— С Перекрестка Лоттара?
Вик на секунду задумался, пытаясь вспомнить Перекресток Лоттара. Он не хотел упоминать Рассветные Пустоши и не хотел вызывать еще больше подозрений у двеллеров в трюме «Дурного Ветра». Перекресток Лоттара был почти на три сотни миль к северу от Разрушенного Берега. Это был гномий город, выросший из шахтерских поселков, которые быстро объединились. Иногда между гномьими кланами случались стычки из-за прав на горную добычу, когда их длинные туннели перепутывались. Название Перекресток Лоттара относилось к общей территории, которую делили семь поселков. Дано оно было в честь вождя гномьего клана, который сумел договориться об общем использовании земли.
— Да, — сказал Вик, — я из Блюдца Орсина. — Это было название настоящей деревни в небольшой лощине у реки Катящейся Жемчужины.
— Я никогда о нем не слышал, — признался Харран.
— Я слышал, — негромко сказал двеллер постарше. — Там делают стекло. В основном оконные стекла и бутылки.
— Точно, — сказал Вик, стараясь вспомнить побольше о Блюдце Орсина. — Зеленое стекло — лучше вы нигде не найдете.
Старик фыркнул.
— По крайней мере, так говорят в Блюдце Орсина. Я видел стекло не хуже и в других местах, и там его делали побольше. А это местечко стоило бы назвать Лужей Орсина.
— А как ты оказался на пиратском корабле? — спросил Харран.
— Папаша послал меня в Векслертаун, в доки, — начал импровизировать Вик. Теперь он вспомнил те места по «Трактату о стеклодувах и мастерах по цветному стеклу». — Я там договаривался о поставках и зашел в таверну выпить. Кто-то ударил меня по голове, и очнулся я на пиратском корабле. — Ну вот, это было достаточно близко к правде.
— Они сказали гоблинам, что ты член экипажа, — вставил чей-то голос.
Вик соображал быстро, хоть разросшаяся и запутанная ложь его и огорчала.
— Они так сказали потому, что хотели меня оставить себе и получить выкуп от моей семьи.
— Это от стекольщиков-то? С чего они взяли, что семья стекольщика наберет достаточно денег для выкупа?
— Я сказал им, что мой отец пользуется широкой известностью. В нашей деревне это так и есть. — Все в Рассветных Пустошах знали Меттарина Фонарщика. — Они просто не знали, какое Блюдце Орсина маленькое. Это же не порт, и они там никогда не бывали.
— Похоже было, что они готовы были за тебя сражаться.
— Я знаю, — ответил Вик. Разве он мог забыть об этом? — Но все-таки не стали. — А почему не стали, остальным знать было необязательно.
— Ловко ты придумал, — хмыкнул Харран. — Ты быстро соображаешь.
— Я стараюсь, — сказал Вик.
— Жаль только, что все твои соображения привели тебя сюда, — проворчал кто-то. — А отсюда недалеко и до Мыса Повешенного Эльфа.
— А что такое Мыс Повешенного Эльфа? — спросил Вик.
— Гоблинский город к югу от Разрушенного Берега, — объяснил Харран. — Раньше он вроде бы по-другому назывался. Там, кажется, эльфы жили. Но если это и правда, то это было очень давно. Теперь там живут гоблины и торгуют рабами. И корабли свои они там держат.
— Я не знал, что у гоблинов много кораблей, — сказал Вик.
— Теперь много, — ответил Харран. — Целый флот.
— И все корабли как этот?
— Все, которые я видел.
— Но этот новый, — изумленно сказал Вик.
— Я знаю.
— Откуда они их берут?
— Ни один двеллер на Разрушенном Берегу не знает. А в Мыс Повешенного Эльфа никто спрашивать не пойдет.
— Двеллеру в Мысе Повешенного Эльфа лучше сразу перерезать себе горло, — сказал кто-то еще. — Иначе его на всю жизнь загонят в золотые или серебряные копи, или пошлют на стройки в город, или драться на арене.
— На какой еще арене? — спросил Вик.
— Ты же сказал, что ты из Блюдца Орсина, — отозвался кто-то. — Я думал, даже там слышали про арены, которые гоблины строят, чтобы поразвлечься. Там двеллеров заставляют сражаться со свирепыми зверями, которых другие двеллеры ценой собственной жизни поймали в Лесу Клыков и Теней.
Вик никогда не слышал ни о таком лесе на Разрушенном Берегу, ни о городе под названием Мыс Повешенного Эльфа. Но в книгах о гоблинах и лорде Харрионе, которые он читал, действительно упоминались арены, на которых сражались рабы, — такими зрелищами гоблины утоляли свою жажду крови. Даже до того, как Повелитель Гоблинов пришел к власти, гоблины часто устраивали подобные состязания, заставляя своих пленников драться, — но лорд Харрион повелел строить эти сооружения на каждой завоеванной им территории.
