Все из-за него! - Она так сильно передернула плечами, что прямые волосы взлетели в воздух.
- Смотрите, этот плакса опять разнюнился! - засмеялся Джонатан Смит. Вот соплей-то! Бедненький, маленький...
Фрэнки с воем набросился на насмешника и стал лупить его кулаками. Джонатан со смехом отпихнул его, вложив в свой жест бездну презрения. Анджела встала и разняла их. Фокси отдача должное тому, как гармонично в ней сочетается изящество и основательность. Видимо, она очень эффектно смотрелась в синих спортивных шароварах посреди хоккейного поля невозмутимая, непробиваемая. Было заметно, что она не молодеет: торс тяжеловат, ноги тонковаты. Но в грациозности ей пока нельзя было отказать.
- Послушай, Джонатан, - заговорила Анджела, держа обоих мальчишек за руки, - Фрэнки хочет собирать коллекцию. У тебя такое же намерение?
- Плевать я хотел на какую-то птичью отрыжку! Просто он обокрал Рути.
- Рути здесь живет и может найти в лесу много таких диковин. Между прочим, вы все могли бы ей помочь. Тут в лесу каждую ночь ухает сова. Если вы отыщете дерево, на котором она сидит, то найдете еще уйму такого же добра. Ты тоже помоги ребятам, Нэнси.
Девочка успела подойти ближе.
- Мышка умерла, - сообщила она, не вынимая пальца изо рта.
- Конечно! - подхватила Рут, прыгая на месте и потряхивая волосами. Если ты не будешь глядеть в оба, тебя тоже сожрет огромная сова. Получится здоровенный погадок, из которого будет торчать твои большой палец с глазами.
- Рут! - прикрикнула Анджела, но было поздно: старшая дочь уже кинулась бежать, ретиво перебирая длинными ногами. Мальчишки устремились за ней следом, как гончие за муляжом кролика. Нэнси уселась к матери на колени, чтобы меланхолично принять ее ласку.
- Видите, что вас ждет? - сказана Анджела Фокси.
Значит, ее беременность ни для кого не тайна... Оказалось, что это ее не смущает.
- Хотелось бы побыстрее. Пока что я чувствую себя то больной, то ненужной.
- Ничего, зато потом вы будете на седьмом небе, - успокоила ее Анджела. - Вы обретете гармонию с миром. У вас будет крохотное существо, полностью от вас зависящее, с насущными надобностями, которые вы способны удовлетворить! У вас будет все, что ему необходимо. Обожаю материнство! Правда, потом детей приходится растить...
Девочка, устроившаяся у матери на коленях, широко раскрыла глаза и навострила уши, не выпуская палец изо рта и влажно чмокая.
- Вы - прирожденный воспитатель, - похвалила Фокси Анджелу.
- Мне нравится поучать, - призналась Анджела. - Это проще, чем самой учиться.
Раздался шум разбрасываемого гравия. Желтый автомобиль с откинутым верхом остановился в ярде от их скамейки. За рулем сидел Торн: его розовый череп торчал из стальной раковины, как мясо из панциря моллюска. На заднем сиденье торчали две головы: нездоровый с виду мальчик, похожий лицом на отца, и девочка помладше, лет шести, с зелеными глазами немного навыкате.
Фокси обидело рвение, с которым Анджела вскочила навстречу вновь прибывшим. После целого часа вдвоем на солнышке она испытала ревность.
- Уитни и Марта Торн, - представила Анджела детей. - Ну-ка, поздоровайтесь с миссис Уитмен!
- Я вас знаю, - заявил мальчик. - Вы въехали в дом с привидениями.
Мальчик был бледный, с красными ноздрями и ушами. Возможно, у него была температура. Его сестра оказалась толстушкой. Фокси была почему-то тронута видом этих детей. Когда она подняла глаза на их отца, то оказалось, что ее умиляет и он.
- В этом доме есть привидения? - спросила она.
- Просто дом долго простоял необитаемым, - объяснила Анджела. - Он далеко виден с пляжа.
- Окна закрыты ставнями, а из труб валит дым, - гнул свое Уитни.
- У мальчишки галлюцинации, - вмешался его отец. - Он жует на завтрак мескалин.
- А как же Игги Каппиотис? - не сдавался юный мистик. - Он и его приятели поднялись как-то раз на крыльцо дома и услышали внутри голоса.
- Скорее всего, молодежь забралась в дом перепихнуться, только и всего, - брякнул Фредди Торн, щурясь на нежарком весеннем солнце. При дневном свете его аморфная рыхлость выглядела, скорее, жалкой, чем угрожающей. На нем была бордовая ворсистая рубашка, ядовито-зеленый шейный платок и высокие ботинки, смахивающие на ортопедические.
- Привет, Большой Фредди! - крикнул Литтл-Смит с баскетбольной площадки. Игра временно прервалась.
