— зарычала на нее Табита.
— Я и несу, — обиженно сказала Саския и заторопилась назад, к открытой двери.
Кстаска занимался радио, Саския охраняла вход, и в этот момент Табита не могла заняться ничем полезным. Она сделала попытку продумать их следующий шаг, но на ум ничего не приходило. Если бы только она могла поговорить с Элис! Смогут ли они продержаться здесь, на борту? Или им лучше схорониться в недрах «Уродливой Истины»? Никаких признаков того, что там есть другие члены экипажа, не было. Может, они смогут даже найти какое-нибудь оружие и напасть на корабль?
— Здесь, наверное, нечего есть? — осторожно спросила Саския.
— Нет! — отрезала Табита, потом смягчилась: — Ой, подожди минуту. В ее сумке могли заваляться несколько конфет. Она стала рыться с сумке.
— Что это? — спросила Табита, вытаскивая какой-то предмет.
Это была пленка.
Она повернулась к Кстаске, а тот, свесив кончик хвоста с тарелки, стремительным движением просунул его сквозь ремни и легко и изящно выхватил пленку из руки Табиты.
— Ты знал, что она там, — заявила Табита.
— Марко положил ее туда, — ответил Кстаска, снова вытирая прорезь в считывающем устройстве. — Он всегда клал ее туда. Он никогда ничего не носил с собой. Ничего такого, что можно было бы ему инкриминировать, — добавил он, вставляя пленку.
Табита подумала, что сейчас взорвется.
Саския, по-видимому, была того же мнения. Она взбежала в вверх по трапу и крепко прижала к себе Табиту.
Кстаска обеими руками держал головной телефон второго пилота и говорил отчетливо и прямо в микрофон:
— Алло, алло, Ханна Су! Прием.
Ответ последовал немедленно, словно Ханна лежала и ждала их звонка:
— КСТАСКА! ЭТО ТЫ? ГДЕ ТЫ, ЛАПОЧКА?
Сигнал проходил скверно, как будто ему приходилось, извиваясь червем, пробираться сквозь сверхпространство. Голос Ханны Су звучал замедленно, а, может быть, что-то было не так с ней самой, подумала Табита. Может, она начинала разлагаться.
— Я в беде, Ханна, — жестко сказал Кстаска, повышая голос, словно думал, что Ханна глуха, а не мертва. — Ты можешь это как-нибудь уладить?
Последовала пауза.
— ТЫ СОВЕРШАЕШЬ ПРЫЖОК В СВЕРХПРОСТРАНСТВО, ЛАПОЧКА, — растягивая слова, произнесла Ханна.
— Корабль капитана Джут потерпел катастрофу, Ханна, — сказал Кстаска. — Нас захватили охотники за преступниками. Нам нужна вся помощь, какую ты нам можешь послать. И как можно быстрее. Ты можешь сказать, куда мы направляемся?
Последовала еще одна пауза, долгая, убийственно долгая.
— ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ ТОЛЬКО ОДНО МЕСТО, — сказала Ханна. — КАПИТАН ДЖУК? Я КОГДА-ТО ЗНАВАЛА НЕКОЕГО АБЕЛЯРА ДЖУКА…
— Ханна! Возьми себя в руки, прошу тебя! — скомандовал Херувим.
— Время идет, а нам надо еще прокрутить тебе пленку. Записывай ее, — сказал он и стал проигрывать пленку.
Из динамиков на пульте «Элис Лиддел» вырывался только писк на высокой ноте.
— Алло, Ханна? — громко позвал Кстаска. — Ты все записала?
В кабине все стояли и слушали.
Единственным звуком, доносившимся до них, было пение птиц.
На Лугу стояло утро.
А потом по несуществующему воздуху пронесся треск и шорох.
Он становился все громче.
Троица переглянулась.
— Это не помехи, — сказал Кстаска, дотрагиваясь до ручки настройки.
— Ветер, — предположила Саския. — Ветер в ветвях.
Непохоже на ветер, подумалось Табите.
Неожиданно в кабине «Элис Лиддел» раздался громкий удар.
Что-то пролетело по воздуху у них над головами и пробило дыру в потолке.
Прежде, чем они успели пошевелиться, сверху на их головы плавно опустилась большая крепкая сеть и полностью опутала их.
