Я полагаю, это озеро находится за пределами оккультного барьера, но со стороны предполагаемого лагеря к нему подойти нельзя?
Рейм кивнул и улыбнулся. Его лицо снова стало совершенно мальчишеским.
- Хранительница предупреждала меня, что вы куда умнее, чем кажетесь на первый взгляд.
- Я тоже на это надеюсь, - сказал Рэп. - Может ли Хранительница укрыть меня подобным заклинанием?
Юноша удивленно моргнул:
- Я думаю, Благословенная может сделать все, что пожелает.
- Тогда разрешите мне этой ночью пойти и поговорить с Азаком.
Оба архонта вздрогнули.
- Но что вы можете ему сказать? - спросил Тум. Немного!
- Ну, например, чтобы он поворачивал обратно. Мой совет может заставить халифа поостеречься, потому что он меня знает. Если он все-таки не захочет поворачивать, у вас по-прежнему останется возможность утопить его. Я могу также подбросить пару намеков волшебникам халифа. Что вы от этого теряете?
- Все, - мрачно сказал Тум. - Что, если волшебники халифа уже подчинены Сговором? Я не думаю, что Хранительница позволит нам так рисковать.
Рейм издал зловещий смешок.
- Если только она не назначит его наблюдателем.
- А что делают наблюдатели? - спросил Рэп, не особенно надеясь на ответ.
- Шпионят для Хранительницы. Но если такого шпиона разоблачают, он сгорает в огне.
3
Овчарня стояла среди холмов к западу от Кастино, в восточном Квобле, и горные пики нависали над ней. Наверное, ее уже не один век никто не тревожил, и Хардграа не испытывал ни малейших угрызений совести, решив на пару дней ее занять. Сама овчарня не представляла собой ничего особенного, но располагалась в стратегически важном пункте, и ее хозяева должны были гордиться тем, что она понадобилась императору. Конечно, сам император об этом и понятия не имел, но им было совсем не обязательно об этом знать.
Даже в середине лета в предгорьях по ночам было жутко холодно. Некоторые слабаки легионеры принялись поговаривать о том, чтобы развести огонь, а легионерам всегда было свойственно проявлять усердие, так что вскоре посреди овчарни запылал такой костер, что на нем впору изжарить парочку быков. Теперь никто не хотел сидеть рядом с огнем. Один конец овчарни, прохладный, был забит упакованными в металл людьми, а другой - почти пуст. Свечи так и не понадобились, да и рассвета было уже недолго ждать.
Хардграа, чувствовавший себя измотанным - за последние двое суток ему удалось поспать всего лишь час, - остановился в дверном проеме и обвел взглядом свой отряд. Большинство составляли центурионы и среди них - несколько оптиев и сигниферов, которые знали разыскиваемых в лицо. Присутствовал также трибун Гудвин, номинально возглавляющий отряд, - толку от него не было никакого. Еще два трибуна сейчас находились в холмах, наблюдали за дорогой - они-то были настоящими солдатами, а не придворными медузами.
Этой компании выскочек, по мнению Хардграа, очень не хватало той дисциплины, которая была в XII легионе. Шанди бы сейчас пронесся по овчарне словно ягуар и оборвал бы им все нашивки. Знай Гудвин свое дело, он бы быстро призвал к порядку этих зевающих, расхлябанных и небритых разгильдяев. Солдат не должен тратить время на сон, когда у него оружие не вычищено.
Хардграа предпочел во все это не вмешиваться, но все и так знали, кто на самом деле командует отрядом. Центурион прошел вдоль овчарни, и легионеры, переставая болтать, смотрели ему вслед. Хардграа был доверенным лицом императора. Легат Этемин передал в его непосредственное подчинение три когорты только потому, что Хардграа был известен как начальник службы безопасности при Шанди. Центурион носил четырехконечную Имперскую Звезду. Разозливший его человек был выпорот перед строем так, что мясо висело лохмотьями. Хардграа умел заставить считаться с собой.
