Потом Ролли внезапно простонал: «О, черт!» — и бросился бегом в душ. Рыжеволосая девушка последовала за ним. Пока его рвало, никто из присутствовавших не проронил ни слова. Комната постепенно наполнялась сладковатым дымом марихуаны, выдыхаемым Тай. Ее нога болталась взад-вперед; точно маятник метронома. — С ним это всегда случается в первый вечер, — сказал Крис, не обращаясь ни к кому в отдельности, он наматывал шелковую ленту на кисть правой руки. — Можно подумать, что за столько лет это вошло у него в привычку.
Все терпеливо ждали, пока Ролли выйдет из ванной, словно отряд «коммандос», дожидающийся, когда их мужественный, но больной товарищ вернется в строй.
Стоявший возле Дайны чуть в стороне от остальных, Найл принялся выщелкивать пальцами сложный ритм. Его волосы блестели от пота, а голова покачивалась на длинной, лебединой шее в такт музыке, игравшей у него в голове.
Из туалета донесся шум спускаемой воды. Затем приглушенный женский голос, бормочущий что-то успокоительное.
Входная дверь распахнулась, и Силка просунул внутрь голову и массивные плечи.
— Пора, — сказал он еле слышно. Никто не шелохнулся. Силка поочередно оглядел всех, кто был в комнате и уставился на вход в душ. Наконец оттуда появился Ролли. Рыжеволосая девушка шла рядом и на ходу вытирала ему волосы полотенцем. Силка отступил назад в коридор, придерживая дверь.
Крис взял Дайну за руку, когда они пересекли громадный, теперь опустевший холл с бетонными стенами, направляясь к слабо покачивающимся портьерам, ни единый звук не проникал сюда из уже давно забитого битком зала. Крис и Дайна шли рядом с Найджелом и Тай.
— Ты не хотела бы стоять на сцене возле нас? — спросил Крис.
— Конечно, хотела бы, — отозвалась Дайна.
— Хорошо. Я договорюсь об этом.
Силка остановился у самой портьеры. Теперь вокруг не было ни единого постороннего, за исключением охранников, расставленных повсюду, где только можно. Крис пару минут беседовал с Силкой. Телохранитель в течение нескольких мгновений смотрел на Дайну с таким выражением в глазах, точно она была бесценной древней амфорой, и двусмысленность его взгляда, интимного и абсолютно безразличного, смутила ее.
Поманив Дайну, Силка провел ее, а Найла через прорезь в портьере. В первое мгновение туман в воздухе показался ей тяжелым, точно смог.
В зале все еще горели огни. Проходы были забиты людьми, переходившими с места на место или просто стоявшими. Из динамиков гремела музыка с последнего альбома «Хартбитс». Зал, так же как и сцену, окутывала легкая дымка. В воздухе над аудиторией плавали воздушные шары, с выведенными на них печатными буквами названием группы. Каждый раз, какой-то из них снова взмывал вверх, раздавались шумные крики зрителей. Один из шаров ткнулся в голову полицейскому, вызвав тем самым всеобщее громкое одобрение.
Кое-где над толпой поднимались флаги. В дальнем углу с потолка свисал невероятных размеров «Юнион Джек». Его цвета были размыты расстоянием и дымкой, благодаря чему он имел особенный фантастический вид.
Силуэты громадных усилителей и мониторов, расставленных повсюду на сцене, казалось принадлежали черным зубам Титана, беспорядочно торчащим из гигантской челюсти. В центре стояла чудовищная барабанная установка Ролли, поднятая немного вверх на специальной платформе. Эту минисцену окаймляла линия разноцветных огней. Внизу на настоящей сцене чернел проем в полу, сквозь который тянулись толстые кабели. Он был обтянут тускло мерцающей серебристой лентой, чтобы музыканты, двигаясь по сцене во время концерта, не свалились в дыру.
Справа внушительным полукругом располагались клавишные инструменты Найджела: концертный рояль, электропианино, орган и несколько синтезаторов, сделанных по специальному заказу. Слева торчали стальные стойки, на которых покоились многочисленные гитары Криса и Яна.
Вверху над сценой крепились на решетчатой арке бесчисленное множество разноцветных прожекторов. Эта уродливая конструкция в отключенном состоянии превращалась в изумительную радугу при замыкании контактов.