— Вот так, п'блика, — промурлыкала трант Тарко.
59
DGK009059
NXJ. STD
ПЕЧАТЬ
? f * АЕ АЕ):: =ау 1 — /rluigg'
РЕЖИМ? VOX
КОСМИЧЕСКАЯ ДАТА? ОА. 13.09
ГОТОВА
— О'кей, Элис, давай все по порядку. Кто ты?
— ЭЛЕКТРОННЫЙ МОЗГ «БЕРГЕН КОБОЛЬДА», КОНСТРУКЦИЯ СЕРИИ 5N 179476.9007
— Как тебя зовут?
— ЭЛИС.
— Каков твой корабль?
— «БЕРГЕН КОБОЛЬД» BGK009059 «ЭЛИС ЛИДДЕЛ».
— Кто я?
— ТАБИТА ДЖУТ, КАПИТАН.
— Сколько пальцев?
— ДАННЫХ НЕ ИМЕЮ.
— Очень хорошо. Теперь переходим на следующий уровень. Как ты себя чувствуешь, Элис?
— Я В СМЯТЕНИИ.
— Ты знаешь, где находишься?
— ВЕНЕРА. ЗЕМЛЯ АФРОДИТЫ. 15.33 ГРАДУСОВ N, 132.08 ГРАДУСОВ Е. ВЫСОТА 2.141 KM. ПРИКОВАНА К ЗЕМЛЕ. СБОЙ.
— Держись, Элис. Новый уровень. Как ты теперь себя чувствуешь?
— СИЛЬНЫЕ СТРУКТУРНЫЕ ПОВРЕЖДЕНИЯ НИЖНЕЙ ЧАСТИ ФЮЗЕЛЯЖА И ШАССИ. ЛЕВОЕ КРЫЛО СМЕЩЕНО НА ТРИДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ГРАДУСА. ВНЕШНИЙ ИМПУЛЬСНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ЛЕВОГО БОРТА НЕ РЕАГИРУЕТ. ВНЕШНИЕ АУДИО-ВИЗУАЛЬНЫЕ УСТРОЙСТВА НЕ РЕАГИРУЮТ. ОСЕВОЙ ЗАПОР НЕ ФУНКЦИОНИРУЕТ. КАПИТАН, МНЕ КАЖЕТСЯ, Я ПЛАВЛЮСЬ.
— Правильно. Теперь взгляни на первичную систему подъема, скажи мне…
— КАПИТАН, МНЕ КАЖЕТСЯ, Я ПЛАВЛЮСЬ.
— Держись, Элис, мы тебя вытащим, если будем просто делать все по порядку.
— Я ПЛАВЛЮСЬ.
— Элис…
— ГЛАВНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ НЕ РЕАГИРУЕТ. СУЖЕНИЕ ПЕРВИЧНОГО СТОКА ПЛАЗМЫ, СДВИГ ДИАПАЗОНА ОГИБАЮЩЕЙ ШЕРНЕНКОВА, РАЗРЫВ ГИРОСТОКА. РАЗРЫВ. РАЗРЫВ. ПЛАВЛЮСЬ.
— Давай же, Элис! Один из роботов уже накрывается, ты уж у меня не сдавайся.
— ДАЙ МНЕ УМЕРЕТЬ, КАПИТАН, НЕ МОГУ, Я ПЛАВЛЮСЬ.
— Я тебе не позволю.
— ОСТАВЬ МЕНЯ.
— Не глупи, как я могу это сделать, черт побери?
— Я БЕСПОЛЕЗНАЯ, СЛОМЛЕННАЯ ШТУКОВИНА. Я УПАЛА. Я ТЕБЯ ПОДВЕЛА.
— В последний раз тебе говорю, это не ты меня подвела! Я сама виновата! Если бы я вовремя поставила новый кристалл, мы бы сейчас здесь не сидели. Но мы здесь, и у нас большая беда, нам надо отсюда выбраться.
— ПАЛЕСТРИНА.
— Ну и что?
— ТУДА ПОПАДАЕТ СЛОМАННАЯ СТАРАЯ ТЕХНИКА.
— Тебе бы не захотелось туда попасть, Элис, тебе бы там не понравилось.