Центурион небрежно кивнул Гудвину и взял со стола кружку с кофе. Потом Хардграа повернулся к столу с картами, и столпившиеся там центурионы потеснились, уступая ему место. По воцарившемуся молчанию Хардграа понял, что появились какие-то новости. Беглецов еще не поймали - об этом ему сказали бы сразу. Ну что ж, надо посмотреть. Центурион быстро обшарил взглядом карту: зеленые пометки - наблюдатели, красные - его войска. С тех пор как Хардграа отправился вздремнуть, новых пометок не появилось. Некоторые из старых оказались вычеркнуты.
Центурион ткнул пальцем в карту:
- В вишневом саду кого-нибудь нашли?
- Священника и жену его епископа, - ответил из-за спины центуриона Гудвин, - можете себе представить?
Иногда Хардграа плохо понимал шутки Гудвина. Священник и жена епископа? Неудивительно, что они постарались избежать расспросов! Хардграа усмехнулся, и, конечно, эта усмешка не осталась незамеченной.
- А священник был без рясы? Интересно, о чем это должно свидетельствовать, что в каждом зле есть что-то хорошее или что в каждом добре есть что-то плохое?
- Я бы сказал, - быстро ответил Гудвин, - это зависит от того, насколько хорошо это добро. - Возможно, трибун решил поупражняться в остроумии.
Хардграа подождал, пока стихнут смешки, и продолжил изучать карту. Вычеркнутых пометок было недостаточно для того, чтобы измученный отряд пребывал в возбужденном состоянии среди ночи. Они знали что-то, чего не знал центурион. Тем не менее теперь схема стала яснее, наблюдатели расположились более удачно. Пометки на карте казались центуриону отпечатками ног беглецов, а он сам - зорким коршуном, парящим над предгорьями восточного Квобля и высматривающим добычу.
«Ты бежишь, господин Ило. Ты пытаешься скрыться, господин Ило. Ты сдваиваешь след и петляешь, Ило, но от меня тебе не уйти. Ты чувствуешь мое дыхание у себя за спиной, Ило? Ты слышишь мои шаги?»
- Они направляются на восток, - сказал Хардграа. - И пересекут дорогу на Ангот вот в этом месте. Тогда… Вот тогда мы их и поймаем! - Хардграа присмотрелся, но освещение было слишком плохим. - Здесь нет никаких троп, по которым можно перейти через горы?
- Нет, сэр, - ответил оптий, стоявший у края стола. Гудвин кашлянул:
- Центурион…
- Да, сэр? - повернулся к нему Хардграа.
- Вам письмо, - протяжно произнес трибун. - Только что доставлено вместе с имперской почтой из Ангота.
Так вот какие это были новости! Хардграа взял пакет и рассмотрел его. Печать была цела.
- Спасибо, - сказал центурион и сунул письмо в карман.
- Вы не собираетесь его прочесть? - нахмурившись, спросил Гудвин.
- Я уже его прочел, сэр. То есть я хотел сказать, что получил сообщение. Это почерк Ило.
Судя по досаде, отразившейся на лице трибуна, это он уже знал. Наверняка кто-нибудь из сигниферов узнал почерк.
- Письмо отправлено из Ангота, - резко сказал Гудвин. - Адресовано вам в казарму и переадресовано сюда. Оно отправлено из Ангота, центурион, вчера!
- Да, сэр. Это послание.
Трибун побагровел.
- Центурион!
- Смотрите! - гаркнул Хардграа, повернулся к столу и ткнул в карту кончиком кинжала, которым пользовался вместо указки. - Они вот здесь. С точностью до лиги. Вероятно, на какой-нибудь из этих ферм. Мы окружили их со всех сторон, и теперь они об этом знают. Вот дорога на Ангот.
- Значит, он от нас ускользнул!
- Нет, сэр, не ускользнул. Он выбрал какую-нибудь женщину, ехавшую в Ангот, поулыбался ей и попросил отправить письмо. Это послание, сэр. Он хочет сказать: «Я здесь, придите и возьмите меня!» Но это неправда. Он не в Анготе. Он здесь. Именно здесь! - Хардграа вонзил кинжал в карту, да так его там и оставил.
