.. Так хорошо, быть вместе со всеми, умными, красивыми, сильными, и вместе со всеми смеяться над этой... поиздеваться над ней... Так ей и надо, дуре... Жаль, что ее сейчас нет здесь, посмотреть бы, как она впадет в истерику, как будет размазывать слезки по грязному лицу. Словно поток, захвативший всех девочек, распаленно и ехидно хохочущих, пытался поймать и смыть и Лайну с Арли. Лайна встряхнула головой.
— Но это же неправда! — сказала она. Арли посмотрела на нее и придвинулась чуть ближе, почти коснувшись плечом ее плеча.
Смех и крики стихли. Молчание становилось напряженным. Лайна попыталась улыбнуться.
— Девочки, но даже если она такая, как вы говорите, ей же надо помочь... И потом, от нее вовсе не пахнет. Это неправда.
Лайна лихорадочно искала, что можно еще сказать в защиту Эники... Про неряшливость — это правда, мы этого не замечали, но если подумать, то да... бывает, что у нее какое-нибудь пятно на юбке или дырка. Мы просто никогда не думали, что это имеет хоть какое-нибудь, хоть малейшее значение. Учеба... да, учится она не очень хорошо. И спортсменка из нее никакая. Да, в общем-то, все это даже и правда. Но из стоящих здесь половина учится не лучше Эники, да и со спортом дела обстоят не лучше. Почему же ее дразнят, а их — нет? Наверное, дело здесь не в учебе, и не в аккуратности.
— Ясно, — процедила Вэллия. Она вдруг сделала шаг и отвернулась от сестер Лейс. Вслед за ней повернулись еще две девочки. Синти бросила умоляющий взгляд на Лайну.
— Ну девчонки! Ну поймите же, она дура! Она просто идиотка! И неряха. Вы что теперь, из-за нее хотите со всеми поссориться? На вас же так же будут смотреть, как и на нее!
Лайна и Арли молчали, не зная, что ответить.
— А помогать ей бесполезно, — добавила Синти, — если человек идиот, то тут ничего не поможет.
— Ну ладно, — решительно сказала Лайна, — пойдем, Арли. Спасибо за интересную беседу...

Они вышли на улицу, завернули за угол — все это время компания «элиты класса» провожала их взглядами. И только избавившись от этих назойливых взглядов, девочки решились заговорить.
— Вот что, — сказала Лайна, — Энике ничего рассказывать не будем.
Арли взглянула на сестру темными блестящими глазами.
— Ага, ты права. А то она расстроится.
— Они теперь нас вообще, наверное, ненавидеть будут, — задумчиво сказала Лайна и посмотрев на Арли, добавила — но это ничего... главное, что мы вместе.
— Представляешь, как Даре хреново, да?
— У них не такой дебильный класс... а может, они еще маленькие сильно.
Они помолчали, приближаясь постепенно к дому Эники.
— И знаешь еще что, — снова заговорила Лайна, — я для Эники кое-что придумала...

Эника действительно заболела. С утра температура была небольшая. Мама не стала даже врача вызывать, надеясь, что к завтрему все пройдет. Но к двум часам Эника уже вся горела и тихо плакала, лежа неподвижно под одеялом.
Родители ушли на работу. Честно говоря, Эника надеялась, что новые подруги зайдут после школы, и хоть и с трудом, но радостно поплелась к двери, когда они позвонили. И надежда ее не обманула, это были действительно Лайна с Арли.
— Боже мой, на кого ты похожа, Эни! — воскликнула Лайна, — а шарф зачем?
— Горло болит, — просипела Эника.
— Иди ложись в кровать и не прыгай. Мы с тобой посидим...
— Тут иммуностимуляторы нужны, — озабоченно сказала Арли, когда Эника заняла указанное место, а девочки сели возле ее кровати, — и может быть, наноагенты противовоспалительные...
— Ну, это ты загнула, наноагенты, — возразила Лайна, — из пушек по воробьям... И вообще врачи разберутся. Врач-то у тебя уже был?
— Нет, — ответила Эника, — мама не стала вызывать.
— Ну и глупость, — Лайна вскочила, — лежи... Я сейчас прямо и вызову.
— Не надо! — Эника сама едва не свалилась с кровати, — у нас это не принято, во второй половине дня!
Лайна уставилась на нее большими и круглыми глазами.
— Что ты имеешь в виду? А если человек болеет вечером? Он что, не может помощь получить?
— Ну понимаешь, — Эника опустила глаза, — тогда они спросят, а почему утром не вызвали... а что, не могли до завтра подождать... Да ладно, это ерунда, мама завтра вызовет, и все.
— А сегодня что, ты мучиться будешь?
— Да ладно, а что тут такого? Я привыкла. Я же каждый месяц болею.
