Для выживания нужны сотни, тысячи, а то и миллионы одинаковых существ, которые несут одинаковые внутренние и внешние признаки: даже если из миллионов выживет одно, способное дать потомство, -природа одержит победу. Природа - расточительный полководец, который побеждает только потому, что не жалеет солдат. А я - я единственный и неповторимый и потому обречен на уничтожение. Всякий человек - единственный и неповторимый, а потому обречен исчезновению".
Грустная мысль.
Пит взглянул на свои наручные часы. Тибор в пути уже шестьдесят два часа. Какое расстояние может преодолеть коровья упряжка за шестьдесят два часа? Ого-го-го какое! Даже самым медленным размеренным шагом корова может уйти за такое время довольно далеко. Тибор теперь милях в сорока от Шарлоттсвилля.
Хотелось бы знать, догадывается ли Тибор о том, что его преследуют? А если догадывается, то как поступит? При нем есть пистолет - Или намекала на это. И Тибор использует оружие не обинуясь - когда дело идет о спасении жизни, всякий выстрелит.
В рюкзаке Пита лежал полицейский револьвер и четыре патрона к нему. "Таким калибром я разнесу его на куски, - думал Пит. - Да, если он выстрелит в меня первым, я сделаю из него решето. Мы оба будем действовать в рамках самозащиты - повинуясь инстинкту самосохранения, который в нас вложил сам Господь. Выбора у нас не будет".
Здесь, вне города, за пределами человеческого жилья, оба из них ведут отчаянный бой с Врагом рода человеческого. Единоборство не на жизнь, а на смерть. Мертвая плоть и того и другого достанется Врагу, ибо он кормится телами живых, подгоняя их к могиле… Но придет час - и по мановению Господа все восстанут из могил. Завершится все воскресением - обретением вечного и бессмертного идеального тела, которому более не грозит разложение, которое более не изменяется к лучшему или к худшему. На кресте было распято существо, которое только воплощалось в человеческую плоть, но не было человеком. В это верят даже такие отпетые еретики, как Служители Гнева. Теперь в это верят буквально все на всей планете. Верят, не задавая вопросов… Очевидно, примерно такие же мысли посещали Тибора, когда он проезжал по этой дороге, подпрыгивая на ухабах в своей тряской тележке.
"Мы объединены, он и я, наличием единой нити в основополагающих догмах наших таких разных религий. До какой-то степени мы с ним одно: Макмастерс и я - мы единое целое. Нутром это чувствую. Но это единство непрочно, эфемерно. Как все неповторимое, оно обречено на гибель. Все хорошее обречено на гибель, - размышлял Пит. - По крайней мере в этом мире. Но в грядущем, ином мире все доброе будет пребывать вечно. Там доброе будет таким же неизменным и неистребимым, как в философских теориях Платона - вечные "идеи", образы вещей. В случае крайности тиборовская корова может нестись галопом. И Тибор может ехать так быстро, что мне за ним не поспеть. Если Тибор заметит за собой "хвост", он станет нахлестывать свою голштинку - и его уже не догнать. Но если хорошенько все взвесить… может, оно и к лучшему, если я безнадежно отстану? И он останется цел-здоров, и я невредим… Все будет по-прежнему. Впрочем, дудки. По-прежнему уже не будет. Ведь Тибор разживется фотографиями или видеопленкой с изображением Господа Гнева. И тогда - что? Вот эта-то мысль и угнетает. Как знать, какой эффект это произведет на жителей Шарлоттсвилля. Трудно предсказать. Но все предсказуемые последствия - одно другого хуже".
