- Только что
здесь поделаешь? Он обвел взглядом стол в поисках свежей почты - она, как
всегда, затерялась где-то среди хлама.
- Всегда можно эмигрировать, - подчеркнул симулакрон - мужчина.
- Гм, - рассеянно произнес Чик.
Неожиданно он обнаружил целую груду совсем недавних на вид счетов от
поставщиков комплектующих; испытывая уныние и даже ужас, он начал
разбирать их и приводить в порядок. Видел ли это Маури? Весьма вероятно.
Глянул на них, затем сразу же отодвинул подальше с глаз. Фирма
"Фрауэнциммер и компаньоны" функционировала куда эффективнее, когда ей не
напоминали о подобных мелочах жизни. Подобно регрессирующему невротику, ей
постоянно приходилось прятать кое-какие аспекты реальности от собственного
восприятия, чтобы дать себе возможность нормально работать. Такой подход
вряд ли был идеальным, но какою могла быть альтернатива? Стать реалистом
означало сдаться, погибнуть. Иллюзия или ребяческое отношение к жизненным
реалиям были существенны для выживания крошечных фирм или, по крайней
мере, так это всегда казалось ему и Маури. В любом случае, они оба
разделяли подобное мнение. Их симулакроны - взрослые особы - не одобряли
этого; их холодная, чисто логическая оценка действительности резко
контрастировала с отношением к жизни их изготовителей, и Чик всегда ощущал
некоторое смущение перед симулакронами, будто был не совсем одет; он
понимал, что ему следовало бы быть для них лучшим примером.
- Если вы купите марсолет и эмигрируете на Марс, - произнес взрослый
мужчина, - мы могли бы оказаться семьей, живущей по соседству с вами.
- Мне не понадобится никакая семья по соседству со мной, - сказал
Чик, - если я на самом деле эмигрирую на Марс. Я туда отправился бы, чтобы
быть подальше от людей.
- Мы бы стали очень хорошей семьей, живущей по соседству с вами, -
сказала женщина.
- Послушайте, - сказал Чик. - Вам не положено читать мне лекции о
своих достоинствах. Мне о вас известно гораздо больше, чем вам самим.
Их самонадеянность, их чистосердечная искренность не только
забавляла, но также и раздражала его. Как семья по соседству, эта группа
симов скорее надоедала бы, чем скрашивала одиночество, отметил он про
себя. И все же, это было как раз то, чего так хотели эмигранты, фактически
даже те, в чем они особенно нуждались на необжитых просторах колонии. Он
мог бы ли понимать это - ведь в конце-то концов понимать это и составляло
основную цель деятельности фирмы "Фрауэнциммер и компаньоны".
Эмигрируя, человек теперь получал возможность приобрести соседей,
купить хоть и поддельное, но близкое общение с кем-то еще живым, звуки и
движения, характерные для человеческой деятельности или, пол крайней мере,
их механический заменитель - для того, чтобы поднять свой моральный дух в
новом окружении, среди незнакомых ранее раздражителей и, возможно - Боже,
упаси от этого - при отсутствии таких раздражителей. И вдобавок к этому
имеющему первостепенное значение преимуществу чисто психологического
свойства, была здесь еще и определенная практическая выгода. Группа
симулакронов, составлявшая семью, живущую по соседству, вспахивала участок
земли, возделывала ее, производила ирригационные работы, делала почву
плодородной, высокопродуктивной. А урожай с нее доставался
поселенцу-человеку, поскольку группа, составлявшая семью по соседству,
если уж следовать букве закона, занимала часть его собственной территории.
Семья, живущая по соседству фактически соседями не была - она была частью
обстановки, окружавшей владельца симов. Общение с ними по сути своей было
непрерывным диалогом с самим собой; семья, живущая по соседству, если она
функционировала надлежащим образом, улавливала самые сокровенные надежды и
чаянья поселенца и подробно излагала ему их в ответ на его вопросы в
членораздельной форме. С терапевтической точки зрения это было весьма
полезной затеей, хотя с культурной точки зрения и несколько бесплодной.
- Сейчас сюда войдет мистер Фрауэнциммер, - с уважением произнес
мужчина.
Подняв глаза, Чик увидел, как медленно отворилась входная дверь. На
пороге появился, осторожно держа в руках чашку кофе и пончик, Маури.
- Послушай, приятель, - произнес Маури хрипло.
