— Отличная идея! Понделл оживился, глаза его заблестели. — Давай пива, — когда он открывал рот, лицо его превращалось в резиновую маску.
— Майкл?
Кроуфорд поболтал в воздухе ногой, лежавшей на костлявом колене.
— Мне скотч-виски. Неразбавленный, пожалуйста. Выполнив их заказы, Рубенс вышел из-за стойки.
— В чем, собственно говоря, дело, черт возьми? — начал Понделл, жадно прикладываясь к бутылке. — Мы должны снимать, а не протирать здесь штаны, как члены какого-нибудь вонючего клуба. У нас до черта работы!
Потягивавший свой скотч, Кроуфорд нахмурился.
— Нет, Бенни, — возразил он, не глядя на Понделла, — надо уметь проявлять терпение. В конце концов, весьма возможно, что у мистера Рубенса есть хороший повод для проведения нашей встречи.
— Таких поводов вообще не существует в природе, — отозвался Понделл. Влив в себя остатки содержимого бутылки, он громко рыгнул и спросил. — Можно еще?
— К твоим услугам, — Рубенс указал рукой на бар.
— Но ты знаешь, — медленно протянул Кроуфорд, словно тщательно обдумывая каждое слово, — Бенни все же смотрит в корень. Нам предстоит еще целая гора работы над фильмом.
Дайна поняла, что попала на спектакль бродячей труппы. Впрочем, следовало признать, что они оба отлично исполняли свои роли. И тот, и другой отпускали свои замечания, не задумываясь.
— Да, кстати, насчет работы, — вступил Рубенс, словно дождавшийся своей очереди. Он умудрялся каким-то образом смотреть одновременно на обоих гостей. — Боюсь, что ее придется подсократить.
Казалось, на мгновение эти слова повисли в воздухе, точно на лету замершие капельки дождя. Затем в гробовой тишине раздался смех. Смеялся Кроуфорд, и Дайне никогда еще не доводилось слышать звуков более странных, чем те, которые он издавал — высоких и пронзительных.
Хлопнув себя по ноге, он весело заметил, обращаясь к товарищу.
— Вот это умора, Бенни, а? Надо же отмочить такое! У Понделла, однако, был такой вид, будто он собирался разбить свою бутылку о чью-то голову.
— Нет, Майкл, я не шучу, — невозмутимо сказал Рубенс. — Шуйлер показывал мне смету за шесть месяцев. Положение из рук вон плохо.
— Да что этот шут понимает в нашем деле, — вставил Понделл. — Мы создаем настоящий шедевр, черт побери. Все должно быть, как полагается.
— Нет, — возразил Рубенс, — все должно укладываться в бюджет.
Кроуфорд громко откашлялся и, не давая Понделлу возможности открыть рот, заговорил.
— Я полагаю, что то, о чем ты просишь нас, трудно осуществимо, — голос его звучал уверенно и спокойно. — Этот фильм родился из определенного зрительского образа. Бенни и я подписали контракт с тобой, потому что мы были уверены, что ты в состоянии обеспечить нам, гм, необходимые условия для воплощения этого образа.
— Вы уже почти на четыре миллиона превысили бюджет, Майкл.
— О, господи, это всего лишь деньги! — воскликнул Понделл, вскинув от отвращения руки.
— Я думаю, — произнес Кроуфорд, поднимаясь с кушетки — ему явно надоел вид возвышающейся перед ним фигуры Рубенса, — что Бенни вполне верно уловил суть момента. Мы принялись за эту ленту не для того, чтобы кто-то навязывал нам свою волю.
— Наверное, ты не понял, о чем я говорю, Майкл, — возразил Рубенс. — Если бы вы, ребята, взяли ситуацию под контроль вместо того, чтобы позволять художнику-оформителю заказывать неоновую иллюминацию стоимостью в четверть миллиона...
— Ты видел этот дубль? — завопил Понделл. — Он чертовски хорош!
— Если бы вы подходили к делу ответственно, — продолжал Рубенс так, словно его никто не перебивал, — то никто бы ничего вам не навязывал.
— А ты видел сцену, о которой идет речь? — Кроуфорду с каждой секундой становилось все труднее сдерживать себя.
Рубенс кивнул.
— Она не стоит полумиллиона баксов, потраченных вами в тот день.
— Сколько же она, черт возьми, по-твоему стоит? — поинтересовался Понделл.
— Ее вообще не следовало снимать, — последовал ответ.
— Мне кажется, Бенни, мистер Рубенс слегка преувеличивает, чтобы подчеркнуть значение своих слов. — Кроуфорд медленно поднялся по ступенькам из углубления, в котором стояла кушетка. — Теперь, когда он надлежащим образом высек нас, мы вполне вольны уйти.
— Майкл, — осторожно сказал Рубенс, — ты все еще не понял. Никто не уйдет отсюда, пока бюджет всего фильма не будет пересмотрен. В съемочной группе надо навести порядок.
