В свое пятнадцатое лето он провел месяц в отеле, деля ложе с девушкой по имени Марлин. Лифт в отеле частенько не работал. Из серого кухонного автомата, покрытого пластиком под фарфор, стоило лишь включить свет, стремглав разбегались тараканы. Он спал с Марлин на полосатом матрасе без простыней.
Кейс не заметил, как на раме их окна, с которой вовсю облуплялась краска, стала строить свой бумажный серый домик первая оса. Вскоре там уже висел шар размером с кулак, из которого с гудением, как маленькие вертолеты, вылетали насекомые, чтобы поживиться в полных гнили мусорных бачках на улице внизу.
В них обоих было уже по дюжине банок пива, когда оса ужалила Марлин.
– Убей гадов, – крикнула Марлин – она ничего не соображала от злости и спертой духоты комнаты. – Сожги их.
Совершенно пьяный, Кейс заковылял в темную кладовку, где лежал "Дракон" Ролло. Ролло был предыдущим и, как подозревал Кейс, столь же случайным приятелем Марлин – здоровенный мотоциклист из Фриско, с высветленным перекисью вихром, сверкающим в иссиня-черных лохмах. "Дракон" был огнеметом Ролло, штукой, похожей на толстый, расширяющийся на конце фонарь. Кейс проверил батареи, потряс "Дракон", чтобы убедиться, что в нем еще осталось топливо, и вернулся к открытому окну. Гнездо тревожно гудело.
Летний воздух Мурашовника был мертвым, неподвижным. Осы вылетели из гнезда и начали кружиться возле головы Кейса. Кейс нажал кнопку электрического запальника, сосчитал до трех и дернул курок. Топливо, сжатое до 100 psi, вырвалось наружу через раскаленное добела кольцо. Пятиметровый язык пламени опалил гнездо, сорвал его с рамы. Внизу на улице кто-то весело заорал.
– Черт! – выругалась за его спиной Марлин. Она смотрела на то, что он делает, слегка покачиваясь. – Придурок! Ты не сжег их. Ты просто сшиб их на землю. Они сейчас вернутся обратно и убьют нас!
Ее голос скребком прошелся по его нервам, он представил ее объятой пламенем, осветленные волосы шипят и становятся зелеными.
Оказавшись на улице с "Драконом" в руке, Кейс подбежал к почерневшему гнезду. От удара оно развалилось на две части. Опаленные осы дрыгались и с легким стуком выпадали на асфальт.
И тогда он увидел, что содержала в себе эта серая бумажная оболочка.
Ужас. Спиральная родильная фабрика, ступенчатые террасы запечатанных ячеек, слепые челюсти нерожденных бессмысленно шевелятся, в любой момент представлены все стадии развития от яйца к личинке, почти осе, осе. В его мозгу неожиданно возник образ, представляющий это сооружение в виде дискового пулемета, отвратительного в своем совершенстве. Чужеродного. Кейс дернул курок, забыв нажать на запальник, и шипящая струя топлива окатила копошение жизни у его ног.
Он нажал на запальник, и гнездо взорвалось, взлетело на воздух, унося с собой большую часть его бровей. Над его головой, на пятом этаже, Марлин в распахнутом окне хрипло расхохоталась.
Кейс очнулся с черным силуэтом языка пламени на закрытых веках. Открыл глаза. В комнате было темно. Видение огненного фонтана медленно таяло. Небо за окном расцвечивали лучи записанного где-то рассвета. Голоса на улице смолкли, где-то вдали от стен "Интерконтиненталя" плескалась вода.
В своем сне, перед тем как облить осиное гнездо топливом, Кейс заметил маленький значок "Т-А", аккуратно вытканный на его внутренней стенке, как будто осы работали на "Тиссье-Ашпул".
Молли настояла на том, чтобы покрыть Кейса бронзером, заявив, что его земная бледность привлекает здесь излишнее внимание.
Совершенно голый, Кейс стоял перед зеркалом.
