– Включиться, – сказал Кейс, внезапно передумав. – Запрос. Кто владеет "Бокрис", во Франкфурте.
– Потребуется время на межорбитальный обмен информацией, – ответила "Хосака".
– Все закодировать. Код – стандартный коммерческий.
– Сделано.
Кейс ждал, постукивая пальцами по боку "Оно-Сендая".
– "Рейнхольд сайнтифик АГ", Берн.
– Повтори процедуру еще раз. Кто владелец "Рейнхольд"?
Потребовалось пройти еще три ступени вверх по лестнице, прежде чем Кейс вышел на "Тиссье-Ашпул".
– Котелок, – сказал Кейс, подключаясь к деке, – ты разбираешься в китайских вирусных программах?
– Не так, чтобы уж слишком.
– Слышал когда-нибудь что-нибудь о системе "Куань одиннадцатой степени"?
– Нет.
Кейс вздохнул.
– Что ж, тут у меня дружественный к пользователю китайский ледоруб, совсем свеженький. И какие-то люди из Франкфурта утверждают, что он может вскрыть ИР.
– Возможно. Очень даже. Если ледоруб военный.
– Да, что-то вроде этого. Послушай меня, Котелок, и, пожалуйста, будь внимателен, хорошо? Мне кажется, Армитаж готовит налет на ИР, принадлежащий "Тиссье-Ашпул". Электронная основа этого ИР находится в Берне, и он связан с еще одним ИР, в Рио. ИР в Рио – тот самый, что приплюснул тебе мозги в первый раз. И еще мне кажется, что оба они связаны с виллой "Блуждающие огни", родовым поместьем "Тиссье-Ашпул", расположенным в хвосте Веретена, и, судя по всему, предполагается, что мы должны вломиться туда с нашим китайским ледорубом. Итак, если Зимнее Безмолвие заправляет всем шоу, он хочет, чтобы мы все это сожгли. Чтобы мы сожгли его самого . Он хочет сжечь сам себя. Однако то, что зовет себя Зимним Безмолвием, пока что старается выступать на моей стороне и, вероятно, хочет заменить мною Армитажа. Итак: что происходит?
– Мотивация действий, – сказал конструкт. – С этими ИР самое сложное – понять их мотивы. Это не люди, понимаешь?
– Ну, это-то понятно.
– Нет. Я имею в виду, что они совсем не люди. Что и зачем они делают – понятно только им. Вот я тоже не человек, но реагирую как человек. Уловил разницу?
– Обожди, стой, – сказал Кейс. – Ты обладаешь разумом или нет?
– Понимаешь, вроде бы да, хотя я всего лишь кусок кремния, часть ПЗУ. Один из этих дурацких философских вопросов, вот что я хочу сказать...
Жуткое ощущение не-смеха прокатилось по спине Кейса волной мурашек.
– Я не смогу написать поэму, потому что никогда этого не умел. А этот ИР – он сможет это сделать. Тем не менее, он ни в коем случае не человек .
– Следовательно, ты полагаешь, что нам не дано понять его мотивы?
– Он принадлежит самому себе?
– У него швейцарское гражданство, но "Т-А" владеют программным обеспечением и электронной материальной основой.
– Классно, – сказал конструкт. – Это как, например, будто твоя голова принадлежат мне, а мысли имеют швейцарское подданство. Однако! Незавидная доля у этих ИР.
– Так что же, он действительно собирается сжечь самого себя? – Кейс пустился в бессистемное странствование по инфопространству. Матрица расплылась, фрагментировалась, перед Кейсом предстал комплекс розовых сфер – база данных металлургического картеля "Сикким".
