Я помогу вам в ваших
битвах, заступлюсь за вас перед вашими богами.
Это было нелепое заявление для женщины, лежащей на спине, со
свалявшимися от пыли и грязи волосами и задранной до талии рваной юбкой. И
все же они приняли его от меня с наивностью дикарей, для которых все на
свете просто или необыкновенно и величественно. И я заговорила на их
языке. Откуда я его могла знать, если не была той, за кого себя выдавала?
- Из Эшкира, - усомнился он, назвав по-племенному Эшкорек-Арнор.
- Нет, - возразила я. - А что я и откуда - не ваша забота. Ваш мудрец
дал вам наказ. Разве этого не достаточно?
Третий из них, который за все это время ничего не сказал, внезапно
нагнулся вперед и поднял меня. Он был силен, и его это, похоже, не
затруднило. Нес он меня не на руках, как поступил бы житель Города, а
перекинув через плечо, словно подстреленную дичь, и я подумала о
караванщиках.
Теперь я увидела, что башня при падении завалила одну сторону рва,
создав для них мост, по которому они и переправились.
Все стало смазанным и почему-то довольно забавным. Меня положили
лицом вниз поперек лохматого бурого коня, которому такое положение дел
понравилось ничуть не больше, чем мне, и он с досадой дергался, так что
мой нос в бесовском ритме тыкался в грубый чепрак у него на спине. Когда я
лежала так вот, их провидица, опрокинутая в столь чудовищной позе, дикари
собрались вместе и, надо полагать, обсуждали дела. После некоторого
периода неудобств и неловкости, отупляющей жары и тыкания носом о чепрак,
мой паладин наконец уселся позади меня, и мы тронулись в путь. Мой мозг
закрылся, не воспринимая ничего, кроме юмора, не слишком подобающего для
богини положения, и я засмеялась.
Вот так я и покинула Башню-Эшкорек, головой вниз, поперек коня,
смеясь.

Я мало что помню из этого путешествия, лишь изредка увиденный мельком
и уголком глаза кругляш голубоватой луны. Похоже, они не сделали привала с
наступлением ночи, свой путь с гор они знали отлично. Время от времени
звучали сквозь дрему короткие обрывки разговоров, но я, похоже, опять не
могла их понять. В то время это меня не особенно встревожило. Были также и
сны о прошлом, хотя прошло несколько дней, прежде чем я вспомнила, как
башня рухнула в тесную люльку у нас над головами; ловушка, но такая,
которая не дала остальным камням свалиться на нас. В этом месте
отсутствовал всякий воздух, и постепенно вползла сумрачная усыпляющая
смерть. Асрен не боялся, и это меня очень радовало. Он тихо лежал в моих
объятиях, и еще долго после его смерти я держала его. Я не надеялась, что
кто-нибудь когда-нибудь явится и принесет мне свежий воздух, чтобы я снова
могла дышать, но меня это мало волновало. Однако эти воины, посланные
своим провидцем, открыли дорогу.
А путь им пришлось проделать немалый. Позже я подсчитала, что на
возвращение у них ушло три дня.
Раз-другой устраивали привал. Один раз мне предложили еду, но я не
хотела ее, да и в любом случае не смогла бы ее есть, не поднимая маски
рыси.
Сколько я пролежала под башней? Эти воины прибыли не сразу - не
раньше, чем убрались солдаты. Разок я подумала о ребенке, гадая, не умер
ли он в утробе, а если нет, то как ему понравилась моя поза на лошади.
Воины не проявляли особого уважения к выпирающей беременности. Но раньше я
об этом не думала.
Четвертый день. Утро изменило небо, когда я растянула шейную мышцу,
пытаясь увидеть его. Множество подбрасываний, и я сообразила, что мы
спускаемся с горных склонов; позади меня как раз мелькнули окрашенные
солнцем террасы. Я теперь окончательно очнулась, чтобы терпеть дальше свою
неудобную позу.
- Дайте мне сесть, - крикнула я, и воин, чей конь меня вез, крякнул.
Мне пришло в голову, что я говорю на городской речи. Я неуклюже
поправилась, с трудом подыскивая новые слова. - Дай мне переместиться -
дай мне ехать верхом вместе с тобой.
Воин нехорошо рассмеялся. Я осознала, что никакой женщине не позволят
сидеть на лошади, не говоря уж о лошади, на которой уже ехал воин.
- Тогда дай мне слезть, - попросила я. - Пойду пешком.