— Ты сошел с ума! — заорал Понделл. — За кого ты нас принимаешь!..
— Погоди! — Кроуфорд положил руку на плечо партнера. — Я хочу внести ясность. Ты ставишь нам ультиматум? — обратился он к Рубенсу.
— Всего лишь говорю о том, что необходимо сделать, ребята, — уклончиво заметил тот. — Любой продюсер, ценящий свои деньги, поступил бы точно так же.
— О, господи, что за ахинею он несет! — Понделл был вне себя. — Я вовсе не обязан соглашаться на это.
Рубенс не удостоил его ответом, и после некоторой паузы заговорил Кроуфорд.
— Я склонен думать, Рубенс, что Бенни прав. — Он как-то по-особенному жалостливо улыбнулся. — Если мы прекратим работу над фильмом, ты попросту не досчитаешься десяти миллионов. — Он наклонил голову на бок. — Мне кажется это многовато для тебя. К тому же, если это произойдет, мы просто отправимся на «Уорнес». Они были готовы просто землю грызть, чтобы заполучить нас.
— Да, — Рубенс согласно кивнул головой. — Были, — ледяной тон, которым были произнесены эти слова, поразили Дайну. Кроуфорд же, в свою очередь, попытался просто отмахнуться от угрозы, таившейся в них.
— В любом случае, все сводится к деньгам.
— Возможно, — признал Рубенс. — Но вам не удастся найти работу на «Уорнес». Так же, как и на «Твентиз», «Коламбиа», «Парамаунте», «Филмвэйс», «Ю-Эй» ни в любом другом месте.
Понделл повернулся к Кроуфорду, и запустив пальцы в свои спутанные и грязные волосы, протянул:
— Я не пойму, о чем толкует этот ублюдок? Кроуфорд стоял неподвижно лицом к лицу с Рубенсом. Он вовсе не собирался сдавать свои позиции.
— Не бери в голову эти пустяки... — начал он.
— Пустяки! — взорвался Понделл.
— Бенни, он блефует.
Рубенс указал пальцем через плечо.
— Скатертью дорога, приятель.
— Ну, ну, ты неплохо держишься, Рубенс. Очень даже неплохо. Эй-Би-Си попытались проделать с нами то же самое по окончании первого сезона, когда мы потребовали большие суммы. В конце концов, мы имели на это право. Они здорово нажились на нас, и я думаю, ты согласишься: мы были вправе рассчитывать на соответствующую компенсацию. — Он опять наклонил голову. — Нет? Неважно. Они тоже не соглашались, но потом пошли на попятную, разумеется. У них ведь не оставалось выбора: им грозили слишком большие потери. — На его лице вновь появилась кроличья улыбка. — Так же, как сейчас тебе. Десять миллионов — не шутка.
— Я спрашиваю вас в последний раз, — произнес Рубенс так, словно не слышал ни единого слова, произнесенного Кроуфордом. — Собираетесь ли вы вместе со мной заняться пересмотром бюджета «Над радугой»?
— Рубенс, ты совершаешь очень большую ошибку, — холодно ответил Кроуфорд. Глядя на его стиснутые губы, Дайна решила, что хладнокровие начало изменять ему. — Мы уходим. Но когда ты вновь захочешь встретиться с нами, а мы оба — и ты, и я — знаем, что это непременно случится, нам придется заключить новый контракт. На большую сумму и с добавлением определенных пунктов. Не знаю, каких именно. Относительно этого ты должен будешь поговорить с нашим адвокатом. Тебе придется заплатить за подобное обращение с нами.
Он остановился, наблюдая за тем, как Рубенс, подойдя к столику у камина, снял верхнюю коробку с ближней стопки.
— Знаете, что это такое? — поворачиваясь к собеседникам, поинтересовался Рубенс.
— Жестяная банка с дерьмом, — Понделл фыркнул. — Пленка, пленка, пленка: мы имеем с ней дело каждый день.
Рубенс, перевернув коробку, показал им лицевую крышку.
— Постой-ка, — воскликнул Понделл. — Да ведь это, черт возьми, наш фильм. Давай его сюда немедленно, козел!
Кроуфорд, однако, удержал его на месте.
— Что собираешься делать с ней, Рубенс? — он не мог сдерживать презрения в голосе.
Сняв крышку, Рубенс вынул катушку с пленкой, намотанной до самого ободка.
— Бросить в огонь. Что мне еще остается? — он пожал плечами.
— Перестань, Рубенс, — насмешливо протянул Кроуфорд. — Ты ведь не думаешь всерьез, что мы поверим, будто ты уничтожишь фильм. У тебя в руках только что проявленные негативы...
