И вот Олав конунг принял решение и объявил, что тот, кто хочет последовать за ним, должен готовиться к походу в Норвегию по суше через Гаутланд.
– А наши корабли, – сказал он, – и все то, что мы не сможем взять с собой, я отошлю на восток во владения конунга шведов, и пусть он сохранит все это для нас.
CLVIII
Харек с Тьотты так ответил на речь Олава конунга:
– Всем очевидно, что я не могу возвращаться в Норвегию пешком. Я человек старый и грузный и не привык ходить пешком. Да и со своим кораблем мне трудно расстаться. Я потратил так много времени и сил, чтобы построить этот корабль и снарядить его, и мне будет тяжело узнать, что его захватили мои недруги.
Конунг отвечает:
– Пойдем с нами, Харек. Если ты не сможешь идти, мы тебя понесем.
Тогда Харек сказал такую вису:
Чем пешим, я лучше
Борзого пришпорю
Коня нивы солнца
Рейна поскорее.
Пусть пасет Кнут конунг
Табун на Эйрарсунде
Жеребцов – все норов
Знают мой! – прибоя.
Олав конунг приказал готовиться к походу. Его люди надели походную одежду и взяли с собой оружие. На лошадей, которых удалось достать, нагрузили одежду и другое добро. Конунг послал своих людей отвести корабли на восток в Кальмарнир. Там их вытащили на берег, а всю оснастку и паруса сложили для хранения.
Харек сделал так, как сказал. Он дождался попутного ветра и поплыл на запад мимо Сканей, пока не подошел с востока к Халару. День клонился к вечеру, и дул попутный ветер. Он велел убрать парус и мачту, снять шест с флюгером и покрыть весь корабль до самой воды серыми коврами. Потом он велел грести только нескольким гребцам на носу и на корме, а большинству своих людей приказал сидеть, низко согнувшись.
Дозорные войска Кнута конунга увидели корабль и стали обсуждать, что это за корабль. Они решили, что, должно быть, он гружен солью или сельдью, так как народу на нем мало и на веслах сидит только несколько человек, к тому же корабль выглядит серым и несмоленым, как будто выгорел на солнце, и у него глубокая осадка.
Когда Харек вошел в пролив и прошел мимо кораблей Кнута конунга, он приказал поднять мачту и парус и поставить шест с позолоченным флюгером. Парус у него был белый, как снег, и на нем были красные и синие полосы. Когда люди Кнута конунга увидели корабль, они сказали конунгу, что, как им кажется, это проплыл Олав конунг. Но Кнут конунг говорит им, что Олав конунг не настолько глуп, чтобы плыть навстречу кораблям Кнута конунга на одном корабле, и что, как он думает, это скорее всего Харек с Тьотты или какой-нибудь подобный ему человек.
Многие тогда решили, что Кнуту конунгу было заранее известно о Хареке и что тому вряд ли удалось бы так проплыть, если бы он раньше не заручился дружбой Кнута конунга. Это и подтвердилось потом, когда о дружбе Харека с Кнутом конунгом всем стало известно. Харек сочинил вису, когда плыл на север мимо острова Ведрей:
Лундских жен – мы остров –
Тем не распотешу –
Обогнем на дубе
Обода обочин. –
Что, Ёрд персти пясти,
Не посмел на вепре
Снастей вспять пуститься
По угодьям Фроди.
Харек поплыл дальше и нигде не останавливался, пока не приплыл на север в Халогаланд в свою усадьбу на Тьотте.
CLIX
Олав конунг отправился в путь. Сначала он двинулся по Смалёнду и дошел до Западного Гаутланда. Они продвигались, не нарушая мира, и местные жители оказывали им помощь. Так конунг продвигался, пока не достиг Вика. Потом он повернул на север вдоль Вика и добрался до Сарпсборга. Он остановился там и велел подготовить все к зимовке. Конунг отпустил по домам большую часть своего войска, но оставил при себе столько лендрманнов, сколько нашел нужным. С ним остались все сыновья Арни сына Армода. Они были в наибольшей чести у конунга. К конунгу прибыл и Геллир сын Торкеля, который предыдущим летом приплыл из Исландии, как об этом уже раньше было написано.
