— Мы готовы, — заявил Нобуо. Он кивнул человеку в наушниках, который что-то пробормотал в микрофон.
«ФАКС» рванулся вперед, промчался по полосе на головокружительной скорости. Секунда — и вот он уже в воздухе.
Несется ввысь, словно орел... несется, поражая всех своим странными очертаниями.
Масаси не мог оторвать глаз от истребителя.
— Когда? — беззвучно выдохнул он.
— Через пятнадцать секунд пилот включит эту штуку, — ответил Нобуо. — Как только самолет наберет достаточную высоту, и радар сможет его засечь.
Он посмотрел на экран и увидел, что в расчетное время на нем появилась точка.
— Вот он!
Нобуо вдруг осознал, что, несмотря на все свои страдания он замирает, предвкушая эту минуту. Ведь «ФАКС» все-таки был его детищем...
— Четыре, три, два, один, — произнес он, следя за траекторией полета на экране радара. В этот миг самолет исчез.
— Великий Будда! — ахнул Масаси.
Они уставились на экран, где уже не было видно никаких точек.
Итак, маскировка работает, подумал Нобуо. Радар не может засечь «ФАКС». Но самолет там, в небе! И теперь Масаси сбросит атомную бомбу на Китай, и ничего уже нельзя с этим поделать, слишком поздно...
* * *
Когда раздался взрыв, Элиан осматривала покалеченный нос Майкла, во время боя с Удэ у него опять пошла кровь.
— Майкл! — говорила Элиан. — Хватит тебе в это ввязываться. Ты не подходишь...
И тут раздался взрыв, и панель, отделявшая кабину от грузового отсека, разлетелась вдребезги. И почти одновременно в кабину «ДС-10» ворвались страшный грохот, страшная жара и страшный дым.
— Что... — воскликнул Майкл.
Тело его болело, голова кружилась. Майкл с огромным трудом держал себя в руках, не позволял боли захлестнуть его целиком.
— Удэ! — вскричала Элиан.
Услышав выстрелы, два члена экипажа побежали вниз. Элиан повернулась к командиру, который вставал из-за пульта, собираясь дать Элиан аптечку, чтобы она могла оказать Майклу первую помощь, обработать его раны.
— Запускайте двигатели! — приказала девушка. Командир ошалело уставился на нее.
— Но что это было?..
— Возвращайтесь на место и поднимайте самолет в воздух! — велела Элиан.
— Но у нас мало топлива! — запротестовал пилот.
— Нам хватит, чтобы оторваться от земли и немного покружить над ней?
— Да, но багажный люк открыт...
— Значит, не поднимайтесь слишком высоко, — сказала Элиан. — Ну, давайте же! Давайте!
Она отпустила Майкла и отошла от него.
Командир корабля сел на место и начал щелкать переключателями.
Майкл, морщась от боли, скорчился за спинкой кресла. Он не видел Элиан. «ДС-10» пришел в движение. Из пролома в панели появилась голова Удэ. Пистолетное дуло, словно черная зияющая бездна, уставилось на Майкла.
Он отпрянул в сторону и одновременно увидел яркую вспышку. Пуля вошла в металлический каркас сиденья, за которым прятался Майкл.
Самолет несся по взлетной полосе. У Майкла мелькнула мысль: интересно, как пилот объяснит диспетчеру свои действия, не предусмотренные графиком? Громадный «ДС-10», прилетевший с материка, снижался и был уже совсем близко, да и движение на внутренних рейсах было очень напряженным.
Удэ снова выстрелил, и Майкл спрятался за другим креслом. Потом опять выглянул. И вновь пули просвистели по кабине. Однако Майклу уже удалось пробраться на середину и, сделав еще один бросок, он вдруг услышал щелчок пустого казенника. Выстрела не последовало! Удэ истратил все патроны!
Майкл рванулся вперед, стремительно преодолевая расстояние, отделявшее его от противника, и слишком поздно услышал предостерегающий крик Элиан. В руке Удэ неожиданно оказался какой-то сякен — стальная звездочка.
Майкл предпринял отчаянную попытку резко остановиться. Ему удалось увернуться от звездочки, но при этом он ударился об угол кабины.
Вероятно, на мгновение Майкл потерял сознание, потому что вдруг ощутил, как Удэ тащит его волоком к раскуроченной панели.
Майкл собрал все силы. Но тут «ДС-10» резко отклонился влево, и Майкла бросило в багажное отделение.