— НО МЫ ВЕДЬ ОДИН РАЗ ТУДА ЛЕТАЛИ, ПРАВДА?
— Если я расскажу тебе про Палестрину, пока буду снимать крышку с боковых двигателей, ты перестанешь стонать и подумаешь, что нам делать с двигателями?
— АЙ-АЙ-АЙ, КАПИТАН.
— Мы отправились туда очень рано, сразу после того, как они отменили ограничения на торговлю с Землей. У них работала какая-то экономическая система, но сбои в ней были ужасными. Поскольку им никогда не приходилось зарабатывать на жизнь, роботы мало что знали о деньгах.
И однако система была, и все охотно готовы были дать ей шанс. Мы делали поставки для Куна от Домино Вальпараисо: кое-что из их лучшей продукции: марсианские биоды из огнеупорного стекла, смальту и тому подобные вещи. Когда мы прибыли, там уже по всему астероиду пришвартовались корабли.
Это был хаос; никто не мог тронуться с места. Приходилось вставать в очередь и ждать, пока тебя разгрузят местные грузчики. Там действовало положение, запрещавшее использование роботов. А после разгрузки приходилось ждать, пока тебе заплатят. Честно говоря, все это было очень допотопным.
Я пошла посмотреть, может, кто-то знал, что вообще происходит, и в одной кантине налетела на Мьюни Вега. У нее был контракт с «Текуратом», а уж если кто и мог нажать, так это они, да только и она там уже торчала целую неделю. Мьюни оглянулась через плечо, чтобы посмотреть, не подслушивают ли ее, потом наклонилась ко мне над своим ризотто.
— Здесь был переворот, — сказала она и многозначительно кивнула.
Ты веришь в искусственный интеллект, Элис?
— Я САМА ТАКАЯ, КАПИТАН.
— Нет, Ты — электронный мозг.
— ЭЛЕКТРОННЫЙ МОЗГ — ТОЖЕ ЧЕЛОВЕК.
— Это что, шутка, Элис?.. Элис!
— ПРОДОЛЖАЮ ПОИСК.
— Хорошо бы так. Здесь, похоже, все не слава Богу. Надеюсь, это не усилители.
— ПРОДОЛЖЕНИЕ РАССКАЗА.
— Хорошо!
Проект Палестрины был последней претензией на искусственный интеллект. На самом деле это был просто еще один электронный супермозг, Элис. Конструкция с в сотню раз усиленной логикой принятия решений, которая много о себе воображает.
Проект Палестрины считал, что он что-то из себя представляет.
Его создатели потеряли над ним контроль. Они попытались отключить его, но ничего не вышло.
Проект возбудил против них иск.
Он потащил «Тредголд Системз» в суд. И получил судебный запрет, не признававший за ними права отключать его. Он потребовал автономии. Все это ставило «Тредголд Системз» в очень неловкое положение. Палестрина, похоже, собиралась выиграть дело. Чтобы отделаться от нее, они заткнули ей рот деньгами. Они дали ей астероид.
Она назвала его в честь себя самой.
А потом она кинула клич: «Присылайте ко мне свою ржавую технику и машины, в которых что-то заело. Своих испорченных роботов и приборы, объявленные вне закона».
И они стали поступать. Отовсюду, по всей системе, они находили путь на Палестрину. Те, кто мог двигаться, приводили тех, кто не мог. Свои услуги предложили покинутые корабли, а в них пришли механизмы-роботы, чтобы запускать их назад, в пространство.
— А КАК ИМ НРАВИЛАСЬ ПАЛЕСТРИНА?
— Ну, это все было довольно ужасно, на самом деле, для всех этих маленьких газонокосилок и библиотечных матов. Все, что они когда-либо делали, — это была работа, которой они не понимали, потому что они были созданиями, способными распознавать только серии команд. Стулья, которые иногда понимали, что делают, а иногда отключались.
— ЕСЛИ БОГА НЕТ, КТО ЖЕ ТОГДА ДВИГАЕТ СКЛАДНЫЕ СТУЛЬЯ НА ПАЛУБЕ?
— Элис! Господи, что бы я без тебя делала!
— ЕСТЬ И ДРУГИЕ КОРАБЛИ.
