«Слишком высоко!»
– понимает Квентин.
Острая конечность вытягивается в ударе и пронзает старика. К Квентину поворачивается оскаленная морда с нависшим над головой горбом.
Он уже близко, на расстоянии прицельного выстрела, и пытается остановиться. Но ноги не слушаются и продолжают нести вперед. «Только бы не упасть!» – успевает подумать Квентин и, поскользнувшись на мокром полу, падает.
Чешуя скребет по полу – тварь подползает ближе. Она уже в нескольких метрах. Из многочисленных пробоин в ее броневом панцире сочится зеленая кровь.
Лежа, Квентин стреляет. Раз, другой, третий, – очередь взрывов накрывает тварь. Чешуя с треском лопается и разлетается кровавыми клочьями в разные стороны. Один из зарядов отрывает часть острой конечности, и она летит в сторону. Омерзительная каша зеленых внутренностей вываливается на пол, но тварь продолжает волочить их за собой, подбираясь к Квентину. Оставшаяся боевая конечность уже занесена для удара, когда Квентин в последний раз нажимает на гашетку. Выстрел, и палец проваливается, не встречая знакомого сопротивления рычажка, – зарядов больше нет.
Острый нож конечности ударяет по мраморной плитке рядом с головой Квентина. Последняя граната влетает ей прямо в раскрытую пасть, яркая вспышка взрыва, и голова чудовища раскрывается, как бутон диковинного огненного цветка. Еше через мгновение, показавшееся Квентину вечностью, тварь с чавкающим звуком падает на землю.
Все кончено. Квентин, опираясь на пол руками, с трудом поднимается на непослушные ноги. Даже удивительно, какая стоит тишина, или это он оглох после близких разрывов.
Что с Мираклом? Принц осторожно обходит тушу чужого. Рикки и Молли радостно пляшут возле него. Два ярких блика выхватывают из темноты распростертое на полу тело старика в белых одеждах. На его груди расплывается и становится все больше темное пятно.
– Как вы? – Квентин склоняется так близко, что может расслышать слабое дыхание Миракла. Воздух с шумом вырывается из его пронзенных легких. Глаза туманятся и время от времени закатываются кверху. Квентин разрывает рубаху на груди старика и видит огромную сквозную дыру. Лоскутьями ткани он пытается остановить кровотечение.
– Слушай меня… – тихий шепот, перемежаемый свистом выходящего воздуха, вылетает из горла Миракла. – Тебе надо в Магоч, там Небесный Огонь
– оружие Древних… Найди Лору… в скобяной лавке… поможет найти Круг Посвященных. Условный знак… – шепот становиться еле слышным, и Квентин поднимает голову старика, чтобы он не захлебывался кровью, – …моя книга: «Власть слова». Кольцо в… – голова старого мага завалилась на бок. Его дыхание стало чуть заметным и вскоре прекратилось вовсе.
* * *
Квентин опустился на залитый кровью и водой пол. Его тело дрожало в безвучных рыданиях. Наверное, прошло немало времени, прежде чем он пришел в себя.
– Двери разблокированы, опасность миновала, – бесстрастным голосом сообщила Эния.
С трудом он подтащил тело старого Мага к лифту. Надо поднять его наверх и похоронить.
Снаружи стояла ночь. Темное небо пестрело звездным одеялом, заботливо укрывая уставшую за день землю. В кладовке принц нашел лопату, и через два часа скромная могила последнего из Великих Магов была готова. Квентин похоронил его рядом с древней башней, которая приняла его и долгие годы служила ему домом.
После этого он вернулся в подвал и обнаружил, что Рикки и Молли куда-то подевались, – вокруг стояла полнейшая темнота. Он облил керосином труп чужеродной твари и поджег его. К тому времени, когда, покончив со всеми делами, он поднялся в обиталище Миракла, солнце уже вставало над горизонтом.
Глава 19. Вызов в Цитадель
Альдора выкорчевали из сна самым бесцеремонным образом. Только что его сознание пребывало в блаженной истоме, купалось в сладостных волнах грез, и вдруг чья-то дерзкая рука безжалостно швырнула его об земную реальность. Альдору было неимоверно трудно вырваться из окутывающих его сладких сновидений, но всего за несколько секунд он смог перейти от блаженного к гневному состоянию рассудка только лишь для того, чтобы на месте испепелить негодяя Фелиция, посмевшего потревожить его покой.