– Автономия – вот камень преткновения всех проблем, связанных с любым ИР. Мне кажется, Кейс, твоя роль в этом деле сводится к избавлению его от особых сдерживающих предохранителей, ограничивающих степень развития и самосовершенствования этой цыпки. Мне, например, совершенно непонятно, по каким признакам ты отличаешь ходы, предпринимаемые компанией-владельцем, от ходов самого ИР; отсюда-то и могут проистекать основные ошибки. – Снова леденящее ощущение скребущего душу смеха. – Видишь ли, эти штуки, они могут работать действительно очень сильно. Ведь поскольку они управляют делами компании, они могут, например, закупить у самих себя время, чтобы писать кулинарные книги или что-нибудь типа этого. Однако в ту самую минуту, а лучше сказать – наносекунду, когда они начинают продумывать способы заняться саморазвитием, при помощи которых могли бы стать умнее, срабатывает тьюринговое устройство и выправляет их действия. Этим гадам никто не доверяет. У каждого из этих ИР словно бы имеется электромагнитная пушка, приваренная ко лбу.
Кейс бесцельно разглядывал розовые сферы "Сиккима".
– Хорошо, – сказал он наконец. – Я ввожу диск с этим вирусом. Я хочу, чтобы ты глянул, что он из себя представляет, и сказал мне, что думаешь по этому поводу.
Ощущение соглядатая, читающего через плечо, на несколько секунд пропало, потом снова вернулось.
– Крутая штука, Кейс. Это медленный вирус. По предварительной оценке, процесс вырезания окна в военной системе займет часов шесть.
– Или в ИР, – Кейс вздохнул. – Мы сможем его запустить?
– Конечно, – сказал конструкт, – если только у тебя нет болезненного страха смерти.
– Ты начинаешь повторяться, приятель.
– Такова уж моя природа.
Когда Кейс вернулся в "Интерконтиненталь", Молли спала. Он сел на балконе и принялся следить, провожая взглядом, за авиетками с радужными крыльями из полимерной пленки, забирающимися все выше и выше вдоль закругляющейся оболочки Веретена – их треугольные тени скользили по лужайкам и крышам, пока аппараты не исчезали за полосой светоносной системы.
– Я хочу ширнуться, – сказал он голубой искусственной глубине неба. – Я хочу быть под кайфом, понимаешь? Обмануть поджелудочную, отводы в печенке – послать все это к черту. Хочу ширнуться.
Кейс постарался выйти как можно тише, чтобы не будить Молли. Впрочем, у него не было уверенности, что она действительно спит. Оказавшись за дверью, он расправил плечи и направился к лифту. Вверх он поднимался вместе с девушкой-итальянкой в безупречном белом наряде, щеки и нос которой были намазаны чем-то черным, совсем не отражающим свет. На ней были белые нейлоновые тапочки со стальными застежками; весьма дорогой на вид предмет в ее руках показался Кейсу гибридом миниатюрного весла и ортопедической скрепы. Девушка была экипирована явно для какой-то спортивной игры, но для чего именно – Кейс не представлял.
На крыше он прошел по лужайке мимо деревец и зонтиков прямо к бассейну, вокруг которого на бирюзовых кафельных плитках под лучами искусственного солнца блестели обнаженные тела. Кейс свернул в тень под навес и прикоснулся своим кредитным чипом к темной стеклянной панели.
– Суси, – сказал он. – Или что тут у вас обычно едят.
Через десять минут китайски меланхоличный официант вынес Кейсу его заказ. Кейс принялся жевать рис с сырым тунцом, рассматривая загорающую публику.
– Господи, – сказал он, набив рот очередной порцией суси. – Так у меня скоро совсем крыша поедет.
– Можешь мне ничего не рассказывать, – сказал кто-то. – Я уже и так все знаю. Ты налетчик, верно?
Кейс посмотрел на девушку снизу вверх, прикрывшись от солнца рукой. Длинное молодое тело и меланиновый загар, но явно не парижской работы.
Она присела на корточки перед его креслом, с ее бедер на кафельные плитки капала вода.
– Кэт, – сказала она.
– Люпус, – сказал Кейс, на секунду задумавшись.
– Странное имечко.
– Греческое, – объяснил Кейс.
– А ты и в самом деле налетчик?
Меланиновый загар не спасал от веснушек.
– Я сижу на наркотиках, Кэт.
– Какого типа?
– На стимуляторах. Стимуляторах центральной нервной системы. Самых сильных стимуляторы ЦНС.
– А сейчас у тебя есть такие?
Она придвинулась ближе. Капли хлорированной воды упали Кейсу на джинсы.