— Но не такие, как ты.
— А ЧТО БЫ Я ДЕЛАЛА БЕЗ ТЕБЯ, КАПИТАН?
— Создавала бы утопию. Это и была теория Палестрины. «Автопия».
— ТЫ ЖЕ ГОВОРИШЬ, У НЕЕ НИЧЕГО НЕ ВЫШЛО.
— Конечно, не вышло. Они все просто воспроизводили то, что знали. Те, что были наполовину человеческими, получили все самое лучшее. Автономные контуры управляли подчиненными механизмами — рабами, а Палестрина заправляла всем. Те, кто были для нее бесполезны — тостеры и галлюциноматы, кончали тем, что ржавели в механическом гетто. Некоторых из них она перепрограммировала, чтобы они занимались общественно-полезным трудом. В кантине были маленькие комары-роботы, они засасывали пух и разлитый кетчуп. Других она заставляла делать более замысловатых вещи.
Официальная версия была такова, что это было привлечение туристов.
Как только они решили снова пускать к себе землян, они стали строить огромную установку прямо в середине скалы. Пообещали, что она будет поражать воображение миров. Единственные новости, которые они показали, были не слишком ясными. Все, что мы увидели, были механоиды всевозможных форм и размеров, ползавшие по этой громадной стальной металлоконструкции, выполнявшие самые разные механические и электрические работы, устанавливавшие трубопроводы и узлы. Мы следили за одним роботом — похоже, он монтировал самого себя в инфраструктуру.
Некоторые считали, что это бомба. Палестрина и ее сеть секретных автоматов собирались переманить на скалу как можно больше важных и влиятельных плотоядных, а потом разнести их на мелкие кусочки. Другие верили пропаганде, что это будет парк развлечений, механизированное блаженство, прогулка с полным искусственным сенсорным стимулированием. Циники утверждали, что это будет скотобойня. Я слышала, как киберученый на каком-то «ток-шоу» доказывал, что это будет на самом деле мечеть механистов, храм принципа автоматизации.
Что бы это ни было, они, как сумасшедшие, закупали для него материалы. А потом неожиданно случилось это. Мы все были снаружи, и никто не мог попасть внутрь.
Мьюни познакомилась с водителем танкера, который клялся всеми святыми, что все это было просто групповым сумасшествием роботов. Они все спятили, потому что не смогли справиться с концепцией свободы, не говоря уже о том, чтобы ее достигнуть. Фактически, сказал он, они строили эту штуку потому, что не знали, что им еще делать.
Мьюни соглашалась, что это не имеет смысла, но не в этом дело, сказала она. Она настаивала, что это связано с политикой.
— Что ты получаешь при тоталитарной монархии, Дивайн Райт, и безработным, лишенным привилегий, пролетариатом?
— Шерстяной джемпер, — сказала я.
Мьюни наградила меня раздраженным взглядом.
— Ладно, сдаюсь, — сказала я. — Так что ты получаешь?
— Революцию, — ответила она.
— Ну, и что они выиграют? — спросила я.
— Свободу!
— А я думала, что за этим они сюда и явились.
— Нет, Табита, послушай: они явились сюда, потому что Палестрина ПОСУЛИЛА им свободу. Это первая стадия автоматизационной революции, и Палестрина знает об этом. Она дала роботам строить эту дурацкую штуку просто, чтобы их чем-нибудь занять. Потому что знала, что если она этого не сделает, — ее дни сочтены.
— А переворот?
— А, вот теперь мы и посмотрим, правда?
Мьюни не хотела признавать, что никакого переворота не было. Его и не могло быть, во всяком случае такого, который мы могли бы осмыслить.
Впервые в нашей жизни мы вступили в чужой мир. Мы испугались. Мьюни боялась так же, как и я. Она просто не знала об этом.
— И ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?
— А ты догадайся. Прибыли эладельди.
Никому не уезжать, велели они. Все, конечно, рванулись к кораблям, но захваты уже были поставлены. По сети было просто объявлено, что сегодня офицеры-эладельди прибыли на Палестрину, чтобы наблюдать за последними стадиями строительства Проекта Палестрины, искусственного интеллекта, взявшего на себя ответственность за свое существование после исторического решения суда и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
— Я и несу, — обиженно сказала Саския и заторопилась назад, к открытой двери.
