— Извините, господин полковник, — смутился и еще больше покраснел Бент. — Дело в том, что вчера я был на этом их шоу… Я отстоял в очереди пять часов, заплатил 50 имперских листов — а они у меня не лишние — чтобы исполнить свое сокровенное желание…
— Какое желание, господин Лимм?
Вконец смутившись и раскрасневшись, Бент запнулся, не зная, как объяснить полковнику все происходившее с ним вчера.
— Господин полковник, разрешите по порядку? — промямлил он.
— Хорошо, рассказывайте.
— В общем, я не годен к службе в армии. Меня не взяли и в жандармерию. Многие мои соседи служат в жандармерии… Они возвращаются с Нейтральных миров богатыми людьми, присылают домой дорогие подарки…
— Так вы завидуете им? Хотите тоже разбогатеть на службе в жандармерии?
— Да, господин полковник, хочу. А что в этом плохого? Законы я не нарушаю, а Император разрешил…
— Ладно, ладно, Лимм. Что дальше?
— Ну, я и подумал, что загадаю на шоу, будто служу в жандармерии и мне тоже подфартило. Позвольте присесть, господин полковник? — начиная волноваться, спросил Бент. — Я неважно себя чувствую.
— Садитесь.
— И, если можно, воды…
Капитан молча налил из настольного сифона бокал. Бент с жадностью выпил и благодарно кивнул головой. Полковник начал терять терпение и нервно забарабанил пальцами по крышке стола. Лимм вздохнул с присвистом и продолжил:
— В общем, ощущения самые настоящие. Запах дыма, жар огня на пожарах, звуки, вкус сигары… Все как на самом деле… Я увидел богатый дом и зашел в него. Там было много дорогих вещей, и я взял их. А потом… Потом я убил свою дочь. Понимаете? Убил свою дочь! Она была в этом доме, а я ее сначала не узнал. Понял это, только когда застрелил…
Полковник и капитан молча переглянулись, а капитан, стоящий за спиной Бента, покрутил палец у виска. Словно читая его мысли, лавочник продолжил:
— Я понимаю, господин полковник, что вы можете подумать, будто я тронулся… Я и сам так подумал сначала. Но дело в том, что в моих мыслях не было такого желания. Я не мог желать смерти своей дочери. Я ее люблю и не мог даже подумать об этом. Это они специально подстроили…
— Кто они, господин Лимм?
— Ну, они, владельцы фирмы… или кто они там… Они изменили мои мысли и подстроили так, что я на этом их проклятом шоу убил свою дочь.
— А с какой целью они это сделали, как по-вашему, Лимм? — стараясь быть спокойным, спросил полковник.
— Ну как же!.. Они ведь хотели… Они… — Бент снова запнулся, не зная, как высказать свою догадку. Наконец, поймав нить мысли, выпалил: — Они хотят, чтобы мы ненавидели Императора!
— Почему вы так решили?
— Потому, что после этого шоу меня стала терзать совесть. Я испытал отвращение к оружию… А потом, эти лица… Они презирали меня, ненавидели, словно плевали в меня…
— Какие лица? Что вы несете?!
— Лица мертвецов. Тех, кого я якобы убил.
— Как вы себя чувствуете, господин Лимм? Вам не нужна помощь врача? — вкрадчиво спросил полковник.
— Нет, нет!.. Я не сумасшедший! Они опасны. Очень! Я же говорю, что меня стала мучить совесть, хотя моя дочь жива и здорова, но я почувствовал вину за возможное убийство. Даже не ее, моей дочери, а убийство вообще. Неужели вы не понимаете, господин полковник? Я не знаю, как еще объяснить это, но нутром чувствую, что эти люди опасны.
— Ну хорошо, хорошо… Господин Лимм, оставьте ваше заявление капитану. Мы разберемся.
Блюм с трудом вывел Бента за дверь. Тот порывался сказать что-то еще, но не успел. Оставшись вдвоем с капитаном, Старк, едва сдерживая себя, воскликнул:
— Бред какой-то! Он, по-моему, спятил. Этот мясник испугался своих же темных мыслишек… Однако я не знал, что это шоу может настолько реально воплотить мысли. Давай-ка, Диг, сходим туда. О нем так много говорят, что я решил разобраться сам. Заодно развлечемся. А заявление этого придурка положи пока в стол.