Мало-помалу огни в зале стали тускнеть, и шум в аудитории поднялся до с трудом переносимого уровня. За этим грохотом было почти не слышно слов, и Силка положил свои сильные ладони на плечи Дайны, указывая ей путь на левую сторону сцены, туда, где вздымались вверх ряды динамиков. Проведя ее на место, Силка исчез. Она обернулась, но не могла разглядеть Найла, ей было интересно, где расположится во время концерта Тай. Дайна решила, что должна быть на противоположной стороне возле Найджела.
Свет в зале окончательно погас. Лишь батарея рубиновых огоньков — опознавательных знаков усилителей — светилась в полумраке ярко и чисто, как звезды на небе в ясную ночь. Дайна ощущала беспокойство в набитом битком зале, прислушиваясь к шуму, производимому казалось огромным выводком змей, кишащих где-то на расстоянии вытянутой руки от нее.
Гул в аудитории усилился, и Дайна подняла голову. Огромный экран по-видимому был только что опущен с потолка, и, спрятанный на другом конце помещения, проектор заработал. Раздались аплодисменты. Изо всех сил выворачивая голову, она едва могла разобрать кадры коротенького фильма, запечатлевшего группу на кинопленку. Дайна отвернулась. Внизу у самого краешка сцены она разглядела группу фотографов, получивших разрешение заполнить место, которое при иных обстоятельствах могло бы служить оркестровой ямой. Они бродили взад-вперед, как голодные коты, ожидая появления группы с неменьшим нетерпением, чем аудитория.
Дайна уже почти ощущала на губах особый вкус возбуждения, охватившего всех, кто находился в гигантском зале. Мурашки забегали у нее по коже, мышцы судорожно напряглись. «Сколько они еще будут тянуть?» — спрашивала она себя.
Вдруг она почувствовала какое-то движение рядом с собой. Все помощники уже ушли со сцены, в последний раз проверив весь аппарат, и забрались в тень, каждый на отведенном для него месте. Звукооператор занял свое место за пультом и водрузил на голову огромные наушники. Он что-то говорил в маленький квадратный микрофон, висевший у него над головой на конце металлического прута. Его руки лежали над освещенной панелью.
Вид черных фигур, двигавшихся по темной сцене перед рубиновыми глазками привел аудиторию в исступление, еще до того, как фильм закончился. Погасший экран подняли на прежнее место. Шум достиг невероятной силы, словно вот-вот должен был раздаться взрыв. Казалось, гигантское сооружение от крыши до самого фундамента содрогнулось. Сердце Дайны громко забилось; в горле у нее застыл комок. «Энергия, — подумала она. — Вот она подлинная энергия». Она ощущала покалывание в кончиках пальцев, словно по ним пробегал электрический ток.
Внезапно ослепительный блеск многочисленных фотовспышек выхватил из полумрака часть зала и сцену, на которой точно по волшебству появились «Хартбитс». Они то возникали в ярком свете, то исчезали в темноте, направляясь каждый к своему инструменту.
Крис взял первый аккорд, и в тот же миг Дайна сказала сама себе: «Но это еще и власть. Истинная власть. В конце концов, возможно, Найджел и прав». Публика с воем и криком приветствовала группу. Огни на потолке вспыхнули: разноцветные лучи осветили Яна и Ролли, а Найджел и Крис оказались в пятнах белого света.
Крис поднял гитару высоко над головой, как древний воин, сжимающий в руках тяжелый меч. Его ярко-красная рубашка походила на язык пламени.
Вступительные ноты «Ученика дьявола» заглушили невообразимый рев зала. Энергичная и грубая, пропитанная духом улицы, музыка воспринималась в равной мере ушами и телом. Крис, неистово извлекавший аккорды из своей гитары, торжествующе вытянул руку над головой. Пластиковый медиатор вылетел из пальцев, и в первых рядах тут же поднялась суматоха среди желающих завладеть им.
Теперь сила зала и музыка группы смешались, слились воедино, так что, в нарушении всех законов математики, результат оказался большим, нежели простое сложение частей, и почти достиг болевого порога. Однако то была боль, смягчающая сердца. Боль, сообщавшая телу энергию, или что более вероятно, высвобождавшая энергию, накопленную внутри каждого человека, присутствовавшего в зале. Дайна почувствовала резь в глазах и задрожала как в лихорадке. Точно такое же ощущение она испытывала перед объективами, превращаясь в Хэтер Дуэлл. В такие минуты власть, не дававшая ей покоя, приобретала облик осязаемого на ощупь шара из чистого света. Дайна могла, поймав в воздухе стремительным движением этот шар, поднести его к самым глазам, а затем, когда огонь вырывался из него, как из пасты дракона, проглотить целиком в один присест, так что ее внутренности обжигало пламя.