– Господи, – сказал он, – и ты думаешь, что этот загар покажется кому-нибудь настоящим?
Стоя перед Кейсом на коленях, Молли выдавила из тюбика остатки пасты и принялась натирать его левое бедро.
– Ни в коем случае. Но этого будет достаточно, чтобы дать всем понять, что тебя этот вопрос беспокоит. Ну вот. На одну ногу все– таки не хватило.
Она поднялась с колен и бросила пустой тюбик в большую плетеную корзину для бумаг. В их номере не было ничего, что выглядело бы изготовленным из искусственных материалов. Дорого, подумал Кейс. Подобный стиль его всегда раздражал. Пластиковый мат на просторной двуспальной кровати цветом и фактурой напоминал песок. В комнате было множество предметов, казавшихся изготовленными из бледного дерева и ткани ручной работы.
– А как же ты? – сказал Кейс. – Собираешься поджарить себя до золотистой корочки? Глядя на тебя, тоже не скажешь, что все свободное время ты проводишь на пляже.
На Молли была свободная черная шелковая рубаха и черные брюки в обтяжку из эластичной ткани.
– Я – экзотический тип. Для этого у меня припасена большая соломенная шляпа. А ты, дорогой, будешь у нас дешевеньким бандитом среднего пошиба, добравшимся наконец до желанных высот, так что быстрый загар вполне сойдет.
Кейс окинул хмурым взглядом свою по-прежнему светлую ногу и снова посмотрел на отражение в зеркале.
– О Господи. Ты не возражаешь, если я теперь наконец оденусь?
Он прошел к кровати, поднял с нее свои джинсы и принялся их натягивать.
– Как спалось, нормально? Кажется, были какие-то странные вспышки.
– Тебе приснилось, – сказала Молли.
Они позавтракали на крыше отеля, где было что-то вроде лужайки, утыканной полосатыми зонтиками и, по мнению Кейса, просто чрезмерным количеством деревьев. Он рассказал Молли о своей попытке прощупать ИР. Тезис о повсеместном наличии подслушивающих устройств был принят ими без доказательств. Если Армитаж прослушивает их, то делает это через посредство Зимнего Безмолвия.
– И это было как на самом деле? – с полным ртом, поедая сырный салат, спросила Молли. – Как симстим?
Кейс ответил, что да.
– На самом деле как вот это, – добавил он, обводя глазами все вокруг себя. – Может быть, даже более реальным.
Деревья на лужайке были маленькие, сучковатые, неправдоподобно старые – продукт генетической инженерии и химического воздействия. Кейс присмотрелся, пытаясь по наитию определить, где здесь дуб, а где – сосна, при этом чувство стиля уличного мальчишки подсказало ему, что все эти деревья слишком точны, чрезмерно деревоподобны. Сверкающие зонтики, стоявшие между деревьями на приятном и продуманно неровном склоне, покрытом нежной зеленой травой, защищали гостей отеля от беспощадной радиации искусственного солнца Ладо– Эчисона. Внимание Кейса привлекли возгласы на французском за соседним столиком: там сидели золотистокожие дети, которых он видел прошлым вечером катающимися над речным туманом. Теперь он разглядел, что их загар был неравномерным: эффект трафарета, достигаемый направленным воздействием на меланин, – многочисленные темные пятна перекрывали друг друга, создавая невероятные узоры, подчеркивая и затеняя мускулатуру; маленькие, твердые груди девочки; кисть одного из мальчиков, покоящаяся на белой эмали стола. Они представлялись Кейсу машинами, созданными для безостановочных гонок; их идеально– небрежные свободные прически, белые хлопковые слаксы, кожаные сандалии и простенькие украшения заслуживали преклонения. Рядом с ними три японки в дерюжных одеждах дожидались своих мужей-сарари. Их овальные лица были разукрашены искусственными синяками – отражение экстремально-консервативного стиля, насколько Кейс разбирался в этом, изредка встречавшееся ему в Тибе.