Когда Альдор окончательно открыл подернутые пеленой сна глаза, он увидел перед собой весьма перепуганное лицо мерзавца Фелиция, своего слуги, посмевшего его побеспокоить. Лицо Фелиция сильно вытянулось и приобрело такую испуганную бледность, что Альдор понял – случилось что-то серьезное.
– Вставайте, господин, вас вызывает повелитель, – губы подлеца Фелиция еле ворочались от страха, будто замороженные лошадиной порцией наркоза.
Сон окончательно умчался в безвозвратную даль. Сделанное заявление подействовало на Альдора отрезвляюще. Теперь он уже не сомневался, произошло нечто из ряда вон выходящее. Он еще раз бросил презрительный взгляд на трясущееся искаженное неровным светом свечи лицо Фелиция и велел подавать одеваться.
Было около четырех часов утра, когда коляска, запряженная четверкой лошадей, отъехала от дома Альдора, теперь уже Главного Наместника Священного престола. Ощущая всем телом утренний холодок кожаных сидений кареты, Альдор перебирал в памяти события последних дней, пытаясь отыскать причину для столь поспешного вызова во дворец.
После того, как с мятежной Монтанией было покончено, и огненные псы дочиста вылизали все развалины замка, Альдор возвратился в столицу. Должность наместника Монтании была упразднена в связи с ликвидацией мятежной провинции. Оставшихся жителей бывшего королевства было решено подвергнуть Изменению, что являлось стандартной процедурой, а Альдор был назначен на должность Главного Наместника Священного престола. Теперь ему подчинялись администрации всех наместников в сохраняющих лояльность провинциях.
В ночном вызове смущало одно: почему Его Святейшество не воспользовался изобретением его божественной мудрости – Алтарем магической силы, чтобы передать ему нужное сообщение. Везде, даже в самых отдаленных уголках империи, были установлены Алтари и успешно использовались для связи между наместниками и Верховным Жрецом. Благодаря им, астральный двойник Его Святейшества мог свободно перемещаться в пространстве и достигать самых удаленных провинций.
Утренний холодок заставлял Альдора ежиться и плотнее кутаться в одеяло, которое предусмотрительно было положено в карету Фелицием. Улицы столицы империи – Араны в этот ранний час были пусты. И Альдору в призрачном свете фонарей открывался совершенно незнакомый ему город.
Арана находилась на острове, со всех сторон окруженном Северным морем. Около тридцати морских миль неспокойных вод угрюмых северных морей отделяли остров от материка. Конах победителем воцарился на острове, низвергнув прежнего короля Симила. Это было так давно, что даже долгожители, останься они в живых после прихода Конаха, этого бы не упомнили. С тех пор население острова полностью обновилось. К настоящему времени оно в основном состояло из потомков преданных Верховному Жрецу первых его воинов, гвардии, с которыми он шел от победы к победе. Потомков аборигенов, подданных короля Симила, практически не осталось, настолько тщательными были зачистки.
Со времени воцарения Конаха Арана была превращена в неприступную крепость. Массивные стены крепостных укреплений со всех сторон окружали остров. Остроконечные башни со стрельчатыми прорезями бойниц высоко взметнулись над мрачными водами. Грозные бастионы сплошь окружали береговую линию, чернея рядами бойниц, как оскаленные в беззубой усмешке злобные старческие рты. В гавани стоял многочисленный флот Его Святейшества, красуясь сверкающей на солнце броней. Сотни галер с тысячами прикованных пленников, рабов и заключенных. С башен грозно уставились в сторону моря Треножники Праведного Гнева, орудия подобные тем, с помощью которых Альдору приходилось усмирять непокорные народы. Команды младших жрецов несли круглосуточную вахту возле этих орудий. Наблюдатели на башнях неусыпно всматривались в даль морских просторов: не несут ли угрюмые северные воды вражеские армады.