Это был маленький, кругленький мужичонка, очень напоминавший
отражение в кривом зеркале. Ноги у него были какие-то совсем маленькие,
можно было только удивляться тому, как им удается поддерживать его тело;
передвигаясь, он раскачивался из стороны в сторону.
- Извини меня, но, как мне кажется, подошло наконец самое время тебя
уволить.
Чик в недоумении воззрился на него.
- Больше я уже не в состоянии терпеть, - сказал Маури.
Крепко держа ручку своей чашки с кофе огрубевшими, почерневшими от
работы с металлом пальцами, он искал взглядом, куда бы поставить ее среди
бумаг и справочников, которыми была завалена вся поверхность письменного
стола.
- Я, кажется, - в сердцах произнес Чик, однако даже ему самому голос
его показался слабым, неуверенным.
- Ты знал, что рано или поздно, но все равно когда-нибудь произойдет.
- Голос Маури теперь напоминал ворчливое брюзжание.
- Мы оба знали это. Что мне еще остается делать? Нам вот уже которую
неделю никак не удается выполнить важный заказ. Взгляни-ка на эту группу.
Семья, живущая по соседству, которая здесь околачивается, - околачивается
и только, как это еще иначе назвать? Нам следовало давным-давно сбыть ее с
рук, а мы все тянем резину.
Вытащив огромный носовой платок из ирландского полотна, он стал
вытирать им пот со лба.
- Извини, Чик. Теперь он с тревогой смотрел на своего служащего.
Симулакрон-мужчина так прокомментировал услышанное:
- Это в самом деле внушающее беспокойство заявление.
- У меня точно такое же ощущение, - поддержала его жена.
Глянув свирепо в их сторону, Маури зашипел, прямо-таки брызжа слюной:
- Цыц! Ну-ка полегче. Не суйте нос не в свои дела. Кто там просил вас
высказывать, якобы, свое, а на самом деле, запрограммированное другими
мнение?
- Оставь их в покое, - буркнул Чик.
Он был ошарашен словами Маури. В эмоциональном плане он был застигнут
совершенно врасплох, несмотря на то, что умом давно уже предвидел такой
поворот событий.
- Если мистер Страйкрок уйдет, - произнес мужского пола симулакрон, -
мы уйдем вместе с ним.
Криво улыбнувшись, Маури рявкнул на симулакронов:
- О, черт бы вас всех побрал, вам что, не понятно, что вы не более,
чем промышленная продукция?! Ну-ка, сидите тихо, пока мы сами не выясним
свои отношения. У нас и без вас хлопот по горло.
Сев за стол, он развернул утренний выпуск "Хроники".
- Весь мир катится в тартарары. Это не о нас, Чик, только не о
"Фрауэнциммере и компаньонах". Послушай-ка, вот о чем говорится в
сегодняшней газете: "Тело Орли Шерта, рабочего-ремонтника, было обнаружено
сегодня на дне бака глубиной в шесть футов с медленно затвердевающим
шоколадом на кондитерской фабрике в Сент-Луисе".
Он поднял голову.
- Обрати внимание на этот "медленно затвердевающий шоколад" - вот
оно! Вот оно, как мы живем! Я продолжаю: "Шерт, пятидесяти трех лет, вчера
не вернулся с работы домой и...".
- Будет, - перебив его Чик. - Я понимаю, что вы пытаетесь мне
втолковать. Таково уж наше время.
- Верно. Обстановка такова, что никто сам по себе ничего не в
состоянии изменить. Именно такие условия жизни, сам понимаешь, склоняют к
фатализму. К тому, чтобы смириться со всем, что тебя окружает. Вот я почти
и смирился с тем, что стану свидетелем того, как "Фрауэнциммер и
компаньоны" закроется навсегда. И, не стану скрывать, очень скоро. Он
уныло глянул в сторону группы симулакронов, изображавших семью, живущую по
соседству.
- Ума не приложу, для чего, собственно, мы соорудили этих ребят. Нам
следовало бы лучше слепить как попало шайку уличных карманников или шлюх
достаточно высокого пошиба, чтобы вызвать интерес у буржуазии. Послушай,
Чик, вот как заканчивается эта жуткая заметка в "Хронике". Вы,
симулакроны, тоже послушайте. Это даст вам представление о том, в каком
мире вы порождены. "Зять, Антонио Коста, поехал на кондитерскую фабрику и
обнаружил его, погруженного на три фута в шоколад, как сообщили нам в
полиции Сент-Луиса".
Маури со злостью отшвырнул газету.