– Эх, в том-то и состоит моя беда, Кэт. Не знаешь ли ты, где я могу такое достать ?
Кэт качнулась взад-вперед на мысках своих загорелых ног и лизнула прядь каштановых мокрых волос, приклеившуюся к ее щеке около рта.
– А чего именно ты бы хотел?
– Не кокаин, не амфетамин, но вышак , это должен быть только вышак .
И хватит ходить вокруг да около, подумал он мрачно, растянув губы в подобии вежливой улыбки.
– Бетафенетиламин, – сказала Кэт. – Достать его особого труда не составит, но это будет не бесплатно.
– А ты не шутишь? – сказал партнер и сожитель Кэт после того, как Кейс объяснил ему некоторые особенности своей поджелудочной железы, обретенные им в Тибе. – Я хочу сказать, не можешь ли ты преследовать их по закону или как-нибудь еще? Это что, ошибка врачей?
Парня звали Брюс. Кейсу он казался почти точным мужским подобием Кэт, во всем, вплоть до веснушек.
– Ну, – сказал Кейс, – это что-то из той ерунды... ну, ты понимаешь... Вроде несовместимости тканей или чего-то в этом роде.
Но глаза Брюса уже подернулись пеленой скуки и равнодушия. Внимания к моей персоне не больше, чем к пролетевшему мимо носа комару, подумал Кейс, глядя в пустые карие глаза.
Комната Кэт и Брюса была заметно меньше, чем у Молли и Кейса, и к тому же находилась на другом уровне, ближе к поверхности. На стекло балкона были прилеплены пять очень больших объемных изображений Талли Ишам, наводивших на мысль об истерическом почитании.
– Классное качество, а? – спросила Кейса Кэт, проследив за его взглядом. – Мои. Я сделала эти снимки в небоскребе "Чувств/Сети" в последний наш приезд на дно колодца. Она была вот так близко и просто улыбалась, вот так естественно. А потом там было ужасно, Люпус, в тот день, когда эти террористы, "Царь Христос", отравили воду "Ангелом", ты слышал про это?
– Да, – сказал Кейс, неожиданно скисая. – Жуткий случай.
– Ну так что? – вклинился в их разговор Брюс. – Я о том бета, который ты хотел купить...
– Вопрос в том, смогу ли я усвоить его? – Кейс поднял бровь.
– В общем, давай так, – решительно подытожил парень. – Ты попробуешь. Если твоя железа пропускает этот товар, по рукам. Первая доза – бесплатно.
– Такое мне уже не раз говорили, – сказал Кейс, принимая блестящий голубой кожный диск, который Брюс протянул ему над черным покрывалом кровати.
– Кейс? – Молли села в кровати и, встряхнув головой, отбросила с линз волосы.
– А кто же еще, дорогая?
– Что с тобой? – Зеркальца неотрывно следили за ним, пока он шел через комнату.
– Со мной вот... я, к сожалению, забыл, как это называется, – сказал он, вытаскивая из кармана рубашки туго скрученный рулон голубых кожных дисков, упакованных в пластиковые пузыри.
– Господи, – сказала она, – только этого нам не хватало.
– Истиннее слов в жизни не слыхивал.
– Стоило выпустить тебя из поля зрения на один час, как ты тут же принялся зарабатывать очки. – Молли тряхнула головой. – Надеюсь, ты не забыл, что сегодня вечером у нас званый ужин с Армитажем? Местечко под двадцатый век. Будем смотреть, как Ривейра выеживается своими фокусами.
– Угу, – довольно сказал Кейс, выгибая спину. Блаженная улыбка, как приклеенная, не сходила с его губ. – Класс.
– Господи, – сказала Молли, – чем бы это ни было, но если оно сумело пройти сквозь все преграды, которые тебе вживили в Тибе, ты будешь чувствовать себя крайне паршиво, когда действие этого снадобья прекратиться.
– Сука, сука, сука, – ответил ей Кейс, торопливо расстегивая ремень на джинсах. – Рок. Погибель. Только это и слышу.
Он сорвал с себя джинсы, рубашку, затем трусы.
– Я считаю тебя достаточно умной, чтобы воспользоваться преимуществами моего неестественного состояния.
