— Ты только погляди на этого недоноска, — сказал он. — Ты знаешь, что он получает почти такое же жалование, как я сейчас? И как он его отрабатывает? Телохранитель… — его рот сжался в тонкую кислую линию.
— Помогает ей быть счастливой, — улыбнулась Тэлли. — Мы получили их в одном флаконе. Это — ключевое условие ее контракта. Ты сам это знаешь.
— Терпеть не могу этого маленького ублюдка. Только-только с улицы — сам прекрасно это знает, и плюет на всех. Он просто мешок с неприятностями. Знаешь, что он возит в своем багаже? Киберпространственную деку! Нас вчера на три часа задержали на турецкой таможне, когда нашли эту чертову штуку… — он покачал головой.
Парнишка встал, повернулся и отошел к краю крыши. Девушка села, глядя на него, смахивая со лба непослушные волосы. Он стоял там долго, уставившись на двойной, расходящийся веером след в кильватере афинских кораблей. И ни Тэлли Ишэм, ни администратор, ни Энджи не знают, что он видит сейчас серую равнину барритаунских кондо, увенчанную темными башнями Проектов. Девушка встала, пересекла крышу, чтобы присоединиться к нему, взяла его за руку.
— Что у нас на завтра? — спросила, наконец, Тэлли.
— Париж, — ответил администратор, беря с каменной балюстрады свою папку от «Эрме» и автоматически пролистывая тонкую пачку желтых распечаток. Некая Крушкова.
— Я ее знаю?
— Нет, — сказал он. — Она из мира богемы. Заправляет одной из двух самых модных парижских галерей. Информации не так много, хотя мы раскопали многообещающий намек на какой-то скандал в начале ее карьеры.
Не обращая на него внимания, Тэлли кивнула. Звезда смотрела, как ее ученица кладет руку на плечо парнишке с темными волосами.
Глава 36
БЕЛИЧИЙ ЛЕС
Когда мальчику исполнилось семь, Тернер взял старый, с обмотанным нейлоновой лентой прикладом, винчестер Руди, и они вдвоем отправились в путешествие по старому шоссе, а потом через лес на поляну.
Поляна и без того была особым местом: мать его приводила сюда год назад и показывала самолет, настоящий самолет, спрятанный среди деревьев. Самолет потихоньку погружался в глину, но можно ведь просто посидеть в кабине, делая вид, что летишь. Это секрет, сказала мать, и о нем можно рассказывать только отцу и никому больше. Если положить руку на пластиковую шкуру самолета, шкура со временем изменит цвет, оставив отпечаток твоей руки, точь-в-точь под цвет ладони. Но тут мать стала совсем странной и заплакала, и захотела говорить о дяде Руди, которого он не помнил. Дядя Руди… ну он относился к тому, чего мальчик совсем не понимал, как, скажем, некоторые из шуток отца.
Однажды он спросил у отца, почему у него рыжие волосы и откуда они у него, а отец только рассмеялся и сказал, что получил их от голландца. Тогда мать бросила в отца подушкой, и он так и не узнал, кто такой этот голландец.
На поляне отец учил его стрелять, прислонив к стволу дерева пару сосновых чурок. Когда мальчику это надоело, они долго лежали в траве, наблюдая за белками.
— Я пообещал Салли, что мы никого не убьем, — сказал отец, а потом стал объяснять азы охоты на белок. Мальчик слушал, но какая-то часть его видела сны наяву — о самолете. Жарко, и можно услышать, как поблизости жужжат пчелы и журчит по камням вода. Когда его мать плакала, она говорила, что Руди был хорошим человеком, что он спас ей жизнь, один раз спас от молодости и глупости, и еще раз — от очень плохого человека…
— Это правда? — спросил он своего отца, когда тот закончил говорить о белках. — Они что, правда, такие глупые, что снова и снова возвращаются, чтобы их подстрелили?
— Да, — ответил Тернер, — правда.
Потом он улыбнулся:
— Ну, почти всегда…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42