CLX
Сигват скальд, как уже было написано, долго пробыл у Олава конунга. Конунг сделал его своим окольничим. Сигват не был слишком красноречив, но у него был такой дар скальда, что стихи слетали у него с языка, как обыденная речь. Он ездил по торговым делам в Валланд и, возвращаясь оттуда, был в Англии и посетил Кнута Могучего. Тот разрешил ему поехать в Норвегию, как об этом было уже написано. Когда Сигват приплыл в Норвегию, он отправился к Олаву конунгу и встретился с ним в Борге. Он явился к конунгу, когда тот сидел за столом. Сигват приветствовал его. Конунг, взглянул на него и ничего не сказал. Сигват сказал:
Слух – я снова с вами –
Обрати вождь: твой же
Достичь тебя речью
Окольничий хочет.
Где, скажи, меж ваших
Слуг, владыка, прочишь
Место скальду? Будет
Любое мне любо.
Тут подтвердилась старая пословица, что у конунга много ушей. Олав конунг уже все знал о том, куда Сигват ездил и что он встречался с Кнутом конунгом. Олав конунг сказал Сигвату:
– Я теперь уже не знаю, хочешь ты остаться моим окольничим или ты стал человеком Кнута конунга.
Сигват сказал:
Кнут сказал: с охотой
Меня б он, как храбрый
Олав, взял, на кольца
Щедр, к себе в дружину.
Я ж в ответ: не служит
Скальд, и не пристало
Мне служить – я словом
Прям – вождям обоим.
Тогда Олав конунг сказал, чтобы Сигват сел на свое обычное место. Скоро Сигват снова был у конунга в чести.
CLXI
Эрлинг сын Скьяльга со всеми своими сыновьями летом был в войске Кнута конунга. Они были в дружине Хакона ярла. Там был и Торир Собака. Он был там в большой чести. Когда Кнут конунг узнал, что Олав конунг отправился в Норвегию по суше, он распустил ополчение, чтобы его люди смогли подготовиться к зиме. В Дании тогда было много иноземцев – англичан, норвежцев и людей из многих других стран, тех, кто летом был в войске Кнута конунга. Эрлинг сын Скьяльга со своими людьми отправился осенью в Норвегию, получив на прощание от Кнута конунга богатые подарки. А Торир Собака остался с Кнутом конунгом.
C Эрлингом на север, в Норвегию, отправились люди Кнута конунга. У них было с собой много денег. Зимой они разъезжали по всей стране и раздавали деньги тем, кому Кнут конунг обещал их осенью за помощь. Они раздавали деньги и многим другим, и за деньги те становились друзьями Кнуту конунгу. Эрлинг помогал людям Кнута в этом деле.
И вышло так, что многие стали друзьями Кнута конунга, обещали служить ему и выступить против Олава конунга. Одни делали это открыто, но другие скрывали это ото всех, и таких было большинство. Олаву конунгу стало обо всем известно, так как многие могли ему это рассказать. При его дворе много говорили обо всем этом. Сигват скальд сказал тогда так:
Вот, кошель раскрыли
Вороги – торгуют
Главой, лиходеи,
Вождя непродажной.
Путь един – в кромешный
Ад – таким, кто рады,
Злата ради, Кнуту
Продать государя.
Свергнуты – позорный
Торг не впрок предавшим –
В мир огня с небесной
Выси – господина.
Часто говорили о том, как недостойно поступает Хакон ярл, замышляя выступить с войском против Олава конунга, ведь тот даровал ярлу жизнь, когда захватил его в плен. Сигват был большим другом ярла, и, когда он услышал такие разговоры, он сказал:
Мзду за жизнь державца
Агдира гридь княжья
Взяв, не вдвое ль против
Хакона потянет?
Сей шаг слуг владыки
Молва не прославит.
Вижу, всем нам должно
Снять измены скверну.