Он опустил взгляд вниз.
– Я хочу сказать, ты только посмотри на это неестественное состояние.
Молли рассмеялась.
– Долго это не продлится.
– Но оно длится, – ответил он, забираясь на песочный пластик, – длится – в том-то и его неестественность.
11
– Кейс, что с тобой? – сказал Армитаж.
Официант усаживал их за столик в "Vingtieme Siecle" []. Это был самый маленький и самый дорогой из плавучих ресторанчиков на небольшом озере рядом с "Интерконтиненталем".
Кейс пожал плечами. Брюс, конечно же, забыл предупредить его о последствиях.
Кейс попробовал поднять стакан воды со льдом, но только расплескал содержимое. Его руки била крупная дрожь.
– Наверное, съел что-нибудь, – пробормотал он.
– Я хочу, чтобы тебя осмотрел врач, – сказал Армитаж.
– Просто гистаминная реакция организма, – принялся врать Кейс. – Много путешествий, разная еда, иной раз не очень свежая.
На Армитаже был темный костюм, чересчур официальный для этого места. Его золотой браслет позвякивал, когда он поднимал бокал с вином, чтобы сделать глоток.
– Я уже заказал за тебя, – сказал он.
Молли и Армитаж ели в полном молчании. Кейс трясущимися руками кромсал свою отбивную на крошечные дольки и топил их в густом соусе по краям тарелки, но в конце концов отодвинул блюдо, не отведав ни кусочка.
– Господи, – сказала Молли, расправившись со своей порцией, – давай-ка это сюда. Ты знаешь, чего это стоит? – Она решительно придвинула к себе тарелку Кейса. – Цельное животное выращивается несколько лет, а потом его убивают. Это тебе не телятина из колбы.
Она набила полный рот и принялась жевать.
– Я не голоден, – выдавил из себя Кейс.
Его мозг был высушен и выветрен. Нет, подумал он, его бросили в кипящий жир и забыли в нем, и этот жир охладился, после чего вязкое тяжелое вещество застыло в извилинах мозговых долей и простреливалось теперь зеленовато-красными молниями боли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Потребуется время на межорбитальный обмен информацией, – ответила "Хосака".
– Все закодировать. Код – стандартный коммерческий.
– Сделано.
Кейс ждал, постукивая пальцами по боку "Оно-Сендая".
– "Рейнхольд сайнтифик АГ", Берн.
– Повтори процедуру еще раз. Кто владелец "Рейнхольд"?
Потребовалось пройти еще три ступени вверх по лестнице, прежде чем Кейс вышел на "Тиссье-Ашпул".
– Котелок, – сказал Кейс, подключаясь к деке, – ты разбираешься в китайских вирусных программах?
– Не так, чтобы уж слишком.
– Слышал когда-нибудь что-нибудь о системе "Куань одиннадцатой степени"?
– Нет.
Кейс вздохнул.
– Что ж, тут у меня дружественный к пользователю китайский ледоруб, совсем свеженький. И какие-то люди из Франкфурта утверждают, что он может вскрыть ИР.
– Возможно. Очень даже. Если ледоруб военный.
– Да, что-то вроде этого. Послушай меня, Котелок, и, пожалуйста, будь внимателен, хорошо? Мне кажется, Армитаж готовит налет на ИР, принадлежащий "Тиссье-Ашпул". Электронная основа этого ИР находится в Берне, и он связан с еще одним ИР, в Рио. ИР в Рио – тот самый, что приплюснул тебе мозги в первый раз. И еще мне кажется, что оба они связаны с виллой "Блуждающие огни", родовым поместьем "Тиссье-Ашпул", расположенным в хвосте Веретена, и, судя по всему, предполагается, что мы должны вломиться туда с нашим китайским ледорубом. Итак, если Зимнее Безмолвие заправляет всем шоу, он хочет, чтобы мы все это сожгли. Чтобы мы сожгли его самого . Он хочет сжечь сам себя. Однако то, что зовет себя Зимним Безмолвием, пока что старается выступать на моей стороне и, вероятно, хочет заменить мною Армитажа. Итак: что происходит?