Он вскрикнул, ударившись о край ящика. В помещении было темно. Однако какой-то свет все же проникал из открытой двери, через которую смутно было видно мелькавшее внизу шоссе, и Майкл разглядел присевшего на корточки Удэ. Тот держал длинную металлическую цепь с двумя деревянными ручками.
Губы Удэ кривились в усмешке, в которой угадывалась реакция на пережитые им потрясения и боль.
— Ну, теперь посмотрим, — сказал Удэ, — кто из нас сенсей.
Говоря это, он размахивал цепью.
Злобно ухмыльнувшись, Удэ показал Майклу темно-красный скрученный шнурок.
— Что, не можешь встать? Вот же он, подойди и возьми то, что тебе завещал отец! Вряд ли он тебе пригодится после того, как я тебя убью.
У Майкла больше не осталось сил. Он приготовился умереть.
И тут Удэ вдруг обернулся, выражение его лица резко переменилось. Перед ним стояла Элиан. Она пролезла в пролом в полу и теперь бросала вызов великану.
— Ах, это ты! — воскликнул Удэ. — Что ж, я не возражаю. Значит, сперва я разделаюсь с тобой, а потом довершу начатое дело.
Элиан не ответила. Она стояла молча, неподвижно, будто окаменела. Однако мозг ее продолжал работать. Она сосредоточенно думала об иро. Вообще-то иро означает «цвет», но в военном искусстве это слово приобретает иной смысл: имеется в виду намерения противника, так сказать, их окраска. Сосредоточившись на постижении намерений Удэ, Элиан поняла, что он собирается нанести ей только один, но сокрушительный удар. И, разгадав, в чем состоит иро Удэ, Элиан напряженно следила за движениями врага.
Она готова была идти до конца.
Удэ, решивший задушить Элиан, бросил плетеный шнурок к ногам. Этим жестом он выражал свое презрение к противнику. Что служило и отвлекающим маневром. Он бросился на Элиан, размахивая цепью. Элиан не шелохнулась, не встала в оборонительную позицию, не подняла руки. Удэ предвкушал победу, представляя себе, как Элиан корчится у его ног, а цепь захлестывает ее горло, прерывая дыхание. Но в последний момент Элиан ударила по цепи. Та провисла посередине и коснулась пола. Элиан тут же наступила на нее ногой. Цепь выпала из рук Удэ. Элиан сделала шаг вперед и приготовилась сама нанести сокрушительный удар.
Но тут «ДС-10» достиг края взлетно-посадочной полосы. Центр тяжести самолета сместился, и оба противника рухнули.
Элиан ударилась головой об угол ящика. Удэ встал, схватил Элиан за рубашку и опрокинул девушку навзничь.
Голова и плечи Элиан высовывались из открытого люка. Самолет уже отрывался от земли. Элиан находившаяся в полу обморочном состоянии, чувствовала, что ее пытаются вытолкнуть из самолета. И понимала, что в конце этого долгого пути вниз ее ждет смерть.
Теперь только нижняя половина ее туловища оставалась в багажном отделении. Ветер жестоко хлестал Элиан по лицу, самолет набирал скорость, и Элиан становилось все труднее дышать, глаза ее затуманились. И все-таки руки готовились нанести удар — атеми. Сладострастно жаждавший крови Удэ не замечал этого, а когда заметил, было уже поздно.
Он качнулся навстречу Элиан, и тут она изо всех сил ударила его. Ребро ладони полоснуло Удэ прямо под сердце. Ребра хрустнули, и Удэ пронзила страшная боль.
Элиан моментально схватила цепь и выдернула ее из рук противника, потом ударила Удэ ногой, и он, вскрикнув от неожиданности, вывалился из люка.
Он упал на асфальт словно старый, никому не нужный хлам.
Весна 1947 — осень 1948
Токио
После смерти полковника Силверса — насильственной смерти — генерал Хэдли оказался непосредственно вовлеченным в работу Центральной Разведывательной Группы, действовавшей на Дальнем Востоке. Назначивший его на этот пост Мак-Артур считал, что Хэдли расплачивается за свои грехи. Ведь если разобраться, ЦРГ была детищем Хэдли. Она выросла на базе американской разведывательной сети военного времени, которая действовала весьма успешно.
Но времена переменились. И, по мнению президента Трумэна, подобная организация в мирное время существовать не могла. Но если бы генерал Хэдли, которого президент высоко ценил, не доказывал с пеной у рта необходимость создания новой организации, она никогда не была бы образована.
Хэдли уверял, что ЦРГ — в предложениях, которые рассматривал Трумэн, были занижены и количество штатных сотрудников, и бюджет группы — будет единственной организацией, препятствующей проникновению советских агентов в американское правительство, промышленность и даже в разведслужбы, например, в ФБР.