4
Мустафа Абдул, шеф тайной полиции Империи, был озабочен выводами аналитиков, доклад которых он только что изучил. Настроение подданных Его Величества в последнее время заметно стало меняться. От бездумного ура-патриотизма и оголтелого шовинизма в начале войны, захлестнувших их умы благодаря неустанному давлению пропагандистского аппарата, почти не осталось и следа. Люди устали от бесконечных лозунгов и призывов, от едва прикрытой лжи, потоком льющейся день и ночь с экранов гипервизоров и со страниц электронных газет. Теперь они безразлично, а кто и с раздражением, проходили мимо огромных информационных экранов, установленных в самых людных местах повсюду в Империи.
И это еще пустяки! Если бы только это! Пока еще шепотом, но кое-кто стал роптать, сетуя на потери и лишения, неразрывно связанные с войной. Теперь далеко не все верили, что завоевание Галактики откроет врата в рай, принесет процветание и богатство.
Хуже всего было то, что зараза сопротивления режиму, вспыхнувшая на захваченных мирах, перекинулась и в саму Империю. Дезертирство из армии и флота, раньше считавшееся чрезвычайным происшествием, превратилось в обыденное явление, усилившееся в последние недели до угрожающих масштабов. Не помогали и жесточайшие репрессии, когда карались не только пойманные дезертиры, но и члены их семей. Теперь сначала исчезали родственники, под любым предлогом покидавшие города, а затем дезертировали их отцы или сыновья. Целые толпы дезертиров скрывались в глухих провинциях, в лесах и горах, промышляя браконьерством и мелким воровством, многие пополняли все более наглеющие банды уголовников, занимающиеся воровством и грабежами в городах и доставляющие полиции немало проблем. Даже в Империи появились подпольные организации сопротивления, проводящие контрпропаганду, организующие акты саботажа, забастовки на заводах и фабриках. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь законопослушные подданные Императора смогут решиться на такие экстремистские действия?!
Но это было не самым главным. В конце концов, стоило только обратиться к истории, и можно было найти в ней массу подобных примеров. «Как жаль, что Его Величество не прислушался к моему совету, планируя захват Галактики, — с сожалением вспоминал Абдул, задумчиво глядя на мокрые кроны деревьев парка.
— А ведь я советовал ему провести операцию, спровоцировавшую нападение Содружества на Хеттон. Тогда патриотизм был бы настоящим, не поддельным и дутым, а глубинным, и мы не столкнулись бы со всеми этими проблемами. С репрессиями тоже перебор… Акции устрашения должны быть адекватными. Хотя результат всегда один… Война есть война. У нее свои правила — абсолютное отсутствие всяких правил. Да-а-а… Но кто-то умело дирижирует довольно большой частью наших подданных, подогревает недовольство, направляет его в русло активного сопротивления. Не нравится мне эта ситуация. Уж больно быстро все происходит, а Император еще даже не захватил всех нейтралов. Впереди решающая схватка с Содружеством. Неужели это работа их агентуры? Не похоже. Они бы обязательно засветились. Но кто-то явно влияет на ситуацию. Анализ говорит об этом однозначно. Необходимо срочно что-то предпринимать…»
Мустафа Абдул подошел к столу и нажал на кнопку вызова. Дверь бесшумно скользнула в щель проема, и в нем возник Чжао Хи — его правая рука и советник, человек, обладающий выдающимися аналитическими способностями, и непревзойденный интриган.
— Входи, Чжао. Ты мне нужен. Уже ознакомился с докладом аналитиков?
— Да, шеф. Вас, вероятно, заинтересовало влияние на ситуацию некой неизвестной силы? — предвосхищая вопрос шефа, спросил Хи.
— Именно. Что ты думаешь по этому поводу?
— Пока только то, что влияние извне скорее всего существует. И оно нарастает. Если его не остановить, то может начаться «цепная реакция» неповиновения, и ситуация, в конце концов, выйдет из-под контроля. Мы уже начинаем утрачивать свое влияние на менталитет народа.
— Вот-вот! Это и беспокоит меня. Нам нужно как можно скорее вычислить источник опасности и ликвидировать его. Чжао Хи изобразил на лице понимание и легкую улыбку.
— Шеф, я вот что думаю… Эпицентр распространения влияния находится здесь, в столице, а также в нескольких крупных городах Рэйна. Та же картина наблюдается и на других планетах Империи. Провинции затронуты враждебным влиянием в значительно меньшей степени, а в наиболее консервативных оно практически равно нулю. Я внимательно проследил время и места первых зафиксированных случаев проявления недовольства и сопротивления, которые можно отнести к влиянию внешних сил. Если принять поправку на время внедрения агентов, их подготовительные мероприятия и «инкубационный период» созревания недовольства в мозгах обработанных ими людей, то примерный срок появления в Империи этих агентов — два месяца назад плюс-минус две недели.