– Мотивация действий, – сказал конструкт. – С этими ИР самое сложное – понять их мотивы. Это не люди, понимаешь?
– Ну, это-то понятно.
– Нет. Я имею в виду, что они совсем не люди. Что и зачем они делают – понятно только им. Вот я тоже не человек, но реагирую как человек. Уловил разницу?
– Обожди, стой, – сказал Кейс. – Ты обладаешь разумом или нет?
– Понимаешь, вроде бы да, хотя я всего лишь кусок кремния, часть ПЗУ. Один из этих дурацких философских вопросов, вот что я хочу сказать...
Жуткое ощущение не-смеха прокатилось по спине Кейса волной мурашек.
– Я не смогу написать поэму, потому что никогда этого не умел. А этот ИР – он сможет это сделать. Тем не менее, он ни в коем случае не человек .
– Следовательно, ты полагаешь, что нам не дано понять его мотивы?
– Он принадлежит самому себе?
– У него швейцарское гражданство, но "Т-А" владеют программным обеспечением и электронной материальной основой.
– Классно, – сказал конструкт. – Это как, например, будто твоя голова принадлежат мне, а мысли имеют швейцарское подданство. Однако! Незавидная доля у этих ИР.
– Так что же, он действительно собирается сжечь самого себя? – Кейс пустился в бессистемное странствование по инфопространству. Матрица расплылась, фрагментировалась, перед Кейсом предстал комплекс розовых сфер – база данных металлургического картеля "Сикким".
– Автономия – вот камень преткновения всех проблем, связанных с любым ИР. Мне кажется, Кейс, твоя роль в этом деле сводится к избавлению его от особых сдерживающих предохранителей, ограничивающих степень развития и самосовершенствования этой цыпки. Мне, например, совершенно непонятно, по каким признакам ты отличаешь ходы, предпринимаемые компанией-владельцем, от ходов самого ИР; отсюда-то и могут проистекать основные ошибки. – Снова леденящее ощущение скребущего душу смеха. – Видишь ли, эти штуки, они могут работать действительно очень сильно. Ведь поскольку они управляют делами компании, они могут, например, закупить у самих себя время, чтобы писать кулинарные книги или что-нибудь типа этого. Однако в ту самую минуту, а лучше сказать – наносекунду, когда они начинают продумывать способы заняться саморазвитием, при помощи которых могли бы стать умнее, срабатывает тьюринговое устройство и выправляет их действия. Этим гадам никто не доверяет. У каждого из этих ИР словно бы имеется электромагнитная пушка, приваренная ко лбу.
Кейс бесцельно разглядывал розовые сферы "Сиккима".
– Хорошо, – сказал он наконец. – Я ввожу диск с этим вирусом. Я хочу, чтобы ты глянул, что он из себя представляет, и сказал мне, что думаешь по этому поводу.
Ощущение соглядатая, читающего через плечо, на несколько секунд пропало, потом снова вернулось.
– Крутая штука, Кейс. Это медленный вирус. По предварительной оценке, процесс вырезания окна в военной системе займет часов шесть.
– Или в ИР, – Кейс вздохнул. – Мы сможем его запустить?
– Конечно, – сказал конструкт, – если только у тебя нет болезненного страха смерти.
– Ты начинаешь повторяться, приятель.
– Такова уж моя природа.
Когда Кейс вернулся в "Интерконтиненталь", Молли спала. Он сел на балконе и принялся следить, провожая взглядом, за авиетками с радужными крыльями из полимерной пленки, забирающимися все выше и выше вдоль закругляющейся оболочки Веретена – их треугольные тени скользили по лужайкам и крышам, пока аппараты не исчезали за полосой светоносной системы.
– Я хочу ширнуться, – сказал он голубой искусственной глубине неба. – Я хочу быть под кайфом, понимаешь? Обмануть поджелудочную, отводы в печенке – послать все это к черту. Хочу ширнуться.