— Я в последнее время в основном занимался мастерскими отца, — сказал Вик. — И вообще я никогда особо не путешествовал.
— Ну вот теперь напутешествуешься вдоволь, — кисло сообщил кто-то.
Вик лежал в темноте, чувствуя, как на него давят цепи. Он читал о таком в крыле Хральбомма и часто думал, что когда герой попадает в плен, это очень интересно, потому что потом происходит чудесный побег и совершается множество подвигов. Но это было в книгах, и это были герои. У обычных людей так не получалось. Чаще всего, вспомнил Вик, обычные люди умирали в цепях, в темницах и под пыткой.
А уж он-то точно героем не был. Он был просто библиотекарем, который волею судеб очутился слишком далеко от дома. Скорее всего, он не заслужит даже того, чтобы о нем вспомнили. Будущие библиотекари не станут читать о нем и гадать, что же случилось с Эджвином Фонарщиком.
Наконец Вик уснул и даже сам того не заметил.
— Просыпайтесь, половинчики несчастные! Просыпайтесь и получайте завтрак, пока я его за борт не выбросил! — Кто-то колотил в нечто вроде котла, и звон отдавался на весь трюм.
Вик проснулся, и глаза ему ослепил яркий солнечный свет. Он заморгал, надеясь, что скоро привыкнет и головная боль пройдет. Двеллер лишь прикрылся рукой, ощущая тяжесть кандалов. Тело Вика болело после ночи на жестком деревянном полу трюма, а одежда намокла, потому что на полу было полным-полно лужиц воды. Несмотря на свою новизну, «Дурной Ветер» время от времени протекал. В результате Вику снились кошмары, будто он тонет в Кровавом море, прикованный к гоблинскому кораблю.
Вик с трудом сел и осторожно осмотрелся по сторонам. Темные фигуры, расхаживавшие среди прикованных двеллеров, постепенно превратились в гоблинов. Стражники стояли среди рабов с топорами наготове, пока другие гоблины выдавали из пятигаллонных ведер густую комковатую кашу и воду.
До этого момента Вик не видел нижней палубы «Дурного Ветра», так что теперь он пришел в ужас. Двеллеры всех возрастов и самого разного сложения были прикованы к длинным металлическим столбам, привинченным к полу. Пленники могли только сидеть или лежать. Кислый запах, который Вик почувствовал раньше, в основном шел от рабов, а не от гоблинов. Библиотекарь огляделся по сторонам, и ему показалось, что его сердце вот-вот разорвется. К счастью, здесь не было детей, а двеллерских женщин оказалось всего несколько. Ясно было, что работорговцы продавали сильных рабов для тяжелой работы. Морской воздух, ворвавшийся через открытый люк, был чистым и свежим, но вскоре его перекрыла скопившаяся вонь.
— Ты такого раньше не видел? — хриплым шепотом спросил знакомый голос.
Вик оглянулся, узнав голос Харрана.
Харран был худым и бледным. В нечесаных темных волосах и бороде поблескивала седина. Его тусклые глаза покраснели, одежда превратилась в лохмотья. Он протянул руку.
— Я Харран Пахарь. Ты вчера не сказал, как тебя зовут.
Вик пожал его руку и заметил, что она слегка трясется.
— Вчера?
Харран кивнул, глянув на гоблинов, идущих между рядами прикованных двеллеров.
— Ты проспал всю ночь.
У Вика закружилась голова. Неужели прошло столько времени, а он и не заметил?
— Который час?
— Утро, — ответил Харран. — Они всегда кормят нас утром, но не слишком рано.
— А днем и вечером?
Харран медленно покачал головой.
— Еда для рабов — это трата денег, а капитан Аргант любит экономить. Ему важно только довезти нас до порта живыми. Во всяком случае, большинство рабов, — тут уже с десяток умерло.
Вик в ужасе смотрел, как гоблины поили рабов прямо из черпака, набирая им воду из ведра. Гоблины, раздававшие кашу, бросали по порции в сложенные ладони двеллеров.
— Как видишь, посуды нам тоже не полагается, — продолжил Харран. — Миски пришлось бы потом мыть, а ложки можно переделать на оружие и отмычки, если бы нашелся умелец.
Гоблин добрался до конца ряда и перешел в тот, в котором сидел Вик.
— Быстрее, друг, — посоветовал Харран. — Протяни руки, а то тебя пропустят. До завтрашнего утра ждать долго.
Вик сложил руки чашечкой и стал ждать. Гоблин остановился и злобно ухмыльнулся.