"Странно, - думал он. - Как мы печемся о своем городишке. И нас мало волнует то, что Служители Гнева одержали победу во всем мире. Наши мысли вертятся только на крохотном пятачке родного нам пространства. Вот она -послевоенная разобщенность мира. Наши горизонты сузились, усохли; мир стал дискретным, а мы - близорукими. Мы вроде тех старух, которые копаются в земле своими заскорузлыми пальцами, раздутыми от артрита. Они перерывают в поисках съедобных корешков один и тот же махонький участок подле своего жилья, потому что не хотят - да и не могут - уйти дальше, где нашлось бы больше пропитания… Вот сижу я тут, далеко от своего "огородика", и трясусь как осиновый лист. Стра-а-ашно, и обратно в Шарлоттсвилль хоцца. И разве Тибор не то же сейчас испытывает? Мы несчастные усталые путники, которые мечтают об одном - поскорее вернуться в родные Палестины".
В сторону Пита по иссохшей почве медленно брела босоногая женщина, простирая перед собой руки, будто слепая.
Это была мобильная часть Супер-М.
Глава 12
- Вам доводилось слышать об Альберте Эйнштейне? - осведомился робот, замаскированный под женщину.
Подвижная часть гигантского компьютера подкралась к погруженному в горестные размышления Сэндзу незаметно и железной - буквально железной -хваткой вцепилась в его руку.
- Теория относительности… - начал было Пит. Но робот перебил его:
- Давайте спустимся в бункер и обсудим его теории.
- Э-э, нет! - возразил Пит и стал вырываться. Он наслышался достаточно страшных историй
про этот полуразвалившийся компьютер. С самого детства он страшился встречи с кошмарной Супер-М. И вот - ужас придвинулся вплотную.
- У вас нет права принудить меня спуститься вниз! - благим матом завопил он, вспоминая о кислотной ванне, куда Супер-М опускает своих жертв. Нет, лучше любой конец, чем такой!
Пит заметался, норовя высвободиться. Но не тут-то было.
- Спроси меня о чем-нибудь! - прогундосила псевдобаба, волоча его за собой.
Сэндз волей-неволей сделал несколько шагов за ней.
- О'кей! - процедил он. - Ответь мне, проезжал ли тут калека без рук и ног на небольшой тележке?
- Это твой первый вопрос? - глухо спросил робот.
- Нет. Это мой единственный вопрос. Я в твои игры играть не желаю! Играть в твои игры - себе дороже! У тебя привычка убивать людей. Я твои повадки знаю!
Как же Тибор изловчился выкрутиться в подобной ситуации, если и он попался этой железной дуре? Или он не выкрутился? Может, его уже плюхнули в ту ванну с кислотой?
Интересно, кто наполняет чертову ванну в нашу сумеречную эпоху? Это покрыто тайной. Возможно, и сама Супер-М этого не знает. И не исключено, что тот мерзавец, который впервые наполнил ванну кислотой, сам же первым угодил в нее. Страх Пита увеличивался с каждой секундой. Мысли начали мешаться от одуряющего страха. Сколько же ужасов ухитрилась наплодить Земля за эти несколько десятилетий - это ж обалдеть можно! Кругом метастазы ужаса!
- Да, - сказала Супер-М. - Калека без конечностей тут проезжал и прострелил черепную коробку одной из моих мобильных частей. Мозг был задет, и она погибла.
- Но у тебя остались другие передвижные части, - подхватил Пит. -Вроде этой, которая держит меня. Их у тебя много - передвижных. Ничего, в один прекрасный день придет человек - или иное существо - и покончит с тобой. Жаль, не я.
- Это твой второй вопрос? - спросила железная бабища. - Ты хочешь спросить: сможет кто-либо и когда-либо уничтожить меня?
- Это не вопрос, - в сердцах возразил Пит. "Это вера, - подумал он. - Святая вера в то, что зло рано или поздно будет повержено".
- Когда-то ко мне приходил Альберт Эйнштейн - получить консультацию, - сказала Супер-М.
- Врешь ты, - отрезал Пит Сэндз. - Он умер за много лет до того, как тебя построили. У тебя мания величия. На самом деле ты наполовину сломанная и заржавевшая машина. Ты уже не в силах отличить желаемое от реального. Ты свихнулась. - Терять ему было нечего, и он отводил душу: - Ты старая карга. Ты смердящий труп. В тебе застряла искра жизни, но и та догорает. Почему ты живешь за счет уничтожения органической жизни? Ты ненавидишь ее? Хвои создатели научили тебя ненависти?
