— Андрей, то, что нагрузил на тебя Магистр, выше человеческих сил. Ты не справишься, — качает она головой.
— Ты слышала, что он сказал? Он считает, что я справлюсь, а я не хочу его разочаровывать. Если не справлюсь, тем хуже для меня.
Лена вздыхает и безнадежно машет рукой.
— Все вы одинаковые. Я пыталась облегчить твою участь. Что ж, умываю руки.
— Леночка, что же ты заранее меня отпеваешь?
— Ты просто не понимаешь, что тебя ждет. Ну, да что сейчас говорить, отступать поздно. Иди работай. У себя в шкафу найдешь несколько комплектов одежды, в том числе и такой, как на мне, костюм. Это повседневная, рабочая одежда. Можешь одевать ее на технические и спортивные тренинга. Только не вздумай являться в ней к посторонним. Это признак дурного тона. Ко мне можно.
Я целую подругу и отправляюсь к себе. В шкафу действительно нахожу целый гардероб. Выбираю светло-синий комбинезон. Ткань мягкая, тонкая и легкая, но чрезвычайно эластичная и прочная. Комбинезон плотно облегает мое тело, при этом совершенно не стесняет движений. Ткань слегка отливает серебром. Такой же белый отложной воротник, правда, не такой щегольской, как у Лены. Но куда уж мне до нее в этом плане! На ноги обуваю синие не то туфли без каблуков, не то тапочки на тонкой подошве, куда удобнее наших кроссовок.
Подхожу к компьютеру и вывожу на дисплей программу своей подготовки. Она уже разбита по дням и часам. Через пять минут я уже должен быть на техническом полигоне. Ну что ж, Андрей Николаевич, в борозду! Я шагаю к нуль-Т, и с этого момента для меня начинается новая жизнь.
Жизнь эта наполнена до краев и даже сверх края. Ем и сплю между делом. Все сутки разбиты по часам твердым графиком. Денно и нощно меня накачивают разными полезными и на первый взгляд бесполезными сведениями и познаниями. Интенсивно используется компьютерное обучение и гипнопедия. Кроме того, ежедневные многочасовые тренировки в спортзалах, на манежах, полигонах и в медицинском центре.
Я осваиваю верховую езду на конях, ослах, верблюдах, слонах и других невообразимых животных, чуть ли не динозаврах. Учусь управлять всеми мыслимыми и немыслимыми транспортными средствами: от самоката до межзвездного крейсера. Попутно изучаю навигацию: как морскую, так и межзвездную.
Учусь стрелять из всех видов оружия: от первобытной пращи и примитивной рогатки до лазеров с термоядерной накачкой и жутких дезинтеграторов. Причем инструкторы добиваются, чтобы цель поражалась из любого положения и только с первого выстрела.
Фехтую на всех видах холодного оружия начиная с первобытных дубин. Осваиваю различные виды рукопашного боя, в том числе и довольно экзотические.
Часто из спортзалов и манежей еле приношу домой ноги. Тренеры и спарринг-партнеры промахов и ошибок не прощают и не щадят. Хорошо еще, что мечи, секиры и сабли не заточены по-боевому, но следы на теле они оставляют все равно чувствительные. Такая же беда и с рукопашным боем.
Хорошо, что Лена умеет удивительно быстро заживлять ушибы, растяжения и прочие травмы. Без ее помощи мне пришлось бы намного тяжелее.
Впрочем, я и сам постепенно начинаю осваивать это искусство. В медицинском центре меня учат в совершенстве владеть своим телом. Я могу надолго останавливать дыхание. Регулировать ритм сердца, вплоть до полной его остановки. Учусь управлять теплообменом, ускорять и замедлять собственный ритм времени и многое другое. Сначала я усмотрел в этом искусстве аналогию с йогой, но мне объяснили, что с йогой это ничего общего не имеет.
“Йога — тупиковый путь, — объяснил мне начальник Медцентра. — Она подразумевает, что, овладевая ею, человек должен отрешиться от всего земного и посвятить этому делу всю свою жизнь. Только тогда он может добиться существенных результатов. Нам это не подходит. И вообще, все, что в вашей фазе было по этому поводу — все эти учения о карме, ауре и прочая дребедень, — гроша ломаного не стоит. Все это жалкие попытки постичь тайны человеческого организма, грубо извращенные религиозными наслоениями и националистической шелухой”.
Но самое тяжелое — это теоретическая подготовка. Я изучаю хронофизику (в разумных, понятно, пределах). Темпоральную математику я изучаю тоже в прикладном виде, но и этого достаточно, чтобы почувствовать, как “пухнут” мои мозги.