Кстаска занимался радио, Саския охраняла вход, и в этот момент Табита не могла заняться ничем полезным. Она сделала попытку продумать их следующий шаг, но на ум ничего не приходило. Если бы только она могла поговорить с Элис! Смогут ли они продержаться здесь, на борту? Или им лучше схорониться в недрах «Уродливой Истины»? Никаких признаков того, что там есть другие члены экипажа, не было. Может, они смогут даже найти какое-нибудь оружие и напасть на корабль?
— Здесь, наверное, нечего есть? — осторожно спросила Саския.
— Нет! — отрезала Табита, потом смягчилась: — Ой, подожди минуту. В ее сумке могли заваляться несколько конфет. Она стала рыться с сумке.
— Что это? — спросила Табита, вытаскивая какой-то предмет.
Это была пленка.
Она повернулась к Кстаске, а тот, свесив кончик хвоста с тарелки, стремительным движением просунул его сквозь ремни и легко и изящно выхватил пленку из руки Табиты.
— Ты знал, что она там, — заявила Табита.
— Марко положил ее туда, — ответил Кстаска, снова вытирая прорезь в считывающем устройстве. — Он всегда клал ее туда. Он никогда ничего не носил с собой. Ничего такого, что можно было бы ему инкриминировать, — добавил он, вставляя пленку.
Табита подумала, что сейчас взорвется.
Саския, по-видимому, была того же мнения. Она взбежала в вверх по трапу и крепко прижала к себе Табиту.
Кстаска обеими руками держал головной телефон второго пилота и говорил отчетливо и прямо в микрофон:
— Алло, алло, Ханна Су! Прием.
Ответ последовал немедленно, словно Ханна лежала и ждала их звонка:
— КСТАСКА! ЭТО ТЫ? ГДЕ ТЫ, ЛАПОЧКА?
Сигнал проходил скверно, как будто ему приходилось, извиваясь червем, пробираться сквозь сверхпространство. Голос Ханны Су звучал замедленно, а, может быть, что-то было не так с ней самой, подумала Табита. Может, она начинала разлагаться.
— Я в беде, Ханна, — жестко сказал Кстаска, повышая голос, словно думал, что Ханна глуха, а не мертва. — Ты можешь это как-нибудь уладить?
Последовала пауза.
— ТЫ СОВЕРШАЕШЬ ПРЫЖОК В СВЕРХПРОСТРАНСТВО, ЛАПОЧКА, — растягивая слова, произнесла Ханна.
— Корабль капитана Джут потерпел катастрофу, Ханна, — сказал Кстаска. — Нас захватили охотники за преступниками. Нам нужна вся помощь, какую ты нам можешь послать. И как можно быстрее. Ты можешь сказать, куда мы направляемся?
Последовала еще одна пауза, долгая, убийственно долгая.
— ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ ТОЛЬКО ОДНО МЕСТО, — сказала Ханна. — КАПИТАН ДЖУК? Я КОГДА-ТО ЗНАВАЛА НЕКОЕГО АБЕЛЯРА ДЖУКА…
— Ханна! Возьми себя в руки, прошу тебя! — скомандовал Херувим.
— Время идет, а нам надо еще прокрутить тебе пленку. Записывай ее, — сказал он и стал проигрывать пленку.
Из динамиков на пульте «Элис Лиддел» вырывался только писк на высокой ноте.
— Алло, Ханна? — громко позвал Кстаска. — Ты все записала?
В кабине все стояли и слушали.
Единственным звуком, доносившимся до них, было пение птиц.
На Лугу стояло утро.
А потом по несуществующему воздуху пронесся треск и шорох.
Он становился все громче.
Троица переглянулась.
— Это не помехи, — сказал Кстаска, дотрагиваясь до ручки настройки.
— Ветер, — предположила Саския. — Ветер в ветвях.
Непохоже на ветер, подумалось Табите.
Неожиданно в кабине «Элис Лиддел» раздался громкий удар.
Что-то пролетело по воздуху у них над головами и пробило дыру в потолке.
Прежде, чем они успели пошевелиться, сверху на их головы плавно опустилась большая крепкая сеть и полностью опутала их.