– Чем здесь пахнет? – спросил он Молли, наморщив нос.
– Травой. Так пахнет свежеподстриженная трава.
Когда Кейс и Молли приступили к кофе, заявились наконец Армитаж и Ривейра. Армитаж был затянут в костюм цвета хаки, выглядевший до того по-военному, что казалось, будто с него только что сорвали нашивки. На Питере был мешковатый серый груботканый наряд, определенно наводящий на мысли о тюрьме.
– Молли, любовь моя, – сказал Ривейра, не успев присесть за столик. – Ты должна выдать мне еще толику твоего замечательного лекарства.
– Питер, – сказала Молли, – а что, если я тебе ничего не дам?
Она улыбнулась, не разжимая губ.
– Дашь, – проворковал Ривейра, и глаза его метнулись к Армитажу, а затем обратно к Молли.
– Дай ему, – сказал Армитаж.
– Ведь для того же и взято, не так ли?
Молли достала из внутреннего кармана куртки плоский, завернутый в фольгу пакетик и бросила его Ривейре. Питер поймал блестящий квадратик в воздухе.
– Пусть проваливает отсюда, – сказала Молли Армитажу.
– Сегодня в полдень у меня просмотр, – с серьезным видом сообщил Ривейра. – Мне необходимо быть в самой лучшей форме.
Он положил пакетик на сложенную чашечкой ладонь и улыбнулся. С пакетика вспорхнул рой маленьких блестящих мошек – и исчез. После этого Питер небрежно бросил пакет в широкий карман своей серой блузы.
– Сегодня днем ты тоже не будешь сидеть без дела, Кейс, – сказал Армитаж. – Потренируешься на буксире. Я хочу, чтобы ты зашел в магазин профессиональных принадлежностей и купил себе вакуумный костюм, примерил его, перенес на борт судна и попробовал в нем работать. На все это тебе отводится три часа.
– Почему нас доставили сюда в этой банке из-под консервов, а вы двое прокатились на такси "Японских авиалиний"? – спросил Кейс, тщательно избегая смотреть Армитажу в глаза.
– Такой вариант предложили нам сиониты. Отличное прикрытие для изменения дислокации. В моем распоряжение есть больший корабль, но буксир – это хороший ход.
– А что со мной? – спросила Молли. – Для меня тоже будут какие– то мелкие поручения?
– Я хочу, чтобы ты съездила к дальнему концу сигары и попрактиковалась в невесомости. Вполне возможно, что завтра ты отправишься в противоположном направлении.
На виллу "Блуждающие огни", подумал Кейс.
– Когда? – спросил Кейс, встречаясь наконец с блекло-голубыми глазами.
– Скоро, – сказал Армитаж. – Уже скоро, Кейс.
– Друга, ты управляешься просто отлично, – сказал Малькольм, помогая Кейсу выбраться из красного вакуум-костюма "Санио". – Аэрол говорит, что ты просто отлично управляешься.
Аэрол дожидался Кейса в одном из тренировочных доков на конце Веретена, возле негравитационной оси. Чтобы добраться туда, Кейсу пришлось спуститься на лифте к корпусу Веретена и ехать далее по внутренней его стороне на миниатюрном индукционном поезде. По мере сужения Веретена сила тяжести уменьшалась. Где-то над ним, думал Кейс, находятся горы, по которым карабкается Молли; велосипедный трек, посадочные площадки глайдеров и миниатюрных авиеток.
Аэрол доставил Кейса на "Маркус Гарвей" на скутере, представлявшем собой голую металлическую раму с сиденьями и химическим двигателем.
– Два часа назад, – сказал Малькольм, – здесь был посыльный с даром Вавилона для тебя. Симпатичный японский друга на яхте. Очень ладная яхта.
Освободившись от костюма, Кейс осторожно перенес свое тело через "Хосаку" и, усевшись в кресло, пристегнулся ремнями.
– Отлично, – сказал он, – посмотрим, что там.
