Когда она закончила, он протянул руку и потрогал кольцо.
— Пятьсот лет, — задумчиво протянул он, — и все это время мы думали, что народ и короли Гэризона в ответе за все эти войны.
— Тебе случалось видеть Корону с шипами?
Райвис пожал плечами:
— Один раз. Мельком. Издалека. Писец Изгарда снимал с нее отпечаток. Я помню, что пальцы его были исколоты до крови, но он ничего не замечал. Эдериус — единственный, кому Изгард позволяет прикасаться к Короне.
— Как ты думаешь, Изгард все знает о Короне? А если нет, что именно ему известно?
— Не могу сказать. Думаю, что не все. Возможно, только то, что ни в коем случае не должен потерять ее. Пятьсот лет — большой срок, за это время истина наверняка была искажена до неузнаваемости. Но соглашение по-прежнему действует. Изгард обеспечивает безопасность Острова Посвященных, а святые отцы, судя по покушению на твою жизнь три ночи назад, тоже не остаются в долгу.
Тесса покачала головой. Жест этот относился не к словам Райвиса: она просто вспомнила, как защищал Аввакус отца Иссасиса. Даже маленькая ложь, как думал добрый старик, не дает замученному угрызениями совести образцовому монаху спать спокойно. Тесса сжала губы. Она от души надеялась, что угрызения совести будут преследовать отца настоятеля и в могиле.
— Значит, ты должна нарисовать узор, — заговорил Райвис, — не можем ли мы выяснить, какой именно?
У Тессы точно камень упал с плеч. Она рада была, что все рассказала Райвису. Ей понравилось, как он сказал «мы».
— Вряд ли. Аввакус сказал, я должна нарисовать проблему, а потом найти решение. Но мне нужно иметь хоть какое-то представление об оригинале. Я должна знать хоть что-нибудь о работе Илфейлена.
— Копий, насколько я понимаю, нет?
— Нет. Каждый вечер у Илфейлена отнимали кисти и краски, чтобы он не мог сделать для себя ни одного наброска.
— А оригинал хранится в Вейзахе?
— Аввакус сказал, что его положили в свинцовый ящичек и закопали где-то в городе, в никому не известном месте.
— Гм... — Райвис поднялся, подошел к очагу. — Вейзах — один из пяти крупнейших городов материка. Боюсь, работенка нам предстоит нелегкая.
— Может быть, нам поможет зять тетушки Викс. Или Эмит. Аввакус сказал, что из Эмита мог бы получиться великий узорщик.
— Конечно. Ему просто не хватает веры в себя, в свои силы.
Проницательность Райвиса удивила Тессу.
— Аввакус тоже так думал. — Голос ее сорвался. Тесса попробовала перевести дыхание, но это не помогло. Лицо ее исказилось от боли.
— Тебе нужно отдохнуть. — Тесса не успела оглянуться, а Райвис уже был рядом. Он поправил одеяло и положил руку ей на лоб, проверяя, нет ли температуры. — Закрой глаза, не пытайся дышать глубоко. — Невесть откуда он извлек мешочек с лекарствами, а из него промасленную тряпочку. Мятное масло.
Тесса послушно закрыла глаза и позволила Райвису хлопотать вокруг. Испытанное средство немного помогло, воздух попал в дыхательное горло, но легкие решительно не желали впускать его.
— Ну же, — Райвис погладил ее по голове, — понемножку, сначала неглубоко.
Тесса была близка к истерике, но Райвис успокаивал ее, похлопывал по плечу, убирал волосы со лба, и постепенно она расслабилась. Легкие заработали, но Тесса чувствовала себя совершенно измотанной и опустошенной. Судороги проходили по телу, ночная рубашка на спине промокла от пота. Тесса чувствовала солоноватый, какой-то химический запах собственной кожи. Даже пахнет она теперь по-другому, не похоже на себя.
— Поспи, — сказал Райвис. — От таких ран, как у тебя, за один день не оправляются. Тебе здорово досталось. Спи же. Я посижу рядом.
— Ты так со мной носишься... с чего бы это? — прошелестела Тесса.
Прошло несколько секунд. Так и не дождавшись ответа, она открыла глаза.
Райвис посмотрел ей прямо в лицо. Сейчас его темно-карие глаза казались совсем черными. И что-то в них было такое, что нельзя описать словами.
— Когда-то я был женат, — бесцветным ровным голос ответил он. — Жена моя умерла от хура айя, болотной лихорадки. — Прошло несколько секунд, Тесса уже решила, что он больше ничего не скажет, но Райвис продолжал: — Хура айя сначала разъедает легкие, потом почки, печень, мозг. Человек начинает задыхаться и думает, что ничего худшего с ним случиться уже не может. Но это не так. Хура айя отбирает все. Ты не можешь дышать, видеть, двигаться, мочиться, думать. Ничего больше не можешь.