Песня закончилась, и Найджел, выпрыгнув из-за клавиш, схватил микрофон, оторвав стойку от пола, и завопил в него: «Привет, Сан-Франциско! Мы вернулись!»
Огромная толпа идолопоклонников в зале разразилась в ответ шумными, одобрительными криками.
«Хартбитс» изменилась до неузнаваемости, словно таинственные существа, скрывавшиеся глубоко внутри оболочек их тел на протяжении долгих месяцев, прошедших после последнего турне, показались на свет. Или, точнее, это были те же самые личности, но необычайно преображенные, лишенные каких бы то ни было человеческих черт. Они возвышались на сцене точно гиганты, ненадолго опустившиеся на землю, и казались призраками древних богов воинственных викингов: свирепых, жестоких и сексуальных. Именно такими, трансформированным безостановочным движением, бесконечным обожанием и жестким ритмом — творением их собственных рук — предстали они перед глазами Дайны. Однако ей удалось разглядеть и понять и нечто иное.
Волшебное превращение музыкантов не состоялось бы без могучего потока энергии, излучавшейся волнами из темного провала, начинавшегося за краем сцены, заполненного человеческой плотью. Молодой плотью, страстно тянувшейся к чему-то недоступному ее пониманию.
Эти две силы, объединившись, порождали на свет третью, реальность — волшебное создание, похожее на плод чей-то безудержной фантазии, увлекавшую всех присутствовавших за собой все выше и выше, кружа их, подобно тому, как ветер кружит сухие листья.
Крис, словно выросший вдвое благодаря умелому освещению, заиграл сложное соло. Его колени подогнулись, плечи ссутулились. Капельки пота отлетали от его лица, как пули из дула автомата. Стоявший по правую руку от него Ян выдавал извилистый, запутанный рисунок на басе, создававший вместе с Барабанами Ролли мощную поддержку протяжным нотам, которые Крис извлекал из гитары. Маленький синтезатор, повинуясь пальцам Найджела, выплеснул четырехтактовый призрачный водоворот унылых звуков струнных.
Они уже с головой ушли в музыку, набиравшую силу, вихревую, зажигательную и невероятно сексуальную, словно вырывающуюся на волю из раскаленного горнила сталеплавильной печи. Глядя на «Хартбитс», Дайне показалось, что она — посетитель зоопарка, стоящей перед клеткой с леопардом. Завороженная грациозными движениями хищника, она слишком поздно осознает, что тот, сломав ударом могучей лапы замок, вырвался на свободу и очутился лицом к лицу с ней.
Что случилось, — спрашивала себя Дайна, — если бы все решетки рухнули, законы исчезли во всеобщем презрении к ним, и упорядоченная жизнь уступила бы место хаосу и энергии. Может быть это преображение, захватывающее дух и пугающее одновременно, явилось бы единственным мигом истинного творчества.
Мысли Дайны уносились прочь на крыльях музыки. Она стояла неподвижно, открытая и беззащитная перед ураганом. В ее блестящих глазах отражалась уникальная и совершенная амальгама интеллекта и чувственности, составлявших суть музыкального послания, на которое было невозможно не откликнуться.
Группа без всякой паузы заиграла «Звезды у меня в кармане», и над сценой вспыхнули огни лазеров: три сверкающих, тонких луча, таких ярких, что создавалось впечатление, будто разноцветные хрустальные нити протянулись под сводами зала. Они метались из стороны в сторону, скрещиваясь в воздухе над оркестровой ямой, как обнаженные шпаги дуэлянтов. По залу пронеслась волна аплодисментов.
Внезапно барабаны и бас замолчали. Гитарное соло Криса и дрожащие трели синтезатора Найджела переплелись, лаская друг друга, как застенчивые влюбленные, и, в довершение ошеломляющего эффекта в лучах лазера засветилась фантастическая голограмма. Она изображала юную девушку с белокурыми, волнами спадающими на спину, прядями волос, медленно поворачивающуюся вокруг себя, в экстазе закрыв глаза. Когда она совершила третий оборот, они вдруг раскрылись и уставились на публику.
