– Значит, жрецы уверили вас, что им удастся за полгода овладеть секретами Небесного Огня… – раздумчиво проговорил король.
– Да, так меня заверили.
– И вы думаете, Конах будет этого ждать? Весь город наводнен его шпионами. Все, о чем мы говорим сейчас, станет ему известным самое большее через пару часов. А вы говорите полгода… У нас нет и месяца.
Теодор Грант вскоре ушел, и король погрузился в раздумья. Ощущение того, что все они стоят на пороге каких-то грандиозных событий, овладело им. Он ни как не мог уразуметь, в чем состоит интрига Конаха, но ни на секунду не сомневался в том, что за столь своеобразной и на вид невинной просьбой скрывается что-то очень важное и значимое для Его Святейшества.
«Что ж, если Конах придает столь большое значение этим кольцам, следует их поискать, – думал король. – Как только у меня будут кольца, я получу возможность более-менее на равных разговаривать с ним. Надо отдать должное Его Святейшеству, он очень хорошо умеет скрывать свои истинные цели и маскировать свои насущные нужды».
И тут король вспомнил, где он видел одно из таких колец. Если его догадка верна, то одно из колец будет у него уже завтра.
Он позвонил в колокольчик и вызвал слугу.
– Ювелира ко мне, быстро! – бросил он, стараясь не прерывать ход своих умозаключений.

* * *
Диана достигла в своей жизни почти всего, чего хотела. Остались в прошлом мрачные годы беспросветной жизни, полные тоски и бедности. Фортуна улыбнулась ей, или же, напротив, это она сама развернула фортуну к себе лицом. Теперь она имела почти все, что хотела: дворцы, нарядные платья, драгоценности, прекрасные экипажи и благосклонность самого короля. Именно так: благосклонность короля для нее всегда стояла на последнем месте. Но леди Диана хорошо понимала, что без благосклонности короля у нее никогда не было бы того, что она имела, и не будет того, чего она захочет. «Да и потом, в любой бочке меда всегда есть своя ложка дегтя», – успокаивала она себя. Она не любила думать об их отношениях с королем так же, как не любила вспоминать прошлое.
Взлет ее начался с одного поступка, которым она не могла бы похвастаться, но вместе с тем это было столь незначительное нарушение, такое ничтожное отступление от правил, что можно было о нем и не вспоминать. И за прошедшие годы Диане удалось убедить себя в этом. Виной же всему была магия, хотя, может, и не виной, как теперь думала Диана, а той счастливой случайностью, с помощью которой ей удалось разорвать замкнутый круг ее прежнего безысходного существования. Не стоило задумываться о прошлом и оглядываться назад, а надо было идти только вперед с гордо поднятой головой и улыбаться обворожительно-снисходительной улыбкой в ответ на все эти колкие, завистливые и злобные взгляды недоброжелателей, соперников и врагов. Успеху завидуют все, и чем значительнее твой успех, тем старательнее пытаются выискать самые незначительные червоточинки, оставшиеся в твоем прошлом, как будто сами не понимают того, что прошлое с каждой сгоревшей секундой обрушивается в черную бездну небытия, а, значит, попросту не существует.
Магия помогла ей достичь успеха в этой жизни. Магия была заключена в кольце, точнее в камне, о чем однажды и было сделано ей предсказание. А то, как это кольцо оказалось у нее, уже не имело никакого значения. Человек, который раньше владел кольцом, остался в далеком, безвозвратно ушедшем прошлом.
«Морячок, – вспоминала она. – Наивный милый морячок, и я, совсем еще девчонка в ту пору. Бедная фрейлина, которую старательно не замечали при дворе». Если бы не это гадание, что бы ее ожидало: долгие годы прозябания, тоски и унижений? Разве обращаются люди к ворожеям, когда все у них хорошо и все их любят? Конечно, нет. Люди обращаются к гаданию, магии или высшим силам, когда они подавлены, грустны и безрадостны, а впереди их ждет такое же мрачное и унылое, как и настоящее, будущее.
«Я и вправду любила морячка, – уверяла она себя. – Он был смелым, добрым и щедрым, когда у него бывали деньги. А я в ту пору была просто несмышленая девчонка, готовая в желании любви и заботы броситься на шею любому ласково взглянувшему на меня мужчине». Она не знала, сколько бы еще продолжалось это увлечение и к чему бы оно привело, если бы не было так сильно в ней желание вырваться из беспросветного круга нищеты и убожества, в котором она пребывала. И однажды она решила прибегнуть к магии, чтобы хоть немножко приподнять темную завесу, за которой скрывается будущее каждого человека.