Тесса потупилась. Она не могла вынести взгляд Райвиса. Теперь она поняла, почему глаза его вдруг потемнели: он не хотел выдать себя, хотел сохранить самообладание.
Тесса не знала, что сказать, боялась, что любое утешение прозвучит фальшиво и неискренне, и поэтому просто закрыла глаза.
Она уснула, хотя и не собиралась спать, а когда проснулась, Райвис уже ушел.
* * *
— Передайте мои слова остальным. Все жители деревни должны сегодня же покинуть свои дома, прямо сейчас, не дожидаясь вечера. Возьмите только то, что можете унести, и уходите на запад. Не вздумайте искать приюта в Бей'Зелле. Изгард будет там меньше чем через неделю. Спасайтесь сами и спасайте своих детей. Ваш поселок ему как раз по дороге. Если вы не послушаетесь меня, то еще до заката здесь не останется в живых ни одного человека. Ступайте же.
Двенадцать человек — мужчин и женщин — собрались на деревенской площади и слушали Кэмрона. Он знал, что говорит резко, но понимал, что иначе их не проймешь. Он провел детство в таком же замкнутом мирке, как этот. Обитатели тихого мирного уголка даже представить себе не могут, что кому-нибудь захочется причинить им вред. Все житейские треволнения до сих пор благополучно проходили мимо них. Но они ошибаются. Изгард придет сюда. Гэризонская армия приближается, меньше пяти часов пути отделяет ее от деревеньки Шэйл.
— А как же наши посевы? — спросил один из мужчин. Шевелюра у него была желтовато-серого цвета, а из носа торчал пучок волос. — И сено? Мы как раз закончили сенокос...
— Оставьте все, что не сможете унести с собой. Иначе Изгард сожжет не только ваше зерно и виноградники, но и вас самих вместе с семьями.
Испуганные крестьяне притихли. Молчание нарушила пухлая нарядная тетка:
— Со скотом-то как быть? Не можем же мы оставить скотину. — Односельчане встретили ее слова одобрительным гулом.
— Возьмите только мелкий скот, который сможете погрузить на телеги. Коров и лошадей отпустите на волю.
— Да вы что же, за сумасшедших нас принимаете...
— Если вы оставите их в стойлах, люди Изгарда зарежут вашу скотину. Если возьмете с собой, не сможете передвигаться достаточно быстро и гэризонцы вас настигнут. Единственный выход — отпустить их, пусть разбредутся по окрестным холмам. У солдат Изгарда не будет времени бегать за каждой скотиной. Сейчас лето, в долине довольно травы, животные сами себя прокормят. Когда опасность минует, вы вернетесь и поймаете их.
Но такой вариант явно не пришелся по душе крестьянам. Лица у них вытянулись. Они обменивались беспокойными взглядами. Нарядная толстуха сердито одергивала голубое льняное платье. Кэмрону вовсе не доставляло удовольствия пугать их, но он понимал, что только страх заставит крестьян покинуть свои жилища.
— А когда мы сможем вернуться? — спросил старик с желто-серыми волосами.
Кэмрон пожал плечами:
— Не знаю. Надеюсь, что скоро. Но, возможно, придется ждать много недель, даже месяцев.
— Но как же наши дома, хозяйство, наши...
— Если вы останетесь, то погибнете. — Голос Кэмрона был холоден как лед. — Ваших дочерей изнасилуют, сыновей изувечат, дома сровняют с землей, а скотину угонят или зарежут. Поверьте, это не пустые слова. Я своими глазами видел, на что способен Изгард Гэризонский и его солдаты. Они разрушили город Торн. Там не осталось в живых ни одного человека — ни мужчин, ни женщин, ни детей. А сейчас гэризонцы разгорячены и раздражены: они выиграли сражение, но не захватили трофеев. Им не терпится нажраться и напиться, возобновить запасы продовольствия и поваляться с вашими женщинами.
— Но если мы уйдем, Изгард все равно сожжет наши дома и поля, — возразил все тот же старик.
— Мы вернемся на пустое место, — поддакнул ему второй.
Кэмрон посмотрел на них, посмотрел на других крестьян. Солнце освещало их морщинистые лица, вздувшиеся вены, потрескавшиеся губы. Эти люди работали на земле. Другой жизни они не знали. Он не мог солгать им.
— Да, — ответил Кэмрон, — не смею вас обнадеживать. Изгард прикажет все сжечь дотла. Вы должны выбрать, что вам дороже — дома или жизнь. Три дня назад я видел десять тысяч трупов в долине реки Кривуша. Тела скорее всего до сих пор гниют там. У Повелителя Рейза нет ни людей, ни времени, чтобы похоронить их. Вы хотите, чтобы вас постигла та же участь? Чтобы то же случилось с вашими детьми?