Караул тяжеловооруженных пехотинцев во главе с молодцеватым капралом при виде кареты Альдора, украшенной государственным гербом, поспешил отдать честь, лихо завернув головы и вытянув руки по швам. Железная поступь солдат долгим эхом отдавалась в каменной мостовой и узких проулках. Странные люди в серых сутанах и плотно надвинутых на голову капюшонах спешили укрыться в темных подворотнях. Кое-где дворники, чувствуя приближение рассвета, принялись за свои метлы и лопаты, спеша к утру привести улицы в надлежащий вид. Особо усердные лавочники и трактирщики уже открывали свои заведения в стремлении заработать золотые на ранних клиентах. В заведениях же, работающих по ночам, наоборот, торопились избавиться от засидевшихся посетителей, нередко за руки, а то и за ноги вынося их проветриться на холодок.
Уже несколько месяцев, как Альдор, приближенный ко двору, жил в столице, но ощущение декоративности здешней жизни не проходило. Все происходящее в Аране казалось ему одним большим кукольным театром, а все эти придворные людишки марионетками в какой-то неведомой игре Его Святейшества. Иногда Альдор думал, что и он сам не более чем тряпичная кукла в руках Конаха. Хотя теперь он и занимал важный пост в иерархии престола, это не только не доставляло ему радости, а напротив, в течение всех этих месяцев держало его в состоянии постоянной напряженности и непрерывной тревоги.
«Что ж годы берут свое, и мы становимся другими: глупыми, бессильными, больными», – давал он волю невеселым мыслям, с большим сожалением вспоминая о той вольнице, которая была предоставлена ему в Монтании. Монтания вспоминалась как идиллическая страна, почти райский уголок, премилое, спокойное королевство, где жизнь текла ровно и спокойно на протяжении десятков лет. Годы, проведенные в Монтании, были самыми лучшими в его жизни. С ранних лет поступил он на службу Верховному Жрецу. Начинал с самого низа, преодолевал ступеньку за ступенькой, пока не достиг всех мыслимых вершин служения. Дальнейший подъем был не доступен, и это его особенно беспокоило. Новая должность множила завистников и недоброжелатей, любого доноса, обвинения в измене и посягательстве на Священный престол теперь было достаточно, чтобы расправиться с Главным Наместником. Ему было очень хорошо известно, какие нравы царили на самой верхушке пирамиды власти, и поэтому он с таким сожалением вспоминал о прежней жизни в Монтании. Лишь теперь он понял, за что ненавидит короля Роланда: не за отступничество, не за бунт, не за гордость, а зато, что разрушил эту его спокойную, безмятежную и размеренную жизнь.
Кроме того, в столице Священного престола на него вновь нахлынул давнишний страх, который на время был позабыт в Монтании. Страх перед Конахом. Альдор был искусным магом, он был посвященным третьей, последней ступени. Эта ступень была настолько высока, что все, вместе взятые, Великие Маги были ничтожнее мышей перед ним. Но чем выше он поднимался по ступеням овладения магическим знанием, тем таинственнее и непостижимее представлялось ему искусство Великого Жреца. Конах, казалось Альдору, был всесилен, а магия со всеми ее законами и тайными знаниями придумана самим Верховный Жрецом. И это особенно пугало Главного Наместника.
Возможность лично лицезреть Верховного Жреца представлялась нечасто. Альдор со времени своего прибытия в столицу виделся с Конахом всего два раза. Первый, когда, прибыв после усмирения бунта в Монтании, докладывал о результатах операции, второй, когда был представлен на должность Главного Наместника Священного престола. Связь всегда осуществлялась через Алтарь. В резиденции каждого мало-мальски значимого чиновника империи была оборудована особая комната с Алтарем магической силы, чтобы он мог ощущать присутствие своего единственного бога и повелителя Конаха и общаться с ним. Альдор в этом смысле, конечно же, не составлял исключения. Что побудило властителя прибегнуть к личной встрече, составляло тревожащую тайну. Только одно мог с уверенностью предполагать Альдор: вряд ли Его Святейшество приготовил ему приятный сюрприз, ради приятных сюрпризов не поднимают среди ночи. Речь могла идти либо о наказании, либо о поручении какого-то сверхответственного и срочного дела. И то, и другое нарушало привычное течение жизни и было способно в немалой степени ее усложнить.
«Все, пора уходить на покой», – думал Альдор, даже под теплым одеялом ощущая пробирающийся туда противный нервный холодок. Ему, старому человеку, уже давно пора отправляться на покой. Свою жизнь он прожил честно и всеми силами служил повелителю. Но годы берут свое, приходит пора задуматься об отдыхе и уступить место молодым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– понимает Квентин.
