Руки совсем не работают. Затекли, паскуды, со сна.
- Чего ты хочешь?
- Подержите бутыль, мистер. Жалко же проливать на пол!
- Черт с тобой, - сказал Пит. - Давай. Стараясь пореже дышать, он зашел за перегородку и присел на корточки возле старика. Взял его под мышки, усадил, привалив спиной к стене, и поднял бутыль на уровень его рта.
Старик сделал несколько хороших глотков, буркнул "спасибо" и снова закатился кашлем - теперь менее страшным. При этом он заплевал руки Пита, который не успел их вовремя убрать.
- Не уходите, мистер! Не уходите! - торопливо воззвал старик. - Я Том, Том Глисен. Вы сами откуда?
- Из Юты. Из Шарлоттсвилля, что в Юте, - ответил Пит. Его поташнивало от вони.
- Нет места лучше Денвера, - сказал Том. - По мне, если жить, то только там. Такой, знаете ли, красивый город. И народ там замечательный. Всегда найдется малый, который заплатит за выпивку. - Он хихикнул. -"Официант, двойной вырвиглаз!" Народ там дотошный - пока не упадет, от стойки ни шагу. Хотите дерябнуть, мистер? Угощайтесь. Винцо сносное. Нашел в подвале одной пустой хибары. Где, бишь, это было? А, черт! Где-то это было. Надо бы вспомнить. Там еще до хренищи этого вина.
- Спасибо, - отрицательно мотнул головой Пит.
- А вы были в Денвере?
- Нет.
- Помню, что это был за город до того, как они его сожгли. И народ, знаете, такой замечательный…
У Пита кружилась голова от миазмов вокруг нового знакомого. Он нечаянно глубоко вдохнул и в сердцах сплюнул.
- Вот-вот, меня тоже с души воротит от всего этого, - кивнул Том. -Сжечь такой прекрасный город! Какого черта, спрашивается, они его разбомбили, а?
- Война, - сказал Пит. - В войну принято разрушать города.
- А я никакой войны не хотел. Ей-ей, не хотел. Такой был красивый город. Зачем бомбить такое приятное место, как Денвер? У меня все внутри обуглилось, когда сожгли Денвер. И снаружи тоже. - Его хилая рука слабо потянула ворот на груди. - Желаете поглядеть на шрамы?
- Верю, верю. Не надо.
- У меня все тело исполосовано. Чертова уйма шрамов. Взяли меня в полевой госпиталь. Только-только оклемался - и выгнали коленкой под зад. Было уже совсем иначе. Было плохо. Ни еды, ни воды. Едва перебивались. Времена, скажу я вам, совсем никуда. Чего потом было - помню слабо. Я с тех пор видел много мест, а против Денвера все дерьмо. И люди стали как собаки. Никто не угостит стаканчиком - хоть ты сдохни. Так вы чего, точно не будете?
- Пейте сами, - сказал Пит. - Ведь вино так трудно достается.
- Что правда, то правда. Помогите мне еще хлебнуть, ладно?
- Давай.
Пока Пит поил Тома, Тибор крикнул со своей тележки из другого угла сарая:
Ну, как он там?
- Приходит в себя, - крикнул в ответ Пит. - Погодите чуток, я уже иду.
Тут он решил-таки задать Тому вопрос касательно Люфтойфеля - чтобы Тибор потом не ныл.
- Старик, ты знаешь, кто такой был Карлтон Люфтойфель?
Оборванец тупо уставился на него, потом потряс головой.
- Может, слышал где это имя. А может, и нет. Память у меня никуда не годится. Ваш друг?
- Для меня он тоже - только имя и фамилия, - сказал Пит. - Но мой спутник - калека без рук и без ног - одержим мыслью найти его. Ищет упрямо. Все будет искать и искать - пока не умрет в пути. Бедный несчастный калека…
В глазах Тома заблестели пьяные слезы.
- Бедный несчастный калека, - захлюпал он носом. - Бедный несчастный калека.
- Можете произнести имя? - спросил Пит.
- Какое имя?
- Карлтон Люфтойфель.
- Дайте мне еще выпить, пожалуйста. Пит снова подержал бутыль.
- Ну? - сказал он, когда старик оторвался от горлышка. - Можете произнести "Карлтон Люфтойфель"?