Малькольм извлек из-под пилотского кресла пластиковый шар размером почти с голову Кейса, выудил из кармана оборванных шортов перламутровый замок-карточку на зеленом нейлоновом шнуре и аккуратно ввел его в щель на шаре. Из раскрывшегося шара Малькольм извлек плоскую прямоугольную пластину и передал ее Кейсу.
– Часть какого-то ружья, друга?
– Нет, – сказал Кейс, повертев предмет перед глазами, – но все же это оружие. Это вирус.
– Не на этот буксир, друга, – строго сказал Малькольм, протягивая руку за пластиной.
– Программа. Программа-вирус. Он не может проникнуть в тебя или в твой компьютер. Для того, чтобы он мог что-то сделать, нужно пропустить его через мою деку.
– Ну что ж, японский друга говорил, что "Хосака" скажет тебе все, что нужно знать об этой штуке, для чего она и зачем.
– Очень хорошо. Теперь позволь мне заняться им, лады?
Малькольм оттолкнулся руками и, грациозно перемахнув через пилотское кресло, занялся гирляндным украшением шлюза. Кейс поспешил отвести взгляд от шаров-семафоров и полупрозрачной ленты – по непонятной причине при виде их в нем просыпались тошнотворные ощущения СКА.
– Что там? – спросил он у "Хосаки". – Пакет на мое имя?
– Пакет документации от "Бокрис систем ГМБХ", Франкфурт, полученный в стандартной коммерческой кодировке, сообщает, что в содержимое поставки входит программа проникновения под названием "Куань одиннадцатой степени". "Бокрис" сообщает также, что запуск программы через "Оно-Сендай киберспейс 7" гарантирует абсолютную совместимость и способность программы к проникновению практически во все существующие военные системы...
– А как насчет ИР?
– Существующие военные системы и искусственные разумы.
– Господи Иисусе. Как, говоришь, это называется?
– "Куань одиннадцатой степени".
– Он китайский?
– Да.
– Отключиться. – Кейс прикрепил диск с вирусом к стенке "Хосаки" при помощи липучей серебристой ленты и тут же вспомнил, как Молли рассказывала ему об их посещении Макао. Армитаж пересек тогда границу и побывал в Фошане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Кейс не заметил, как на раме их окна, с которой вовсю облуплялась краска, стала строить свой бумажный серый домик первая оса. Вскоре там уже висел шар размером с кулак, из которого с гудением, как маленькие вертолеты, вылетали насекомые, чтобы поживиться в полных гнили мусорных бачках на улице внизу.
В них обоих было уже по дюжине банок пива, когда оса ужалила Марлин.
– Убей гадов, – крикнула Марлин – она ничего не соображала от злости и спертой духоты комнаты. – Сожги их.
Совершенно пьяный, Кейс заковылял в темную кладовку, где лежал "Дракон" Ролло. Ролло был предыдущим и, как подозревал Кейс, столь же случайным приятелем Марлин – здоровенный мотоциклист из Фриско, с высветленным перекисью вихром, сверкающим в иссиня-черных лохмах. "Дракон" был огнеметом Ролло, штукой, похожей на толстый, расширяющийся на конце фонарь. Кейс проверил батареи, потряс "Дракон", чтобы убедиться, что в нем еще осталось топливо, и вернулся к открытому окну. Гнездо тревожно гудело.
Летний воздух Мурашовника был мертвым, неподвижным. Осы вылетели из гнезда и начали кружиться возле головы Кейса. Кейс нажал кнопку электрического запальника, сосчитал до трех и дернул курок. Топливо, сжатое до 100 psi, вырвалось наружу через раскаленное добела кольцо. Пятиметровый язык пламени опалил гнездо, сорвал его с рамы. Внизу на улице кто-то весело заорал.
– Черт! – выругалась за его спиной Марлин. Она смотрела на то, что он делает, слегка покачиваясь. – Придурок! Ты не сжег их. Ты просто сшиб их на землю. Они сейчас вернутся обратно и убьют нас!