Гудвин нетерпеливо оскалился:
- Прочтите письмо!
Хардграа слегка пожал плечами. Они тут все, наверное, битый час спорили, о чем говорится в письме и что бы это могло значить. Центурион отошел и встал рядом с костром. Взгляды всех присутствующих были прикованы к нему. Центурион достал пакет и сломал печать. Тяжелый пергамент хрустнул. Хардграа ожидал увидеть шифр, которым пользовался Шанди при переписке со своими доверенными людьми - с самим Хардграа, с лордом Ампили, с господином Акопуло, с принцем Ралпни, а позже - с Ило…
К негодованию центуриона, письмо было написано открытым текстом и постыдно нарушало все представления о безопасности.
«От сигнифера Ило (в отставке) центуриону Хардграа, в XII легион.
Приветствую!
Мы были друзьями. Если Сговор поработил тебя, то мне искренне жаль. Но если ты все еще обладаешь свободой воли, то как тебе могло взбрести в голову, что наш бывший командир стал бы ценить что-либо выше, чем благополучие своего ребенка? Он всегда утверждал, что каждый человек имеет право…»
И дальше в том же духе. Хардграа швырнул письмо в огонь и вернулся к столу. Он перебрался к северо-восточному углу карты, подождал, пока ему не освободят место, и посмотрел на багрового от ярости трибуна.
- Лошадиная моча, сэр. Единственной полезной информацией была печать анготской почты, но я вам уже объяснил, как он это сделал. - Хардграа выбросил из головы мысли о письме и снова сосредоточил внимание на карте.
«Теперь ты получишь свое, распутник Ило! Я всегда знал, что разврат тебя погубит».
- Мы можем двинуться сюда и обыскать каждый дом. Тогда он окажется зажат между горами и…
И Тхамом. В этом чувствовалось что-то неправильное.
Хардграа поднял глаза и пробежался взглядом по окружавшим его лицам, пока не выудил из толпы оптия, знающего здешние места.
- Что у нас в Тхаме?
- Ничего, сэр.
- А точнее?
Юнец был чем-то встревожен.
- Деревья, сэр. Там никто не живет. Я хотел сказать, туда никто никогда не ходит.
- Тогда все в порядке, - сказал Хардграа. И посмотрел на трибуна. - Нам нужно сосредоточить наши силы вот здесь вот, сэр. Тогда мы зажмем его между горами и границей Тхама. Седьмую когорту надо перевести сюда, чтобы она перекрыла этот сектор. Тогда… Оптий, эту реку можно перейти вброд?
- Какую, сэр? Брандрик? Я полагаю, что можно. Но ведь на той стороне ничего нет, сэр…
Хардграа хотел спросить, чего именно там нет, но вспомнил, что об этом он уже спрашивал. Боги, как же он устал! А едва рассветет, нужно будет вести отряд дальше. «Еще пару дней, красавчик Ило, и я спущу с тебя шкуру!» Возможно, ему удастся урвать еще несколько часов сна. Но все-таки что-то было не так, и центурион это чувствовал.
- А почему туда никто не ходит? - требовательно спросил он.
- Куда, сэр?
- Через Брандрик. В Тхам.
- Ну… Там ничего нет, сэр. - Оптий выглядел до того растерянно, словно вопрос Хардграа был совершенно бессмысленным.
Уж не в этом ли дело? Центурион подумал и решил, что на такой простой вопрос вполне можно ответить почетче.
Хардграа положил руки на стол и посмотрел на юношу.
- А что бы произошло, - грозно спросил центурион, - если бы я приказал вам переправиться через реку?
Юнец так задрожал, что звенья его кольчуги задребезжали.
- Я б-б-бы в-выполнил п-приказ, сэр.
- И что бы с вами после этого было?
- Не знаю, сэр. Мой дядя побывал там и сошел с ума. Один парень отправился туда поохотиться и вернулся с обезображенным до неузнаваемости лицом. Но большинство вообще не возвращаются, сэр.
- Почему вы не сказали мне об этом раньше?
