по-женски широкие бедра и тонкие, как щупальца, голые руки. Резиновое существо с другой планеты. Маска, смахивающая на глаз циклопа или на гигантский монокль, смотрелась на его лысой голове невыносимо потешно, ласты звонко шлепали по вытертым восточным коврам Константинов. Когда он уселся в кресло с салфеточками на подлокотниках, положил ногу на ногу и засунул в рот сигарету, даже Пайт Хейнема не выдержал и согнулся от хохота: перед ним сидел оживший ночной кошмар.
- Прочти нам свою пьесу, - попросила Кэрол Константин, накинувшая поверх оранжевого раздельного купальника мужскую рубашку. Этим вечером она сильно нервничала; неделю назад она выкрасила волосы в цвет апельсина. - Мы разберем ее на роли.
Все лето креп слух, что Фредди сочиняет порнографическую пьесу. Он, впрочем, притворился, будто не понимает, о чем речь.
- Какая пьеса? - Он слепо щурился под запотевшей маской: без очков он почти ничего не видел. Безгубый рот изображал обиду и одновременно удовольствие от признания его таланта.
- Я все видела, Фредди! - сказала Джанет Эпплби. - Это был список действующих лиц.
Фреди уставился на нее с достоинством слабоумного монарха.
- Кто ты такая? Знаю-знаю: Джей-Джей Яблочный Сок. Сперва я тебя не узнал в недокомплекте. Где твои друзья?
- Слава Богу, в Мэне.
- Не выпендривайся, Фредди, - сказала Кэрол, усаживаясь на подлокотник кресла и обнимая его резиновые плечи худыми руками. Незастегнутая рубашка распахнулась, и Пайт, сидевший по-турецки на полу, узрел ее пупок - глаз с толстыми веками. Кэрол погладила кислородный шланг Фредди, надетый ему на шею. - Нам хочется сыграть в твоей пьесе.
- Можно даже снять по ней фильм, - подхватил Эдди Константин, блаженствовавший дома уже целых три дня. Он не брился, изображал сурового наемника, не нуждающегося в пище и сне, и держал в каждой руке по банке пива. Увидев жену рядом с Фредди, он забыл, кому нес пиво, его алюминиевые, как пивные банки, глаза сразу лишились выражения. Он резко сунул одну банку Бену Солцу, словно это была граната с сорванной чекой.
- Чур, я буду открывать дверь! - сказала Кэрол. - По-моему, все грязные фильмы начинаются с того, что женщина открывает дверь гостю.
Бен ерзал в углу. Недавно он сбрил бороду. Сейчас он выглядел совершенно обессиленным, одежда яхтсмена смотрелась на нем, как шутовской наряд: свитер, штормовка, белая капитанская фуражка, шорты с болтающимися нитями - бывшие брюки. Ляжки у Бена были тяжелые, заросшие густым волосом. Пайт мысленно примерил на себя эту старомодную косматость, но картинка получилась нечеткая: для косматости ему недоставало тяжеловесности. Прямые волосы Бена были расчесаны на пробор, кожа лица была болезненно-бледной, если не считать обожженного на солнце носа, с глубокими оспинами. Его безответная любовь к Кэрол пропитала воздух, из-за чего все присутствующие чувствовали свои значительность, как дети, прячущиеся от грозы.
- Что такое "грязный фильм"? - спросил Фредди, моргая и изображая замешательство.
- Хотя бы "Том Джонс", - подсказала Терри Галахер. Анджела неожиданно вскочила.
- Давай его разденем, Кэрол. Я знаю, пьеса у него в кармане.
- Думаешь, он брал ее с собой под воду? - спросил Пайт, обмениваясь с Фокси веселыми взглядами: обычно Анджела не проявляла энергии в таких сомнительных ситуациях. Пайт и Фокси превратились для своих супругов в снисходительных родителей, прощающих им ошибки и жалеющих их за беспомощность со всеведущих высот своей неверности.
Фокси приехала на вечеринку без Кена, в компании Терри Галлахер. Кен и Мэтт, разгромленные в Норд-Матере, упорно резались в теннис один на один на корте Онгов. В большой компании им было неуютно, не то что с глазу на глаз. Фокси и Терри походили одна на другую высоким ростом и заметным наблюдательному зрителю нежеланием двигаться, какой-то завороженностью так, видимо, на них действовали мужья. Впрочем, Фокси была Белоснежкой, а Терри - Алой Розой: кельтское происхождение выдавали полные губы, музыкальные руки, мускулистые ноги. Она тут же присоединилась к возне.
- Где же его штаны? - спросила она Джанет. - Ты говорила, что он таскает пьесу в кармане штанов.
- Наверху, - выдавила Кэрол, сражаясь с Фредди и пытаясь расстегнуть ржавые застежки на резиновом жилете. - В комнате Кевина. Только не разбуди его!
