— Я сказала, мы должны позвонить Ханне, — заметила Саския.
Кстаска наклонил свою черную лысую головку в сторону Саскии:
— Конечно.
Табита пришла в раздражение:
— Я предпочла бы позвонить в полицию, — упрямо сказала она.
— Ханна поможет лучше любого служащего правоохранительных органов, — произнес Кстаска. Он забрал пульт у Саскии и подключил к своей тарелке. Теперь он отслеживал какой-то код кончиком хвоста. Табита всегда считала, что ему нужен хвост, чтобы заряжать свою тарелку; по-видимому, это было не так.
— Послушайте, — сказала она. — Пошли, наконец, отсюда!
— У нас есть еще несколько минут, — ответил Кстаска.
— Там ведь еще психопат и йети! — сказала Табита, отчаянным жестом указывая за дверь. — Они будут здесь в любую минуту! Они нас сейчас слушают!
Словно в подтверждение ее слов старик в коридоре застонал, но больше не подал никаких признаков того, что собирается очнуться.
— Нет, — заверил Табиту Кстаска. — Они все еще слушают, как ты играешь на своем инструменте. А, — сказал он.
Люк в упавшем роботе со щелчком открылся, и Саския бросилась за едой.
— Что? — изумленно спросила Табита, отмахиваясь от жирного прозрачного пакетика, который совала ей Саския.
— Простая автоматический повтор, — ответил Херувим.
— Нам надо поесть, — сказала Саския, набивая рот.
— Я иду в коммуникаторную, — коротко бросила Табита. — И вы оба идете со мной.
— Конечно, капитан, — отозвался Кстаска. Он явно считал, что она легко возбудима, и ее надо поддерживать. — Ты знаешь дорогу?
— Это «Анаконда», — сказала Табита, выводя их в коридор. Саския была права, подумала она, когда они закинули бесчувственное тело Шина на койку и закрыли за ним дверь: неприятно, когда с тобой обращаются, как с ребенком.
— Что ты имела в виду, когда сказала, что кто-то оказался великодушным? — спросила Саския, на ходу торопливо поглощая пищу.
— ЛУЧЕВУЮ ЭНЕРГИЮ, — со значением сказал Кстаска, летя рядом над их головами.
Впервые Табита услышала, что на него что-то произвело впечатление.
— Лучевую? — переспросила она. — Ты же не можешь этого делать.
— Кое-кто может, — отозвался Кстаска. — Они перезарядили «Уродливую Истину» немедленно, невидимым лучом из открытого космоса. Кое-что пролилось на меня, — от удовольствия он говорил в нос.
Ничего удивительного, что он так взвинчен.
Они вприпрыжку проскочили туннель технического обслуживания, шедший вдоль борта «Уродливой Истины», перепрыгивая через скобы и трубопроводы, все в царапинах от долгой эксплуатации. За иллюминаторами висела матовая и мрачная каша эрзац-измерения, известная, хотя термин и неточен, как сверхпространство. Впечатление от его общей среды угрюмого небытия нисколько не усиливалась из-за того, что на борту годами никто не мыл окна. Воздух был загрязненным и затхлым из-за заброшенности.
— А откуда ты узнала, что Марко не умер? — спросила Кстаску Саския.
— Я не знаю, — отозвался тот. — Я просто делаю предположение.
К этому времени Кстаска двигался в авангарде, ведомый сигналами, которые он принимал по пути.
— Там кто-то есть, — предостерег он, когда они вошли в коридор.
Табита подобралась к двери и, распластавшись на стене, осторожно заглянула внутрь.
Это был капитан Пеппер. Он сидел спиной к открытой двери, положив ноги на пульт, потягивал из трубки пиво и разговаривал с маленькой коричневой сигарой во рту.
— Черт, да, — сказал он. — Конечно, я получил данные о встрече. Конечно. Координаты и все такое, конечно. Они у меня где-то тут.
Он небрежно поддел пачку бумаг носком ботинка.
— Черт, мы там будем, — растягивая слова, произнес он. — Нет проблем.
Он рыгнул.
— Что вы говорите? — спросил он и какое-то время слушал голос, звучавший в его головном телефоне.
— Да, — сказал он веско, словно повторяя что-то для взволнованного слушателя, — мы заполучили «Кобольд». Никуда он не денется. Хе-хе. И экипаж у нас. Нет, я здесь, чтобы сообщить вам, что никакого вреда мы им не причинили. Никак нет. Они сейчас нас развлекают, дают нам маленький концерт. Хе.
Пеппер вынул изо рта сигару и сплюнул на пол.
— Да, — сказал он, засовывая сигару назад. — Да, и фраска тоже. Мы должны обговорить это, Перлмуттер, мы никогда не обсуждали, что он может проснуться, об этом речи не было.
Он снова стал слушать.