Острая конечность вытягивается в ударе и пронзает старика. К Квентину поворачивается оскаленная морда с нависшим над головой горбом.
Он уже близко, на расстоянии прицельного выстрела, и пытается остановиться. Но ноги не слушаются и продолжают нести вперед. «Только бы не упасть!» – успевает подумать Квентин и, поскользнувшись на мокром полу, падает.
Чешуя скребет по полу – тварь подползает ближе. Она уже в нескольких метрах. Из многочисленных пробоин в ее броневом панцире сочится зеленая кровь.
Лежа, Квентин стреляет. Раз, другой, третий, – очередь взрывов накрывает тварь. Чешуя с треском лопается и разлетается кровавыми клочьями в разные стороны. Один из зарядов отрывает часть острой конечности, и она летит в сторону. Омерзительная каша зеленых внутренностей вываливается на пол, но тварь продолжает волочить их за собой, подбираясь к Квентину. Оставшаяся боевая конечность уже занесена для удара, когда Квентин в последний раз нажимает на гашетку. Выстрел, и палец проваливается, не встречая знакомого сопротивления рычажка, – зарядов больше нет.
Острый нож конечности ударяет по мраморной плитке рядом с головой Квентина. Последняя граната влетает ей прямо в раскрытую пасть, яркая вспышка взрыва, и голова чудовища раскрывается, как бутон диковинного огненного цветка. Еше через мгновение, показавшееся Квентину вечностью, тварь с чавкающим звуком падает на землю.
Все кончено. Квентин, опираясь на пол руками, с трудом поднимается на непослушные ноги. Даже удивительно, какая стоит тишина, или это он оглох после близких разрывов.
Что с Мираклом? Принц осторожно обходит тушу чужого. Рикки и Молли радостно пляшут возле него. Два ярких блика выхватывают из темноты распростертое на полу тело старика в белых одеждах. На его груди расплывается и становится все больше темное пятно.
– Как вы? – Квентин склоняется так близко, что может расслышать слабое дыхание Миракла. Воздух с шумом вырывается из его пронзенных легких. Глаза туманятся и время от времени закатываются кверху. Квентин разрывает рубаху на груди старика и видит огромную сквозную дыру. Лоскутьями ткани он пытается остановить кровотечение.
– Слушай меня… – тихий шепот, перемежаемый свистом выходящего воздуха, вылетает из горла Миракла. – Тебе надо в Магоч, там Небесный Огонь
– оружие Древних… Найди Лору… в скобяной лавке… поможет найти Круг Посвященных. Условный знак… – шепот становиться еле слышным, и Квентин поднимает голову старика, чтобы он не захлебывался кровью, – …моя книга: «Власть слова». Кольцо в… – голова старого мага завалилась на бок. Его дыхание стало чуть заметным и вскоре прекратилось вовсе.
* * *
Квентин опустился на залитый кровью и водой пол. Его тело дрожало в безвучных рыданиях. Наверное, прошло немало времени, прежде чем он пришел в себя.
– Двери разблокированы, опасность миновала, – бесстрастным голосом сообщила Эния.
С трудом он подтащил тело старого Мага к лифту. Надо поднять его наверх и похоронить.
Снаружи стояла ночь. Темное небо пестрело звездным одеялом, заботливо укрывая уставшую за день землю. В кладовке принц нашел лопату, и через два часа скромная могила последнего из Великих Магов была готова. Квентин похоронил его рядом с древней башней, которая приняла его и долгие годы служила ему домом.
После этого он вернулся в подвал и обнаружил, что Рикки и Молли куда-то подевались, – вокруг стояла полнейшая темнота. Он облил керосином труп чужеродной твари и поджег его. К тому времени, когда, покончив со всеми делами, он поднялся в обиталище Миракла, солнце уже вставало над горизонтом.
Глава 19. Вызов в Цитадель
Альдора выкорчевали из сна самым бесцеремонным образом. Только что его сознание пребывало в блаженной истоме, купалось в сладостных волнах грез, и вдруг чья-то дерзкая рука безжалостно швырнула его об земную реальность. Альдору было неимоверно трудно вырваться из окутывающих его сладких сновидений, но всего за несколько секунд он смог перейти от блаженного к гневному состоянию рассудка только лишь для того, чтобы на месте испепелить негодяя Фелиция, посмевшего потревожить его покой.