- Я хочу выжить, - сказал робот, держа его мертвой хваткой с бульдожьим упрямством.
- Послушай! - воскликнул Пит. - Я могу снабдить тебя кой-какой информацией, чтобы в будущем ты лучше отвечала на вопросы. Я прочту тебе стихотворение. Не гарантирую, что помню его дословно, однако за общий смысл ручаюсь. "На днях я вечность видел…"
Он осекся. "Видел" или "зрел"? Впрочем, какая разница! Супер-М вряд ли что-нибудь смыслит в поэзии. В ней теперь столько злобы, что, если в ее памяти и хранились стихи, они затерялись за ненужностью. О какой поэзии может быть речь в густом тумане ненависти!
- "На днях я вечность зрел…" - поправился он и снова осекся, потому что дальше не помнил - то ли от волнения, то ли просто память заколдобило.
- И это все? - спросила Супер-М.
- Конечно же, нет. Я пытаюсь вспомнить, как там дальше.
- Стихи с рифмой? - Нет.
- Тогда это и не стихи вовсе, - объявила Супер-М и поволокла его в сторону пещеры, служившей входом в подземный бункер, где таилось основное "тело" компьютера, наполовину изъеденное ржавчиной.
- Я могу снабдить тебя цитатами из Библии! - завопил Пит. С него пот лил ручьями - до того он перепугался. Как он ни вырывался, металлическая хватка не ослабевала ни на миг.
Супер-М относилась к диалогу с Сэндзом с идиотской серьезностью - как будто все ее существование зависело от произнесенного и услышанного. Впрочем, существование Супер-М действительно зависит от исхода их словесной схватки. Не физическая энергия нужна этой машине для поддержания своей жизни, а та духовная энергия, которую она извлечет из нервной системы своей жертвы, если та зазевается, даст сломить себя и увлечь в гибельную нору.
Супер-М не трогает негритят только потому, что они еще маленькие - их жизненный опыт и душевная энергия, так сказать, ей на один зубок.
Стало быть, в малости - спасение.
- Никто из ныне живущих варваров не слышал об Альберте Эйнштейне, -сказала Супер-М. - А этот человек стяжал истинное бессмертие, ибо он является подлинным творцом современного мира, если мы начнем отсчет времени с…
- Я же сказал тебе, что знаю об Эйнштейне и его научных работах! -перебил ее Пит Сэндз. - Ты что - глуховата? - Он закричал что было мочи: - Я отлично знаю, кто такой Эйнштейн!
- Ась?
Э-э, да эта дрянь и впрямь плохо слышит. Или у нее ослабела память, и она уже успела позабыть начало их разговора. Скорее всего последнее.
Забыла. А что, на этом можно как-то сыграть!
- Ты не ответила на мой последний, третий вопрос, - сказал он твердо, предельно напрягая голосовые связки.
- Твой третий вопрос? - растерянно переспросила Супер-М. - А в чем состоял твой вопрос?
- Ну, ты даешь. Это не по правилам, чтоб я повторял свой вопрос.
- А что я ответила? - спросила Супер-М.
- Толком ничего. Все ходила вокруг да около. Больше издавала какое-то шипение и постукивание. Как будто магнитофонную пленку перематывала.
- Пленки у меня действительно крутятся - тут, внизу. Но чтобы их наверху было слышно… - забормотала Супер-М. Ее хватка немного ослабела. Очень немного. Однако Пит уже догадался, что машина впала в подобие человеческого маразма. Она не владеет ситуацией. Лишенная регулярного обслуживания программистов, она становилась с каждым годом все дебильней: монбланы информации смешались в ее исполинском электронном мозгу.