Ее голос скребком прошелся по его нервам, он представил ее объятой пламенем, осветленные волосы шипят и становятся зелеными.
Оказавшись на улице с "Драконом" в руке, Кейс подбежал к почерневшему гнезду. От удара оно развалилось на две части. Опаленные осы дрыгались и с легким стуком выпадали на асфальт.
И тогда он увидел, что содержала в себе эта серая бумажная оболочка.
Ужас. Спиральная родильная фабрика, ступенчатые террасы запечатанных ячеек, слепые челюсти нерожденных бессмысленно шевелятся, в любой момент представлены все стадии развития от яйца к личинке, почти осе, осе. В его мозгу неожиданно возник образ, представляющий это сооружение в виде дискового пулемета, отвратительного в своем совершенстве. Чужеродного. Кейс дернул курок, забыв нажать на запальник, и шипящая струя топлива окатила копошение жизни у его ног.
Он нажал на запальник, и гнездо взорвалось, взлетело на воздух, унося с собой большую часть его бровей. Над его головой, на пятом этаже, Марлин в распахнутом окне хрипло расхохоталась.
Кейс очнулся с черным силуэтом языка пламени на закрытых веках. Открыл глаза. В комнате было темно. Видение огненного фонтана медленно таяло. Небо за окном расцвечивали лучи записанного где-то рассвета. Голоса на улице смолкли, где-то вдали от стен "Интерконтиненталя" плескалась вода.
В своем сне, перед тем как облить осиное гнездо топливом, Кейс заметил маленький значок "Т-А", аккуратно вытканный на его внутренней стенке, как будто осы работали на "Тиссье-Ашпул".
Молли настояла на том, чтобы покрыть Кейса бронзером, заявив, что его земная бледность привлекает здесь излишнее внимание.
Совершенно голый, Кейс стоял перед зеркалом.
– Господи, – сказал он, – и ты думаешь, что этот загар покажется кому-нибудь настоящим?
Стоя перед Кейсом на коленях, Молли выдавила из тюбика остатки пасты и принялась натирать его левое бедро.
– Ни в коем случае. Но этого будет достаточно, чтобы дать всем понять, что тебя этот вопрос беспокоит. Ну вот. На одну ногу все– таки не хватило.
Она поднялась с колен и бросила пустой тюбик в большую плетеную корзину для бумаг. В их номере не было ничего, что выглядело бы изготовленным из искусственных материалов. Дорого, подумал Кейс. Подобный стиль его всегда раздражал. Пластиковый мат на просторной двуспальной кровати цветом и фактурой напоминал песок. В комнате было множество предметов, казавшихся изготовленными из бледного дерева и ткани ручной работы.
– А как же ты? – сказал Кейс. – Собираешься поджарить себя до золотистой корочки? Глядя на тебя, тоже не скажешь, что все свободное время ты проводишь на пляже.
На Молли была свободная черная шелковая рубаха и черные брюки в обтяжку из эластичной ткани.
– Я – экзотический тип. Для этого у меня припасена большая соломенная шляпа. А ты, дорогой, будешь у нас дешевеньким бандитом среднего пошиба, добравшимся наконец до желанных высот, так что быстрый загар вполне сойдет.
Кейс окинул хмурым взглядом свою по-прежнему светлую ногу и снова посмотрел на отражение в зеркале.
– О Господи. Ты не возражаешь, если я теперь наконец оденусь?
Он прошел к кровати, поднял с нее свои джинсы и принялся их натягивать.
– Как спалось, нормально? Кажется, были какие-то странные вспышки.
– Тебе приснилось, – сказала Молли.
Они позавтракали на крыше отеля, где было что-то вроде лужайки, утыканной полосатыми зонтиками и, по мнению Кейса, просто чрезмерным количеством деревьев. Он рассказал Молли о своей попытке прощупать ИР. Тезис о повсеместном наличии подслушивающих устройств был принят ими без доказательств. Если Армитаж прослушивает их, то делает это через посредство Зимнего Безмолвия.