Когда Альдор окончательно открыл подернутые пеленой сна глаза, он увидел перед собой весьма перепуганное лицо мерзавца Фелиция, своего слуги, посмевшего его побеспокоить. Лицо Фелиция сильно вытянулось и приобрело такую испуганную бледность, что Альдор понял – случилось что-то серьезное.
– Вставайте, господин, вас вызывает повелитель, – губы подлеца Фелиция еле ворочались от страха, будто замороженные лошадиной порцией наркоза.
Сон окончательно умчался в безвозвратную даль. Сделанное заявление подействовало на Альдора отрезвляюще. Теперь он уже не сомневался, произошло нечто из ряда вон выходящее. Он еще раз бросил презрительный взгляд на трясущееся искаженное неровным светом свечи лицо Фелиция и велел подавать одеваться.
Было около четырех часов утра, когда коляска, запряженная четверкой лошадей, отъехала от дома Альдора, теперь уже Главного Наместника Священного престола. Ощущая всем телом утренний холодок кожаных сидений кареты, Альдор перебирал в памяти события последних дней, пытаясь отыскать причину для столь поспешного вызова во дворец.
После того, как с мятежной Монтанией было покончено, и огненные псы дочиста вылизали все развалины замка, Альдор возвратился в столицу. Должность наместника Монтании была упразднена в связи с ликвидацией мятежной провинции. Оставшихся жителей бывшего королевства было решено подвергнуть Изменению, что являлось стандартной процедурой, а Альдор был назначен на должность Главного Наместника Священного престола. Теперь ему подчинялись администрации всех наместников в сохраняющих лояльность провинциях.
В ночном вызове смущало одно: почему Его Святейшество не воспользовался изобретением его божественной мудрости – Алтарем магической силы, чтобы передать ему нужное сообщение. Везде, даже в самых отдаленных уголках империи, были установлены Алтари и успешно использовались для связи между наместниками и Верховным Жрецом. Благодаря им, астральный двойник Его Святейшества мог свободно перемещаться в пространстве и достигать самых удаленных провинций.
Утренний холодок заставлял Альдора ежиться и плотнее кутаться в одеяло, которое предусмотрительно было положено в карету Фелицием. Улицы столицы империи – Араны в этот ранний час были пусты. И Альдору в призрачном свете фонарей открывался совершенно незнакомый ему город.
Арана находилась на острове, со всех сторон окруженном Северным морем. Около тридцати морских миль неспокойных вод угрюмых северных морей отделяли остров от материка. Конах победителем воцарился на острове, низвергнув прежнего короля Симила. Это было так давно, что даже долгожители, останься они в живых после прихода Конаха, этого бы не упомнили. С тех пор население острова полностью обновилось. К настоящему времени оно в основном состояло из потомков преданных Верховному Жрецу первых его воинов, гвардии, с которыми он шел от победы к победе. Потомков аборигенов, подданных короля Симила, практически не осталось, настолько тщательными были зачистки.
Со времени воцарения Конаха Арана была превращена в неприступную крепость. Массивные стены крепостных укреплений со всех сторон окружали остров. Остроконечные башни со стрельчатыми прорезями бойниц высоко взметнулись над мрачными водами. Грозные бастионы сплошь окружали береговую линию, чернея рядами бойниц, как оскаленные в беззубой усмешке злобные старческие рты. В гавани стоял многочисленный флот Его Святейшества, красуясь сверкающей на солнце броней. Сотни галер с тысячами прикованных пленников, рабов и заключенных. С башен грозно уставились в сторону моря Треножники Праведного Гнева, орудия подобные тем, с помощью которых Альдору приходилось усмирять непокорные народы. Команды младших жрецов несли круглосуточную вахту возле этих орудий. Наблюдатели на башнях неусыпно всматривались в даль морских просторов: не несут ли угрюмые северные воды вражеские армады.
