У Эмиля Старка были серые необычайно смышленые глаза.
- Спасибо, - простонала Николь, в душе больше всего желая, чтобы он
поскорее ушел.
Она ощущала, что он овладел всеми нитями их беседы, и это вызывало у
нее досаду и беспокойство.
- Видите ли, - продолжил он, - для нас, израильтян, всегда
затруднительно вести какие-либо дела с немцами, поэтому я не сомневаюсь в
том, что испытывал бы определенную неловкость и во взаимоотношениях с
герром Кальбфлейшем.
Он выдохнул густое облако сигарного дыма; запах его был ей настолько
отвратителен, что она, не стесняясь премьера, сморщила свой нос, а он
спокойно продолжал:
- Он очень напоминает самого первого Дер Альте, герра Аденауэра,
кажется так его звали, насколько мне помнятся учебные исторические фильмы,
которых я насмотрелся еще мальчиком в школе. Интересно отметить, что он
правил куда более длительный промежуток времени, чем продолжался весь
период существования Третьего Рейха... который, как полагали, должен был
просуществовать тысячу лет.
- Да, - рассеянно согласилась Николь.
- А ведь это вполне осуществимо, если мы скажем ему необходимую для
этого помощь, прибегнув к использованию аппаратуры фон Лессинджера. Он
отвел глаза в сторону.
- Вы так считаете? И тем не менее, вы все еще хотите...
- Я думаю, - сказал Эмиль Старк, - что если Третьему Рейху
предоставить в распоряжение те виды оружия, которых ему недоставало, он
мог бы протянуть еще лет пять - хотя и это представляется весьма мало
вероятным. Он обречен на гибель самой своей внутренней природой: в
нацистской партии совершенно отсутствовал механизм наследования Фюреру.
Поэтому Германия распадется на части, превратится в скопище крохотных,
злобно враждующих друг с другом государств, как это уже было до Бисмарка.
Мое правительство убеждено в этом, миссис Тибо. Помните, как Гесс
представлял Гитлера на одном из грандиозных партийных митингов? "Гитлер
ист Дойчланд" - "Гитлер есть Германия". Он был совершенно прав. Отсюда
вытекал вопрос - что будет после Гитлера? Потоп. И Гитлер прекрасно это
понимал. По сути, не исключена даже возможность того, что Гитлер
преднамеренно вел свою страну к поражению. Но это весьма замысловатая
гипотеза, основанная на психоанализе его характера. Я лично нахожу ее
слишком уж фантастично, чтобы в нее поверить.
- Если доставить сюда Германа Геринга из его эпохи, - задумчиво
произнесла Никель, - сюда, к нам, вы захотите сесть с ним за один стол и
принять участие в переговорах?
- Да, - ответил Старк. - Я даже настаиваю на этом.
- Вы?... - она высокомерно взглянула на него. - Настаиваете?
Старк кивнул.
- Впрочем, это не удивительно, - заявила Никель. - Наверное, вы
считаете духовным воплощением всемирного еврейства или какой-либо подобной
мистической организации.
- Я являюсь официальным представителем государства Израиль, возразил
Старк, - по сути, его наивысшим должностным лицом.
- Это правда, - спросила Никель, - что ваша страна намерена в самом
ближайшем будущем осуществить рекогносцировочный полет на Марс?
- Вовсе не рекогносцировочный полет, - возразил Старк. - Транспортную
операцию, целью которой является организация там первого нашего кибуца,
разумеется, в его современном виде. Марс, так сказать, весь подобен
огромной пустыне Нехеб. Когда-нибудь мы на нем будем выращивать апельсины.
- Удачливый народец, - бросила сквозь зубы Никель.
- Пардон? - Старк приложил ладонь к уху - он не расслышал ее слов.
- Вам везет. У вас есть сила воображения. А чем мы располагаем у себя
в США?... - овна призадумалась. - Это нормы. Стандарты. Нам свойственен
очень приземленный образ мышления. Черт бы вас побрал, Старк - вы совсем
меня расстроили, даже не знаю, почему.
- Вам следовало бы посетить Израиль, - предложил Старк. - Вам там
будет очень интересно. Например...