Гадалку звали Гита, и была она из цыган, кажется, так называли в Древности этих людей. Теперь их совсем не осталось, и название этого народа, как, впрочем, и многих других, кануло в лету. Диана никогда бы и не узнала, что Гита цыганка, если бы та сама не рассказала ей об этом. Она была странная женщина, знала много таких вещей, о которых другие и не догадывались.
Гита разложила магические предметы, расставила в круг зеркала, зажгла свечи, затем положила в круг, образованный зеркалами какой-то черный камень, размером с куриное яйцо. Курились благовония, наполняя комнату дурманящими ароматами экзотических растений. Огоньки свечей образовали сияющий круг, многократно умноженный многочисленными отражениями в зеркалах. Гадалка произносила какие-то заклинания, и Диана, глядя на то, как в глубине черного камня вспыхивают и затухают огоньки, почувствовала, что ее сознание мягко уплывает он нее.
Гита продолжала бубнить что-то непонятное, но постепенно Диана стала улавливать определенный смысл в звуках ее голоса. Однако ни тогда, ни теперь Диана так не смогла понять, произносила ли Гита какие-либо понятные ей слова, или нет, но вот смысл в ее причитаниях, несомненно, присутствовал. Диана зачарованно внимала интонациям ворожеи, и ей показалось, что в какой-то момент голос Гиты вдруг изменился, словно к ее голосу прибавился еще какой-то другой.
Диана боялась отвести взгляд от черного камня, ей казалось, что в комнате появился кто-то еще и встал у нее за спиной. И этот кто-то, властный и неизмеримо могучий, говорил с ней. Разговаривал так, как мог бы разговаривать с непослушным ребенком, повелительно и в то же время со снисхождением. В его голосе слышалась неограниченная власть и сила. Многое из того, что ей было сказано, осталось за гранью ее понимания. Но то, что касалось ее будущего, она усвоила очень хорошо.
Голос незримого властелина объявил ей, что ее успех и возвышение невозможны без участия магических сил. И если она не последует его советам, то так и будет всю жизнь влачить свое жалкое существование, постепенно опускаясь все ниже и ниже, пока наконец не окажется на самом дне жизни среди убогих, нищих и бездомных. Но Диана может изменить жизнь к лучшему, если согласится выполнить одно условие, поставленное незримым властелином.
В общем, это была сделка. От нее не требовалось почти ничего. Так, пустяк. Взамен же она приобретала все, о чем могла только мечтать. И она согласилась на эту сделку.
Все случилось так, как и было предсказано. Она сделала то, о чем просил ее голос. Бедный морячок, он так и не смог вспомнить, где потерял свое любимое кольцо с синим, как море, камнем. Даже запил с горя. Крепко запил. А что оставалось делать ей? Провести всю свою жизнь с пьяницей? Нет, не в том заключалось ее предназначение. Впереди ее ждал успех, и самое удивительное в во всей этой истории было то, что все так и случилось. Камень помог ей: из забытых фрейлин, влачащих жалкое существование при дворе, она превратилась в фаворитку короля, обрела жизненный успех, богатство, – в общем, все, о чем только можно мечтать.
Вот только условия сделки она выполнила не до конца. Кольцо с камнем так и осталось у нее. Она не принесла его в дар могучему властелину, как того требовал голос. Поначалу она боялась этого, думала, что таинственный властелин непременно накажет ее за непослушание, но шло время, и ничего не происходило. Быть может, со временем великие властелины забывают о своих рабах, прощают им их долги, или же их перестает интересовать вся эта мелочная суета людского мира – кто знает. Но как бы там ни было, о кольце с камнем никто с тех пор так и не вспоминал.
Кольцо и в самом деле заключало в себе некую таинственную силу, и расстаться с ним было просто невозможно. Иногда Диана думала: «Может, не сделке с властелином я обязана своим успехом, а этому кольцу с чудесным синим камнем». И с годами эта мысль все больше укреплялась в ней. Она приходила в укромное место, где хранила перстень, открывала тайник, доставала кольцо и подолгу любовалось красотой камня, чувствуя, как незримые волны, исходящие от синего кристалла, наполняют ее новыми силами.