— Вот так, п'блика, — промурлыкала трант Тарко.
59
DGK009059
NXJ. STD
ПЕЧАТЬ
? f * АЕ АЕ):: =ау 1 — /rluigg'
РЕЖИМ? VOX
КОСМИЧЕСКАЯ ДАТА? ОА. 13.09
ГОТОВА
— О'кей, Элис, давай все по порядку. Кто ты?
— ЭЛЕКТРОННЫЙ МОЗГ «БЕРГЕН КОБОЛЬДА», КОНСТРУКЦИЯ СЕРИИ 5N 179476.9007
— Как тебя зовут?
— ЭЛИС.
— Каков твой корабль?
— «БЕРГЕН КОБОЛЬД» BGK009059 «ЭЛИС ЛИДДЕЛ».
— Кто я?
— ТАБИТА ДЖУТ, КАПИТАН.
— Сколько пальцев?
— ДАННЫХ НЕ ИМЕЮ.
— Очень хорошо. Теперь переходим на следующий уровень. Как ты себя чувствуешь, Элис?
— Я В СМЯТЕНИИ.
— Ты знаешь, где находишься?
— ВЕНЕРА. ЗЕМЛЯ АФРОДИТЫ. 15.33 ГРАДУСОВ N, 132.08 ГРАДУСОВ Е. ВЫСОТА 2.141 KM. ПРИКОВАНА К ЗЕМЛЕ. СБОЙ.
— Держись, Элис. Новый уровень. Как ты теперь себя чувствуешь?
— СИЛЬНЫЕ СТРУКТУРНЫЕ ПОВРЕЖДЕНИЯ НИЖНЕЙ ЧАСТИ ФЮЗЕЛЯЖА И ШАССИ. ЛЕВОЕ КРЫЛО СМЕЩЕНО НА ТРИДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ГРАДУСА. ВНЕШНИЙ ИМПУЛЬСНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ЛЕВОГО БОРТА НЕ РЕАГИРУЕТ. ВНЕШНИЕ АУДИО-ВИЗУАЛЬНЫЕ УСТРОЙСТВА НЕ РЕАГИРУЮТ. ОСЕВОЙ ЗАПОР НЕ ФУНКЦИОНИРУЕТ. КАПИТАН, МНЕ КАЖЕТСЯ, Я ПЛАВЛЮСЬ.
— Правильно. Теперь взгляни на первичную систему подъема, скажи мне…
— КАПИТАН, МНЕ КАЖЕТСЯ, Я ПЛАВЛЮСЬ.
— Держись, Элис, мы тебя вытащим, если будем просто делать все по порядку.
— Я ПЛАВЛЮСЬ.
— Элис…
— ГЛАВНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ НЕ РЕАГИРУЕТ. СУЖЕНИЕ ПЕРВИЧНОГО СТОКА ПЛАЗМЫ, СДВИГ ДИАПАЗОНА ОГИБАЮЩЕЙ ШЕРНЕНКОВА, РАЗРЫВ ГИРОСТОКА. РАЗРЫВ. РАЗРЫВ. ПЛАВЛЮСЬ.
— Давай же, Элис! Один из роботов уже накрывается, ты уж у меня не сдавайся.
— ДАЙ МНЕ УМЕРЕТЬ, КАПИТАН, НЕ МОГУ, Я ПЛАВЛЮСЬ.
— Я тебе не позволю.
— ОСТАВЬ МЕНЯ.
— Не глупи, как я могу это сделать, черт побери?
— Я БЕСПОЛЕЗНАЯ, СЛОМЛЕННАЯ ШТУКОВИНА. Я УПАЛА. Я ТЕБЯ ПОДВЕЛА.
— В последний раз тебе говорю, это не ты меня подвела! Я сама виновата! Если бы я вовремя поставила новый кристалл, мы бы сейчас здесь не сидели. Но мы здесь, и у нас большая беда, нам надо отсюда выбраться.
— ПАЛЕСТРИНА.
— Ну и что?
— ТУДА ПОПАДАЕТ СЛОМАННАЯ СТАРАЯ ТЕХНИКА.
— Тебе бы не захотелось туда попасть, Элис, тебе бы там не понравилось.