Лайна и Арли переглянулись. Слишком уж это дико. Ребенок болеет каждый месяц... на планете давно есть иммуностимуляторы надежные, и никто не озаботился тем, чтобы ребенок стал здоровым. Ах да... папа же говорил, что квиринские лекарства здесь очень дорогие. Но почему? Ведь это же нарушение Этического Свода — медицинскую помощь вообще НЕЛЬЗЯ оказывать за деньги. Хотя Ярна не входит в Федерацию и даже на правах второго круга не входит.
— Знаешь что? — сказала Арли, — надо будет с мамой и папой поговорить, у нас же есть лекарства.
— Хорошая мысль, — согласилась Лайна. Она посмотрела на Энику, лицо девочки было розовым от жАйре, и под носом засохла какая-то грязь... действительно, грязь... хотя при насморке чего удивительного. Эника дышала приоткрытым ртом.
Лайне вдруг вспомнились недавние дежурства в больнице — их катерва проходила практику. Там их всему научили, как за больными ухаживать. В конце концов, основы ухода входят в экзамен по первой медицинской помощи.
— Ты пить, может быть, хочешь? — спросила она Энику — или есть? Ты скажи, чего, мы тебе все принесем.
— Да нет, что вы, — застеснялась Эника, — я же могу ходить... Я пила недавно. А вы, если хотите, возьмите печенье там, в шкафу. Вы же не обедали...
— Мы можем обходиться без пищи три дня, — важно ответила Лайна, — мы тренировались в походе. Так что за нас не переживай.
Арли встала.
— Знаешь что, я пойду принесу какой-нибудь напиток сюда. Чтобы Эника могла пить, не вставая. Ведь она все время теряет жидкость, через эти выделения через нос, я имею в виду. Эника, ты что пьешь обычно?
— Да ничего, просто воду из-под крана.
Лайна встала.
— Знаешь что, ты тут посиди, а я схожу в магазин...
— Да нет, я тоже могу сходить!
— Ну сходи, — Лайна вытряхнула карман. Родители всегда давали им немного денег, — вот и мои возьми тоже. Купи чего-нибудь попить и фруктов, ладно?
Арли убежала. Эника недоуменно смотрела на Лайну.
— Мне так неловко, — сказала она, — чего вы так... из-за меня... это же ерунда.
— А как? По-моему, нормально, — сказала Лайна, — если бы мы заболели, ты что бы, о нас не позаботилась?
Эника задумалась. А приходилось ли ей вообще о ком-то заботиться? Получается так, что и нет, наверное. А может, просто она об этом не думала? Может, надо было о ком-то заботиться, а она...
Но о ком? Может быть, об этой крысе Скалли, когда та попала в больницу? Или о Синти? Вспомнив об одноклассницах, Эника ощутила тошноту.
— Поди все рады, что меня сегодня нет? — спросила она с горечью. Лайна посмотрела на нее с непонятным состраданием и долго думала, прежде чем ответить.
— Ну что ты, — сказала она наконец, — все в глубоком расстройстве. Им же если кого-нибудь не потравить, и жизнь не мила.
Эника улыбнулась несмело.
— Лайна, — сказала она, — я вчера вечером... ну, подумала... ты мне говорила, помнишь, чтобы я попробовала записать истории, которые я сочиняю. Ну и я попробовала... Вон там лежит, в первом ящике — видишь?
Лайна вытащила замызганную тетрадочку.
— Можно почитать? Правда? — она с жадностью углубилась в чтение. Эника исписала всего страницы две. Хотя почерк ее разбирать было сложно, вскоре Лайна закончила чтение. Эника смотрела на нее жадно и внимательно.
— Ну как тебе?
— По-моему, здорово, — сказала Лайна, — Но ты дальше пиши! А вообще-то тебе циллос нужен, конечно, чего от руки цАйрепать.
Эника вздохнула.
— Мама сказала, что они хотят купить циллос, но мне нельзя будет к нему подходить, потому что я горе луковое...
— Что-что?
— Горе луковое. Ну значит, что я всегда что-нибудь ломаю, и все такое.
— Да уж, горе луковое. Но написала здорово, правда!
Лайне и в самом деле нравились истории Эники. Эника сочиняла сказки про страну котов и кошек, они у нее жили и действовали как люди, отправлялись в путешествия и даже проникали в человеческий мир под видом простых животных. Похоже, в этой кошачьей стране Энике удавалось пережить и почувствовать то, что никак не было ей доступно в человеческой реальности.
Поэтому именно — а не просто из страсти к пушистым четвероногим друзьям — все стены комнаты Эники были оклеены фотографиями и постерами с кошками, котами, котятами... Это были не просто очаровательные создания — это были портреты ее героев.
Самое смешное, что в реальности Эника страдала аллергией на кошачью шерсть...