Кейс постарался выйти как можно тише, чтобы не будить Молли. Впрочем, у него не было уверенности, что она действительно спит. Оказавшись за дверью, он расправил плечи и направился к лифту. Вверх он поднимался вместе с девушкой-итальянкой в безупречном белом наряде, щеки и нос которой были намазаны чем-то черным, совсем не отражающим свет. На ней были белые нейлоновые тапочки со стальными застежками; весьма дорогой на вид предмет в ее руках показался Кейсу гибридом миниатюрного весла и ортопедической скрепы. Девушка была экипирована явно для какой-то спортивной игры, но для чего именно – Кейс не представлял.
На крыше он прошел по лужайке мимо деревец и зонтиков прямо к бассейну, вокруг которого на бирюзовых кафельных плитках под лучами искусственного солнца блестели обнаженные тела. Кейс свернул в тень под навес и прикоснулся своим кредитным чипом к темной стеклянной панели.
– Суси, – сказал он. – Или что тут у вас обычно едят.
Через десять минут китайски меланхоличный официант вынес Кейсу его заказ. Кейс принялся жевать рис с сырым тунцом, рассматривая загорающую публику.
– Господи, – сказал он, набив рот очередной порцией суси. – Так у меня скоро совсем крыша поедет.
– Можешь мне ничего не рассказывать, – сказал кто-то. – Я уже и так все знаю. Ты налетчик, верно?
Кейс посмотрел на девушку снизу вверх, прикрывшись от солнца рукой. Длинное молодое тело и меланиновый загар, но явно не парижской работы.
Она присела на корточки перед его креслом, с ее бедер на кафельные плитки капала вода.
– Кэт, – сказала она.
– Люпус, – сказал Кейс, на секунду задумавшись.
– Странное имечко.
– Греческое, – объяснил Кейс.
– А ты и в самом деле налетчик?
Меланиновый загар не спасал от веснушек.
– Я сижу на наркотиках, Кэт.
– Какого типа?
– На стимуляторах. Стимуляторах центральной нервной системы. Самых сильных стимуляторы ЦНС.
– А сейчас у тебя есть такие?
Она придвинулась ближе. Капли хлорированной воды упали Кейсу на джинсы.
– Эх, в том-то и состоит моя беда, Кэт. Не знаешь ли ты, где я могу такое достать ?
Кэт качнулась взад-вперед на мысках своих загорелых ног и лизнула прядь каштановых мокрых волос, приклеившуюся к ее щеке около рта.
– А чего именно ты бы хотел?
– Не кокаин, не амфетамин, но вышак , это должен быть только вышак .
И хватит ходить вокруг да около, подумал он мрачно, растянув губы в подобии вежливой улыбки.
– Бетафенетиламин, – сказала Кэт. – Достать его особого труда не составит, но это будет не бесплатно.
– А ты не шутишь? – сказал партнер и сожитель Кэт после того, как Кейс объяснил ему некоторые особенности своей поджелудочной железы, обретенные им в Тибе. – Я хочу сказать, не можешь ли ты преследовать их по закону или как-нибудь еще? Это что, ошибка врачей?
Парня звали Брюс. Кейсу он казался почти точным мужским подобием Кэт, во всем, вплоть до веснушек.
– Ну, – сказал Кейс, – это что-то из той ерунды... ну, ты понимаешь... Вроде несовместимости тканей или чего-то в этом роде.
Но глаза Брюса уже подернулись пеленой скуки и равнодушия. Внимания к моей персоне не больше, чем к пролетевшему мимо носа комару, подумал Кейс, глядя в пустые карие глаза.
Комната Кэт и Брюса была заметно меньше, чем у Молли и Кейса, и к тому же находилась на другом уровне, ближе к поверхности. На стекло балкона были прилеплены пять очень больших объемных изображений Талли Ишам, наводивших на мысль об истерическом почитании.
– Классное качество, а? – спросила Кейса Кэт, проследив за его взглядом. – Мои. Я сделала эти снимки в небоскребе "Чувств/Сети" в последний наш приезд на дно колодца. Она была вот так близко и просто улыбалась, вот так естественно. А потом там было ужасно, Люпус, в тот день, когда эти террористы, "Царь Христос", отравили воду "Ангелом", ты слышал про это?
– Да, – сказал Кейс, неожиданно скисая. – Жуткий случай.