«В хаосе второй мировой войны, — говорил Хэдли, — было совершенно невозможно проверить тысячи эмигрантов, очутившихся в больницах и лагерях для беженцев. А впоследствии советское НКВД навострилось сочинять правдоподобные „легенды“ для своих агентов, эти „легенды“ вполне выдерживали поверхностную проверку — а другой американское правительство просто не могло себе тогда позволить». Хэдли на полном серьезе твердил, что в Советском Союзе существует школа для шпионов, которая известна как «Малый Чикаго».
Там НКВД в точности воспроизвел для своей элиты этот американский город, и степень правдоподобия подделки стала притчей во языцех.
Хотя президент не очень-то верил, что, как он выражался:
«В Америке под каждой кроватью притаился коммунистический шпион», Хэдли проявил такие чудеса красноречия и представил Трумэну столько документов, что тот наконец дал «добро» на образование ЦРГ.
И было справедливо, что спустя какое-то время именно Хэдли пришлось расчищать Авгиевы конюшни в токийском отделении организации. Дальневосточный аванпост ЦРГ приобрел гораздо больший вес именно в это время, ведь Япония расположена близ советских границ.
Поскольку Силверс занимал столь высокий пост в ЦРГ, перетряхивать нужно было буквально все. Шифровальные книги сожгли, связи оказались оборваны, агенты отозваны, а то враг, не дай Бог, установит их личность. Но это было лишь начало. Предстояло разрушить всю агентурную сеть. По словам Хэдли, Силверс причинил организации «неизмеримый ущерб».
Первые месяцы после гибели Силверса непосредственное руководство токийским отделением ЦРГ осуществлял Хэдли. Но дел было невпроворот, и Хэдли решил, что рутинной работой в конторе будет временно заниматься Джоунас.
Джоунас, которому преданно помогал Дэвид Тернер, поставил организацию на ноги и управлял ею так умело, что в конечном итоге временное назначение стало постоянным. При этом Джоунас получил повышение по службе — звание полковника.
Дэвид Тернер, со своей стороны, вызвался продолжать нерегулярные встречи со связным Силверса, входившим в Дзибан. Но теперь он работал с сознанием того, что ряд японских министров распространяют ложные слухи о своих врагах, заявляя, будто это военные преступники, которых должен судить трибунал.
Джоунас и генерал Хэдли заявляли, что это невозможно. По их мнению, организация Дзибан убила Силверса, поскольку тот заподозрил, что Филипп следит за ним. Якобы он сообщил о своих страхах Дзибану в надежде, что они придумают, как ему выпутаться из неприятностей. А они вместо этого убили его.
Если Джоунас и Хэдли были правы, значит, Дзибан знал о чистке ЦРГ, ведь проникновение ее агентов в разведывательную группу прекратились.
— А что если тут задействованы совсем другие факторы? — предположил Дэвид Тернер. — Если это никак не связано с Дзибаном?
— Недавно в нескольких северных агентурных сетях случились провалы, — сказал Джоунас. Он повернулся к Хэдли. — Сэр, как, по-вашему, может, нам все же стоит поинтересоваться Дзибаном? Чем больше информации мы о них соберем, тем больше шансов установить личность участников этой организации.
Хэдли обратился к Филиппу:
— А ты что об этом думаешь, сынок? Ты же у нас специалист по японской психологии.
— Джоунас прав, — сказал Филипп. — Чем больше имен нам удастся выяснить, тем более полное представление о Дзибане мы получим.
Через Ватаро Таки Филипп уже узнал имена нескольких членов Дзибана. Но он не мог (или не желал) объяснить присутствующим, каким образом ему удалось получить сведения.
— Помните, — продолжал Филипп, — узнавая имена членов Дзибана, мы узнаем и про их врагов. Действуя через наших людей среди японских политиков, мы можем хотя бы уменьшить число министров, которые могут войти в тайное общество.
— Ну, тогда игра стоит свеч, — решил Хэдли. — Я придумаю убедительную причину для чистки. Используя свои связи, Дзибан наверняка про это прознает. Хотя существует вероятность, что они нам не поверят. Тогда Тернеру придется туго. Следующая же его встреча с Дзибаном окажется последней.
— Ничего, я рискну, генерал, — сказал Тернер. — Да и потом, поверить в эту версию в их интересах. У них еще есть враги, с которыми они мечтают посчитаться.
— Тогда другое дело, — одобрил Хэдли. — Мы заставим Дзибан поверить, что продолжаем уничтожать людей, раскрытых их разведкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74