CLXII
Олав конунг пригласил много народа на йоль, и к нему приехало много знатных людей. На седьмой день йоля конунг вышел из палат. С ним было несколько человек. Сигват, который не расставался с конунгом ни днем, ни ночью, тоже был с ним. Они вошли в дом, где у конунга хранились сокровища. Конунг по обыкновению распорядился о больших приготовлениях к празднику. Он собирался на восьмой вечер йоля раздать подарки своим друзьям. В доме было немало мечей, отделанных золотом. Сигват тогда сказал:
Вот, стоят – хвала им
Наша – вёсла навьих
Рек, покрыты златом.
Знаю щедрость князя.
Ратей вождь, за службу
Доброй сталью скальда
Награди, я ж дар сей
Принять не премину.
Тогда конунг взял один из мечей и дал ему. У этого меча рукоять была из витого золота и навершие отделано золотом. Такой меч был большим сокровищем. Но, как потом выяснилось, нашлись завистники.
После йоля Олав конунг отправился в Упплёнд, так как с ним было много народу, а осенью ему не привезли податей с севера страны, и все средства, которые конунг мог раздобыть, пошли летом на ополчение. Не было у него и кораблей, чтобы плыть со своим войском на север страны. А между тем с севера до него доходили такие вести, что, видел он, ему несдобровать, если он отправится туда без большого войска. По всем этим причинам конунг и решил проехать по Упплёнду. Правда, с тех пор, как он ездил там по пирам в последний раз, не прошло еще времени, установленного законом и обычно соблюдаемого конунгом. Но когда конунг проехал вглубь страны, лендрманны и могущественные бонды стали приглашать его. Они и помогали ему содержать войско.
CLXIII
Одного человека родом из Гаутланда, звали Бьёрн. Он был знакомым и другом Астрид, жены Олава конунга, и даже приходился ей родичем. Благодаря ей он сделался управителем сюслы в верхнем Хейдмёрке. Он управлял землями и в Эйстридалире. Конунг не любил Бьёрна, и бонды тоже недолюбливали его. Случилось, что в той местности, где правил Бьёрн, стал пропадать скот и свиньи. Бьёрн велел созвать тинг и стал выяснять, кто виноват в пропаже. Он сказал, что, скорее всего, виноваты в пропаже те, кто живут в лесах далеко от других людей. Он имел в виду жителей Эйстридалира. В этой местности усадьбы далеко друг от друга, у озер или в лесах, и только в некоторых местах они стоят близко.
CLXIV
Одного человека звали Рауд. Он жил в Эйстридалире. Его жену звали Рагнхильд, а сыновей Даг и Сигурд. Они были очень достойными людьми. Они тоже были на тинге, отвечали от имени жителей Эйстридалира и отклонили обвинение. Бьёрн посчитал, что они ведут себя слишком заносчиво и что одеты и вооружены они вызывающе, и он стал обвинять братьев и сказал, что, вероятно, они-то и украли скот. Братья отвергли обвинение. На этом тинг закончился.
Вскоре после этого к Бьёрну управителю приехал Олав конунг со своим войском и остановился у него. Тут конунгу рассказали о деле, которое обсуждалось на тинге. Бьёрн сказал, что, как он считает, в краже, скорее всего, повинны сыновья Рауда. Послали за сыновьями Рауда, но когда они явились к конунгу, тот сказал, что они не похожи на воров, и признал их невиновными. Они пригласили конунга со всем войском погостить у их отца три ночи. Бьёрн стал отговаривать конунга, но конунг все же поехал к Рауду.
Пир у Рауда был на славу. Конунг спросил Рауда, какого он рода и кто его жена. Тот ответил, что он швед, человек богатый и знатного рода, и добавил:
– Но я бежал из Швеции с этой женщиной и женился на ней. Она сестра конунга Ринга сына Дага.