- Ты сама перезабыла все об Альберте Эйнштейне! - отважно изрек Пит. - Ну-ка, расскажи мне о нем. Я весь внимание.
- Он создал единую теорию поля…
- В чем ее сущность? - Я…
Тут ее механическая лапа сжалась сильнее на руке Пита. Как будто машина обретала новые силы и уверенность в себе. Супер-М пыталась сориентироваться в необычной ситуации. Ее жертвы редко защищались - а тем более столь изворотливо и напористо.
"Я ее переспорю, - подумал Пит. - Не даром я в Детстве учился в школе у иезуитов. На сей раз моя вера поможет мне, ибо научила меня дискутировать. Вот и говорите, что теология - это пустые словесные упражнения, которые не имеют практического приложения. Конечно, та мрачная пещера, куда меня тащит эта железная бабища, - препоганое место для диспута".
- Давайте дадим точное определение понятия "человек", - сказал Пит. - Вначале попытаемся описать его как систему биологических взаимодействий…
Робот сжал его руку еще крепче. Э-э, похоже, он допустил ошибочный ход - в этой теме машина чувствует себя как рыба в воде. - Дай мне уйти, -сказал Пит.
- Совсем как в песне Боба Дилана, - сказала Супер-М. - "Дай мне уйти! Я дарил тебе свои мысли, а ты захотела всю мою душу". Я хочу всю твою жизненную силу, прохожий. Ты путешествуешь по лику Земли, тогда как я остаюсь на одном месте - одинокая и алчущая от голода. Я не получала пищи на протяжении многих месяцев! Поэтому ты мне крайне необходим.
Робот протащил его еще несколько шагов. Теперь темная дыра входа в пещеру зияла совсем рядом.
- Я люблю тебя, - с чувством произнесла Супер-М.
- Вы именуете то, что вы творите, любовью?!
- А разве Оскар Уайльд не говорил, что каждый человек убивает того, кого он любит? Я люблю в точном соответствии с этим высказыванием.
Тут робота странным образом тряхнуло, словно там, в бункере, в хитроумных цепях что-то стряслось.
- Ага, - произнесла Супер-М ровным машинным голосом, - доступ к информационному банку только что восстановился… Я знаю стихотворение, которое ты начал цитировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Грустная мысль.
Пит взглянул на свои наручные часы. Тибор в пути уже шестьдесят два часа. Какое расстояние может преодолеть коровья упряжка за шестьдесят два часа? Ого-го-го какое! Даже самым медленным размеренным шагом корова может уйти за такое время довольно далеко. Тибор теперь милях в сорока от Шарлоттсвилля.
Хотелось бы знать, догадывается ли Тибор о том, что его преследуют? А если догадывается, то как поступит? При нем есть пистолет - Или намекала на это. И Тибор использует оружие не обинуясь - когда дело идет о спасении жизни, всякий выстрелит.
В рюкзаке Пита лежал полицейский револьвер и четыре патрона к нему. "Таким калибром я разнесу его на куски, - думал Пит. - Да, если он выстрелит в меня первым, я сделаю из него решето. Мы оба будем действовать в рамках самозащиты - повинуясь инстинкту самосохранения, который в нас вложил сам Господь. Выбора у нас не будет".
Здесь, вне города, за пределами человеческого жилья, оба из них ведут отчаянный бой с Врагом рода человеческого. Единоборство не на жизнь, а на смерть. Мертвая плоть и того и другого достанется Врагу, ибо он кормится телами живых, подгоняя их к могиле… Но придет час - и по мановению Господа все восстанут из могил. Завершится все воскресением - обретением вечного и бессмертного идеального тела, которому более не грозит разложение, которое более не изменяется к лучшему или к худшему. На кресте было распято существо, которое только воплощалось в человеческую плоть, но не было человеком. В это верят даже такие отпетые еретики, как Служители Гнева. Теперь в это верят буквально все на всей планете. Верят, не задавая вопросов… Очевидно, примерно такие же мысли посещали Тибора, когда он проезжал по этой дороге, подпрыгивая на ухабах в своей тряской тележке.