- Я вот что имею в виду. Слишком все это чертовски страшно. Такое
надолго выбивает из колеи. И самое худшее заключается в том, что это
настолько страшно, что почти нелепо.
На какое-то время наступила тишина, которую в конце концов нарушил
симулакрон мужского пола, несомненно, откликнувшись на что-то,
недосказанное Маури, но что тот подразумевал.
- Сейчас определение совершенно неподходящее время для строгого
соблюдения такого законопроекта, как Акт Макферсона. Нам нужна
психиатрическая помощь независимо от рода источника, из которого мы ее
можем получить.
- "Психиатрическая помощь", - насмешливо передразнил его Маури. - Ну
что ж, тут вы попали в самую точку, мистер Джесс, или мистер Смит, или как
вас там мы назвали. Мистер дорогой сосед. Это спасло бы "Фрауэнциммер и
компаньонов" - верно? Небольшой психоанализ по двести долларов за час в
течение десяти лет ежедневно... Разве не столько времени обычно требуется
для лечения? Он в отвращении отвернулся от симулакронов и откусил кусочек
пончика.
- Вы мне дадите рекомендательное письмо? - через некоторое время
спросил у него Чик.
- Разумеется, - ответил Маури.
Мне, возможно, придется поступать на работу к "Карпу и сыновьям",
подумал Чик. Брат его Винс, тамошний служащий со статусом прита, мог бы
оказать ему содействие в поступлении туда. Это было бы лучше, чем ничего,
уж лучше это, чем пополнить ряды жалких безработных, самого низшего слоя
социального класса испов - ведь это самые что ни есть бродяги, настолько
уже нищие, что даже не в состоянии эмигрировать. Наверное, такое время
наконец-то наступило. Ему следует открыто в этом признаться. Раз и
навсегда выбросить из головы всякие незрелые честолюбивые замыслы,
осуществлению которых он посвятил столько лет своей жизни.
Но вот как быть с Жюли? Что с нею делать? Жена его брата безнадежно
спутала все его карты. Взять, например, хотя бы такой вопрос - в какой
мере он несет теперь финансовую ответственность за нее? Ему непременно
нужно обсудить все самым обстоятельным образом с Винсом, встретиться с ним
лицом к лицу. Во что бы то ни стало. Независимо от того, найдется ли дня
него место в фирме "Карп унд Зоннен Верке" или нет.
Было бы весьма неловко, если выражаться помягче, подступаться к Винсу
в сложившихся обстоятельствах; в очень уж неудачное для него время
началась это его связь с Жюли.
- Послушайте, Маури, - произнес Чик. - Вы не имеете никакого права
отделываться от меня. У меня большие неприятности, я уже намекал вам об
этом, когда говорил с вами по видеофону. У меня теперь девушка, которая...
- Ладно.
- Простите?
Маури Фрауэнциммер тяжело вздохнул.
- Я сказал "ладно". Попридержу тебя еще немного. Чтобы ускорить
банкротство "Фрауэнциммера и компаньонов". Вот так.
Он пожал плечами.
- Се ля ви. Такова жизнь.
Один из представителей младшего поколения симулакронов обратился к
взрослому мужчине:
- Обрати внимание, папа, какой это добрый человек. Верно, папа?
- Да, Томми, очень добрый, - кивнув, ответил взрослый мужчина. -
Определенно добрый.
Он погладил мальчика по плечу. Все члены семьи заулыбались.
- Я придержу тебя до следующей среды, - решил Маури. - Это самое
большее, что я в состоянии для тебя сделать, но, может быть, это хоть и
немного, но поможет. Я не могу предсказывать будущее. Даже несмотря на то,
что в какой-то мере обладаю даром предвидения, как я всегда об этом
говорил. Я имею в виду, что мне свойственны определенные предчувствия в
отношении того, что ждет меня в будущем. Но вот в данном конкретном случае
- тут для меня все совершенно неясно. Слишком все запутано - во всяком
случае, в том, что касается меня.
- Спасибо, Маури, - сказал Чик.
Что-то буркнув себе под нос, Маури Фрауэнциммер снова уткнулся в
утреннюю газету.
- Может быть, к следующему воскресенью ситуация прояснится, - сказал
Чик. - Случится что-нибудь такое, чего мы не ожидаем.
Может быть как заведующему по сбыту мне удастся заполучить жирный
заказ, подумал он.
- Все может быть, - не стал разубеждать его Маури.