Иногда она надевала кольцо и появлялась с ним в свете. Тогда магия камня в полную силу проявляла себя, и Диане казалось, она купается в лучах доброжелательного внимания, очаровательных улыбок, комплементов, – всего того, что можно было без сомнения назвать слагаемыми светского успеха. Это еще больше убеждало ее в мысли об особой силе кольца.
Даже тогда, когда она, надев кольцо, встречалась с королем, этим ужасным ворчуном и букой, он на глазах преображался – становился галантным кавалером и прекрасным любовником, что случалось с ним не особенно часто.

* * *
Уже на подходах к королевскому дворцу было не протолкнуться: толпы желающих стать участниками турнира, предприимчивые торговцы, ловкие воры, пользующиеся большим скоплением народа, и просто любопытствующие ротозеи заполнили дворцовую площадь.
Двери королевского дворца в этот день были распахнуты для всех желающих. Обыватели шли разнаряженные как на праздник. Слуги выносили и расставляли на площади столы с бесплатным угощением. Толпа напирала, и королевские гвардейцы с трудом сдерживая ее натиск, пытались навести хоть какой-то порядок, чтобы люди не смяли и не затоптали друг друга.
Посвященные решили пойти к дворцу все вместе: Квентин, Лора, Патрик, Фарт и Огюст. Задача перед ними стояла непростая – проникнуть во дворец и добыть кольцо с синим камнем. Как все это сделать, они не знали и решили, что сориентируются на месте. Повод для посещения дворца был: Квентину надо было заявить свое участие в турнире.
Чтобы не потеряться в этом людском море, принц взял ладошку Лору в свою руку и сразу же почувствовал мягкость и нежность ее кожи. Так, взявшись за руки, они и протискивались через толпу. В нескольких шагах за ними следовал преподобный Патрик в торжественном облачении жреца. Он гордо нес перед собой священный символ Небесного Огня, и толпа почтительно расступалась перед ним. Следом за жрецом, как за ледоколом, семенил полурослик Огюст. Он уже тысячу раз пожалел, что ввязался в эту авантюру, и молил Высшие Силы только об одном, чтобы толпа, раздвинутая авторитетом преподобного Патрика, вдруг резко не сомкнулась у него за спиной и не раздавила крошку Огюста, как какого-нибудь таракана. Но все его страхи были напрасны: за ним, прикрывая с тылу, мощно и уверенно шествовал Фарт, который, не особенно церемонясь, расталкивал толпу направо и налево.
Увлеченные потоком народа они были внесены вверх по широкой дворцовой лестнице и оказались в просторном зале для приемов. Сюда стремились попасть не только желающие стать участниками турнира и многие другие, кто хотел хоть раз в жизни взглянуть на внутреннее убранство дворца.
В противоположном от входа конце зала на небольшом возвышении был установлен стол, за которым восседала комиссия по турниру. Она вела запись участников. Желающие подходили, записывались и выходили другим путем. Квентин пробирался прямо к столу, не выпуская руки Лоры.
Возглавлял комиссию королевский оружейник Якобс. Он еще не оправился после стычки с проворным старичком, и у него на голове громоздились заметные шишки. Голова болела, что служило еще одной причиной для его всегдашнего раздражения.
«Я убью тебя, старичок, – предвкушал он. – Найду тебя и убью, мой милый старичок», – повторял он и ни о чем другом не мог думать. Постоянная суета, толкотня и шум большой массы людей, необходимость исполнять глупую и бессмысленную работу раздражали его все больше и больше, и он еле сдерживался, чтобы окончательно не сорваться. В голове стоял сплошной гул и, с трудом контролируя свои действия, Якобс по-прежнему продолжал записывать имена этих самодовольных и радостных баранов, решивших поучаствовать в состязании.
– Следующий! – кричал он охрипшим голосом, – Проходи, не задерживай!
– Как фамилия?! Имя?! Давай быстрее!
Люди для него давно потеряли свою индивидуальность, превратившись в сплошной хоровод одинаково противных бараньих морд.
Квентин с трудом протиснулся к столу. Якобс даже не взглянул на него. Он сидел, уткнувшись в бумаги, и уставшей до онемения рукой записывал желающих.
– Следующий! – гаркнул он, не поднимая глаз на Квентина. – Имя?
– Селин.
– Номер 33. Пять минут на поединок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78