Тут конунг узнал, какого они рода и, увидев, что и отец и сыновья люди умные, спросил, что они умеют. Сигурд говорит, что он может толковать сны и различать время суток, даже если не видно ни луны, ни солнца. Конунг проверил, правда ли это, и убедился, что Сигурд сказал правду. Даг сказал, что если он хорошенько подумает, то сможет сказать о достоинствах и недостатках каждого, кого увидит. Тогда конунг попросил Дага сказать, какие недостатки он видит в нем, Даг сказал, и конунг нашел, что он сказал правду. Тогда конунг спросил, какие недостатки он видит в Бьёрне управителе. Даг говорит, что Бьёрн вор и что он знает, где у него в усадьбе спрятаны кости, рога и шкуры тех животных, которых он украл осенью.
– Он сам, – продолжал Даг, – украл весь тот скот, который пропал осенью, а обвинил в этом других.
И Даг назвал конунгу те места, где тот должен искать. А когда конунг уезжал от Рауда, тот дал ему богатые подарки в знак дружбы. С конунгом отправились сыновья Рауда. Конунг первым делом поехал к Бьёрну, и все оказалось так, как сказал Даг. Конунг сказал, чтобы Бьёрн убирался из страны да еще и благодарил жену конунга за то, что его оставили в живых.
CLXV
Торир, сын Эльвира из Эгга, пасынок Кальва сына Арни и племянник Торира Собаки, был очень хорош собой, высок ростом и силен. Ему было тогда восемнадцать лет от роду. Он удачно женился в Хейдмёрке и взял богатое приданое. Его все очень любили и уважали как самого знатного человека. Он пригласил конунга со всем его войском к себе погостить. Конунг принял приглашение и приехал к Ториру. Его очень хорошо приняли. Пир там был на славу, угощение отменное, и все было устроено наилучшим образом. Конунг и его люди говорили между собой, как все у Торира хорошо, и не могли решить, что им больше всего нравится: его усадьба, убранство, угощение, питье или сам хозяин. Даг все это время молчал.
Олав конунг имел обыкновение беседовать с Дагом и спрашивать его о разных вещах. Конунг убедился, что Даг всегда говорит правду и о прошедших событиях, и о том, что должно произойти. Конунг очень верил его словам. Однажды конунг позвал к себе Дага, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
– А наши корабли, – сказал он, – и все то, что мы не сможем взять с собой, я отошлю на восток во владения конунга шведов, и пусть он сохранит все это для нас.
CLVIII
Харек с Тьотты так ответил на речь Олава конунга:
– Всем очевидно, что я не могу возвращаться в Норвегию пешком. Я человек старый и грузный и не привык ходить пешком. Да и со своим кораблем мне трудно расстаться. Я потратил так много времени и сил, чтобы построить этот корабль и снарядить его, и мне будет тяжело узнать, что его захватили мои недруги.
Конунг отвечает:
– Пойдем с нами, Харек. Если ты не сможешь идти, мы тебя понесем.
Тогда Харек сказал такую вису:
Чем пешим, я лучше
Борзого пришпорю
Коня нивы солнца
Рейна поскорее.
Пусть пасет Кнут конунг
Табун на Эйрарсунде
Жеребцов – все норов
Знают мой! – прибоя.
Олав конунг приказал готовиться к походу. Его люди надели походную одежду и взяли с собой оружие. На лошадей, которых удалось достать, нагрузили одежду и другое добро. Конунг послал своих людей отвести корабли на восток в Кальмарнир. Там их вытащили на берег, а всю оснастку и паруса сложили для хранения.
Харек сделал так, как сказал. Он дождался попутного ветра и поплыл на запад мимо Сканей, пока не подошел с востока к Халару. День клонился к вечеру, и дул попутный ветер. Он велел убрать парус и мачту, снять шест с флюгером и покрыть весь корабль до самой воды серыми коврами. Потом он велел грести только нескольким гребцам на носу и на корме, а большинству своих людей приказал сидеть, низко согнувшись.
Дозорные войска Кнута конунга увидели корабль и стали обсуждать, что это за корабль. Они решили, что, должно быть, он гружен солью или сельдью, так как народу на нем мало и на веслах сидит только несколько человек, к тому же корабль выглядит серым и несмоленым, как будто выгорел на солнце, и у него глубокая осадка.