Однако голос его звучал не очень-то уверенно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
здесь поделаешь? Он обвел взглядом стол в поисках свежей почты - она, как
всегда, затерялась где-то среди хлама.
- Всегда можно эмигрировать, - подчеркнул симулакрон - мужчина.
- Гм, - рассеянно произнес Чик.
Неожиданно он обнаружил целую груду совсем недавних на вид счетов от
поставщиков комплектующих; испытывая уныние и даже ужас, он начал
разбирать их и приводить в порядок. Видел ли это Маури? Весьма вероятно.
Глянул на них, затем сразу же отодвинул подальше с глаз. Фирма
"Фрауэнциммер и компаньоны" функционировала куда эффективнее, когда ей не
напоминали о подобных мелочах жизни. Подобно регрессирующему невротику, ей
постоянно приходилось прятать кое-какие аспекты реальности от собственного
восприятия, чтобы дать себе возможность нормально работать. Такой подход
вряд ли был идеальным, но какою могла быть альтернатива? Стать реалистом
означало сдаться, погибнуть. Иллюзия или ребяческое отношение к жизненным
реалиям были существенны для выживания крошечных фирм или, по крайней
мере, так это всегда казалось ему и Маури. В любом случае, они оба
разделяли подобное мнение. Их симулакроны - взрослые особы - не одобряли
этого; их холодная, чисто логическая оценка действительности резко
контрастировала с отношением к жизни их изготовителей, и Чик всегда ощущал
некоторое смущение перед симулакронами, будто был не совсем одет; он
понимал, что ему следовало бы быть для них лучшим примером.
- Если вы купите марсолет и эмигрируете на Марс, - произнес взрослый
мужчина, - мы могли бы оказаться семьей, живущей по соседству с вами.
- Мне не понадобится никакая семья по соседству со мной, - сказал
Чик, - если я на самом деле эмигрирую на Марс. Я туда отправился бы, чтобы
быть подальше от людей.
- Мы бы стали очень хорошей семьей, живущей по соседству с вами, -
сказала женщина.
- Послушайте, - сказал Чик. - Вам не положено читать мне лекции о
своих достоинствах. Мне о вас известно гораздо больше, чем вам самим.
Их самонадеянность, их чистосердечная искренность не только
забавляла, но также и раздражала его. Как семья по соседству, эта группа
симов скорее надоедала бы, чем скрашивала одиночество, отметил он про
себя. И все же, это было как раз то, чего так хотели эмигранты, фактически
даже те, в чем они особенно нуждались на необжитых просторах колонии. Он
мог бы ли понимать это - ведь в конце-то концов понимать это и составляло
основную цель деятельности фирмы "Фрауэнциммер и компаньоны".
Эмигрируя, человек теперь получал возможность приобрести соседей,
купить хоть и поддельное, но близкое общение с кем-то еще живым, звуки и
движения, характерные для человеческой деятельности или, пол крайней мере,
их механический заменитель - для того, чтобы поднять свой моральный дух в
новом окружении, среди незнакомых ранее раздражителей и, возможно - Боже,
упаси от этого - при отсутствии таких раздражителей. И вдобавок к этому
имеющему первостепенное значение преимуществу чисто психологического
свойства, была здесь еще и определенная практическая выгода. Группа
симулакронов, составлявшая семью, живущую по соседству, вспахивала участок
земли, возделывала ее, производила ирригационные работы, делала почву
плодородной, высокопродуктивной. А урожай с нее доставался
поселенцу-человеку, поскольку группа, составлявшая семью по соседству,
если уж следовать букве закона, занимала часть его собственной территории.
Семья, живущая по соседству фактически соседями не была - она была частью
обстановки, окружавшей владельца симов. Общение с ними по сути своей было
непрерывным диалогом с самим собой; семья, живущая по соседству, если она
функционировала надлежащим образом, улавливала самые сокровенные надежды и
чаянья поселенца и подробно излагала ему их в ответ на его вопросы в
членораздельной форме. С терапевтической точки зрения это было весьма
полезной затеей, хотя с культурной точки зрения и несколько бесплодной.
- Сейчас сюда войдет мистер Фрауэнциммер, - с уважением произнес
мужчина.
Подняв глаза, Чик увидел, как медленно отворилась входная дверь. На
пороге появился, осторожно держа в руках чашку кофе и пончик, Маури.
- Послушай, приятель, - произнес Маури хрипло.