"Мы объединены, он и я, наличием единой нити в основополагающих догмах наших таких разных религий. До какой-то степени мы с ним одно: Макмастерс и я - мы единое целое. Нутром это чувствую. Но это единство непрочно, эфемерно. Как все неповторимое, оно обречено на гибель. Все хорошее обречено на гибель, - размышлял Пит. - По крайней мере в этом мире. Но в грядущем, ином мире все доброе будет пребывать вечно. Там доброе будет таким же неизменным и неистребимым, как в философских теориях Платона - вечные "идеи", образы вещей. В случае крайности тиборовская корова может нестись галопом. И Тибор может ехать так быстро, что мне за ним не поспеть. Если Тибор заметит за собой "хвост", он станет нахлестывать свою голштинку - и его уже не догнать. Но если хорошенько все взвесить… может, оно и к лучшему, если я безнадежно отстану? И он останется цел-здоров, и я невредим… Все будет по-прежнему. Впрочем, дудки. По-прежнему уже не будет. Ведь Тибор разживется фотографиями или видеопленкой с изображением Господа Гнева. И тогда - что? Вот эта-то мысль и угнетает. Как знать, какой эффект это произведет на жителей Шарлоттсвилля. Трудно предсказать. Но все предсказуемые последствия - одно другого хуже".
"Странно, - думал он. - Как мы печемся о своем городишке. И нас мало волнует то, что Служители Гнева одержали победу во всем мире. Наши мысли вертятся только на крохотном пятачке родного нам пространства. Вот она -послевоенная разобщенность мира. Наши горизонты сузились, усохли; мир стал дискретным, а мы - близорукими. Мы вроде тех старух, которые копаются в земле своими заскорузлыми пальцами, раздутыми от артрита. Они перерывают в поисках съедобных корешков один и тот же махонький участок подле своего жилья, потому что не хотят - да и не могут - уйти дальше, где нашлось бы больше пропитания… Вот сижу я тут, далеко от своего "огородика", и трясусь как осиновый лист. Стра-а-ашно, и обратно в Шарлоттсвилль хоцца. И разве Тибор не то же сейчас испытывает? Мы несчастные усталые путники, которые мечтают об одном - поскорее вернуться в родные Палестины".
В сторону Пита по иссохшей почве медленно брела босоногая женщина, простирая перед собой руки, будто слепая.
Это была мобильная часть Супер-М.
Глава 12
- Вам доводилось слышать об Альберте Эйнштейне? - осведомился робот, замаскированный под женщину.
Подвижная часть гигантского компьютера подкралась к погруженному в горестные размышления Сэндзу незаметно и железной - буквально железной -хваткой вцепилась в его руку.
- Теория относительности… - начал было Пит. Но робот перебил его:
- Давайте спустимся в бункер и обсудим его теории.
- Э-э, нет! - возразил Пит и стал вырываться. Он наслышался достаточно страшных историй
про этот полуразвалившийся компьютер. С самого детства он страшился встречи с кошмарной Супер-М. И вот - ужас придвинулся вплотную.
- У вас нет права принудить меня спуститься вниз! - благим матом завопил он, вспоминая о кислотной ванне, куда Супер-М опускает своих жертв. Нет, лучше любой конец, чем такой!
Пит заметался, норовя высвободиться. Но не тут-то было.
- Спроси меня о чем-нибудь! - прогундосила псевдобаба, волоча его за собой.
Сэндз волей-неволей сделал несколько шагов за ней.
- О'кей! - процедил он. - Ответь мне, проезжал ли тут калека без рук и ног на небольшой тележке?
- Это твой первый вопрос? - глухо спросил робот.
- Нет. Это мой единственный вопрос. Я в твои игры играть не желаю! Играть в твои игры - себе дороже! У тебя привычка убивать людей. Я твои повадки знаю!