Когда Харек вошел в пролив и прошел мимо кораблей Кнута конунга, он приказал поднять мачту и парус и поставить шест с позолоченным флюгером. Парус у него был белый, как снег, и на нем были красные и синие полосы. Когда люди Кнута конунга увидели корабль, они сказали конунгу, что, как им кажется, это проплыл Олав конунг. Но Кнут конунг говорит им, что Олав конунг не настолько глуп, чтобы плыть навстречу кораблям Кнута конунга на одном корабле, и что, как он думает, это скорее всего Харек с Тьотты или какой-нибудь подобный ему человек.
Многие тогда решили, что Кнуту конунгу было заранее известно о Хареке и что тому вряд ли удалось бы так проплыть, если бы он раньше не заручился дружбой Кнута конунга. Это и подтвердилось потом, когда о дружбе Харека с Кнутом конунгом всем стало известно. Харек сочинил вису, когда плыл на север мимо острова Ведрей:
Лундских жен – мы остров –
Тем не распотешу –
Обогнем на дубе
Обода обочин. –
Что, Ёрд персти пясти,
Не посмел на вепре
Снастей вспять пуститься
По угодьям Фроди.
Харек поплыл дальше и нигде не останавливался, пока не приплыл на север в Халогаланд в свою усадьбу на Тьотте.
CLIX
Олав конунг отправился в путь. Сначала он двинулся по Смалёнду и дошел до Западного Гаутланда. Они продвигались, не нарушая мира, и местные жители оказывали им помощь. Так конунг продвигался, пока не достиг Вика. Потом он повернул на север вдоль Вика и добрался до Сарпсборга. Он остановился там и велел подготовить все к зимовке. Конунг отпустил по домам большую часть своего войска, но оставил при себе столько лендрманнов, сколько нашел нужным. С ним остались все сыновья Арни сына Армода. Они были в наибольшей чести у конунга. К конунгу прибыл и Геллир сын Торкеля, который предыдущим летом приплыл из Исландии, как об этом уже раньше было написано.
CLX
Сигват скальд, как уже было написано, долго пробыл у Олава конунга. Конунг сделал его своим окольничим. Сигват не был слишком красноречив, но у него был такой дар скальда, что стихи слетали у него с языка, как обыденная речь. Он ездил по торговым делам в Валланд и, возвращаясь оттуда, был в Англии и посетил Кнута Могучего. Тот разрешил ему поехать в Норвегию, как об этом было уже написано. Когда Сигват приплыл в Норвегию, он отправился к Олаву конунгу и встретился с ним в Борге. Он явился к конунгу, когда тот сидел за столом. Сигват приветствовал его. Конунг, взглянул на него и ничего не сказал. Сигват сказал:
Слух – я снова с вами –
Обрати вождь: твой же
Достичь тебя речью
Окольничий хочет.
Где, скажи, меж ваших
Слуг, владыка, прочишь
Место скальду? Будет
Любое мне любо.
Тут подтвердилась старая пословица, что у конунга много ушей. Олав конунг уже все знал о том, куда Сигват ездил и что он встречался с Кнутом конунгом. Олав конунг сказал Сигвату:
– Я теперь уже не знаю, хочешь ты остаться моим окольничим или ты стал человеком Кнута конунга.
Сигват сказал:
Кнут сказал: с охотой
Меня б он, как храбрый
Олав, взял, на кольца
Щедр, к себе в дружину.
Я ж в ответ: не служит
Скальд, и не пристало
Мне служить – я словом
Прям – вождям обоим.
Тогда Олав конунг сказал, чтобы Сигват сел на свое обычное место. Скоро Сигват снова был у конунга в чести.