- Я… Я не знаю, сэр.
Хардграа хмыкнул и посмотрел на трибуна, но тот, похоже, был сильно заинтересован чем-то в стороне. Тогда Хардграа выбрал одного из центурионов - хороший мужик, отличился в битве под Крутым Откосом.
- Приятель, подыщи несколько эльфов следопытов, ладно? Если беглецы сумеют ускользнуть в Тхам, мы последуем за ними.
«До края земли, распутник Ило. До края земли!»
4
Входить в долину, не проверив окрестных возвышенностей, довольно глупо, но иногда просто нет выбора. Халифу пришлось избрать эту дорогу, иначе бы все, включая верблюдов, пришлось затаскивать на скалы при помощи лебедки. Халиф подробно расспросил своих разведчиков, даже выехал вперед в сопровождении одной лишь кавалерии Пятого отряда, чтобы лично все осмотреть, и вернулся вполне довольный. Склоны долины были слишком крутыми для внезапного нападения и слишком высокими, чтобы опасаться обстрела. В верхней части долины располагалось довольно большое озеро, а за ним виднелся крутой подъем в еще одну долину, но ее не поздно будет проверить и завтра. Фуркар сообщил, что магии здесь не чувствуется, не считая продолжающегося наблюдения Сговора. Азак выставил у входа охрану и ввел основные силы своей армии в эту долину на ночевку. Превосходное место. Долина ровная, лесистая, а главное - в ней протекал ручей. Это был первый хороший источник, встретившийся армии с момента выхода из Кверна.
Когда лагерь был разбит, халиф, следуя своей привычке, объехал его, все проверил и убедился, что войско чувствует себя хорошо. Вернувшись к своему шатру, халиф увидел, что повозки сераля выстроены полукругом на берегу ручья, а проходы между ними занавешены от любопытных взглядов. Этот шелковый бивак окружало кольцо вооруженных солдат. Все они стояли спиной к повозкам и не обращали внимания на визг за занавесками.
Чему так радуются его женщины? Купанию? Азак приказал своим телохранителям оставаться на месте и нырнул под занавеску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Рейм кивнул и улыбнулся. Его лицо снова стало совершенно мальчишеским.
- Хранительница предупреждала меня, что вы куда умнее, чем кажетесь на первый взгляд.
- Я тоже на это надеюсь, - сказал Рэп. - Может ли Хранительница укрыть меня подобным заклинанием?
Юноша удивленно моргнул:
- Я думаю, Благословенная может сделать все, что пожелает.
- Тогда разрешите мне этой ночью пойти и поговорить с Азаком.
Оба архонта вздрогнули.
- Но что вы можете ему сказать? - спросил Тум. Немного!
- Ну, например, чтобы он поворачивал обратно. Мой совет может заставить халифа поостеречься, потому что он меня знает. Если он все-таки не захочет поворачивать, у вас по-прежнему останется возможность утопить его. Я могу также подбросить пару намеков волшебникам халифа. Что вы от этого теряете?
- Все, - мрачно сказал Тум. - Что, если волшебники халифа уже подчинены Сговором? Я не думаю, что Хранительница позволит нам так рисковать.
Рейм издал зловещий смешок.
- Если только она не назначит его наблюдателем.
- А что делают наблюдатели? - спросил Рэп, не особенно надеясь на ответ.
- Шпионят для Хранительницы. Но если такого шпиона разоблачают, он сгорает в огне.
3
Овчарня стояла среди холмов к западу от Кастино, в восточном Квобле, и горные пики нависали над ней. Наверное, ее уже не один век никто не тревожил, и Хардграа не испытывал ни малейших угрызений совести, решив на пару дней ее занять. Сама овчарня не представляла собой ничего особенного, но располагалась в стратегически важном пункте, и ее хозяева должны были гордиться тем, что она понадобилась императору. Конечно, сам император об этом и понятия не имел, но им было совсем не обязательно об этом знать.