— Что? А, Херувим?
Саския бросила взгляд на Кстаску, который застыл.
— Ну-у, нет, — медленно произнес Пеппер, — как я вам говорил. Я же уже сказал. Он у нас. О, он точно наш. Да, сэр. Он у нас и ходит кругами. Хе-хе. Он не может уйти.
Он неожиданно повернулся в кресле и оказался лицом к двери. Женщины едва успели вовремя отдернуть головы.
— Вы хотите, чтобы я вам рассказал подробнее? — услышали они голос Пеппера. — Он снаружи. Он ходит по орбите вокруг нас с Венеры. Херувим обречен. Он вычеркнут.
Последовала пауза. Скрипнул стул под капитаном Пеппером. Табита и Саския снова заглянули в дверь.
— Мы ничего не могли сделать, — говорил Пеппер. — Я знаю. Знаю. Я ценю это. Мы ничего не могли сделать. Черт, — прорычал он. — Послушайте, Вы можете послушать меня минуту? Кибер… Киберна… Слушайте меня, черт бы вас побрал.
Последовала еще одна пауза, на этот раз долгая. Пеппер вздохнул. Он сдвинул назад кепку и почесал голову. Пожевал свою сигару. Опорожнил трубку с пивом и небрежно огляделся в поисках места, куда бы ее бросить. Женщины снова нырнули в коридор.
— Мне надо идти, — неожиданно заявил капитан. — Слушайте, это ничего хорошего, что вы, ребята, жалуетесь на контракт. Мы никакого контракта не нарушали. Херувим спутал нам карты, но и сам себя запутал. Вот и все. — Пеппер выдохнул дым в воздухоочиститель. — Послушайте, мне надо идти.
Он еще немного послушал.
— Да, и ты тоже, зараза, — устало пробурчал он и прервал связь. Он снова рыгнул.
Беглецы услышали, как взвизгнул стул, когда Пеппер поднялся на ноги.
— Боже Всемогущий, — тихо пожаловался он.
Они услышали, как он пересекает комнату, направляясь к ним.
Кстаска полетел, остальные — за ним.
Они бежали прямо вперед, за первый поворот налево, за следующий поворот направо, рывком открыли дверь, промчались вниз по сходням и скорчились, тесно прижавшись друг к другу, на крошечной лестнице, усыпанной осколками стекловолокна и апельсиновыми корками.
— Куда теперь? — спросила Саския.
— Табита подтолкнула ее:
— Вниз!
Саския прыгнула на ступеньку, потом попятилась:
— Нет!
Табита тоже уловила запах, перекрывавший затхлый воздух на лестнице — внезапный всепоглощающий запах, запах зверя. Это был запах обезьяны, имевшей очень интимные и длительные отношения с кошкой. Большой кошкой, с когтями и клыками.
Запах шел снизу. Он приближался.
Табита первой побежала вверх, прыгая через три ступеньки.
Снизу раздалось шлепание сандалий по ступенькам и звон слишком длинных когтей на ногах по металлу.
Забежав за угол, Табита пыталась проверить свой ручной монитор.
— Здесь! Вниз! — сказала она, нажимая кнопку на грязной ободранной двери.
— Куда мы идем? — спросила Саския.
— К Элис!
— Капитан, — сказал Кстаска, который даже не запыхался. — Я должен напомнить тебе, что твой корабль бесполезен. Он обесточен.
— Мы можем воспользоваться радио, — возразила Табита, подталкивая Саскию через дверь, а потом протянула руку и легонько постучала костяшками пальцев по тарелке Херувима. — У меня есть «прикуриватели». Где-то там, — сказала она, прыгая на трап.
58
«Элис» безмолвно и одиноко лежала в вонючем отсеке среди вульгарных граффито и протекающих труб.
Все втроем они набились в кабину, Саския и Табита ступали по венерианской грязи, комков мягкой пористой растительности, осколков плексигласа, обугленных клочков бумаги и кусочков краски, сломанных инструментов, обрывков и пятен крови. Через разбитое ветровое стекло на них смотрела мрачная глыба плиты из нержавеющей стали, словно безжалостное препятствие, окруженное тенями.
Табита усадила Кстаску вместе с тарелкой и всем его хозяйством в кресло второго пилота и провела моток проводов большого сечения от тарелки к пульту коммуникатора.
— Теперь попробуй, — велела она. — Саския, а ты стой на страже.
Кстаска закрыл глаза, твердо сжал свой крошечный ротик и стал зондировать хвостом.
Они ждали. В воздухе стоял мрачный запах горелых перьев.
Ничего не произошло.
В мерцающем свете Табита оглядела обломки своего корабля и своих невероятных спутников: Херувима, скорчившегося в кресле, и встревоженного клона внизу, в проходе. Куда подевались все люди, промелькнуло у нее в голове. Казалось, она переместилась в какое-то грязное измерение-сон, где все были сумасшедшими, либо нереальными.