— Знаешь что, — Лайна вдруг вспомнила о разговоре с Арли по пути сюда, — мы чего-то так подумали... У тебя вот с учебой проблемы. А у нас ведь знаешь почему проблем нет? Мы учились по квиринским методикам. У нас и мнемоизлучатель дома есть. Давай будем вместе уроки готовить, тогда тебе легче будет? И еще мы тебя можем научить эдолийской технике, тогда ты и без мнемоизлучателя легко будешь все запоминать. Хочешь?
— Ой... — тихо сказала Эника, — конечно, хочу...
— И еще, — продолжала Лайна, — если вдруг, например, нас не будет... Тебе надо научиться тоже драться, чтобы если они тебя опять будут бить, ты могла защититься. Правильно? Давай заниматься рэстаном с нами?
Эника прикрыла глаза короткими белесыми ресницами.
— Но я же... ты же знаешь, я ничего не могу, я неловкая такая...
— Ну так это как раз дело исправимое, — бодро ответила Лайна, — только смотри, много заниматься придется. Мы знаешь сколько занимались... — она хотела сказать «на Квирине», но вовремя прикусила язык, — каждый день с утра почти по часу... И три раза в неделю большие тренировки, часа по два, по три. Напрягаться приходится... Но это надо просто привыкнуть. Давай — когда поправишься, начнем?
— Давай, — тихо ответила Эника.
Вбежала Арли, размахивая сумкой.
— Вот я тут купила... Это лимонник, самый настоящий! В нем знаешь сколько витаминов.
Она поставила бутыль на стол.
— Я стаканчик принесу, — Лайна встала.
— Лимонник, он очень вкусный, — радостно сказала Эника, — я пробовала.
— И еще тебе яблоки, — Арли выгружала покупки на стол, — и вот земляника. А это я нам взяла... пряники. Ну и тебе тоже, если хочешь. А то мы и правда еще не обедали.


— По-моему, девчонки просто молодцы. Отличная идея, — сказал Арнис. Лайна и Арли немедленно порозовели от удовольствия.
— Вы могли бы и сегодня пригласить Энику с собой, — заметила Ильгет, — или она куда-нибудь идет с родителями?
— Нет, — сказала Лайна, — она никуда не ходит с родителями, она сама сказала. У нее папа неродной, она его только с восьми лет знает... и похоже, что они с мамой скоро опять разведутся. И вообще они никуда не ходят.
Ильгет отвернулась, подошла к подоконнику, стала нарезать купленный вчера пирог. Слишком знакомая ситуация. Вот так же и она в детстве никогда и никуда не ходила с родителями. Похоже... Ильгет, кстати, тоже дразнили в классе, но Нела всегда была на ее стороне, так легче.
Как нестерпимо жаль, что нельзя просто позвонить Неле... Последнее письмо от нее приходило месяца три назад. А сейчас она понятия не имеет, что Ильгет на Ярне, иначе, наверное, примчалась бы поездом, как угодно. Но нельзя... Нела считает, что Ильгет где-то далеко, на очередной акции.
— Дара, — Ильгет поставила пирог на стол, уселась, — а ты как? Ни с кем не подружилась?
Девочка пожала плечами. У нее на Квирине осталась лучшая подруга. Дара была не слишком общительна. Но похоже, ее это мало трогало.
Эльм тоже не нашел себе приятеля здесь, хотя иногда играл с сыном Ксены. Анри-то понятно... Ильгет бросила взгляд на старшего. Вон, кажется, усы начали наконец-то расти. Но с эпиляцией он не торопится. Анри вряд ли найдет друзей в школе, он вообще все время рассматривает себя как секретного агента на Ярне. Жаль только, что задания у него на самом деле нет... впрочем, как знать. Может, и Анри пригодится однажды.
— Мама, — вдруг сказал Эльм, — а когда мы домой вернемся?
Ильгет и Арнис переглянулись.
— Вернемся, малыш, — мягко сказала Ильгет, — но еще надо потерпеть.
— А по чему ты скучаешь, Эльм? — спросил Арнис, — ну — больше всего?
Мальчик задумался. Дара вдруг вступила.
— По морю.
— А я по лошадям, — вздохнула Лайна.
— Я хочу в школу... в нашу. В катерву, — сказал Эльм жалобно. Ильгет стиснула зубы и с шумом выдохнула.
— Ну, лошадей еще можно организовать, — беспомощно сказал Арнис, — мы можем сходить, здесь, в Заре есть ипподром. А вот море — сложнее...
Все уже доедали пирог. Ильгет поднялась из-за стола первой. Стала уносить посуду в мойку. Как здесь все непривычно... То есть ей-то еще ничего, она и раньше жила так. Вот теперь надо всю эту посуду вымыть, каждую тарелочку протереть. С другой стороны, подумала Ильгет, это воспитывает уважительное отношение к вещам. Не то, что у нас — поел, спихнул все в люк, и даже не смотришь, какие там в следующий раз тарелки коквинер выдал... и сколько у тебя этих тарелок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90