- Карлтон Люфтойфель, - сказал Том. - Я, слава богу, еще не разучился разговаривать. Только вот память…
- А вы не могли бы…
Нет, это даже смешно. Тибор сразу раскусит, что к чему. Или все-таки нет? Том Глисен по возрасту примерно подходит. Тибор принял его за больного, понял, что это сильно пьющий человек. Да и вера Тибора в безусловную правильность своих суждений явно ослабела после убийства Шульда-Люфтойфеля. "Если повести дело уверенно, - подумал Пит, - достаточно немного подтолкнуть Тибора, и тот непременно поверит. Итак, я не выказываю ни малейших сомнений, а Том твердо стоит на своем. И должно получиться. Иначе мы будем болтаться по свету до скончания века - и кто знает, представится ли такой же удобный случай, как сейчас, покончить все разом и получить возможность спокойно вернуться в Шарлоттсвилль, где я закончу обучение и снова увижу милую Лурин. К тому же какая восхитительная оказия подложить свинью Служителям Гнева! Если все сойдет гладко, это будет такая злая ирония: пусть Служители Гнева кладут земные поклоны и молятся не своему Господу в ипостаси Карлтона Люфтойфеля, а одной из его жертв; пусть они окружают восторгом и обожанием ничтожную развалину, грязного и тупого забулдыгу, подзаборного горького пьяницу и лодыря, который сроду ни для кого пальцем о палец не ударил, за всю жизнь не сделал ничегошеньки для своих ближних; пусть они поклоняются этому жалкому ходячему аппарату для переработки литров алкоголя, который никогда не имел и грана власти над другими или даже над самим собой; пусть они в своей церкви славословят самого ничтожного из ничтожных, человечишку без роду и без племени!.. О, какое бы это было блаженство - видеть именно Тома Глисена в центре тиборовской фрески, на самом почетном месте. Ради этого стоит постараться!"
- Не могли бы вы сделать доброе дело для моего бедного несчастного друга-инвалида? - спросил он, принимая окончательное решение.
- Чего? Доброе дело? Извольте, почему бы не сделать… В этом мире еще есть кой-какое милосердие… Только если не очень трудно. Я уже не тот, что раньше. Ничего сложного не… Чего ему, сердяге, надо?
- Он страстно хочет увидеть Карлтона Люфтойфеля, человека, которого мы никогда в жизни не найдем. Ему и нужно-то лишь одно - сфотографировать этого человека. Не могли бы вы… ну, сказать, что вы и есть Карлтон Люфтойфель, что вы когда-то были председателем Комиссии по разработке новых видов энергии. Скажите еще, если он спросит, что это вы отдали приказ произвести ядерный удар. Вот и все. Сделаете? Сможете?
- Надо еще дерябнуть, чтоб яснее думалось, - сказал Том.
Пит снова поднес бутыль к его губам.
- Как там у вас? - крикнул Тибор из своего угла. - Все в порядке?
- Да, - крикнул Пит. - Тут дело поворачивается очень интересно! Не исключено, что нам неслыханно повезло. Погодите, я немного приведу этого человека в порядок, и все прояснится… Имейте терпение.
Том вцепился в руку Пита, чтобы тот не убрал бутыль прежде времени, и упоенно глотал вино. Потом отвалился и закрыл глаза. Похоже, вырубился. Или, и того хуже, помер.
- Эй, Том! - испуганно позвал Пит. Молчание. Казалось, пьянчужка превратился в камень, провалился сразу на миллиард лет назад, в эпоху застылой безмятежной гармонии неодушевленной материи. Никакой тик больше не пробегал по его лицу.
"Черт тебя забери!" - в сердцах подумал Пит Сэндз и заткнул бутыль пробкой.
- Я всегда говорил, что нас ведет по жизни доброе провидение, -крикнул он художнику. - Вы верите в доброе провидение, Тибор?
- Что? - переспросил Тибор несколько раздраженным тоном. Ему надоело ждать в одиночестве.
Пит Сэндз сунул руку в карман и вытащил стопку завернутых в бумагу серебряных десятицентовиков. Безотказное средство!.. Он постучал колонкой монет по щеке пьяницы. Никакой реакции. Тогда Пит разорвал бумагу и высыпал себе в горсть кучку монет. Монеты весело зазвякали. У "камня" оказался тонкий слух, и его губы шевельнулись.
- Карлтон Люфтойфель, - прошептал Том с закрытыми глазами. -Бедненький калека. Я не хочу, чтобы бедолага болтался по свету, пока не даст дубаря. Сами знаете, какой он жестокий, этот нынешний мир…
Старик раскрыл глаза. Когда его взгляд сфокусировался на ладони Пита, где громоздилась горка серебра, глаза Тома дивным образом оживились.
- Я председатель Комиссии по разработке новых видов энергии, -достаточно бодро произнес он. - Хотел бы я знать, чем они там занимались! И это я отдал приказ нанести ядерный удар по противнику.
Том закашлялся, сплюнул, поерошил пряди своих спутанных седых волос.
- Слушайте, а расчески у вас не имеется? Как-никак фотку делать будем.
При этом он сгреб все монеты с ладони Пита.
- Боюсь, расчески нет.
- Тогда помогите подняться. Значит, если начнет задавать вопросы, Карлтон Люфтойфель, Комиссия по разработке новых видов энергии, отдал приказ о ядерном ударе.
Том сунул монеты за пазуху. Где-то там у него имелось надежное место.