Кроме того, в программу входят: история — общая и частная, правоведение, биология, философия времени и параллельных пространств и миров, эстетика и этика поведения — для всех времен и народов, лингвистика и много еще чего другого.
Постепенно я втягиваюсь в ритм, дела идут хоть и с большим напряжением, но все же успешно. По некоторым разделам начинаю сдавать зачеты и экзамены. Требование одно: только “отлично”!
— Пойми, Андрэ, — внушал мне Магистр. — Четверка — это вроде бы тоже неплохо, но не для хроноагента. Четверка оставляет сомнение, что в сложной ситуации ты сможешь справиться самостоятельно. А посылать человека в реальную фазу, сомневаясь в нем, я не могу. Поэтому не возмущайся, а готовься и пересдавай. Только “отлично”, другого тебе не дано!
Все вроде входит в свою колею. С трудом, с напряжением, кряхтя и сопя, двигаюсь к финишу. Но на фоне всех успехов одна мысль не дает мне спокойно спать. Все меньше и меньше времени остается до зачета по темпоральной математике.
Эта дисциплина стала для меня настоящим камнем преткновения. Я более-менее усвоил основные понятия этой области математики. Но вот составлять в уме системы темпоральных уравнений, да еще и решать их…. На это меня уже не хватало. Все свободное время я отдаю этим уравнениям, но воз, то есть мои математические способности, остается на месте.
Глава 12
— There are more things in heaven and earth, Horatio,
Than are dreamt of in your philosophy.
W. Shakespeare
— И в небе и в земле сокрыто больше,
Чем снилось вашей мудрости, Горацио.
В.Шекспир (англ.).
Все мое свободное время, и без того урезанное донельзя, беззастенчиво забирал Магистр. В моем графике значились два ежедневных часа работы с реальными фазами. Звучало это так: “Наблюдение, анализ”. По замыслу это предполагало свободный поиск. Но очень скоро выяснилось, что Магистр понимает это иначе.
Он начал давать мне для проработки сначала две-три, а потом и пять-шесть фаз в сутки. Проработав эти фазы, я должен был составить ему отчет, и желательно не сбрасывать его на компьютер, а являться лично. В отчете я должен был представить свои соображения о причинах аномалий, дать прогноз на будущее развитие этих фаз и свои предложения по исправлению положения, если таковое возможно.
— Общение со мной тоже входит в твою подготовку, — пояснил мне Магистр.
— И, разумеется, это общение должно происходить в мое свободное время? — спросил я.
— А как же иначе? — удивился Магистр, глядя на меня невинным взором. — Не могу же я урезать в свою пользу и без того жесткий график твоей программы.
Поражало то, что среди фаз, которые давал мне для проработки Магистр, совершенно не было нормально развивающихся, благополучных миров. Все они носили на себе отпечаток или какого-нибудь катаклизма, или какой-либо дикой несуразности. Как правило, источником катаклизма или злостной аномалии был сам человек или, крайне редко, силы природы. Чего я только не насмотрелся!
Вот мир, где динозавры соседствуют с homo sapiens, причем эти “sapiensbi” явно не от обезьян произошли. Они пестрые, желто-коричневые, носы похожи на клювы, глаза вытянутые, желтые, с вертикальными зрачками. Эти homo довольно активно охотятся на все виды плотоядных и травоядных тварей, а последних даже разводят. Я своими глазами наблюдал ферму на болоте, где паслось стадо стегоцефалов, и как homo с помощью прирученного тираннозавра отгонял от фермы хищников помельче. Этакий эволюционный выверт.
А вот мир, где реально живут Кощеи Бессмертные и Бабы-яги. В лесах по ветвям сидят Соловьи-разбойники, и от их свиста все мертвы лежат. Добрые молодцы на лихих конях дерутся со Змеями Горынычами, как правило безуспешно, изредка с чудами-юдами, а большей частью друг с другом, с переменным успехом. Ни дать ни взять — русская сказка!
Совсем необъяснимая, какая-то мистическая фаза. Сплошные колдуны, маги, чернокнижники. Все интенсивно заклинают и вызывают демонов, бесов и прочую сатанинскую нечисть. С помощью этой нечисти творятся дела, как потребные, так и не очень. Нечисть, как правило, подчиняется, но частенько выходит из-под контроля. И тогда она “отрывается”, часами, сутками и неделями мстя роду человеческому за унизительные минуты подневольной службы.