Караул тяжеловооруженных пехотинцев во главе с молодцеватым капралом при виде кареты Альдора, украшенной государственным гербом, поспешил отдать честь, лихо завернув головы и вытянув руки по швам. Железная поступь солдат долгим эхом отдавалась в каменной мостовой и узких проулках. Странные люди в серых сутанах и плотно надвинутых на голову капюшонах спешили укрыться в темных подворотнях. Кое-где дворники, чувствуя приближение рассвета, принялись за свои метлы и лопаты, спеша к утру привести улицы в надлежащий вид. Особо усердные лавочники и трактирщики уже открывали свои заведения в стремлении заработать золотые на ранних клиентах. В заведениях же, работающих по ночам, наоборот, торопились избавиться от засидевшихся посетителей, нередко за руки, а то и за ноги вынося их проветриться на холодок.
Уже несколько месяцев, как Альдор, приближенный ко двору, жил в столице, но ощущение декоративности здешней жизни не проходило. Все происходящее в Аране казалось ему одним большим кукольным театром, а все эти придворные людишки марионетками в какой-то неведомой игре Его Святейшества. Иногда Альдор думал, что и он сам не более чем тряпичная кукла в руках Конаха. Хотя теперь он и занимал важный пост в иерархии престола, это не только не доставляло ему радости, а напротив, в течение всех этих месяцев держало его в состоянии постоянной напряженности и непрерывной тревоги.
«Что ж годы берут свое, и мы становимся другими: глупыми, бессильными, больными», – давал он волю невеселым мыслям, с большим сожалением вспоминая о той вольнице, которая была предоставлена ему в Монтании. Монтания вспоминалась как идиллическая страна, почти райский уголок, премилое, спокойное королевство, где жизнь текла ровно и спокойно на протяжении десятков лет. Годы, проведенные в Монтании, были самыми лучшими в его жизни. С ранних лет поступил он на службу Верховному Жрецу. Начинал с самого низа, преодолевал ступеньку за ступенькой, пока не достиг всех мыслимых вершин служения. Дальнейший подъем был не доступен, и это его особенно беспокоило. Новая должность множила завистников и недоброжелатей, любого доноса, обвинения в измене и посягательстве на Священный престол теперь было достаточно, чтобы расправиться с Главным Наместником. Ему было очень хорошо известно, какие нравы царили на самой верхушке пирамиды власти, и поэтому он с таким сожалением вспоминал о прежней жизни в Монтании. Лишь теперь он понял, за что ненавидит короля Роланда: не за отступничество, не за бунт, не за гордость, а зато, что разрушил эту его спокойную, безмятежную и размеренную жизнь.
Кроме того, в столице Священного престола на него вновь нахлынул давнишний страх, который на время был позабыт в Монтании. Страх перед Конахом. Альдор был искусным магом, он был посвященным третьей, последней ступени. Эта ступень была настолько высока, что все, вместе взятые, Великие Маги были ничтожнее мышей перед ним. Но чем выше он поднимался по ступеням овладения магическим знанием, тем таинственнее и непостижимее представлялось ему искусство Великого Жреца. Конах, казалось Альдору, был всесилен, а магия со всеми ее законами и тайными знаниями придумана самим Верховный Жрецом. И это особенно пугало Главного Наместника.
Возможность лично лицезреть Верховного Жреца представлялась нечасто. Альдор со времени своего прибытия в столицу виделся с Конахом всего два раза. Первый, когда, прибыв после усмирения бунта в Монтании, докладывал о результатах операции, второй, когда был представлен на должность Главного Наместника Священного престола. Связь всегда осуществлялась через Алтарь. В резиденции каждого мало-мальски значимого чиновника империи была оборудована особая комната с Алтарем магической силы, чтобы он мог ощущать присутствие своего единственного бога и повелителя Конаха и общаться с ним. Альдор в этом смысле, конечно же, не составлял исключения. Что побудило властителя прибегнуть к личной встрече, составляло тревожащую тайну. Только одно мог с уверенностью предполагать Альдор: вряд ли Его Святейшество приготовил ему приятный сюрприз, ради приятных сюрпризов не поднимают среди ночи. Речь могла идти либо о наказании, либо о поручении какого-то сверхответственного и срочного дела. И то, и другое нарушало привычное течение жизни и было способно в немалой степени ее усложнить.
«Все, пора уходить на покой», – думал Альдор, даже под теплым одеялом ощущая пробирающийся туда противный нервный холодок. Ему, старому человеку, уже давно пора отправляться на покой. Свою жизнь он прожил честно и всеми силами служил повелителю. Но годы берут свое, приходит пора задуматься об отдыхе и уступить место молодым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78