- Например, я могла бы там перейти в иудейскую веру, - усмехнулась
Никель. - И принять имя Ребенка. Послушайте-ка, Старк, что-то я совсем
заговорилась с вами. Мне очень не нравится вся эта затея, изложенная в
докладе Вольфа, - как я полагаю, такое широкомасштабное вмешательство в
прошлое слишком рискованно, даже если это и может привести к спасению
шести миллионов жизней ни в чем неповинных людей. Вспомните-ка, что
случилось, когда мы делали попытки послать специального убийцу в прошлое,
чтобы он уничтожил Адольфа Гитлера в самом начале его политической
карьеры: кто-то или что-то мешало нам всякий раз, когда мы пытались это
сделать, а попыток таких мы предприняли целых семь! Я знаю - в этом я даже
уверена - что нам препятствовали агенты из будущего, из той эпохи, что
последует за нашей. Если кто-то один способен порезвиться, используя
систему фон Лессинджера, то на это способны и двое. Бомба в пивном зале,
бомба в агитсамолете...
- Не такая попытка, - сказал Старк, - будет с восторгом встречена
неонацистскими элементами. Они будут рады оказывать вам всяческое
содействие.
- И этим вы хотите поднять мое настроение? - с горечью в голосе
произнесла Никель. - Вы должны были бы лучше других понять, насколько это
дурное предзнаменование.
Какое-то время Старк ничего не говорил. Он только курил свою
филиппинскую сигару ручной работы и угрюмо посматривал на собеседницу.
- Мне, пожалуй, сейчас самое время откланяться, миссис Тибо, -
наконец сказал он. - Возможно, вы правы. Мне бы хотелось поразмыслить над
этим, а также посовещаться с другими членами моего кабинета. Мы еще с вами
встретимся сегодня вечером на концерте в Белом Доме. Там будут исполняться
Бах или Гендель? Я очень люблю обоих этих композиторов.
- Сегодня у нас будет программа специально для израильского премьера,
- сообщила Никель. - Мендельсон, Малер, Блох, Копленд. Ну как?
Она улыбнулась, и Старк улыбнулся ей в ответ.
- У вас есть лишний экземпляр доклада генерала Вольфа, который я мог
бы взять с собой?
- Нет. - Она отрицательно покачала головой. - Это "Гехаймнис" -
совершенно секретно.
Старк поднял бровь. Улыбка сошла с его лица.
- Даже Кальбфлейшу не видать его, - подчеркнула Никель.
А ведь в ее намерения не входило выпячивать свое положение, и Эмиль
Старк, без сомнения, догадывался об этом. Профессиональная
проницательность была одним из его неотъемлемых качеств.
Николь прошла к своему письменному столу и расположилась за ним.
Ожидая, пока он уйдет, она стала просматривать папку с различными краткими
сообщениями, которые подготовила для нее секретарша Леонора. Среди ничего
особенно интересного не было, внимание Никель привлекло только одна
информация.
В ней говорилось, что разведчице талантов для Белого Дома Джанет
Раймер так и не удалось уговорить великого, но патологически
неуравновешенного пианиста-телекинетика Ричарда Конгросяна принять участие
в сегодняшнем концерте, так как он внезапно покинул свою летнюю резиденцию
в Дженнере и добровольно отправился в один из санаториев для прохождения
курса электрошоковой терапии. И об этом никто не должен был знать.
Конгросян был известен не только своей мастерской интерпретацией
Брамса и Шопена, но и своеобразным, быстрым и очень сильным умом. Пропади
все пропадом, с горечью отметила про себя Никель. Что ж, это полностью
перечеркивает все, что намечалось на сегодняшний вечер; я вполне могу
заваливаться в постель сразу же после обеда.
С любопытством взирая на нее, Эмиль Старк продолжал попыхивать
сигарой.
- Вам имя "Ричард Конгросян" что-нибудь говорит? - требовательным
тоном, глядя на него в упор, спросила Никель.
- Безусловно. Это некий романтичный композитор...
- Он снова болен. Душевно. Уже, наверное, в сотый раз. Или вам ничего
об этом неизвестно? Неужели до ваших ушей не дошли слухи об этом? Она в
ярости отшвырнула от себя подшивку сообщений, и та соскользнула на пол.
Временами мне очень хочется, чтобы он в конце концов покончил с
жизнью самоубийства или умер от проведения толстой кишки или еще от
чего-нибудь, чем он в действительности заболел, хоть на этой неделе.
- Конгросян - великий артист, - кивнул Старк. - Я понимаю вашу
озабоченность. Да еще в такое смутное время, когда по улицам маршируют
сыны Иова и, похоже, готова воспрянуть и выплеснуться наружу вся пошлость
и бездарность.