На пульте коммуникатора что-то сверкнуло.
Опять ничего.
Табита резко нагнулась и схватилась за провод:
— Включайся же, — обругала она его. — Подожди. — И засунула руку по самое плечо в механизм, больно прижавшись щекой к подставке. Она что-то там повертела: — О'кей. Давай еще раз.
Механизм засвистел, захрипел и зажужжал. Пульт засветился сначала красным, потом — зеленым.
— А-ах! — Саския протанцевала вверх по трапу, обняла Табиту, сделала пируэт и обняла Кстаску.
— Не трогай ее! — крикнула Табита. Она показала на шлюз. — Иди и стой на вахте.
Саския поспешно вернулась на свой пост.
Табита встала. Кстаска прощупывал своими крошечными пальчиками прорези в считывающем устройстве коммуникатора. С гримасой отвращения он извлек вялый черный комок чего-то, напоминавшего плесень, и бросил на пол. Вытер руку о костюм и протянул ее Табите ладонью вверх.
— Что? — спросила Табита.
— Пленку, — ответил Кстаска.
— Какую пленку?
— Ханны.
— Ту, которую вы ей проигрывали? Но у меня ее нет.
Кстаска смотрел на нее немигающими красными глазками.
Слегка занервничав, Табита отвернулась:
— Саския! Ты не видела ту пленку?
Акробатка парила у трапа — бледное, опустошенное привидение в темном корабле:
— Пленку Марко? Я думала, она у тебя.
Табита снова повернулась к Херувиму, переключавшему радио на запасную станцию:
— Зачем она тебе? Ты что, не можешь просто попросить помощи?
— Мы перемещаемся с сверхпространстве, — сказал Кстаска таким тоном, словно она могла этого не знать, — а Ханна находится в крионной суспензии. Интерфейс потребует дополнительной энергии, чтобы быстро провести переговоры.
— Тогда зачем звонить Ханне? — Табита уже начинала сердиться.
— Чтобы проиграть ей пленку, — сказал невозмутимый Херувим, — чтобы привести ее в действие. — Они пристально наблюдал за Табитой. — На этой пленки все основные коды управления Изобилием.
Табита взглянула на Кстаску, потом — на Саскию. Та пожала плечами. Она пожимала плечами очень красиво.
— Ты же говорила, — обратилась к ней Табита, — что это брачный призыв фрасков.
Саския снова пожала плечами.
— Коды — вторая запись на пленке, — ответил Кстаска. — После брачного призыва.
— Марко прокрутил ее только наполовину, — вспомнила Саския.
— Он решил не делать того, за что ему заплатили, — заметил Кстаска. — Разбудить фраска, но не дать ей контроля над станцией.
Табите все это было не не нужно. Она хотела послать сигнал, а потом убежать и спрятаться.
— Если предполагалось, что фраск должна взять на себя управление Изобилием, зачем же я везла ее на Титан?
— Марко рассчитывал, что мы сможем вытянуть еще денег из ее сообщников.
— То есть вы ее похитили.
— Удобный термин, — пробормотал Херувим, нажимая на пульте последовательность клавиш.
Табита подумала, что окольные пути больного разума Марко Метца никогда не перестанут удивлять ее.
— Ты уже готова? — спросила она. — Мы можем послать сигнал бедствия?
Херувим сказал с удивлением:
— Это радио настроено на прием длинных сверхпространственных волн. Это ты сделала, капитан?
— Нет.
— Ты знала, что твое радио настроено на прием длинных сверхпространственных волн?
— Может, это получилось случайно, — предположила Саския. — Как те торпеды. — Она снова пришла из шлюза и рылась в ящике, находившемся поблизости.
Табита уже начинала беситься.
— С ней много чего делали еще до того, как я ее получила, — раздраженно сказала она. — Слушай, пошли сигнал. Или иди сюда, и дай я это сделаю сама.
Казалось, Кстаска совсем не чувствует опасности. Он был полностью поглощен своим открытием:
— При таком радио можно позвонить даже на Капеллу, — с восхищением сказал он.
— Давайте их сюда не припутывать…
Он повернулся и озорно улыбнулся Табите:
— Можно напрямую проиграть пленку на родной системе фрасков!
— Ради Бога! — взорвалась Табита. — Нет у нас этой проклятой пленки. Она на Венере, в кустах, вместе со всем вашим хозяйством. А теперь отойди и дай, я сама.
— Все под контролем, капитан, — спокойно сказал Кстаска, посылая сигнал.
Табита с силой выдохнула воздух. Потом повернулась и посмотрела на Саскию, теперь перерывавшую кучу использованных оберток от пищи.
— Ты, кажется, должна нести вахту!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67