Один за другим крестьяне опускали головы, не выдерживая взгляда Кэмрона. Он не знал, что они прочли в его глазах, но звук собственного голоса ему самому казался чужим и зловещим. Три дня бешеной скачки от деревни к деревне, от фермы к ферме вымотали его. Но что еще мог он сделать? Был ли у него выбор? Изгард отставал от него на каких-нибудь полдня пути. Кэмрон чувствовал, что обязан предупредить жителей городов и деревень, расположенных по дороге к Бей'Зеллу. Хватит с него мертвых тел. На всю жизнь хватит. Кэмрон не желал еще раз увидеть картину, подобную той, что открылась перед ним на поле боя у реки Кривуша.
Крестьяне переминались с ноги на ноги, качали головами. Некоторые всматривались в даль — в ту сторону, откуда должна была прийти гэризонская армия.
Первой снова заговорила хорошо одетая женщина. Но сначала она кончила оправлять свое платье и окинула внимательным взглядом всех односельчан.
— Вы все знаете, что я давно уже бабка. У меня шестеро внуков и еще один на подходе. Я люблю свою землю и, никто не станет отрицать — никогда не жалела сил, чтобы возделывать ее. Но вот уже двадцать лет я делаю это не для себя. Каждый раз, впрягая в плуг быка, я думаю о своих сыновьях и дочерях. Я хочу, чтобы после моей смерти им кое-что досталось. И вот что я вам скажу. Лучше я уеду и уступлю проклятому Изгарду своих кур и свиней, чем позволю ему расправиться с моими детьми. Зачем мне скотина, если некому будет вспахать поле после моей смерти?
Прошло несколько минут. Никто не шевелился. Женщина кончила говорить и стояла выпрямившись, выставив вперед подбородок. Подул ветерок, взъерошил волосы крестьян, поднял воротники рубах. А когда он утих, как плотину прорвало, заговорили все разом:
— Пошлите за Веллсом. Ни у кого в деревне нет такой быстрой лошади. Он объедет фермы и предупредит всех, что надо уносить ноги.
— Главное, детей не испугать.
— Давайте скажем им, что отправляемся на прогулку.
— Нет. Они должны знать правду.
— Этта, скажи Эмису, пусть готовит свою четырехколесную телегу.
— Через час все собираемся на площади.
— Лучше через сорок минут.
Кэмрон с облегчением вздохнул. Убедившись, что на него никто не смотрит, он подошел к своей лошади и тяжело оперся о нее. Он смертельно устал.
В каждой деревне Кэмрона встречали по-разному, по-разному воспринимали его слова. Иногда обрушивались с оскорблениями, называли лжецом, мошенником или просто доверчивым болваном. Иногда, напротив, даже не дослушав до конца, поспешно грузили на телеги свой скарб и уезжали. За три дня Кэмрону удалось эвакуировать жителей дюжины городов и деревень. Но он до сих пор не знал, как правильно вести себя с ними. Знал одно — он должен продолжать свое дело.
Ночь после битвы выдалась тяжелой. Кэмрон помнил, что, покинув усыпанное мертвыми телами поле сражения, они с Пэксом целый час искали по склонам холма Брока Ломиса. И наконец нашли его. Он лежал среди камней на западном склоне. Но тело рыцаря было холодней этих камней. Голова его была разрублена, осталась только половина лица. Ярко-желтая рубашка, которую Брок надел, чтобы доставить удовольствие сестре, почернела от крови.
Кэмрон сам нес труп Брока. Много раз Пэкс предлагал помочь ему, и много раз Кэмрон отказывался от помощи. У него не осталось ни воспоминаний, ни семьи, ни дома — только тело Брока Ломиса.
Не успели они дойти до берега реки, как Повелитель прислал за ним. Он хотел, чтобы Кэмрон сопровождал его в поездке по западным и северным окраинам Рейза. Повелитель намеревался собрать там новое войско для битвы за Бей'Зелл. Кэмрон отказался, и Сандор остался весьма недоволен этим. Он мог заставить Кэмрона в приказном порядке. Но тот быстро собрал двадцать человек — всех, кто уцелел из его отряда, — и уехал вместе с ними и Пэксом. Молодой воин видел тела в долине, видел, что сталось с лицом Брока Ломиса. Он понимал, почему Кэмрон больше не хочет принимать участие в этой бойне.
Они покинули лагерь в темноте и отправились на север, сначала без всякой цели. Час проходил за часом. Рассвет застал маленький отряд на широкой проселочной дороге, изрытой колеями от тележных колес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99