Как же Тибор изловчился выкрутиться в подобной ситуации, если и он попался этой железной дуре? Или он не выкрутился? Может, его уже плюхнули в ту ванну с кислотой?
Интересно, кто наполняет чертову ванну в нашу сумеречную эпоху? Это покрыто тайной. Возможно, и сама Супер-М этого не знает. И не исключено, что тот мерзавец, который впервые наполнил ванну кислотой, сам же первым угодил в нее. Страх Пита увеличивался с каждой секундой. Мысли начали мешаться от одуряющего страха. Сколько же ужасов ухитрилась наплодить Земля за эти несколько десятилетий - это ж обалдеть можно! Кругом метастазы ужаса!
- Да, - сказала Супер-М. - Калека без конечностей тут проезжал и прострелил черепную коробку одной из моих мобильных частей. Мозг был задет, и она погибла.
- Но у тебя остались другие передвижные части, - подхватил Пит. -Вроде этой, которая держит меня. Их у тебя много - передвижных. Ничего, в один прекрасный день придет человек - или иное существо - и покончит с тобой. Жаль, не я.
- Это твой второй вопрос? - спросила железная бабища. - Ты хочешь спросить: сможет кто-либо и когда-либо уничтожить меня?
- Это не вопрос, - в сердцах возразил Пит. "Это вера, - подумал он. - Святая вера в то, что зло рано или поздно будет повержено".
- Когда-то ко мне приходил Альберт Эйнштейн - получить консультацию, - сказала Супер-М.
- Врешь ты, - отрезал Пит Сэндз. - Он умер за много лет до того, как тебя построили. У тебя мания величия. На самом деле ты наполовину сломанная и заржавевшая машина. Ты уже не в силах отличить желаемое от реального. Ты свихнулась. - Терять ему было нечего, и он отводил душу: - Ты старая карга. Ты смердящий труп. В тебе застряла искра жизни, но и та догорает. Почему ты живешь за счет уничтожения органической жизни? Ты ненавидишь ее? Хвои создатели научили тебя ненависти?
- Я хочу выжить, - сказал робот, держа его мертвой хваткой с бульдожьим упрямством.
- Послушай! - воскликнул Пит. - Я могу снабдить тебя кой-какой информацией, чтобы в будущем ты лучше отвечала на вопросы. Я прочту тебе стихотворение. Не гарантирую, что помню его дословно, однако за общий смысл ручаюсь. "На днях я вечность видел…"
Он осекся. "Видел" или "зрел"? Впрочем, какая разница! Супер-М вряд ли что-нибудь смыслит в поэзии. В ней теперь столько злобы, что, если в ее памяти и хранились стихи, они затерялись за ненужностью. О какой поэзии может быть речь в густом тумане ненависти!
- "На днях я вечность зрел…" - поправился он и снова осекся, потому что дальше не помнил - то ли от волнения, то ли просто память заколдобило.
- И это все? - спросила Супер-М.
- Конечно же, нет. Я пытаюсь вспомнить, как там дальше.
- Стихи с рифмой? - Нет.
- Тогда это и не стихи вовсе, - объявила Супер-М и поволокла его в сторону пещеры, служившей входом в подземный бункер, где таилось основное "тело" компьютера, наполовину изъеденное ржавчиной.
- Я могу снабдить тебя цитатами из Библии! - завопил Пит. С него пот лил ручьями - до того он перепугался. Как он ни вырывался, металлическая хватка не ослабевала ни на миг.
Супер-М относилась к диалогу с Сэндзом с идиотской серьезностью - как будто все ее существование зависело от произнесенного и услышанного. Впрочем, существование Супер-М действительно зависит от исхода их словесной схватки. Не физическая энергия нужна этой машине для поддержания своей жизни, а та духовная энергия, которую она извлечет из нервной системы своей жертвы, если та зазевается, даст сломить себя и увлечь в гибельную нору.
Супер-М не трогает негритят только потому, что они еще маленькие - их жизненный опыт и душевная энергия, так сказать, ей на один зубок.