Джанет, уже два месяца проходившая курс психотерапии, осуждающе произнесла:
- Совсем как дети!
Анджела поймала Фредди, съезжающего с кресла, за ноги. Он задел ластом столик с полной пепельницей и вазочкой с астрами. Анджела смахнула пепел и окурки номером "Новостей искусства", Эдди стал осторожно лить пиво в стакан через голову Фредди, Бен Солц не спускал глаз с Кэрол, с ее волос противоестественного цвета, с ее полуголого тела, извивающегося в объятиях резинового Фредди. При соприкосновении голой кожи с резиной раздавался пронзительный скрип. Рубашка Кэрол задралась к подмышкам, оранжевый лифчик перекрутился, одна грудь выскочила наружу. Кэрол тут же привела себя в порядок, потом несколько секунд простояла на коленях, не смея поднять глаза. Все вокруг видели запретный апельсин - ее грудь.
Из прихожей, отделенной от гостиной занавеской из шариков, доносился голос Айрин Солц:
- По-моему, ты сам не соображаешь, что говоришь, Фрэнк. Я тебя знаю, я знаю, что ты тоже человек. - Айрин была пьяна.
Фрэнк отвечал ей горячо, с болью в голосе:
- Это ты хочешь не дать им подняться, хочешь преподносить им на тарелочке все то, ради чего остальным в этой стране приходится работать.
- Работа! Когда это ты честно работал?
- Он заработал себе язву, Айрин! - крикнула Джанет Эпплби. - Лучше перестань спорить и иди сюда. Твоего мужа пора везти домой: у него нездоровый вид.
Дом Константинов был очень велик, но немалая его часть была занята пышной дубовой лестницей, широкими коридорами, просторными холлами и стенными шкафами-пещерами, поэтому ни одна комната не была достаточно велика, чтобы вместить столько гостей, вот они и растекались по нескольким комнатам, создавая шумовые и прочие проблемы.
Крик Джанет не был услышан, зато голос самого Фрэнка звучал удивительно отчетливо.
- Федеральное правительство - не заботливая мамаша, под чьей юбкой может спрятаться любой плакса. Отцы-основатели мечтали о минимальном государстве, правах штатов, правах личности.
Айрин умела спорить, не переходя на крик, даже участливо.
- А ты представь себя миссис Медгар Эверс, Фрэнк. Может, ты тоже на ее месте всплакнул бы?
- Спроси любого разумного негра, во что превратило пособие его расу. Они его ненавидят, как нож для кастрации. Я согласен с Малколмом Иксом.
- Ты мне не ответил, Фрэнк. Как насчет Медгар Эверс? Как насчет шестерых ребятишек из воскресной школы в Бирмингеме?
- Они должны пользоваться защитой закона, как все остальные, - ответил Фрэнк. - Не больше и не меньше. Я не поддерживаю дискриминационное законодательство, а именно таковым является массачусетский закон о запрете дискриминации при продаже жилья: он лишает домовладельца права выбора. Конституция, дорогая Айрин, гарантирует всем равные возможности, а не равный статус.
- Возможности неотделимы от статуса.
- Как бы их заткнуть? - не выдержал Эдди Константин.
- Для Айрин это как секс, - заявила Кэрол, застегивая рубашку. - Ей нравится препираться с мужчинами, придерживающимися правых взглядов. Она думает, что у них большие члены.
Джанет разомкнула губы, скользнула взглядом, по Кэрол, Фредди и Бену, но ничего не сказала. Самопознание превращало ее в созерцательницу, в стороннего наблюдателя.
Терри Галлахер спустилась вниз со сложенным несколько раз листом бумаги.
- Туг ничего нет, - сообщила она. - Это еще даже не начало, а только список персонажей. Фредди, ты плут!
- Зато какие персонажи! - возмутился Фредди.
Пьеса пошла по рукам под плеск пива и белого вина, в соленом запахе теннисного пота. На листе не было заглавия. Сначала Фредди выписывал буквы старательно, но потом сбился на обычный свой неразборчивый, ползущий вниз почерк.
Действующие лица:
Эрек Шен - герой
Ора Фисс - героиня
Канни Лингус - усердная ирландка
Тести Кулл - старый капризный бездельник
Анна Л. Вьолейшн,
Она Низм - нимфы
Лабиа Минорис
Тетушка Климакс - богатая и красноречивая родственница
АКТ1
Эрек (входя) О!
Ора (по вхождении) О!
- Ерунда! - сказала Джанет. - Где вы видели такие имена: Ора, Она...
- Проблема, наверное, в том, что Эрек слишком торопится войти.
- Тетушка Климакс должна была появиться только в третьем акте, возразил Фредди.
- Хорошо, что здесь нет Мэтта, - заметила Терри.
- Зато Кен любит поиграть в слова, - сказала Фокси.
- Молодец, Фредди, - похвалил Эдди Константин. - Мне нравится. - Он хлопнул Бена Солца по спине и показал ему листок.