CLXI
Эрлинг сын Скьяльга со всеми своими сыновьями летом был в войске Кнута конунга. Они были в дружине Хакона ярла. Там был и Торир Собака. Он был там в большой чести. Когда Кнут конунг узнал, что Олав конунг отправился в Норвегию по суше, он распустил ополчение, чтобы его люди смогли подготовиться к зиме. В Дании тогда было много иноземцев – англичан, норвежцев и людей из многих других стран, тех, кто летом был в войске Кнута конунга. Эрлинг сын Скьяльга со своими людьми отправился осенью в Норвегию, получив на прощание от Кнута конунга богатые подарки. А Торир Собака остался с Кнутом конунгом.
C Эрлингом на север, в Норвегию, отправились люди Кнута конунга. У них было с собой много денег. Зимой они разъезжали по всей стране и раздавали деньги тем, кому Кнут конунг обещал их осенью за помощь. Они раздавали деньги и многим другим, и за деньги те становились друзьями Кнуту конунгу. Эрлинг помогал людям Кнута в этом деле.
И вышло так, что многие стали друзьями Кнута конунга, обещали служить ему и выступить против Олава конунга. Одни делали это открыто, но другие скрывали это ото всех, и таких было большинство. Олаву конунгу стало обо всем известно, так как многие могли ему это рассказать. При его дворе много говорили обо всем этом. Сигват скальд сказал тогда так:
Вот, кошель раскрыли
Вороги – торгуют
Главой, лиходеи,
Вождя непродажной.
Путь един – в кромешный
Ад – таким, кто рады,
Злата ради, Кнуту
Продать государя.
Свергнуты – позорный
Торг не впрок предавшим –
В мир огня с небесной
Выси – господина.
Часто говорили о том, как недостойно поступает Хакон ярл, замышляя выступить с войском против Олава конунга, ведь тот даровал ярлу жизнь, когда захватил его в плен. Сигват был большим другом ярла, и, когда он услышал такие разговоры, он сказал:
Мзду за жизнь державца
Агдира гридь княжья
Взяв, не вдвое ль против
Хакона потянет?
Сей шаг слуг владыки
Молва не прославит.
Вижу, всем нам должно
Снять измены скверну.
CLXII
Олав конунг пригласил много народа на йоль, и к нему приехало много знатных людей. На седьмой день йоля конунг вышел из палат. С ним было несколько человек. Сигват, который не расставался с конунгом ни днем, ни ночью, тоже был с ним. Они вошли в дом, где у конунга хранились сокровища. Конунг по обыкновению распорядился о больших приготовлениях к празднику. Он собирался на восьмой вечер йоля раздать подарки своим друзьям. В доме было немало мечей, отделанных золотом. Сигват тогда сказал:
Вот, стоят – хвала им
Наша – вёсла навьих
Рек, покрыты златом.
Знаю щедрость князя.
Ратей вождь, за службу
Доброй сталью скальда
Награди, я ж дар сей
Принять не премину.
Тогда конунг взял один из мечей и дал ему. У этого меча рукоять была из витого золота и навершие отделано золотом. Такой меч был большим сокровищем. Но, как потом выяснилось, нашлись завистники.
После йоля Олав конунг отправился в Упплёнд, так как с ним было много народу, а осенью ему не привезли податей с севера страны, и все средства, которые конунг мог раздобыть, пошли летом на ополчение. Не было у него и кораблей, чтобы плыть со своим войском на север страны. А между тем с севера до него доходили такие вести, что, видел он, ему несдобровать, если он отправится туда без большого войска. По всем этим причинам конунг и решил проехать по Упплёнду. Правда, с тех пор, как он ездил там по пирам в последний раз, не прошло еще времени, установленного законом и обычно соблюдаемого конунгом. Но когда конунг проехал вглубь страны, лендрманны и могущественные бонды стали приглашать его. Они и помогали ему содержать войско.
CLXIII
Одного человека родом из Гаутланда, звали Бьёрн. Он был знакомым и другом Астрид, жены Олава конунга, и даже приходился ей родичем. Благодаря ей он сделался управителем сюслы в верхнем Хейдмёрке. Он управлял землями и в Эйстридалире. Конунг не любил Бьёрна, и бонды тоже недолюбливали его. Случилось, что в той местности, где правил Бьёрн, стал пропадать скот и свиньи. Бьёрн велел созвать тинг и стал выяснять, кто виноват в пропаже. Он сказал, что, скорее всего, виноваты в пропаже те, кто живут в лесах далеко от других людей. Он имел в виду жителей Эйстридалира. В этой местности усадьбы далеко друг от друга, у озер или в лесах, и только в некоторых местах они стоят близко.