Пит вышел из-за перегородки вместе с Томом и возбужденным голосом сказал:
- Какие чудеса! Лишний раз убеждаешься, что есть божественное провидение, которое ведет каждого из нас по жизни! Вы в состоянии поверить, Тибор? До настоящего момента я еще сомневался в глубине души. Но тут явное чудо! Я беседовал с этим человеком. Когда он проснулся, ему было очень плохо. Но теперь стало немного лучше. - Он легонько пихнул Тома Глисена в бок и сказал ему: - Скажите моему другу, кто вы такой.
Том, глядя на лежавшего в тележке Тибора, осклабился в улыбке, заголяя свои непотребные зубы.
- Меня зовут Карлтон Люфтойфель.
Тибор несколько секунд молчал. Потом деревянным голосом спросил:
- Вы шутите?
- Сынок, зачем мне шутить насчет собственного имени? Человек может пользоваться разными именами в разных краях. Но когда узнаешь, что кто-то ищет меня с таким остервенением, грех отрицать, кто я такой на самом деле. Да, я Карлтон Люфтойфель. Бывший председатель Комиссии по разработке этих самых… новых видов энергии.
Тибор, ни разу не шелохнувшись, пытливо смотрел на него.
- Я отдал приказ бомбить, - добавил Том. Тибор продолжал молча смотреть на жалкого оборванца, опиравшегося на локоть Пита.
Тому Глисену было явно не по себе под этим пристальным взглядом, но он держался молодцом - не сломался.
Секунды текли, а Тибор по-прежнему молчал. Мало-помалу выражение глисеновского лица стало утрачивать осмысленность. Еще несколько мучительных секунд, и Том прошамкал:
- А вы когда-нибудь бывали в Денвере?
- Нет, - сказал Тибор.
Питу хотелось закричать и затопать ногами. Но Том уже завел свое:
- Хороший был город. Замечательный. И люди золотые. А потом началась война. Все сожгли к чертовой матери, твари поганые… - По его лицу побежали волны судорог, глаза недобро засияли. Тут его мысли сделали новый скачок, и он повторил: - Я бывший председатель Комиссии по разработке новых видов энергии. Это я отдал приказ нанести ядерный удар.
Тибор повел головой вниз и языком нажал нужную кнопку. Его экстензор пришел в движение и поставил в нужную позицию цветную широкоугольную автоматическую стереокамеру довоенного образца, которую Служители Гнева выдали ему, чтобы запечатлеть Карлтона Люфтойфеля.
"Да, гениальной картины не получится, - с горечью подумал Тибор. - Я никогда не создам подлинного шедевра, имея материалом - вот это. Но это, в конце концов, не имеет значения. Я буду трудиться как проклятый и сделаю все, на что способен, дабы запечатлеть того, кого сейчас вижу, чтобы закончить фреску в точном согласии с договоренностью и восславить их Господа, раз уж им так хочется восславлять этого своего с позволения сказать Бога. Роспись не обессмертит мое имя, не даст лавров великого живописца -как, впрочем, и не послужит к славе их зловредного Бога. Зато я свои обязательства выполню. А что меня навело на этого Люфтойфеля, судьба или слепая удача, это дело десятое. Самое главное, мое Странствие пришло к концу. У меня теперь есть его фотография. Ну и что мне сказать этому человеку после того, как я его запечатлел на пленку? Боже, хоть бы чуток волнения испытать. Отчего же так пусто на душе?"
Поискав по сусекам своей памяти, Тибор не нашел иных слов, кроме:
- Был рад познакомиться с вами. Я только что сфотографировал вас. Надеюсь, вы не против?
- Конечно, сынок. Был рад вам помочь. А теперь мне самое время отдохнуть, если ваш друг проводит меня. Мне надо полежать.
- Можем ли мы как-то помочь вам?
- Нет, спасибо. У меня тут припрятано много самого надежного лекарства. Вы замечательные ребята. Удачного вам путешествия.
- Спасибо и вам, сэр.
Том, как заведенный, махал Тибору рукой, пока Пит не схватил старого выпивоху за другую руку и не оттащил обратно за перегородку, в стойло.
"Домой! - радостно подумал Тибор, и его глаза невольно наполнились слезами. - Теперь мы вправе возвратиться домой!"
Он с нетерпением ждал, когда же Пит наконец впряжет корову, чтобы незамедлительно пуститься в путь.
Ночью они сидели у разведенного Питом небольшого костра. Ветер согнал тучи с неба, и звезды сияли на только что очистившемся небе. Тибор и Пит съели сухой паек, запивая его растворимым кофе - Пит нашел банку в заброшенном фермерском доме. Аромат, конечно, давно выветрился, но горячий черный напиток все же приятно бодрил, как и легкий теплый ветерок с юга.
- Временами я думал, - сказал Тибор, - что у меня ничего не получится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35