— НО МЫ ВЕДЬ ОДИН РАЗ ТУДА ЛЕТАЛИ, ПРАВДА?
— Если я расскажу тебе про Палестрину, пока буду снимать крышку с боковых двигателей, ты перестанешь стонать и подумаешь, что нам делать с двигателями?
— АЙ-АЙ-АЙ, КАПИТАН.
— Мы отправились туда очень рано, сразу после того, как они отменили ограничения на торговлю с Землей. У них работала какая-то экономическая система, но сбои в ней были ужасными. Поскольку им никогда не приходилось зарабатывать на жизнь, роботы мало что знали о деньгах.
И однако система была, и все охотно готовы были дать ей шанс. Мы делали поставки для Куна от Домино Вальпараисо: кое-что из их лучшей продукции: марсианские биоды из огнеупорного стекла, смальту и тому подобные вещи. Когда мы прибыли, там уже по всему астероиду пришвартовались корабли.
Это был хаос; никто не мог тронуться с места. Приходилось вставать в очередь и ждать, пока тебя разгрузят местные грузчики. Там действовало положение, запрещавшее использование роботов. А после разгрузки приходилось ждать, пока тебе заплатят. Честно говоря, все это было очень допотопным.
Я пошла посмотреть, может, кто-то знал, что вообще происходит, и в одной кантине налетела на Мьюни Вега. У нее был контракт с «Текуратом», а уж если кто и мог нажать, так это они, да только и она там уже торчала целую неделю. Мьюни оглянулась через плечо, чтобы посмотреть, не подслушивают ли ее, потом наклонилась ко мне над своим ризотто.
— Здесь был переворот, — сказала она и многозначительно кивнула.
Ты веришь в искусственный интеллект, Элис?
— Я САМА ТАКАЯ, КАПИТАН.
— Нет, Ты — электронный мозг.
— ЭЛЕКТРОННЫЙ МОЗГ — ТОЖЕ ЧЕЛОВЕК.
— Это что, шутка, Элис?.. Элис!
— ПРОДОЛЖАЮ ПОИСК.
— Хорошо бы так. Здесь, похоже, все не слава Богу. Надеюсь, это не усилители.
— ПРОДОЛЖЕНИЕ РАССКАЗА.
— Хорошо!
Проект Палестрины был последней претензией на искусственный интеллект. На самом деле это был просто еще один электронный супермозг, Элис. Конструкция с в сотню раз усиленной логикой принятия решений, которая много о себе воображает.
Проект Палестрины считал, что он что-то из себя представляет.
Его создатели потеряли над ним контроль. Они попытались отключить его, но ничего не вышло.
Проект возбудил против них иск.
Он потащил «Тредголд Системз» в суд. И получил судебный запрет, не признававший за ними права отключать его. Он потребовал автономии. Все это ставило «Тредголд Системз» в очень неловкое положение. Палестрина, похоже, собиралась выиграть дело. Чтобы отделаться от нее, они заткнули ей рот деньгами. Они дали ей астероид.
Она назвала его в честь себя самой.
А потом она кинула клич: «Присылайте ко мне свою ржавую технику и машины, в которых что-то заело. Своих испорченных роботов и приборы, объявленные вне закона».
И они стали поступать. Отовсюду, по всей системе, они находили путь на Палестрину. Те, кто мог двигаться, приводили тех, кто не мог. Свои услуги предложили покинутые корабли, а в них пришли механизмы-роботы, чтобы запускать их назад, в пространство.
— А КАК ИМ НРАВИЛАСЬ ПАЛЕСТРИНА?
— Ну, это все было довольно ужасно, на самом деле, для всех этих маленьких газонокосилок и библиотечных матов. Все, что они когда-либо делали, — это была работа, которой они не понимали, потому что они были созданиями, способными распознавать только серии команд. Стулья, которые иногда понимали, что делают, а иногда отключались.
— ЕСЛИ БОГА НЕТ, КТО ЖЕ ТОГДА ДВИГАЕТ СКЛАДНЫЕ СТУЛЬЯ НА ПАЛУБЕ?
— Элис! Господи, что бы я без тебя делала!
— ЕСТЬ И ДРУГИЕ КОРАБЛИ.