- Какие люди! - подхватил Хейнема с крыльца.
- Ходячая емкость для спиртного, - сказал Галлахер. - Загляни ему в глаза - сразу поймешь.
- При чем тут глаза? - Хейнема подбежал к Торну и взял его за локоть. Я доверяю своему нюху. Этот человек - бочка с джином.
- И обувь у него неразрешенная, - подхватил Бен Солц.
- Прямо сапоги Франкенштейна! - вскричал Эдди Константин и опасливо приблизился, чтобы, принюхавшись, схватиться за горло и отшатнуться. - Вот это испарения!
Торн улыбнулся и вытер рот.
- Я просто посмотрю. У вас и без меня хватает людей. Зачем было меня вызывать?
- Ты нам необходим, - сказал Хейнема, снова хватая Торна за локоть и как будто радуясь тому, что достает ему только до плеча. - Сыграем четыре на четыре. Будешь играть с Мэттом, Эдди и Беном.
- Ну и удружил! - проворчал Константин.
- Какую вы даете нам фору? - спросил Галлахер.
- Никакой, - ответил Хейнема. - Смотрите, какой баскетболист! Он сделает вам всю игру. Ну-ка, потренируйся, Фредди. - Он так ударил мячом об асфальт, что мяч отскочил Фредди в живот. - Видали, как поймал?
Видя, как неумело Фредди обращается с мячом, Фокси поняла, что он никакой не спортсмен. Она даже отвела взгляд, чтобы не наблюдать этого зрелища.
- Действительно, в дом могли наведываться влюбленные, - сказала Анджела, продолжая прежний разговор. - Им здесь совершенно некуда деваться.
- Что за люди были прежние хозяева?
- Робинсоны? Мы их почти не знали. Пара среднего возраста, выводок детей. Неожиданный развод. Ее я иногда встречала в городе, с биноклем на шее. Красивая женщина, волосы пучком, обветренная, в твиде. Муж был страшный на вид, голосистый. Постоянно грозил предъявить городу иск, если дорога к пляжу будет расширена. Правда, Бернадетт Онг, знавшая их лучше, говорила, что развода хотел он. Дом разваливался на глазах, но они не обращали на это внимания.
- Не согласится ли ваш муж взглянуть на дом? - выпалила Фокси. Сделать оценку, подсказать, с чего начать?
Анджела смотрела на лес, где скрылись дети.
- Мэтт, - ответила она осторожно, - предпочитает, чтобы Пайт занимался строительством новых домов.
- Тогда он, возможно, сможет посоветовать, к кому еще нам обратиться. Надо ведь с чего-то начинать. Кен готов оставить все, как есть, - ему и так нравится. Но зимой в таком доме не выжить.
- Конечно.
Фокси не ожидала такой лаконичности. Анджела, по-прежнему глядя на деревья, продолжила, запинаясь, словно ее отвлекали какие-то восхитительные, но невидимые другим картины.
- Пусть лучше с Пайтом побеседует ваш муж. Только не сегодня, не после баскетбола. Между прочим, все задержатся у нас, выпьют пива.
- Спасибо, мы, к сожалению, не сможем. Мы ждем в гости друзей из Кембриджа.
Между ними возникла трещина. Теперь они смотрели в разные стороны: Анджела - в сторону леса, где резвились дети, Фокси - на площадку, где продолжалась игра. Восемь игроков с трудом помещались на асфальтовом пятачке. Двор уже накрыло тенью от сарая; Торн со своим торчащим задом и нескоординированными движениями путался у всех под ногами. Мячом завладел Хейнема. Преследуемый Торном, он под оглушительные крики перебросил мяч подростку, соседу Константинов, при этом умудрился зацепить Торна ногой и опрокинуть его. Торн падал поэтапно: сначала выбросил вперед руку, потом, с подвернутой рукой, проехался щекой по грязному асфальту.
Всем восьмерым стало не до игры. Фокси и Анджела выбежали на площадку. Хейнема стоял рядом с Торном на коленях. Остальные образовали вокруг них круг. Улыбаясь грязным ртом и косясь на измаранную грудь рубашки, Торн сел и показал всем трясущуюся руку с торчащим под неестественным углом побелевшим мизинцем.
- Вывих, - объявил он голосом, утратившим от боли всякую эластичность.
Хейнема отказывался встать с колен.
- Господи, Фредди, прости меня. Вот ужас-то! Можешь меня засудить.
- Мне не впервой, - отмахнулся Торн и схватил себя здоровой рукой за палец. Гримаса боли, треск, похожий на хруст тоненькой веточки. Все в ужасе зажмурились.
Фредди встал, прижимая руку с выпрямленным мизинцем к груди, как что-то нежное и обесчещенное, ставшее неприкасаемым.
- У вас найдется эластичный бинт и что-нибудь для лубка, хоть ложка?