Он посовещался с соседями, молчаливый диалог. Миг спустя мы
остановились, и меня стащили с коня. Один из них обвязал меня веревкой за
талию и прикрепил ее к луке седла "моего" воина.
- В этом нет надобности, - указала я. - Я не убегу. Я по своей воле
иду к вашему племени быть провидицей и целительницей.
Они тупо посмотрели на меня, и я оборвала фразу, осознав, что снова
впадаю в городскую речь и размахиваю руками в бессмысленной жестикуляции,
как при мне делали люди, когда не могли толком выразить свою мысль на
чужом языке. Внезапно я стала гадать, а так ли я хорошо овладела им, как
решила в башне; не вообразила ли я, что они меня понимают?
Дернув мою привязь, конь тронулся, и я по необходимости тронулась за
ним.
Сперва я думала, что выбрала место удачно, ибо мы продвигались по
последнему из этих склонов, и путь с каждой минутой становился все легче.
Меня радовала возможность пройтись пешком, даже так вот, на привязи, даже
хотя ноги у меня казались слабыми и иной раз неожиданно подгибались в
коленях и даже несмотря на то, что придворные сандалии создали не для
хождения по рваным рытвинам и валунам, и я тысячу раз расшибала пальцы
ног. Мы спускались в долину, усеянную рощами терновника, тонких сосен и
других темных стройных деревьев. Долину наводняли велюровые тени, но небо
над головой было золотисто-зеленым, все еще расчерченным красными
контурами облаков. Я была далеко не счастлива, глядя на него; как я могла
быть счастлива? Однако на меня, казалось, накатывало своеобразное
спокойствие, вдыхаемое из прохладного воздуха, словно снадобье забытья.
А затем, почувствовав у себя под ногами лучшую почву, мои
сопровождающие пришпорили своих коней и пустились галопом. Я попыталась
бежать вместе с ними, но это была безнадежная попытка. Лохмотья моего
платья спутали мне ноги, и миг спустя веревка туго натянулась и свалила
меня наземь. С пылью в глазах и в ноздрях, царапающуюся обо все каменные
выступы, разрываемую острыми камнями, меня беспомощно волокли вперед,
практически удушая веревкой на талии. Именно этого и боится колесничий,
если у него в душе есть место для страха - одна из тех смертей, которые
может предложить Сагари. С левой рукой на груди в инстинктивной защите я
попыталась освободиться другой от веревки. Бесполезно. Я крикнула, чтобы
они остановились. Бесполезно.
Внезапно путь сделался более гладким. Еще больше пыли. Как это ни
нелепо, я извернулась, избегая кучи козьего навоза, и меня поволокло
вместо этого через сломанный куст. Мое путешествие подошло к концу.
С миг я лежала там ничком, а затем с трудом поднялась па колени.
Вокруг самодельного проселка были раскиданы среди высоких сосен синие
палатки. Впереди палатка побольше с желтым рисунком на синем фоне, а перед
ней большая костровая яма, откуда валил дым, и где только-только разожгли
костер четыре женщины в шайринах и черных одеждах баз рукавов. Они
прекратили работу и уставились на меня. Один из воинов наорал на них, и
они разбежались, как перепуганные курицы, в заросли, с глаз долой.
Мы подъехали к этому месту, обогнув скальный выступ, который хорошо
скрывал его от неровностей склонов. Никакого иного тыла у них не имелось,
и все же это был крарл, хотя и небольшой - в целом около двадцати палаток.
Пыль еще не успела улечься, воины скакали кругами, наши лошади все
еще фыркали и волновались после галопа, когда из разрисованной палатки
вышли один за другим двое человек. Первым вышел очень рослый мужчина, хотя
и недостаточно высокий для его шири, весьма мускулистый и с намеком на
жир, появившийся от многих кувшинов пива. Его большие голубые глаза с
тяжелыми мешками под ними были глупыми, но при том и хитрыми; вдобавок к
заплетенным в рыжие косички волосам он носил пышную бороду, хорошо
смазанную жиром и тоже заплетенную в косички. Должно быть, укладка этой
бороды его здорово утомляла и, судя по ее виду, выполнялась, вероятно, не
чаще трех раз в году, а последняя операция прошла давным-давно. Он,
несомненно, являлся вождем и расхаживал с таким видом, будто весь мир
принадлежал ему, очень уверенный в своей незыблемости. Одетый, как и его
воины, в кожаную куртку, рейтузы и сапоги, он носил поверх татуировок
множество ожерелий и всяких побрякушек, браслеты из начищенной до блеска
меди, а на поясе у него болтались кисточки. Другой, вышедший следом за
ним, был субъектом совсем иного сорта. Высокий, худой, прикрытый длинным
коричневым балахоном, схваченным на талии кожаным ремнем, с незаплетенными
огненными волосами с проседью, с лицом выбритым, как и лица воинов, но
покрытым черной краской, так что казалось, будто он тоже ходил в маске.