– И это было как на самом деле? – с полным ртом, поедая сырный салат, спросила Молли. – Как симстим?
Кейс ответил, что да.
– На самом деле как вот это, – добавил он, обводя глазами все вокруг себя. – Может быть, даже более реальным.
Деревья на лужайке были маленькие, сучковатые, неправдоподобно старые – продукт генетической инженерии и химического воздействия. Кейс присмотрелся, пытаясь по наитию определить, где здесь дуб, а где – сосна, при этом чувство стиля уличного мальчишки подсказало ему, что все эти деревья слишком точны, чрезмерно деревоподобны. Сверкающие зонтики, стоявшие между деревьями на приятном и продуманно неровном склоне, покрытом нежной зеленой травой, защищали гостей отеля от беспощадной радиации искусственного солнца Ладо– Эчисона. Внимание Кейса привлекли возгласы на французском за соседним столиком: там сидели золотистокожие дети, которых он видел прошлым вечером катающимися над речным туманом. Теперь он разглядел, что их загар был неравномерным: эффект трафарета, достигаемый направленным воздействием на меланин, – многочисленные темные пятна перекрывали друг друга, создавая невероятные узоры, подчеркивая и затеняя мускулатуру; маленькие, твердые груди девочки; кисть одного из мальчиков, покоящаяся на белой эмали стола. Они представлялись Кейсу машинами, созданными для безостановочных гонок; их идеально– небрежные свободные прически, белые хлопковые слаксы, кожаные сандалии и простенькие украшения заслуживали преклонения. Рядом с ними три японки в дерюжных одеждах дожидались своих мужей-сарари. Их овальные лица были разукрашены искусственными синяками – отражение экстремально-консервативного стиля, насколько Кейс разбирался в этом, изредка встречавшееся ему в Тибе.
– Чем здесь пахнет? – спросил он Молли, наморщив нос.
– Травой. Так пахнет свежеподстриженная трава.
Когда Кейс и Молли приступили к кофе, заявились наконец Армитаж и Ривейра. Армитаж был затянут в костюм цвета хаки, выглядевший до того по-военному, что казалось, будто с него только что сорвали нашивки. На Питере был мешковатый серый груботканый наряд, определенно наводящий на мысли о тюрьме.
– Молли, любовь моя, – сказал Ривейра, не успев присесть за столик. – Ты должна выдать мне еще толику твоего замечательного лекарства.
– Питер, – сказала Молли, – а что, если я тебе ничего не дам?
Она улыбнулась, не разжимая губ.
– Дашь, – проворковал Ривейра, и глаза его метнулись к Армитажу, а затем обратно к Молли.
– Дай ему, – сказал Армитаж.
– Ведь для того же и взято, не так ли?
Молли достала из внутреннего кармана куртки плоский, завернутый в фольгу пакетик и бросила его Ривейре. Питер поймал блестящий квадратик в воздухе.
– Пусть проваливает отсюда, – сказала Молли Армитажу.
– Сегодня в полдень у меня просмотр, – с серьезным видом сообщил Ривейра. – Мне необходимо быть в самой лучшей форме.
Он положил пакетик на сложенную чашечкой ладонь и улыбнулся. С пакетика вспорхнул рой маленьких блестящих мошек – и исчез. После этого Питер небрежно бросил пакет в широкий карман своей серой блузы.
– Сегодня днем ты тоже не будешь сидеть без дела, Кейс, – сказал Армитаж. – Потренируешься на буксире. Я хочу, чтобы ты зашел в магазин профессиональных принадлежностей и купил себе вакуумный костюм, примерил его, перенес на борт судна и попробовал в нем работать. На все это тебе отводится три часа.
– Почему нас доставили сюда в этой банке из-под консервов, а вы двое прокатились на такси "Японских авиалиний"? – спросил Кейс, тщательно избегая смотреть Армитажу в глаза.
– Такой вариант предложили нам сиониты. Отличное прикрытие для изменения дислокации. В моем распоряжение есть больший корабль, но буксир – это хороший ход.