— А, так ты новичок. — Он положил ложку обратно в ведро с кашей и ущипнул Вика за щеку. — Ты у нас еще жирненький. Это не годится. Кто покупает половинчика, и так знает, что получает чистокровную лень. Но если половинчик толстый, они решат, что он придумал, как продолжать лентяйничать безнаказанно.
Вик покраснел. Он почувствовал себя виноватым в том, что его лучше кормили и он был в лучшей форме, чем несчастные двеллеры вокруг него. Руки у него задрожали, и он думал поначалу вовсе их опустить, но потом понял, что если он на что-то надеется, то должен сохранять силы.
— Не годится продавать толстого половинчика, — сказал гоблин. — Капитан Аргант с меня шкуру спустит. — Он вытащил ложку из ведра и швырнул совсем чуть-чуть сухой каши в ладони Вика. — Так что пока не похудеешь, ты у нас на половинных порциях.
Вик посмотрел на кашу в своих ладонях. Она была холодная, жирная и темная, будто ее варили в грязном горшке. От одного ее вида в желудке у Вика забурлило.
Гоблин пошел дальше, а следующий за ним держал ковш воды.
— Открывай рот, половинчик, — прорычал гоблин. Вик сделал как ему велели. Гоблин налил воду ему в рот так, что Вик чуть не захлебнулся.
— Не выплевывай, — сказал сзади Харран. — Открой рот пошире и пусть вода течет внутрь. Другого ковша тебе не дадут.
— Заткнись, — велел гоблин с кашей. — А то я и тебя на половинные порции переведу.
Вик попытался удержать тепловатую воду во рту и проглотить ее. Сзади послышался звук удара. Всю ночь Вик обходился без еды и питья, так что теперь ему очень хотелось пить. Ковш опустел куда раньше, чем ему хотелось. Он посмотрел на кашу в своих руках, сжал ее и смотрел, как она меняет форму, будто глина или песочное тесто.
— Не стоит присматриваться, — сказал Харран. — Так у тебя весь аппетит пропадет, несмотря на весь голод. А ты еще успеешь узнать, что такое настоящий голод.
Дрожа, Вик проглотил первый кусок. Он чувствовал интерес соседних двеллеров, и их измученные лица стояли у него перед глазами. Двеллерам не полагалось быть худыми. Его чуть не стошнило от клейкого вкуса каши, и удержала Вика только мысль о том, что остальные наблюдают за ним. Библиотекарь посмотрел на двеллеров, все еще ждавших своей порции, и увидел жадность на их лицах. Как можно привыкнуть к этой еде настолько, чтобы хотеть ее? Вик вспомнил об обедах в Библиотеке, которые он принимал как должное. Он снова откусил кусочек и закашлялся, когда тот застрял у него в горле.
— Ешь понемножку, — посоветовал Харран. — Каша слишком клейкая и пресная, так что поначалу ее трудно глотать. — Он помедлил. — И не стоит торопиться — у тебя весь день впереди. Правда, если ты слишком долго протянешь, во рту у тебя опять пересохнет от недостатка воды и кашу будет еще труднее съесть.
Вик покатал в ладонях вязкий ком и попытался откусить еще кусок. Лучше не стало. Он съел свой первый завтрак раба медленно и с тоской в душе.
— На Разрушенном Берегу все знают, что гоблины начинают объединяться, — сказал Харран.
Вик лежал на спине и смотрел в потолок, со страхом слушая новости, которые рассказывал ему Харран. Почти все двеллеры спали. Через щели в люке едва просачивался солнечный свет, разбавляя темноту.
Где-то над головой морские волны бились в корпус корабля, напоминая Вику, что набитый двеллерами трюм находится намного ниже поверхности воды. Если корабль наскочит на риф, если гавань не так глубока, как считает капитан, если ночью они столкнутся с другим кораблем, то все двеллеры утонут — в этом Вик был твердо уверен.
Он продолжал возиться с наручниками, надеясь вытащить руки. Пока что он сумел только натереть кожу, но все равно не мог остановиться. Цепь звенела на весь трюм.
— Ты так скоро в кровь руки сотрешь, — предупредил его Харран.
— Не могу же я просто лежать здесь и ничего не делать, — в голосе Вика невольно отразилось состояние его нервов.
— А ты уже делаешь самое важное, — сказал Харран. — Ты выживаешь.
— Чтобы стать рабом, — горько добавил кто-то. — Было бы куда лучше сразу умереть.
— А я слышал, — послышался другой голос, — что в Лесу Клыков и Теней живут эльфийские стражники, и они нападают на Мыс Повешенного Эльфа и освобождают двеллеров-рабов.
— Ха, да это просто сказка, Квебек, — сказал первый. — Старики рассказывают такие сказки молодым, чтобы те не теряли надежду сбежать, когда их поймают гоблины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55