Он не закончил, потому что в этот миг, мучаемый подозрениями, Понделл бросился вперед. Схватив катушку, он залез пальцами под ободок и, отмотав немного пленки, взглянул на нее. Его хриплый вопль, раздавшийся мгновенно спустя, походил на выстрел из пистолета.
— Святая матерь божья, господи Иисусе! Он говорит правду!
Кроуфорд ринулся к камину и вцепился в катушку, вырывая ее из рук коллеги.
— Дай мне взглянуть! — Улыбка бесследно исчезла с его лица, а кожа приобрела странный сероватый оттенок. Он уставился перед собой в пустое пространство. — Боже милостивый, это она!
Рубенс забрал у него катушку.
— Не делай этого! — закричал Кроуфорд. Однако уже было поздно. Катушка, вылетев из пальцев Рубенса, упала плашмя сверху на аккуратно уложенную кучу дров в камине. Огненный язычок лизнул металлический обод.
— О, господи! — Кроуфорд закрыл лицо руками. Не помня себя, Понделл упал на колени перед камином. Красноватые отсветы запрыгали по его лицу, когда он потянулся дрожащими пальцами за горящей пленкой. Он громко вскрикнул, поморщившись, когда пламя обожгло ладони, но не отступил. Потом он вскрикнул еще раз, и Дайне пришлось с силой оттащить его от огня. Она увидела, что Понделл всхлипывает. Между тем камин разгорался, и внутри него черные клубы резкого и удушливого дыма поднимались к отверстию трубы.
— Рубенс, — страдальчески взмолился Кроуфорд, — сделай что-нибудь, ради всего...
Рубенс приблизился к камину и, быстро сунув внутрь руку, вытащил катушку из огня. Он бросил на ленту почти беззаботный взгляд, однако лишь Дайна заметила это.
— Не знаю, удастся ли ее спасти, Майкл, — задумчиво протянул он. — Просто ума не приложу, как сделать это.
— Наверняка есть способ.
— Потребуется долгая и кропотливая работа. Предстоит много подчистить и все такое. Этому декоратору придется уйти.
До сознания Кроуфорда наконец дошло, о чем говорит Рубенс. Он поднял голову.
— Скотина, — тихо произнес он; пережитое потрясение вконец обессилило его. — Скотина.
— Единственное препятствие, мешающее нам договориться, это ваше зло, — мягко сказал Рубенс. — Вы ведь на самом деле очень талантливые ребята.
Поздно вечером после того, как они ушли, Дайна, лежа в постели возле Рубенса и чувствуя, как блаженная дремота сковывает ее тело, повернулась на бок и спросила: «Ты и вправду мог бы сжечь пленки, Рубенс?»
— Конечно. Я всегда держу слово, — сказав это, он вдруг начал смеяться. Его смех походил на крошечный ручеек, постепенно разрастающийся, превращаясь в широкую полноводную реку, несущую свои воды в открытое море. — Но, видишь ли, это не имело бы значения. Их фильм был только на первых двухстах метрах, а остальное, как правильно угадал Кроуфорд, просто экспонированные негативы. Мусор.
* * *
Эль-Калаам приказал привести Дэвидсона и Маккиннона. Очутившись в комнате, англичане застыли в оцепенении при виде ужасной сцены: на полу в центре «парилки» лежал труп Бока, а в двух шагах от него, опустив голову, стояла на коленях Сюзан. Тело промышленника было залито кровью, так же как и все пространство вокруг него.
— Это достойно решительного осуждения, — заявил Маккиннон, тряся седой головой. — Исключительно бесчестное и бессовестное злодеяние.
— Всего лишь политическая необходимость, — возразил Эль-Калаам, неторопливо прикуривая сигару. — Вам двоим должно быть хорошо известно, что это такое.
— Мне известно лишь то, что здесь совершилось обычное убийство, — парировал Дэвидсон. — Я склонялся к тому, чтобы сочувствовать палестинскому народу в данном случае. — Он поежился. — Теперь я сомневаюсь в правильности такого выбора. Вам удалось убедить Эмулера, но он просто слишком молод и наивен.
— Мы на войне, — гневно воскликнул Эль-Калаам, — и вынуждены поступать так. На карту поставлены наши жизни.
— Подобным способом нельзя...
— Убивать не в чем неповинных людей..., — вставил Маккиннон.
— На войне не бывает невиновных... потери неизбежны, а погибнуть может каждый. Заберите его отсюда, — он указал на тело Бока, — и положите у парадной двери. Малагез проводит вас. Пусть израильские собаки подберут эту падаль: он все-таки сослужит нам службу, вопреки собственному желанию.
Повинуясь жестам Малагеза, для верности вытащившего пистолет из кобуры, они нагнулись, подхватили труп Бока на руки и понесли его к выходу.
Эль-Калаам разжал руку, высвобождая плечо Хэтер, и она приблизилась к Сюзан. Наклонившись, она нежно обхватила руками черноволосую голову девушки и, приподняв ее, заглянула в лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101