Поднявшись синхронно с ним, Хейнема спросил:
- Ты сможешь работать, Фредди?
Торн оглядел круг встревоженных лиц. Фокси чувствовала, что теперь от его язвительности никто не спасется. Оказалось, что не только женщины способны прибегать к боли, как к оружию.
- Смогу примерно через месяц. Нельзя же лезть в чужой рот с гипсом на пальце!
- Предъяви мне иск, - снова предложил бледный веснушчатый Хейнема, весь в испарине от недавней борьбы и от раскаяния. Остальные образовали два сочувствующих круга. Фредди Торн, выразительно неся перед собой руку, торжественно прошествовал в дом, сопровождаемый Анджелой, Константином и пареньком-соседом. У Фокси осталось впечатление, что он был заранее готов принять муки и извлечь из них выгоду.
- Ты не нарочно? - спросил у Хейнема Литтл-Смит. Фокси недоумевала, почему он, друг пострадавшего, остался на улице с провинившимся.
- Нарочно! - отрезал Хейнема. - Во всяком случае, подножку я ему поставил сознательно. Надоело терпеть, как он толкается животом!
- Он не понимает игры. - сказал Галлахер. Он был бы красив, если бы не какая-то узость в области рта, глубокие чопорные складки от уголков в стороны и вниз. Остальные щеголяли по случаю воскресенья щетинистыми подбородками, один Галлахер был гладко выбрит, так как ходил к мессе.
- Вы друг с другом так грубы! - сказала Фокси.
- Cest la guerre*, -- отозвался Литтл-Смит.
Кен воспользовался перерывом, чтобы попрактиковаться в бросках и дрибблинге. Фокси не могла разобраться в своих чувствах, а он тем временем ни на кого не обращал внимания, бесчувственный и безответный. Стук его мяча об асфальт и дребезжание кольца нервировали ее сильнее неуместной болтовни.
Рядом с ней возник Хейнема, чтобы произнести слова, которых она от него не ожидала:
- Я не люблю оказываться мерзавцем, но получается сплошь и рядом именно так. Сначала упрашиваю его приехать, а потом травмирую.
Наполовину исповедь, наполовину похвальба. Фокси встревожило, что он подошел к ней с этим разговором - все равно что положил ей голову на колени. Она не находила слов, не знала, куда деться от стыда: он неожиданно продемонстрировал свою пресловутую силу - откровенность сироты, готового ко всему, а она уподобилась Анджеле и проявила робость.
На дорожке захрустела гравием еще одна машина. В лобовом стекле отразились ветви деревьев и скопления облаков. Из-за руля вышла Джанет Эпплби с двумя упаковками пива. С другой стороны вылезла Джорджина Торн. На руках у нее был маленький ребенок, так плотно закутанный, что ножки торчали в разные стороны. Судя по багровым щекам, это был отпрыск семейства Эпплби.
Литтл-Смит и Хейнема заторопились им навстречу. Галлахер присоединился к Кену: тоже принялся обстреливать корзину мячом. Фокси не хотела подслушивать, но полагала, что обязана присоединиться к женщинам. Она медленно направилась к ним. Литтл-Смит успел тем временем поведать им про эпизод с Фредди - le doigt disloque*.
- Я его предупреждала: какой спорт на пьяную голову? - сказала Джорджина. У нее были розовые веки, как после лежания на солнце.
- Я специально попросил его приехать, чтобы у нас получилось четверо на четверо, - сказал ей Пайт Хейнема. Сейчас у него было грустное, постаревшее лицо.
- Он бы все равно притащился. Разве он просидел бы все воскресенье нос к носу со мной?
- Почему бы и нет? - откликнулся Пайт и покосился на Фокси. Ей почудилась в его взгляде враждебность. - Может, зайдешь и взглянешь на него?
- Я и так знаю, что он в порядке, - ответила Джорджина. - Кажется, с ним Анджела? Вот и оставим их вдвоем. Это все, что ему надо для счастья.
Джанет и Гарольд перешептывались - видимо, обсуждали технические вопросы: график перевозки детей, загрузку машин. Когда ребенок Эпплби поймал на лужайке кошку и попытался поднять ее за задние лапы, как пакет, из которого надо вытрясти конфеты, на выручку к животному бросился Литтл-Смит. Джанет тем временем подставляла лицо солнцу. Кошка, несчастное создание с катарактой на глазу, убежала и спряталась в сирени.
- Ваша? - спросила Фокси у Хейнема.
- Кошка или девочка? - спросил в свою очередь он, словно чувствовал, что происхождение ребенка вызывает сомнения.
- Кошка. У нас тоже есть кот по кличке Котгон.
- Обязательно привезите своего кота на следующий баскетбольный матч! потребовала Джорджина Торн и добавила, указывая мускулистой рукой на лес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47