Дикие светлые глаза вращались на этом черном лице, которое, несмотря на
седые волосы, выглядело физиономией неопределенного возраста, и он сжимал
обеими руками висевшую у него на груди деревянную фигуру. Их провидец?
Руки поднялись, отдавая честь. Изукрашенный вождь кивнул и посмотрел
на меня.
- Что это? - расслышала я его слова сквозь пульсацию у меня в крови.
- Эшкирка из башни, Эттук, - доложил один из них, а затем рассмеялся.
- Провидица, как она сказала. Та драгоценность, которую нас послал найти
Сил.
Священнослужитель Сил подошел ко мне. Я хотела подняться и
встретиться с ним лицом к лицу, но не смогла, и, стоя на коленях,
старалась вместо этого подыскать слова.
- Я - магиня, - заявила я, но употребила городскую речь.
Сил подошел очень близко, и я почувствовала вонь от его тела, запашок
кожи, вечно завернутой в покров и никогда не знавшей ни солнца, ни
воздуха, ни воды. Он казался рассерженным, его сухие руки сплетались и
расплетались, а острые желтоватые клыки оскалились в улыбке ненависти ко
мне. Глаза его сверкали и метали молнии. Внезапно он плюнул мне в закрытое
маской лицо. И провизжал несколько слов, которые я не поняла, и запрыгал в
диком танце. Он отскочил от меня и, все еще визжа, подбежал поочередно к
каждому воину, тыкая в них костлявыми пальцами. Воины, казалось, оробели и
попятились. Я не могла толком разобрать, в чем дело, но, похоже, я была
отнюдь не тем, что он хотел увидеть привезенным; там была какая-то другая
вещь - и они упустили ее.
Я снова почувствовала, что могу рассмеяться, несмотря на мучившие
меня боли. И все же я должна разобраться с ними сейчас, с этими племенными
дикарями, или же я пропала. Я заставила себя думать о том, как они волокли
меня те последние ярды по неровной земле, о том, как провидец плюнул мне в
лицо. Гнев, жаркий и яркий, переполнил меня, как кувшин. Я поднялась на
ноги.
- Старик, - окликнула я Сила преднамеренно невежливо и употребила
теперь правильные слова, ибо он стремительно повернулся и прожег меня
взглядом, словно грязный старый пес, который еще способен укусить. - Я
сказала тебе, - повторила я. - Я - магиня.
Я посмотрела на него, и гнев захлестнул мне глаза огромным
пульсирующим потоком. Но не появилось никакого света, никакой боли -
только боль от огромной мощи, которая не могла найти выхода. Стоя там, я
боролась с собой, стараясь выпустить эту мощь на Сила, убить его и
проявить себя перед новыми опасными мучителями. Но я больше не могла ни
контролировать, ни применять свою Силу. Мой гнев спал и застыл. Я
вспомнила, как выжгла из мозга Вазкора гнездо способностей, как навеки
замуровала ходы его мозга. Сделав это, я, казалось, опустошила себя и
уничтожила. О, мне следовало бы раньше догадаться об этом; ведь я же
оказалась неспособна понять их речь, когда мы ехали, и до сих пор не могла
полностью овладеть ею, а таким даром я обладала всегда, с момента
пробуждения под Горой.
В шоке и страхе я столкнулась с Силом, пребывая в полной
растерянности. Эттук и его воины рассмеялись. Однако Сил совсем не
смеялся. Он подошел ко мне и нанес несколько звонких ударов по голове;
звуки их стали тревожными гонгами Белханнора, гремящими оттого, что у
ворот стояли Анаш и Эптор.

2
В палатке, куда меня положили, было очень темно; и пахло женщинами и
женскими вещами, но никого кроме меня там, казалось, не было. На полу
валялись козьи шкуры и одеяла, и я лежала на них, окостеневшая, мучаясь
болью и тошнотой. Я начала осторожно изучать свое тело, ибо меня теперь
охватил холодный страх, как бы не исчезла наряду со всем прочим и моя
способность к самоисцелению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77