Стало быть, в малости - спасение.
- Никто из ныне живущих варваров не слышал об Альберте Эйнштейне, -сказала Супер-М. - А этот человек стяжал истинное бессмертие, ибо он является подлинным творцом современного мира, если мы начнем отсчет времени с…
- Я же сказал тебе, что знаю об Эйнштейне и его научных работах! -перебил ее Пит Сэндз. - Ты что - глуховата? - Он закричал что было мочи: - Я отлично знаю, кто такой Эйнштейн!
- Ась?
Э-э, да эта дрянь и впрямь плохо слышит. Или у нее ослабела память, и она уже успела позабыть начало их разговора. Скорее всего последнее.
Забыла. А что, на этом можно как-то сыграть!
- Ты не ответила на мой последний, третий вопрос, - сказал он твердо, предельно напрягая голосовые связки.
- Твой третий вопрос? - растерянно переспросила Супер-М. - А в чем состоял твой вопрос?
- Ну, ты даешь. Это не по правилам, чтоб я повторял свой вопрос.
- А что я ответила? - спросила Супер-М.
- Толком ничего. Все ходила вокруг да около. Больше издавала какое-то шипение и постукивание. Как будто магнитофонную пленку перематывала.
- Пленки у меня действительно крутятся - тут, внизу. Но чтобы их наверху было слышно… - забормотала Супер-М. Ее хватка немного ослабела. Очень немного. Однако Пит уже догадался, что машина впала в подобие человеческого маразма. Она не владеет ситуацией. Лишенная регулярного обслуживания программистов, она становилась с каждым годом все дебильней: монбланы информации смешались в ее исполинском электронном мозгу.
- Ты сама перезабыла все об Альберте Эйнштейне! - отважно изрек Пит. - Ну-ка, расскажи мне о нем. Я весь внимание.
- Он создал единую теорию поля…
- В чем ее сущность? - Я…
Тут ее механическая лапа сжалась сильнее на руке Пита. Как будто машина обретала новые силы и уверенность в себе. Супер-М пыталась сориентироваться в необычной ситуации. Ее жертвы редко защищались - а тем более столь изворотливо и напористо.
"Я ее переспорю, - подумал Пит. - Не даром я в Детстве учился в школе у иезуитов. На сей раз моя вера поможет мне, ибо научила меня дискутировать. Вот и говорите, что теология - это пустые словесные упражнения, которые не имеют практического приложения. Конечно, та мрачная пещера, куда меня тащит эта железная бабища, - препоганое место для диспута".
- Давайте дадим точное определение понятия "человек", - сказал Пит. - Вначале попытаемся описать его как систему биологических взаимодействий…
Робот сжал его руку еще крепче. Э-э, похоже, он допустил ошибочный ход - в этой теме машина чувствует себя как рыба в воде. - Дай мне уйти, -сказал Пит.
- Совсем как в песне Боба Дилана, - сказала Супер-М. - "Дай мне уйти! Я дарил тебе свои мысли, а ты захотела всю мою душу". Я хочу всю твою жизненную силу, прохожий. Ты путешествуешь по лику Земли, тогда как я остаюсь на одном месте - одинокая и алчущая от голода. Я не получала пищи на протяжении многих месяцев! Поэтому ты мне крайне необходим.
Робот протащил его еще несколько шагов. Теперь темная дыра входа в пещеру зияла совсем рядом.
- Я люблю тебя, - с чувством произнесла Супер-М.
- Вы именуете то, что вы творите, любовью?!
- А разве Оскар Уайльд не говорил, что каждый человек убивает того, кого он любит? Я люблю в точном соответствии с этим высказыванием.
Тут робота странным образом тряхнуло, словно там, в бункере, в хитроумных цепях что-то стряслось.
- Ага, - произнесла Супер-М ровным машинным голосом, - доступ к информационному банку только что восстановился… Я знаю стихотворение, которое ты начал цитировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35