Этого оказалось достаточно, чтобы поднять на ноги по крайней мере пол зала. Наконец замолк и синтезатор, и гитара продолжала звучать в полном одиночестве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Все терпеливо ждали, пока Ролли выйдет из ванной, словно отряд «коммандос», дожидающийся, когда их мужественный, но больной товарищ вернется в строй.
Стоявший возле Дайны чуть в стороне от остальных, Найл принялся выщелкивать пальцами сложный ритм. Его волосы блестели от пота, а голова покачивалась на длинной, лебединой шее в такт музыке, игравшей у него в голове.
Из туалета донесся шум спускаемой воды. Затем приглушенный женский голос, бормочущий что-то успокоительное.
Входная дверь распахнулась, и Силка просунул внутрь голову и массивные плечи.
— Пора, — сказал он еле слышно. Никто не шелохнулся. Силка поочередно оглядел всех, кто был в комнате и уставился на вход в душ. Наконец оттуда появился Ролли. Рыжеволосая девушка шла рядом и на ходу вытирала ему волосы полотенцем. Силка отступил назад в коридор, придерживая дверь.
Крис взял Дайну за руку, когда они пересекли громадный, теперь опустевший холл с бетонными стенами, направляясь к слабо покачивающимся портьерам, ни единый звук не проникал сюда из уже давно забитого битком зала. Крис и Дайна шли рядом с Найджелом и Тай.
— Ты не хотела бы стоять на сцене возле нас? — спросил Крис.
— Конечно, хотела бы, — отозвалась Дайна.
— Хорошо. Я договорюсь об этом.
Силка остановился у самой портьеры. Теперь вокруг не было ни единого постороннего, за исключением охранников, расставленных повсюду, где только можно. Крис пару минут беседовал с Силкой. Телохранитель в течение нескольких мгновений смотрел на Дайну с таким выражением в глазах, точно она была бесценной древней амфорой, и двусмысленность его взгляда, интимного и абсолютно безразличного, смутила ее.
Поманив Дайну, Силка провел ее, а Найла через прорезь в портьере. В первое мгновение туман в воздухе показался ей тяжелым, точно смог.
В зале все еще горели огни. Проходы были забиты людьми, переходившими с места на место или просто стоявшими. Из динамиков гремела музыка с последнего альбома «Хартбитс». Зал, так же как и сцену, окутывала легкая дымка. В воздухе над аудиторией плавали воздушные шары, с выведенными на них печатными буквами названием группы. Каждый раз, какой-то из них снова взмывал вверх, раздавались шумные крики зрителей. Один из шаров ткнулся в голову полицейскому, вызвав тем самым всеобщее громкое одобрение.
Кое-где над толпой поднимались флаги. В дальнем углу с потолка свисал невероятных размеров «Юнион Джек». Его цвета были размыты расстоянием и дымкой, благодаря чему он имел особенный фантастический вид.
Силуэты громадных усилителей и мониторов, расставленных повсюду на сцене, казалось принадлежали черным зубам Титана, беспорядочно торчащим из гигантской челюсти. В центре стояла чудовищная барабанная установка Ролли, поднятая немного вверх на специальной платформе. Эту минисцену окаймляла линия разноцветных огней. Внизу на настоящей сцене чернел проем в полу, сквозь который тянулись толстые кабели. Он был обтянут тускло мерцающей серебристой лентой, чтобы музыканты, двигаясь по сцене во время концерта, не свалились в дыру.
Справа внушительным полукругом располагались клавишные инструменты Найджела: концертный рояль, электропианино, орган и несколько синтезаторов, сделанных по специальному заказу. Слева торчали стальные стойки, на которых покоились многочисленные гитары Криса и Яна.
Вверху над сценой крепились на решетчатой арке бесчисленное множество разноцветных прожекторов. Эта уродливая конструкция в отключенном состоянии превращалась в изумительную радугу при замыкании контактов.
Мало-помалу огни в зале стали тускнеть, и шум в аудитории поднялся до с трудом переносимого уровня. За этим грохотом было почти не слышно слов, и Силка положил свои сильные ладони на плечи Дайны, указывая ей путь на левую сторону сцены, туда, где вздымались вверх ряды динамиков. Проведя ее на место, Силка исчез. Она обернулась, но не могла разглядеть Найла, ей было интересно, где расположится во время концерта Тай. Дайна решила, что должна быть на противоположной стороне возле Найджела.