Даже в середине лета в предгорьях по ночам было жутко холодно. Некоторые слабаки легионеры принялись поговаривать о том, чтобы развести огонь, а легионерам всегда было свойственно проявлять усердие, так что вскоре посреди овчарни запылал такой костер, что на нем впору изжарить парочку быков. Теперь никто не хотел сидеть рядом с огнем. Один конец овчарни, прохладный, был забит упакованными в металл людьми, а другой - почти пуст. Свечи так и не понадобились, да и рассвета было уже недолго ждать.
Хардграа, чувствовавший себя измотанным - за последние двое суток ему удалось поспать всего лишь час, - остановился в дверном проеме и обвел взглядом свой отряд. Большинство составляли центурионы и среди них - несколько оптиев и сигниферов, которые знали разыскиваемых в лицо. Присутствовал также трибун Гудвин, номинально возглавляющий отряд, - толку от него не было никакого. Еще два трибуна сейчас находились в холмах, наблюдали за дорогой - они-то были настоящими солдатами, а не придворными медузами.
Этой компании выскочек, по мнению Хардграа, очень не хватало той дисциплины, которая была в XII легионе. Шанди бы сейчас пронесся по овчарне словно ягуар и оборвал бы им все нашивки. Знай Гудвин свое дело, он бы быстро призвал к порядку этих зевающих, расхлябанных и небритых разгильдяев. Солдат не должен тратить время на сон, когда у него оружие не вычищено.
Хардграа предпочел во все это не вмешиваться, но все и так знали, кто на самом деле командует отрядом. Центурион прошел вдоль овчарни, и легионеры, переставая болтать, смотрели ему вслед. Хардграа был доверенным лицом императора. Легат Этемин передал в его непосредственное подчинение три когорты только потому, что Хардграа был известен как начальник службы безопасности при Шанди. Центурион носил четырехконечную Имперскую Звезду. Разозливший его человек был выпорот перед строем так, что мясо висело лохмотьями. Хардграа умел заставить считаться с собой.
Центурион небрежно кивнул Гудвину и взял со стола кружку с кофе. Потом Хардграа повернулся к столу с картами, и столпившиеся там центурионы потеснились, уступая ему место. По воцарившемуся молчанию Хардграа понял, что появились какие-то новости. Беглецов еще не поймали - об этом ему сказали бы сразу. Ну что ж, надо посмотреть. Центурион быстро обшарил взглядом карту: зеленые пометки - наблюдатели, красные - его войска. С тех пор как Хардграа отправился вздремнуть, новых пометок не появилось. Некоторые из старых оказались вычеркнуты.
Центурион ткнул пальцем в карту:
- В вишневом саду кого-нибудь нашли?
- Священника и жену его епископа, - ответил из-за спины центуриона Гудвин, - можете себе представить?
Иногда Хардграа плохо понимал шутки Гудвина. Священник и жена епископа? Неудивительно, что они постарались избежать расспросов! Хардграа усмехнулся, и, конечно, эта усмешка не осталась незамеченной.
- А священник был без рясы? Интересно, о чем это должно свидетельствовать, что в каждом зле есть что-то хорошее или что в каждом добре есть что-то плохое?
- Я бы сказал, - быстро ответил Гудвин, - это зависит от того, насколько хорошо это добро. - Возможно, трибун решил поупражняться в остроумии.
Хардграа подождал, пока стихнут смешки, и продолжил изучать карту. Вычеркнутых пометок было недостаточно для того, чтобы измученный отряд пребывал в возбужденном состоянии среди ночи. Они знали что-то, чего не знал центурион. Тем не менее теперь схема стала яснее, наблюдатели расположились более удачно. Пометки на карте казались центуриону отпечатками ног беглецов, а он сам - зорким коршуном, парящим над предгорьями восточного Квобля и высматривающим добычу.
«Ты бежишь, господин Ило. Ты пытаешься скрыться, господин Ило. Ты сдваиваешь след и петляешь, Ило, но от меня тебе не уйти. Ты чувствуешь мое дыхание у себя за спиной, Ило? Ты слышишь мои шаги?»