Это был маленький, кругленький мужичонка, очень напоминавший
отражение в кривом зеркале. Ноги у него были какие-то совсем маленькие,
можно было только удивляться тому, как им удается поддерживать его тело;
передвигаясь, он раскачивался из стороны в сторону.
- Извини меня, но, как мне кажется, подошло наконец самое время тебя
уволить.
Чик в недоумении воззрился на него.
- Больше я уже не в состоянии терпеть, - сказал Маури.
Крепко держа ручку своей чашки с кофе огрубевшими, почерневшими от
работы с металлом пальцами, он искал взглядом, куда бы поставить ее среди
бумаг и справочников, которыми была завалена вся поверхность письменного
стола.
- Я, кажется, - в сердцах произнес Чик, однако даже ему самому голос
его показался слабым, неуверенным.
- Ты знал, что рано или поздно, но все равно когда-нибудь произойдет.
- Голос Маури теперь напоминал ворчливое брюзжание.
- Мы оба знали это. Что мне еще остается делать? Нам вот уже которую
неделю никак не удается выполнить важный заказ. Взгляни-ка на эту группу.
Семья, живущая по соседству, которая здесь околачивается, - околачивается
и только, как это еще иначе назвать? Нам следовало давным-давно сбыть ее с
рук, а мы все тянем резину.
Вытащив огромный носовой платок из ирландского полотна, он стал
вытирать им пот со лба.
- Извини, Чик. Теперь он с тревогой смотрел на своего служащего.
Симулакрон-мужчина так прокомментировал услышанное:
- Это в самом деле внушающее беспокойство заявление.
- У меня точно такое же ощущение, - поддержала его жена.
Глянув свирепо в их сторону, Маури зашипел, прямо-таки брызжа слюной:
- Цыц! Ну-ка полегче. Не суйте нос не в свои дела. Кто там просил вас
высказывать, якобы, свое, а на самом деле, запрограммированное другими
мнение?
- Оставь их в покое, - буркнул Чик.
Он был ошарашен словами Маури. В эмоциональном плане он был застигнут
совершенно врасплох, несмотря на то, что умом давно уже предвидел такой
поворот событий.
- Если мистер Страйкрок уйдет, - произнес мужского пола симулакрон, -
мы уйдем вместе с ним.
Криво улыбнувшись, Маури рявкнул на симулакронов:
- О, черт бы вас всех побрал, вам что, не понятно, что вы не более,
чем промышленная продукция?! Ну-ка, сидите тихо, пока мы сами не выясним
свои отношения. У нас и без вас хлопот по горло.
Сев за стол, он развернул утренний выпуск "Хроники".
- Весь мир катится в тартарары. Это не о нас, Чик, только не о
"Фрауэнциммере и компаньонах". Послушай-ка, вот о чем говорится в
сегодняшней газете: "Тело Орли Шерта, рабочего-ремонтника, было обнаружено
сегодня на дне бака глубиной в шесть футов с медленно затвердевающим
шоколадом на кондитерской фабрике в Сент-Луисе".
Он поднял голову.
- Обрати внимание на этот "медленно затвердевающий шоколад" - вот
оно! Вот оно, как мы живем! Я продолжаю: "Шерт, пятидесяти трех лет, вчера
не вернулся с работы домой и...".
- Будет, - перебив его Чик. - Я понимаю, что вы пытаетесь мне
втолковать. Таково уж наше время.
- Верно. Обстановка такова, что никто сам по себе ничего не в
состоянии изменить. Именно такие условия жизни, сам понимаешь, склоняют к
фатализму. К тому, чтобы смириться со всем, что тебя окружает. Вот я почти
и смирился с тем, что стану свидетелем того, как "Фрауэнциммер и
компаньоны" закроется навсегда. И, не стану скрывать, очень скоро. Он
уныло глянул в сторону группы симулакронов, изображавших семью, живущую по
соседству.
- Ума не приложу, для чего, собственно, мы соорудили этих ребят. Нам
следовало бы лучше слепить как попало шайку уличных карманников или шлюх
достаточно высокого пошиба, чтобы вызвать интерес у буржуазии. Послушай,
Чик, вот как заканчивается эта жуткая заметка в "Хронике". Вы,
симулакроны, тоже послушайте. Это даст вам представление о том, в каком
мире вы порождены. "Зять, Антонио Коста, поехал на кондитерскую фабрику и
обнаружил его, погруженного на три фута в шоколад, как сообщили нам в
полиции Сент-Луиса".
Маури со злостью отшвырнул газету.