– А что со мной? – спросила Молли. – Для меня тоже будут какие– то мелкие поручения?
– Я хочу, чтобы ты съездила к дальнему концу сигары и попрактиковалась в невесомости. Вполне возможно, что завтра ты отправишься в противоположном направлении.
На виллу "Блуждающие огни", подумал Кейс.
– Когда? – спросил Кейс, встречаясь наконец с блекло-голубыми глазами.
– Скоро, – сказал Армитаж. – Уже скоро, Кейс.
– Друга, ты управляешься просто отлично, – сказал Малькольм, помогая Кейсу выбраться из красного вакуум-костюма "Санио". – Аэрол говорит, что ты просто отлично управляешься.
Аэрол дожидался Кейса в одном из тренировочных доков на конце Веретена, возле негравитационной оси. Чтобы добраться туда, Кейсу пришлось спуститься на лифте к корпусу Веретена и ехать далее по внутренней его стороне на миниатюрном индукционном поезде. По мере сужения Веретена сила тяжести уменьшалась. Где-то над ним, думал Кейс, находятся горы, по которым карабкается Молли; велосипедный трек, посадочные площадки глайдеров и миниатюрных авиеток.
Аэрол доставил Кейса на "Маркус Гарвей" на скутере, представлявшем собой голую металлическую раму с сиденьями и химическим двигателем.
– Два часа назад, – сказал Малькольм, – здесь был посыльный с даром Вавилона для тебя. Симпатичный японский друга на яхте. Очень ладная яхта.
Освободившись от костюма, Кейс осторожно перенес свое тело через "Хосаку" и, усевшись в кресло, пристегнулся ремнями.
– Отлично, – сказал он, – посмотрим, что там.
Малькольм извлек из-под пилотского кресла пластиковый шар размером почти с голову Кейса, выудил из кармана оборванных шортов перламутровый замок-карточку на зеленом нейлоновом шнуре и аккуратно ввел его в щель на шаре. Из раскрывшегося шара Малькольм извлек плоскую прямоугольную пластину и передал ее Кейсу.
– Часть какого-то ружья, друга?
– Нет, – сказал Кейс, повертев предмет перед глазами, – но все же это оружие. Это вирус.
– Не на этот буксир, друга, – строго сказал Малькольм, протягивая руку за пластиной.
– Программа. Программа-вирус. Он не может проникнуть в тебя или в твой компьютер. Для того, чтобы он мог что-то сделать, нужно пропустить его через мою деку.
– Ну что ж, японский друга говорил, что "Хосака" скажет тебе все, что нужно знать об этой штуке, для чего она и зачем.
– Очень хорошо. Теперь позволь мне заняться им, лады?
Малькольм оттолкнулся руками и, грациозно перемахнув через пилотское кресло, занялся гирляндным украшением шлюза. Кейс поспешил отвести взгляд от шаров-семафоров и полупрозрачной ленты – по непонятной причине при виде их в нем просыпались тошнотворные ощущения СКА.
– Что там? – спросил он у "Хосаки". – Пакет на мое имя?
– Пакет документации от "Бокрис систем ГМБХ", Франкфурт, полученный в стандартной коммерческой кодировке, сообщает, что в содержимое поставки входит программа проникновения под названием "Куань одиннадцатой степени". "Бокрис" сообщает также, что запуск программы через "Оно-Сендай киберспейс 7" гарантирует абсолютную совместимость и способность программы к проникновению практически во все существующие военные системы...
– А как насчет ИР?
– Существующие военные системы и искусственные разумы.
– Господи Иисусе. Как, говоришь, это называется?
– "Куань одиннадцатой степени".
– Он китайский?
– Да.
– Отключиться. – Кейс прикрепил диск с вирусом к стенке "Хосаки" при помощи липучей серебристой ленты и тут же вспомнил, как Молли рассказывала ему об их посещении Макао. Армитаж пересек тогда границу и побывал в Фошане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44