- Этим тварям, - спокойно произнесла Никель, недолго осталось
буянить. Поэтому лучше беспокоиться о чем-нибудь ином.
- Вы уверены в том, что владеете положением? И держите его под своим
жестким контролем? Старк позволил себе изобразить на лице сдержанную,
совсем небольшую гримасу.
- Бертольд Гольц - самый настоящий исп. Ходячий анекдот. Клоун.
- Как, вполне возможно, и Геринг?
Никель ничего не ответила - только вспыхнули ее глаза. Старк успел
увидеть эту неожиданную и кратковременную искру сомнения. Он снова скорчил
гримасу, на этот раз совершенно непроизвольно, не сумев скрыть глубокого
беспокойства, охватившего его. Никель вздрогнула при виде этой гримасы.

5
В небольшом домике, расположенном позади "Пристанища марсолетов N_3",
Эл Миллер сидел, положив ноги на стол и, не выпуская из зубов сигары
"Уппманн", наблюдал за прохожими на тротуаре, центральной части городка
Рино в штате Невада. Позади ярко раскрашенных марсолетов с развевающимися
вымпелами и флажками ему была видна как бы чего ожидающая, расплывчатая
тень, притаившаяся под огромной вывеской с надписью "Луни Люк".
И не только он видел эту тень. По тротуару шли мужчина и женщина с
маленьким мальчиком, вприпрыжку бежавшими чуть впереди их. Вдруг мальчишка
громко ойкнул, высоко подпрыгнул и возбужденно замахал руками.
- Эй, пап, смотри! Ты знаешь, что это такое? Гляди, это папоола.
- Ей-богу! - улыбнувшись, произнес мужчина. - Это действительно она!
Смотри, Мартин, это одно из тех самых марсианских существ, сейчас оно
прячется под вывеской. Что ты скажешь на то, если мы подойдем к нему
поближе и поболтаем с ним? Он двинулся в направлении вывески, мальчик не
отставал от него. Женщина, однако, продолжала идти по тротуару.
- Идем с нами, мам! - позвал ее мальчик.
Оставаясь в конторе, Эл Миллер слегка притронулся к органам
управления я у себя под рубашкой. Папоола выползла из-под вывески "Луни
Люк" и Эл заставил ее проковылять на шести коротеньких ножках в сторону
тротуара. Нелепая ее круглая шляпа соскользнула набекрень, накрыв одну из
антенн, глаза ее, как только приняли изображение женщины, то сходились, то
расходились в разные стороны. Совладав наконец с глазами, папоола устало
потащилась вслед за женщиной к восторгу мальчика и его отца.
- Смотри, пап, она идет за мамой! Эй, мам, обернись и увидишь ее!
Женщина бросила взгляд назад, увидела напоминающий большое плоское
блюдо организм с оранжевым, как у жука, туловищем и рассмеялась. Ну кто же
не любит папоолу, отметил про себя Эл. Полюбуйся этой смешной марсианской
папоолой. Поговори с ней, папоола, скажи "Здравствуй" симпатичной даме,
которая смеется над тобою.
Мысли папоолы, направленные в адрес женщины, достигли и Эла. Папоола
здоровалась с нею; заверяла, что ей приятно с нею встретиться, льстиво
ублажала ее до тех пор, пока женщина не развернулась лицом к ней,
присоединившись к своему сыну и мужу, так что теперь все трое стояли
вместе, воспринимая мысленные импульсы, исходившие от марсианского
существа, которое прибыло сюда, на Землю, не имея каких-либо враждебных
намерений - такие мысли оно внушало - и которое даже неспособно было
причинить какие-либо неприятности кому бы то ни было из людей. Папоола
любила их, всю эту дружную семью, любила то что так же, как они любили ее;
именно об этом как раз сейчас она и говорила им мысленно - она несла им
нежность, тепло дружелюбия, к которым она была столь привычна на своей
родной планете.
Каким все-таки замечательным местом должен быть Марс, - так думали
мужчина и женщина, убеждаясь в этом все сильнее, по мере того, как папоола
источала свое дружеское отношение, свои воспоминания о родной планете.
Черт возьми, да ведь общество на Марсе на такое отчужденное, не такое
шизоидное, как земное, никто там ни за кем не шпионит, не надо проходить
бесконечные релпол-проверки, не надо сообщать об их результатах домовым
комитетам безопасности. Подумайте об этом, говорила им папоола, пока они
стояли на тротуаре как вкопанные, не в состоянии сдвинуться с места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39