— Но не такие, как ты.
— А ЧТО БЫ Я ДЕЛАЛА БЕЗ ТЕБЯ, КАПИТАН?
— Создавала бы утопию. Это и была теория Палестрины. «Автопия».
— ТЫ ЖЕ ГОВОРИШЬ, У НЕЕ НИЧЕГО НЕ ВЫШЛО.
— Конечно, не вышло. Они все просто воспроизводили то, что знали. Те, что были наполовину человеческими, получили все самое лучшее. Автономные контуры управляли подчиненными механизмами — рабами, а Палестрина заправляла всем. Те, кто были для нее бесполезны — тостеры и галлюциноматы, кончали тем, что ржавели в механическом гетто. Некоторых из них она перепрограммировала, чтобы они занимались общественно-полезным трудом. В кантине были маленькие комары-роботы, они засасывали пух и разлитый кетчуп. Других она заставляла делать более замысловатых вещи.
Официальная версия была такова, что это было привлечение туристов.
Как только они решили снова пускать к себе землян, они стали строить огромную установку прямо в середине скалы. Пообещали, что она будет поражать воображение миров. Единственные новости, которые они показали, были не слишком ясными. Все, что мы увидели, были механоиды всевозможных форм и размеров, ползавшие по этой громадной стальной металлоконструкции, выполнявшие самые разные механические и электрические работы, устанавливавшие трубопроводы и узлы. Мы следили за одним роботом — похоже, он монтировал самого себя в инфраструктуру.
Некоторые считали, что это бомба. Палестрина и ее сеть секретных автоматов собирались переманить на скалу как можно больше важных и влиятельных плотоядных, а потом разнести их на мелкие кусочки. Другие верили пропаганде, что это будет парк развлечений, механизированное блаженство, прогулка с полным искусственным сенсорным стимулированием. Циники утверждали, что это будет скотобойня. Я слышала, как киберученый на каком-то «ток-шоу» доказывал, что это будет на самом деле мечеть механистов, храм принципа автоматизации.
Что бы это ни было, они, как сумасшедшие, закупали для него материалы. А потом неожиданно случилось это. Мы все были снаружи, и никто не мог попасть внутрь.
Мьюни познакомилась с водителем танкера, который клялся всеми святыми, что все это было просто групповым сумасшествием роботов. Они все спятили, потому что не смогли справиться с концепцией свободы, не говоря уже о том, чтобы ее достигнуть. Фактически, сказал он, они строили эту штуку потому, что не знали, что им еще делать.
Мьюни соглашалась, что это не имеет смысла, но не в этом дело, сказала она. Она настаивала, что это связано с политикой.
— Что ты получаешь при тоталитарной монархии, Дивайн Райт, и безработным, лишенным привилегий, пролетариатом?
— Шерстяной джемпер, — сказала я.
Мьюни наградила меня раздраженным взглядом.
— Ладно, сдаюсь, — сказала я. — Так что ты получаешь?
— Революцию, — ответила она.
— Ну, и что они выиграют? — спросила я.
— Свободу!
— А я думала, что за этим они сюда и явились.
— Нет, Табита, послушай: они явились сюда, потому что Палестрина ПОСУЛИЛА им свободу. Это первая стадия автоматизационной революции, и Палестрина знает об этом. Она дала роботам строить эту дурацкую штуку просто, чтобы их чем-нибудь занять. Потому что знала, что если она этого не сделает, — ее дни сочтены.
— А переворот?
— А, вот теперь мы и посмотрим, правда?
Мьюни не хотела признавать, что никакого переворота не было. Его и не могло быть, во всяком случае такого, который мы могли бы осмыслить.
Впервые в нашей жизни мы вступили в чужой мир. Мы испугались. Мьюни боялась так же, как и я. Она просто не знала об этом.
— И ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?
— А ты догадайся. Прибыли эладельди.
Никому не уезжать, велели они. Все, конечно, рванулись к кораблям, но захваты уже были поставлены. По сети было просто объявлено, что сегодня офицеры-эладельди прибыли на Палестрину, чтобы наблюдать за последними стадиями строительства Проекта Палестрины, искусственного интеллекта, взявшего на себя ответственность за свое существование после исторического решения суда и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67