- Они направляются на восток, - сказал Хардграа. - И пересекут дорогу на Ангот вот в этом месте. Тогда… Вот тогда мы их и поймаем! - Хардграа присмотрелся, но освещение было слишком плохим. - Здесь нет никаких троп, по которым можно перейти через горы?
- Нет, сэр, - ответил оптий, стоявший у края стола. Гудвин кашлянул:
- Центурион…
- Да, сэр? - повернулся к нему Хардграа.
- Вам письмо, - протяжно произнес трибун. - Только что доставлено вместе с имперской почтой из Ангота.
Так вот какие это были новости! Хардграа взял пакет и рассмотрел его. Печать была цела.
- Спасибо, - сказал центурион и сунул письмо в карман.
- Вы не собираетесь его прочесть? - нахмурившись, спросил Гудвин.
- Я уже его прочел, сэр. То есть я хотел сказать, что получил сообщение. Это почерк Ило.
Судя по досаде, отразившейся на лице трибуна, это он уже знал. Наверняка кто-нибудь из сигниферов узнал почерк.
- Письмо отправлено из Ангота, - резко сказал Гудвин. - Адресовано вам в казарму и переадресовано сюда. Оно отправлено из Ангота, центурион, вчера!
- Да, сэр. Это послание.
Трибун побагровел.
- Центурион!
- Смотрите! - гаркнул Хардграа, повернулся к столу и ткнул в карту кончиком кинжала, которым пользовался вместо указки. - Они вот здесь. С точностью до лиги. Вероятно, на какой-нибудь из этих ферм. Мы окружили их со всех сторон, и теперь они об этом знают. Вот дорога на Ангот.
- Значит, он от нас ускользнул!
- Нет, сэр, не ускользнул. Он выбрал какую-нибудь женщину, ехавшую в Ангот, поулыбался ей и попросил отправить письмо. Это послание, сэр. Он хочет сказать: «Я здесь, придите и возьмите меня!» Но это неправда. Он не в Анготе. Он здесь. Именно здесь! - Хардграа вонзил кинжал в карту, да так его там и оставил.
Гудвин нетерпеливо оскалился:
- Прочтите письмо!
Хардграа слегка пожал плечами. Они тут все, наверное, битый час спорили, о чем говорится в письме и что бы это могло значить. Центурион отошел и встал рядом с костром. Взгляды всех присутствующих были прикованы к нему. Центурион достал пакет и сломал печать. Тяжелый пергамент хрустнул. Хардграа ожидал увидеть шифр, которым пользовался Шанди при переписке со своими доверенными людьми - с самим Хардграа, с лордом Ампили, с господином Акопуло, с принцем Ралпни, а позже - с Ило…
К негодованию центуриона, письмо было написано открытым текстом и постыдно нарушало все представления о безопасности.
«От сигнифера Ило (в отставке) центуриону Хардграа, в XII легион.
Приветствую!
Мы были друзьями. Если Сговор поработил тебя, то мне искренне жаль. Но если ты все еще обладаешь свободой воли, то как тебе могло взбрести в голову, что наш бывший командир стал бы ценить что-либо выше, чем благополучие своего ребенка? Он всегда утверждал, что каждый человек имеет право…»
И дальше в том же духе. Хардграа швырнул письмо в огонь и вернулся к столу. Он перебрался к северо-восточному углу карты, подождал, пока ему не освободят место, и посмотрел на багрового от ярости трибуна.
- Лошадиная моча, сэр. Единственной полезной информацией была печать анготской почты, но я вам уже объяснил, как он это сделал. - Хардграа выбросил из головы мысли о письме и снова сосредоточил внимание на карте.
«Теперь ты получишь свое, распутник Ило! Я всегда знал, что разврат тебя погубит».
- Мы можем двинуться сюда и обыскать каждый дом. Тогда он окажется зажат между горами и…
И Тхамом. В этом чувствовалось что-то неправильное.
Хардграа поднял глаза и пробежался взглядом по окружавшим его лицам, пока не выудил из толпы оптия, знающего здешние места.
- Что у нас в Тхаме?
- Ничего, сэр.
- А точнее?