Бен сидел белый-белый, белее, чем его чувствительная к солнцу жена. К нему подошла Фокси, чтобы, неуклюже опустившись на колени, что-то прошептать ему на ухо.
Пайт тем временем увлеченно импровизировал. Энергия, которой он всегда восхищал остальных, нашла выход.
- Сюжет нуждается в развитии, - говорил он. - Пусть у Оры Фисс будет сводный брат, П. Енис, Питер Енис. Они еще в колыбели занимались безобразиями, а теперь он вернулся из дальнего плавания...
- Из Титти-Сити, - подхватил Эдди. Из всех мужчин он был наименее образованным, ближе всех к начальной школе. Это не мешало ему безопасно переносить на другой край континента тысячи людей, поэтому в компании он не был чужим.
- Какие вы все отвратительные! - взорвалась Джанет.
Вы меня разозлили. Все, что я получила за двадцатидолларовый сеанс, улетучится за этот дурацкий вечер.
- Лучше уезжай, - посоветовала ей Кэрол.
Пайт продолжая, яростно жестикулируя руками, густо поросшими рыжим волосом:
- Ора напугана его возвращением. Вернется ли былое волшебство? Лучше бы нет... Она вглядывается. Увы, все на месте. "Ора!" - извергает он. "Миссис Низм", - поправляет она его холодно, но с внутренней дрожью.
- Ты перемешал моих восхитительных героев, - пожаловался Фредди.
-Давайте сыграем в какую-нибудь другую игру, - предложила Кэрол, опускаясь на корточки, чтобы собрать с пола рассыпанный пепел. Пайту снова бросились в глаза ее изящные груди. Добро пожаловать в Титти, город победившего порока! Он рассматривал ее промежность, туго обтянутую тканью, босые ноги с длинными пальцами, похожими на извивающихся моллюсков. Она выпрямилась с пеплом и лепестками на ладони и посмотрела на неподвижного Бена Солца под репродукцией Моро и на Фокси, пытающуюся оживить его какими-то словами.
- Лучше не надо, - отозвался Фредди Торн. - Людям полезно облекать свои фантазии в слова.
Анджела, разогретая вином, вскочила и крикнула:
- Я хочу раздеться догола!
- Замечательно, - сказал Фредди, спокойно кивнул и затушил сигарету о свой лоб, то есть о стеклянную маску. Сигарета зашипела. По его старушечьему лицу катился пот.
- Почему бы тебе тоже все это не снять? - сказал ему .Пайт. - Говорят, когда -кожа не дышит, это рискованно для жизни.
- Что ты, Пайт, это и есть моя кожа! Я - чудище из глубин. Анджела уже взялась за застежку на спине своего белого
теннисного платьица.
- Никто не смотрит, - сказала она обиженно. Пайт дотронулся до ее руки и застегнул молнию, издавшую резкий поцелуйный звук.
- Не мешай! - возмутился Фредди. - Она хочет искупаться в лучах моей славы. Кстати, мне всегда хотелось увидеть Анджелу голой.
- Она красивая, - проинформировал его Пайт.
- В этом я ни минуты не сомневался. Вот и пусть раздевается. Ей ведь этого хочется! А ты не понимаешь собственную жену Она эксгибиционистка, а не скромная фиалка у тебя в петлице.
- Ему плохо, - сказала Фокси Кэрол оправдывающимся тоном, имея в виду Бена.
- Может, лучше просто оставить его в покое? - спросила Кэрол.
- Он говорит, что ему дали на ужин лангустов и ром.
- Лучше не повторяй! - простонал Бен. Пайт разгадал его маневр, преследующий цель привлечь внимание, вызвать жалость. Увы, Бен переигрывал и был обречен на провал. Лицо Бена было восковым, кожа на месте недавней бороды противоестественно белела.
- Моллюски - не кошерная пища, - объяснил всем Эдди.
- Пусть не сидит с нами! - сказала Кэрол резким тоном. - Если надо, пусть поднимется наверх и ляжет.
- Он что, знает, где у вас кровати? - спросил Фредди.
- Лучше бы ты надел эту маску себе на рот! - Кожа Кэрол пошла мелкой рябью, точно воспалился каждый нерв. Вечер был прохладный, однако отопление было отключено на лето. Кэрол обнажила стиснутые зубы, как ребенок, продрогший после купания. Пайт был тронут.
- Почему ты сегодня такая раздраженная? - спросил он.
- Из-за смерти Брака.
Все стены гостиной были увешаны картинами - классическими репродукциями и примитивными этюдами самой Кэрол, безвкусными по краскам и размашистыми по манере: дети в креслах, причал в Тарбоксе, Эдди в водолазке, конгрегационалистская церковь (вид сзади), дома и деревья (вид из окна ее мастерской) - кричащие, ненастоящие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47