— Ты думаешь, что это действует разведка Содружества?
— Не знаю. Может быть, хотя его агентура внедрена значительно раньше. Непонятно, почему они в таком случае так долго не начинали.
— Может быть, кто-нибудь из нейтралов?
— Это более вероятно, но есть сомнения.
— Что ты посоветуешь?
— Эта «эпидемия» вспыхнула уж очень быстро и… в масштабах всей Империи. Такое возможно лишь при внедрении очень большого числа опытных агентов на заранее подготовленные конспиративные точки… — Чжао задумался, уставившись в потолок. Вдруг на его лице появилась торжествующая улыбка. — Но ведь это невозможно! Значит, их не так уж много, но они, вероятно, воспользовались неизвестными техническими средствами воздействия на подсознание людей, более эффективными, чем те, которые используют наши пропагандисты. На это указывает и тот факт, что наибольшее количество случаев неповиновения наблюдается в крупных центрах, где сосредоточена основная часть населения. С точки зрения психообработки, все очень логично.
Теперь возбужденно встал и Мустафа Абдул, сразу уловивший рациональное зерно в рассуждениях Чжао.
— Так что же мы сможем предпринять?
— Шеф, нужно найти необычные факты, происшедшие дна месяца назад. Что-то экстраординарное… Нужно проверить через Министерства экономики и промышленности все новые фирмы, созданные в это время, а через Службу идентификации — всех новоприбывших в Империю. Особое внимание обратить на церкви, средства массовой информации и культуры, на всех этих бродячих шарлатанов, «мессий», проповедников и прочий сброд. Под их личиной вполне удобно вести подрывную деятельность. И еще… Нужно проверить отчеты во всех полицейских участках. Убийства, кражи, грабежи нас не интересуют. Нужно искать что-то необычное, связанное с поведением людей, особенно новоприбывших. Они должны как-то себя проявить, «засветиться». Невозможно вести такую масштабную работу без единой ошибки. Вот эти ошибки и дадут нам нить к их разоблачению.
— Что ж, логично. Пожалуй, другого и не придумать. Вот что, Чжао, займись-ка этой проблемой. Все необходимые полномочия ты получишь.
— Хорошо, шеф. Разрешите идти? — склонившись в почтительном поклоне, спросил Хи.
Мустафа Абдул молча кивнул, и помощник вышел, тихо затворив за собой дверь.
5
Полковник Старк и капитан Блюм вошли в переполненный зал сквозь расступившуюся перед ними толпу. Они подошли к турникету, за которым стояла очаровательная девушка, одарившая их улыбкой.
— Что вам угодно, господа офицеры? — вежливо спросила она.
— Мы хотели бы переговорить с хозяином или управляющим этим заведением.
— Одну минутку, господа… — Она включила видеофон, стоящий на стойке возле нее, и сказала появившемуся на экране мужчине: — Крэлл, с вами хотят переговорить господа из полиции.
— Пусть пройдут ко мне в кабинет, Юэла.
Навстречу гостям из-за стола поднялся высокий мужчина с красивыми, мужественными чертами лица, в отличном дорогом костюме, сшитом по самой последней моде явно в одном из фешенебельных ателье.
— Проходите, господа, присаживайтесь, — пригласил он вошедших и представился: — Меня зовут Крэлл, я директор фирмы «Иллюзион-Магик». Чем могу быть полезен?
Гости сели в красивые удобные кресла у стены, и полковник ответил:
— Господин Крэлл, я начальник полиции этого сектора столицы. Меня зовут Хью Старк. А это мой помощник капитан Блюм. Я давно хотел попасть на ваше шоу, но все как-то не получалось. Дела, знаете ли… Слухи о вашем шоу идут самые невероятные. Говорят, что такой виртуальной реальности раньше не было нигде, а ощущения настолько достоверны и точны, что невозможно различить, где реальность, а где воображение.
— Да, это так, господин полковник. Если хотите, то можете испытать сами.
— Это потом… — Старк достал сигареты и, закурив, предложил их хозяину.
— Спасибо, я не курю.
Полковник убрал коробку в карман и продолжил:
— Дело в том, господин Крэлл, что к нам поступила жалоба на вашу фирму, и мы решили поговорить с вами и проверить то, что сообщил нам податель жалобы. Честно говоря, я не очень-то верю ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88