Юнец был чем-то встревожен.
- Деревья, сэр. Там никто не живет. Я хотел сказать, туда никто никогда не ходит.
- Тогда все в порядке, - сказал Хардграа. И посмотрел на трибуна. - Нам нужно сосредоточить наши силы вот здесь вот, сэр. Тогда мы зажмем его между горами и границей Тхама. Седьмую когорту надо перевести сюда, чтобы она перекрыла этот сектор. Тогда… Оптий, эту реку можно перейти вброд?
- Какую, сэр? Брандрик? Я полагаю, что можно. Но ведь на той стороне ничего нет, сэр…
Хардграа хотел спросить, чего именно там нет, но вспомнил, что об этом он уже спрашивал. Боги, как же он устал! А едва рассветет, нужно будет вести отряд дальше. «Еще пару дней, красавчик Ило, и я спущу с тебя шкуру!» Возможно, ему удастся урвать еще несколько часов сна. Но все-таки что-то было не так, и центурион это чувствовал.
- А почему туда никто не ходит? - требовательно спросил он.
- Куда, сэр?
- Через Брандрик. В Тхам.
- Ну… Там ничего нет, сэр. - Оптий выглядел до того растерянно, словно вопрос Хардграа был совершенно бессмысленным.
Уж не в этом ли дело? Центурион подумал и решил, что на такой простой вопрос вполне можно ответить почетче.
Хардграа положил руки на стол и посмотрел на юношу.
- А что бы произошло, - грозно спросил центурион, - если бы я приказал вам переправиться через реку?
Юнец так задрожал, что звенья его кольчуги задребезжали.
- Я б-б-бы в-выполнил п-приказ, сэр.
- И что бы с вами после этого было?
- Не знаю, сэр. Мой дядя побывал там и сошел с ума. Один парень отправился туда поохотиться и вернулся с обезображенным до неузнаваемости лицом. Но большинство вообще не возвращаются, сэр.
- Почему вы не сказали мне об этом раньше?
- Я… Я не знаю, сэр.
Хардграа хмыкнул и посмотрел на трибуна, но тот, похоже, был сильно заинтересован чем-то в стороне. Тогда Хардграа выбрал одного из центурионов - хороший мужик, отличился в битве под Крутым Откосом.
- Приятель, подыщи несколько эльфов следопытов, ладно? Если беглецы сумеют ускользнуть в Тхам, мы последуем за ними.
«До края земли, распутник Ило. До края земли!»
4
Входить в долину, не проверив окрестных возвышенностей, довольно глупо, но иногда просто нет выбора. Халифу пришлось избрать эту дорогу, иначе бы все, включая верблюдов, пришлось затаскивать на скалы при помощи лебедки. Халиф подробно расспросил своих разведчиков, даже выехал вперед в сопровождении одной лишь кавалерии Пятого отряда, чтобы лично все осмотреть, и вернулся вполне довольный. Склоны долины были слишком крутыми для внезапного нападения и слишком высокими, чтобы опасаться обстрела. В верхней части долины располагалось довольно большое озеро, а за ним виднелся крутой подъем в еще одну долину, но ее не поздно будет проверить и завтра. Фуркар сообщил, что магии здесь не чувствуется, не считая продолжающегося наблюдения Сговора. Азак выставил у входа охрану и ввел основные силы своей армии в эту долину на ночевку. Превосходное место. Долина ровная, лесистая, а главное - в ней протекал ручей. Это был первый хороший источник, встретившийся армии с момента выхода из Кверна.
Когда лагерь был разбит, халиф, следуя своей привычке, объехал его, все проверил и убедился, что войско чувствует себя хорошо. Вернувшись к своему шатру, халиф увидел, что повозки сераля выстроены полукругом на берегу ручья, а проходы между ними занавешены от любопытных взглядов. Этот шелковый бивак окружало кольцо вооруженных солдат. Все они стояли спиной к повозкам и не обращали внимания на визг за занавесками.
Чему так радуются его женщины? Купанию? Азак приказал своим телохранителям оставаться на месте и нырнул под занавеску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69