- Я вот что имею в виду. Слишком все это чертовски страшно. Такое
надолго выбивает из колеи. И самое худшее заключается в том, что это
настолько страшно, что почти нелепо.
На какое-то время наступила тишина, которую в конце концов нарушил
симулакрон мужского пола, несомненно, откликнувшись на что-то,
недосказанное Маури, но что тот подразумевал.
- Сейчас определение совершенно неподходящее время для строгого
соблюдения такого законопроекта, как Акт Макферсона. Нам нужна
психиатрическая помощь независимо от рода источника, из которого мы ее
можем получить.
- "Психиатрическая помощь", - насмешливо передразнил его Маури. - Ну
что ж, тут вы попали в самую точку, мистер Джесс, или мистер Смит, или как
вас там мы назвали. Мистер дорогой сосед. Это спасло бы "Фрауэнциммер и
компаньонов" - верно? Небольшой психоанализ по двести долларов за час в
течение десяти лет ежедневно... Разве не столько времени обычно требуется
для лечения? Он в отвращении отвернулся от симулакронов и откусил кусочек
пончика.
- Вы мне дадите рекомендательное письмо? - через некоторое время
спросил у него Чик.
- Разумеется, - ответил Маури.
Мне, возможно, придется поступать на работу к "Карпу и сыновьям",
подумал Чик. Брат его Винс, тамошний служащий со статусом прита, мог бы
оказать ему содействие в поступлении туда. Это было бы лучше, чем ничего,
уж лучше это, чем пополнить ряды жалких безработных, самого низшего слоя
социального класса испов - ведь это самые что ни есть бродяги, настолько
уже нищие, что даже не в состоянии эмигрировать. Наверное, такое время
наконец-то наступило. Ему следует открыто в этом признаться. Раз и
навсегда выбросить из головы всякие незрелые честолюбивые замыслы,
осуществлению которых он посвятил столько лет своей жизни.
Но вот как быть с Жюли? Что с нею делать? Жена его брата безнадежно
спутала все его карты. Взять, например, хотя бы такой вопрос - в какой
мере он несет теперь финансовую ответственность за нее? Ему непременно
нужно обсудить все самым обстоятельным образом с Винсом, встретиться с ним
лицом к лицу. Во что бы то ни стало. Независимо от того, найдется ли дня
него место в фирме "Карп унд Зоннен Верке" или нет.
Было бы весьма неловко, если выражаться помягче, подступаться к Винсу
в сложившихся обстоятельствах; в очень уж неудачное для него время
началась это его связь с Жюли.
- Послушайте, Маури, - произнес Чик. - Вы не имеете никакого права
отделываться от меня. У меня большие неприятности, я уже намекал вам об
этом, когда говорил с вами по видеофону. У меня теперь девушка, которая...
- Ладно.
- Простите?
Маури Фрауэнциммер тяжело вздохнул.
- Я сказал "ладно". Попридержу тебя еще немного. Чтобы ускорить
банкротство "Фрауэнциммера и компаньонов". Вот так.
Он пожал плечами.
- Се ля ви. Такова жизнь.
Один из представителей младшего поколения симулакронов обратился к
взрослому мужчине:
- Обрати внимание, папа, какой это добрый человек. Верно, папа?
- Да, Томми, очень добрый, - кивнув, ответил взрослый мужчина. -
Определенно добрый.
Он погладил мальчика по плечу. Все члены семьи заулыбались.
- Я придержу тебя до следующей среды, - решил Маури. - Это самое
большее, что я в состоянии для тебя сделать, но, может быть, это хоть и
немного, но поможет. Я не могу предсказывать будущее. Даже несмотря на то,
что в какой-то мере обладаю даром предвидения, как я всегда об этом
говорил. Я имею в виду, что мне свойственны определенные предчувствия в
отношении того, что ждет меня в будущем. Но вот в данном конкретном случае
- тут для меня все совершенно неясно. Слишком все запутано - во всяком
случае, в том, что касается меня.
- Спасибо, Маури, - сказал Чик.
Что-то буркнув себе под нос, Маури Фрауэнциммер снова уткнулся в
утреннюю газету.
- Может быть, к следующему воскресенью ситуация прояснится, - сказал
Чик. - Случится что-нибудь такое, чего мы не ожидаем.
Может быть как заведующему по сбыту мне удастся заполучить жирный
заказ, подумал он.
- Все может быть, - не стал разубеждать его Маури.
Однако голос его звучал не очень-то уверенно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39