Свет в зале окончательно погас. Лишь батарея рубиновых огоньков — опознавательных знаков усилителей — светилась в полумраке ярко и чисто, как звезды на небе в ясную ночь. Дайна ощущала беспокойство в набитом битком зале, прислушиваясь к шуму, производимому казалось огромным выводком змей, кишащих где-то на расстоянии вытянутой руки от нее.
Гул в аудитории усилился, и Дайна подняла голову. Огромный экран по-видимому был только что опущен с потолка, и, спрятанный на другом конце помещения, проектор заработал. Раздались аплодисменты. Изо всех сил выворачивая голову, она едва могла разобрать кадры коротенького фильма, запечатлевшего группу на кинопленку. Дайна отвернулась. Внизу у самого краешка сцены она разглядела группу фотографов, получивших разрешение заполнить место, которое при иных обстоятельствах могло бы служить оркестровой ямой. Они бродили взад-вперед, как голодные коты, ожидая появления группы с неменьшим нетерпением, чем аудитория.
Дайна уже почти ощущала на губах особый вкус возбуждения, охватившего всех, кто находился в гигантском зале. Мурашки забегали у нее по коже, мышцы судорожно напряглись. «Сколько они еще будут тянуть?» — спрашивала она себя.
Вдруг она почувствовала какое-то движение рядом с собой. Все помощники уже ушли со сцены, в последний раз проверив весь аппарат, и забрались в тень, каждый на отведенном для него месте. Звукооператор занял свое место за пультом и водрузил на голову огромные наушники. Он что-то говорил в маленький квадратный микрофон, висевший у него над головой на конце металлического прута. Его руки лежали над освещенной панелью.
Вид черных фигур, двигавшихся по темной сцене перед рубиновыми глазками привел аудиторию в исступление, еще до того, как фильм закончился. Погасший экран подняли на прежнее место. Шум достиг невероятной силы, словно вот-вот должен был раздаться взрыв. Казалось, гигантское сооружение от крыши до самого фундамента содрогнулось. Сердце Дайны громко забилось; в горле у нее застыл комок. «Энергия, — подумала она. — Вот она подлинная энергия». Она ощущала покалывание в кончиках пальцев, словно по ним пробегал электрический ток.
Внезапно ослепительный блеск многочисленных фотовспышек выхватил из полумрака часть зала и сцену, на которой точно по волшебству появились «Хартбитс». Они то возникали в ярком свете, то исчезали в темноте, направляясь каждый к своему инструменту.
Крис взял первый аккорд, и в тот же миг Дайна сказала сама себе: «Но это еще и власть. Истинная власть. В конце концов, возможно, Найджел и прав». Публика с воем и криком приветствовала группу. Огни на потолке вспыхнули: разноцветные лучи осветили Яна и Ролли, а Найджел и Крис оказались в пятнах белого света.
Крис поднял гитару высоко над головой, как древний воин, сжимающий в руках тяжелый меч. Его ярко-красная рубашка походила на язык пламени.
Вступительные ноты «Ученика дьявола» заглушили невообразимый рев зала. Энергичная и грубая, пропитанная духом улицы, музыка воспринималась в равной мере ушами и телом. Крис, неистово извлекавший аккорды из своей гитары, торжествующе вытянул руку над головой. Пластиковый медиатор вылетел из пальцев, и в первых рядах тут же поднялась суматоха среди желающих завладеть им.
Теперь сила зала и музыка группы смешались, слились воедино, так что, в нарушении всех законов математики, результат оказался большим, нежели простое сложение частей, и почти достиг болевого порога. Однако то была боль, смягчающая сердца. Боль, сообщавшая телу энергию, или что более вероятно, высвобождавшая энергию, накопленную внутри каждого человека, присутствовавшего в зале. Дайна почувствовала резь в глазах и задрожала как в лихорадке. Точно такое же ощущение она испытывала перед объективами, превращаясь в Хэтер Дуэлл. В такие минуты власть, не дававшая ей покоя, приобретала облик осязаемого на ощупь шара из чистого света. Дайна могла, поймав в воздухе стремительным движением этот шар, поднести его к самым глазам, а затем, когда огонь вырывался из него, как из пасты дракона, проглотить целиком в один присест, так что ее внутренности обжигало пламя.