А в другом совсем наоборот. Мир полностью принадлежит отродьям сатаны. Ангелы тьмы поделили его между собой и нещадно воюют друг с другом, пытаясь переделить поделенное, используя толпы людей в качестве пушечного мяса.
Чем ближе к нашему времени, тем жутче становятся аномалии и тем страшнее их последствия.
Мир, где правит бал инквизиция. На площадях городов — вечный огонь, гигантские костры, куда почти непрерывным потоком везут и кидают по несколько десятков на день колдунов, ведьм, еретиков всех возрастов, без исключения. Тюрьмы забиты, палачи в застенках трудятся в четыре смены (вредная работа). Все люди поделены на две категории: следователей и подследственных. О презумпции невиновности никто и не слышал. Не сумел оправдаться — на костер, не выдержал пыток — на костер, выдержал пытки — тем более на костер, значит, враг рода человеческого помогал тебе. Самое страшное, что люди привыкли к этому. Даже в семейном кругу разговор идет так: “Когда меня сожгут и ты унаследуешь мастерскую, как ты сможешь управляться с ней, когда у тебя в голове ветер гуляет!”
А в этом мире всем правит Его Величество Криминал. Закона нет. Все продается, и все покупается. Кто успел, тот и съел. Жизнь человеческая ничего не стоит, а состояние — подавно. Шестеро грабят двоих: одного убивают, а второго суд приговаривает к повешению за нападение на шестерых. Зрители казни рассуждают: “Ну и дурень! Надо было бросить кошелек и бежать, а он за оружие схватился. Поделом ему, другие умнее будут!”
“Еще страшней, еще чудней”… Где Александр Сергеевич увидел это? Не иначе как тоже “путешествовал” по аномальным фазам.
Тараканы, извечные враги людей в борьбе за место под солнцем, под действием неосмотрительно примененных людьми инсектицидов внезапно мутируют, увеличиваются в размерах до теленка и, самое страшное, начинают эволюционировать. Сотни три-четыре тараканьих поколений, и появляется новый вид: Таракан Разумный. Теперь уже не человек — царь природы, а этот, рыжий! А человек — его раб! И что самое ужасное: тараканы остались вегетарианцами. Все плодородные земли человек возделывает под хлеб своим повелителям. Самому ему хлеб есть строжайше запрещено, за это — смертная казнь! Вылавливаемая в океанах рыба идет на удобрение полей. Животных и птиц истребили, они поедали посевы злаков — любимой пищи владык.
Чем же питаются рабы? Правильно! С этой целью тараканы всячески поощряют рождаемость, и в их лабораториях ставятся успешные эксперименты по выведению породы многоплодных человеческих самок. Воистину: “Принесите-ка мне, звери, ваших детушек, я сегодня их за ужином скушаю!”
А этот мир загнал себя в экологическую катастрофу.
Желто-серое небо с сиреневыми тучами, из которых льют разноцветные дожди. Льют на поля, заросшие сорной травой, на леса, почти лишенные листвы и хвои. Дожди льют и на города, где живут изуродованные мутациями монстры, потомки тех, кто был когда-то людьми. По берегам рек и морей сплошные, километровой ширины, полосы зеленой, синей и черной пены. А трубы дымят, а в воды льются отходы… То, что когда-то было человечеством, уже смирилось со своим неизбежным концом.
А здесь темно-серое, почти черное небо. Точнее, сплошная туча. Не видно ни людей, ни зверей, ни лесов, ни морей, ни рек. Сплошная серая пелена из смеси снега пыли и пепла. Вместо лесов — неоглядные пространства обгоревших пней. Там гнездятся грандиозные стаи воронья, которые летают охотиться на крыс. Неисчислимые полчища крыс, населяющие обугленные и сплавившиеся развалины городов и сел, совершают опустошительные набеги на гнездовья ворон. Это мир ядерной зимы. Возможно, через несколько тысячелетий здесь сформируется крысиная или воронья цивилизация, смотря кто из них победит.
Следующий мир пока еще живет и дышит, но уже на ладан. Сверхпотребление сожрало все ресурсы. Золотой некогда миллиард сверхпотребителей сократился до нескольких миллионов, живущих в трех тщательно охраняемых мегаполисах. Все остальное многомиллиардное население планеты, изнемогая, трудится, обеспечивая роскошную жизнь вырождающейся “золотой” аристократии, сносную — их охранникам и нищенскую — себе.
А вот — фаза торжества коммунизма. От коммунистической идеи освободить человека от рабского труда за кусок хлеба, сделать его по-настоящему свободным не осталось даже легенд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73