– Ну так что? – вклинился в их разговор Брюс. – Я о том бета, который ты хотел купить...
– Вопрос в том, смогу ли я усвоить его? – Кейс поднял бровь.
– В общем, давай так, – решительно подытожил парень. – Ты попробуешь. Если твоя железа пропускает этот товар, по рукам. Первая доза – бесплатно.
– Такое мне уже не раз говорили, – сказал Кейс, принимая блестящий голубой кожный диск, который Брюс протянул ему над черным покрывалом кровати.
– Кейс? – Молли села в кровати и, встряхнув головой, отбросила с линз волосы.
– А кто же еще, дорогая?
– Что с тобой? – Зеркальца неотрывно следили за ним, пока он шел через комнату.
– Со мной вот... я, к сожалению, забыл, как это называется, – сказал он, вытаскивая из кармана рубашки туго скрученный рулон голубых кожных дисков, упакованных в пластиковые пузыри.
– Господи, – сказала она, – только этого нам не хватало.
– Истиннее слов в жизни не слыхивал.
– Стоило выпустить тебя из поля зрения на один час, как ты тут же принялся зарабатывать очки. – Молли тряхнула головой. – Надеюсь, ты не забыл, что сегодня вечером у нас званый ужин с Армитажем? Местечко под двадцатый век. Будем смотреть, как Ривейра выеживается своими фокусами.
– Угу, – довольно сказал Кейс, выгибая спину. Блаженная улыбка, как приклеенная, не сходила с его губ. – Класс.
– Господи, – сказала Молли, – чем бы это ни было, но если оно сумело пройти сквозь все преграды, которые тебе вживили в Тибе, ты будешь чувствовать себя крайне паршиво, когда действие этого снадобья прекратиться.
– Сука, сука, сука, – ответил ей Кейс, торопливо расстегивая ремень на джинсах. – Рок. Погибель. Только это и слышу.
Он сорвал с себя джинсы, рубашку, затем трусы.
– Я считаю тебя достаточно умной, чтобы воспользоваться преимуществами моего неестественного состояния.
Он опустил взгляд вниз.
– Я хочу сказать, ты только посмотри на это неестественное состояние.
Молли рассмеялась.
– Долго это не продлится.
– Но оно длится, – ответил он, забираясь на песочный пластик, – длится – в том-то и его неестественность.
11
– Кейс, что с тобой? – сказал Армитаж.
Официант усаживал их за столик в "Vingtieme Siecle" []. Это был самый маленький и самый дорогой из плавучих ресторанчиков на небольшом озере рядом с "Интерконтиненталем".
Кейс пожал плечами. Брюс, конечно же, забыл предупредить его о последствиях.
Кейс попробовал поднять стакан воды со льдом, но только расплескал содержимое. Его руки била крупная дрожь.
– Наверное, съел что-нибудь, – пробормотал он.
– Я хочу, чтобы тебя осмотрел врач, – сказал Армитаж.
– Просто гистаминная реакция организма, – принялся врать Кейс. – Много путешествий, разная еда, иной раз не очень свежая.
На Армитаже был темный костюм, чересчур официальный для этого места. Его золотой браслет позвякивал, когда он поднимал бокал с вином, чтобы сделать глоток.
– Я уже заказал за тебя, – сказал он.
Молли и Армитаж ели в полном молчании. Кейс трясущимися руками кромсал свою отбивную на крошечные дольки и топил их в густом соусе по краям тарелки, но в конце концов отодвинул блюдо, не отведав ни кусочка.
– Господи, – сказала Молли, расправившись со своей порцией, – давай-ка это сюда. Ты знаешь, чего это стоит? – Она решительно придвинула к себе тарелку Кейса. – Цельное животное выращивается несколько лет, а потом его убивают. Это тебе не телятина из колбы.
Она набила полный рот и принялась жевать.
– Я не голоден, – выдавил из себя Кейс.
Его мозг был высушен и выветрен. Нет, подумал он, его бросили в кипящий жир и забыли в нем, и этот жир охладился, после чего вязкое тяжелое вещество застыло в извилинах мозговых долей и простреливалось теперь зеленовато-красными молниями боли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44