Песня закончилась, и Найджел, выпрыгнув из-за клавиш, схватил микрофон, оторвав стойку от пола, и завопил в него: «Привет, Сан-Франциско! Мы вернулись!»
Огромная толпа идолопоклонников в зале разразилась в ответ шумными, одобрительными криками.
«Хартбитс» изменилась до неузнаваемости, словно таинственные существа, скрывавшиеся глубоко внутри оболочек их тел на протяжении долгих месяцев, прошедших после последнего турне, показались на свет. Или, точнее, это были те же самые личности, но необычайно преображенные, лишенные каких бы то ни было человеческих черт. Они возвышались на сцене точно гиганты, ненадолго опустившиеся на землю, и казались призраками древних богов воинственных викингов: свирепых, жестоких и сексуальных. Именно такими, трансформированным безостановочным движением, бесконечным обожанием и жестким ритмом — творением их собственных рук — предстали они перед глазами Дайны. Однако ей удалось разглядеть и понять и нечто иное.
Волшебное превращение музыкантов не состоялось бы без могучего потока энергии, излучавшейся волнами из темного провала, начинавшегося за краем сцены, заполненного человеческой плотью. Молодой плотью, страстно тянувшейся к чему-то недоступному ее пониманию.
Эти две силы, объединившись, порождали на свет третью, реальность — волшебное создание, похожее на плод чей-то безудержной фантазии, увлекавшую всех присутствовавших за собой все выше и выше, кружа их, подобно тому, как ветер кружит сухие листья.
Крис, словно выросший вдвое благодаря умелому освещению, заиграл сложное соло. Его колени подогнулись, плечи ссутулились. Капельки пота отлетали от его лица, как пули из дула автомата. Стоявший по правую руку от него Ян выдавал извилистый, запутанный рисунок на басе, создававший вместе с Барабанами Ролли мощную поддержку протяжным нотам, которые Крис извлекал из гитары. Маленький синтезатор, повинуясь пальцам Найджела, выплеснул четырехтактовый призрачный водоворот унылых звуков струнных.
Они уже с головой ушли в музыку, набиравшую силу, вихревую, зажигательную и невероятно сексуальную, словно вырывающуюся на волю из раскаленного горнила сталеплавильной печи. Глядя на «Хартбитс», Дайне показалось, что она — посетитель зоопарка, стоящей перед клеткой с леопардом. Завороженная грациозными движениями хищника, она слишком поздно осознает, что тот, сломав ударом могучей лапы замок, вырвался на свободу и очутился лицом к лицу с ней.
Что случилось, — спрашивала себя Дайна, — если бы все решетки рухнули, законы исчезли во всеобщем презрении к ним, и упорядоченная жизнь уступила бы место хаосу и энергии. Может быть это преображение, захватывающее дух и пугающее одновременно, явилось бы единственным мигом истинного творчества.
Мысли Дайны уносились прочь на крыльях музыки. Она стояла неподвижно, открытая и беззащитная перед ураганом. В ее блестящих глазах отражалась уникальная и совершенная амальгама интеллекта и чувственности, составлявших суть музыкального послания, на которое было невозможно не откликнуться.
Группа без всякой паузы заиграла «Звезды у меня в кармане», и над сценой вспыхнули огни лазеров: три сверкающих, тонких луча, таких ярких, что создавалось впечатление, будто разноцветные хрустальные нити протянулись под сводами зала. Они метались из стороны в сторону, скрещиваясь в воздухе над оркестровой ямой, как обнаженные шпаги дуэлянтов. По залу пронеслась волна аплодисментов.
Внезапно барабаны и бас замолчали. Гитарное соло Криса и дрожащие трели синтезатора Найджела переплелись, лаская друг друга, как застенчивые влюбленные, и, в довершение ошеломляющего эффекта в лучах лазера засветилась фантастическая голограмма. Она изображала юную девушку с белокурыми, волнами спадающими на спину, прядями волос, медленно поворачивающуюся вокруг себя, в экстазе закрыв глаза. Когда она совершила третий оборот, они вдруг раскрылись и уставились на публику.
Этого оказалось достаточно, чтобы поднять на ноги по крайней мере пол зала. Наконец замолк и синтезатор, и гитара продолжала звучать в полном одиночестве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101