CLXIV
Одного человека звали Рауд. Он жил в Эйстридалире. Его жену звали Рагнхильд, а сыновей Даг и Сигурд. Они были очень достойными людьми. Они тоже были на тинге, отвечали от имени жителей Эйстридалира и отклонили обвинение. Бьёрн посчитал, что они ведут себя слишком заносчиво и что одеты и вооружены они вызывающе, и он стал обвинять братьев и сказал, что, вероятно, они-то и украли скот. Братья отвергли обвинение. На этом тинг закончился.
Вскоре после этого к Бьёрну управителю приехал Олав конунг со своим войском и остановился у него. Тут конунгу рассказали о деле, которое обсуждалось на тинге. Бьёрн сказал, что, как он считает, в краже, скорее всего, повинны сыновья Рауда. Послали за сыновьями Рауда, но когда они явились к конунгу, тот сказал, что они не похожи на воров, и признал их невиновными. Они пригласили конунга со всем войском погостить у их отца три ночи. Бьёрн стал отговаривать конунга, но конунг все же поехал к Рауду.
Пир у Рауда был на славу. Конунг спросил Рауда, какого он рода и кто его жена. Тот ответил, что он швед, человек богатый и знатного рода, и добавил:
– Но я бежал из Швеции с этой женщиной и женился на ней. Она сестра конунга Ринга сына Дага.
Тут конунг узнал, какого они рода и, увидев, что и отец и сыновья люди умные, спросил, что они умеют. Сигурд говорит, что он может толковать сны и различать время суток, даже если не видно ни луны, ни солнца. Конунг проверил, правда ли это, и убедился, что Сигурд сказал правду. Даг сказал, что если он хорошенько подумает, то сможет сказать о достоинствах и недостатках каждого, кого увидит. Тогда конунг попросил Дага сказать, какие недостатки он видит в нем, Даг сказал, и конунг нашел, что он сказал правду. Тогда конунг спросил, какие недостатки он видит в Бьёрне управителе. Даг говорит, что Бьёрн вор и что он знает, где у него в усадьбе спрятаны кости, рога и шкуры тех животных, которых он украл осенью.
– Он сам, – продолжал Даг, – украл весь тот скот, который пропал осенью, а обвинил в этом других.
И Даг назвал конунгу те места, где тот должен искать. А когда конунг уезжал от Рауда, тот дал ему богатые подарки в знак дружбы. С конунгом отправились сыновья Рауда. Конунг первым делом поехал к Бьёрну, и все оказалось так, как сказал Даг. Конунг сказал, чтобы Бьёрн убирался из страны да еще и благодарил жену конунга за то, что его оставили в живых.
CLXV
Торир, сын Эльвира из Эгга, пасынок Кальва сына Арни и племянник Торира Собаки, был очень хорош собой, высок ростом и силен. Ему было тогда восемнадцать лет от роду. Он удачно женился в Хейдмёрке и взял богатое приданое. Его все очень любили и уважали как самого знатного человека. Он пригласил конунга со всем его войском к себе погостить. Конунг принял приглашение и приехал к Ториру. Его очень хорошо приняли. Пир там был на славу, угощение отменное, и все было устроено наилучшим образом. Конунг и его люди говорили между собой, как все у Торира хорошо, и не могли решить, что им больше всего нравится: его усадьба, убранство, угощение, питье или сам хозяин. Даг все это время молчал.
Олав конунг имел обыкновение беседовать с Дагом и спрашивать его о разных вещах. Конунг убедился, что Даг всегда говорит правду и о прошедших событиях, и о том, что должно произойти. Конунг очень верил его словам. Однажды конунг позвал к себе Дага, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122