Именно эта печаль могла бы придать смысл ее жизни, если, конечно, Лилиан удастся разгадать и устранить ее причину. Лилиан уверила себя, что нужна Филиппу так же, как он нужен ей. Это не было уж таким чудовищным заблуждением. Но если брак основан на лжи, он не может быть долговечным в любом возрасте. Такой брак разваливается. Или тихо умирает, покрываясь ржавчиной отчуждения. Подобно нерадивым путешественникам, предпочитающим бесцельно бродить по хорошо им известной пустыне, а не осваивать новые территории, Филипп и Лилиан поддерживали угасающий огонек своего брака, даже не подозревая, что этому браку чего-то недостает.
Только вот Филипп нашел Митико.
И что оставалось делать Лилиан?
* * *
Солнечным ветреным днем, через неделю после их первой встречи, Филипп и Митико сидели в его машине. Он пригласил ее на пикник. Несмотря на приближение весны, обедать на открытом воздухе все еще было слишком холодно. Но в протопленной машине — в самый раз.
Примерно на полпути Митико тронула Филиппа за рукав.
— Сначала я хочу тебе кое-что сказать, — проговорила она и объяснила, куда ехать. На улицах было людно, по центру города они ехали совсем медленно.
Наконец Митико велела Филиппу остановиться. Они были в Дэйенхофу, этот район города Филипп практически не знал. Здесь стояли громады вилл в традиционном японском стиле. По обе стороны улицы за каменными и бамбуковыми оградами виднелись тенистые сады, росли древние криптомерии.
— Где мы? — спросил Филипп, когда Митико вела его по выложенной камнями дорожке к дому, скрытому от посторонних глаз густой листвой деревьев.
— Милости прошу, — сказала Митико, снимая обувь при входе и жестом веля Филиппу сделать то же самое.
Голые плитки сменились бледно-зелеными циновками татами. Исходивший от них запах свежескошенного сена наполнял весь дом. Позади остались массивные деревянные двойные двери киоки, укрепленные металлическими полосами. Толстые, грубой выделки балки на потолке образовывали запутанный узор. Дом навевал мысли о феодальных временах. Казалось, он перенесся в наши дни прямо из семнадцатого века.
В стене перед ними было несколько раздвижных дверей. Шелковые центральные панели пестрели вышитыми оранжевыми, золотыми и желтыми фениксами с распростертыми округлыми крыльями.
Митико опустилась на колени и раздвинула двери. Мановением руки она пригласила Филиппа войти.
Циновки татами были обязательной принадлежностью парадных комнат. Филипп шел через порог на коленях, как того требовал обычай.
— Добро пожаловать, мистер Досс.
Увидев сидящего перед ним человека, Филипп отпрянул.
— Что такое?
— Вы удивлены, — сказал Дзэн Годо. — Иначе и быть не может, не правда ли?
Филипп пытался собраться с мыслями, сердце его колотилось. «Этого человека мне приказано ликвидировать», — подумал он.
Это был худой мужчина с длинным волчьим лицом и удивительными, приковывающими к себе глазами. Его темные густые волосы были подстрижены ежиком. Безупречной формы бородка, в которой уже серебрилась седина, придавала ему сходство с морским разбойником.
— Моя дочь Митико, — сказал Дзэн Годо. — Вы уже знакомы.
Филипп уставился на Митико.
— Ты его дочь? — Он не узнавал своего голоса.
— Я знаю, кто вы, мистер Досс, — сказал Дзэн Годо. — Я знаю, что это вы повинны в смерти моих друзей, Арисавы Ямамото и Сигео Накасимы.
Произнесенные вслух, эти имена произвели эффект разорвавшейся бомбы.
Митико молчала. Она скромно, как школьница, сложила руки за спиной. Филипп почувствовал, что его предали, обманом завлекли в ловушку.
— Вы не можете меня задерживать, — сказал он, поднимаясь. — Я сотрудник американского...
Филипп ощутил шеей какую-то тяжесть и увидел, что Митико держит в руках катану, длинный японский меч, острие которого касается ничем не защищенной кожи.
— Митико без колебаний пустит его в ход, мистер Досс, — сказал Дзэн Годо. — Она сенсей, мастер кэндзитсу. Вам известно значение этого слова?
— Да, — сказал Филипп. Он не мог оторвать взгляда от сверкающей стали клинка, от немигающих глаз Митико. — Кэндзитсу — это искусство владения мечом. — Он не сомневался, что Дзэн Годо не преувеличивал способностей Митико.
— Поверьте, я не желаю вам зла, — продолжал Дзэн Годо. — Но имейте в виду, что Митико не раздумывая пустит в ход меч, если мне будет угрожать хоть малейшая опасность.
Филипп сел. Ничего другого не оставалось.
— Вы говорите, что я убил ваших друзей и соратников, и при этом уверяете, будто не желаете мне зла. И вы хотите, чтобы я этому поверил?
— Вместо ответа разрешите мне рассказать одну давнюю историю, потому что истоки наших познаний лежат в прошлом.
На Дзэне Годо было парадное кимоно из черного шелка с черным волнистым тиснением. На груди были вышиты летящие белые цапли с ярко-синими глазами и кончиками клювов.
— Отец учил меня уничтожать своих врагов, прежде чем они уничтожат меня, — начал Дзэн Годо. — Это был беспощадный человек. Благородный во всех отношениях. Но он никогда не упускал возможность использовать сложившиеся обстоятельства с невыгодой для себя. И настало время, когда мой отец стал жертвой собственной беспощадности. Он нажил себе много врагов, так много, что был не в силах уничтожить их всех. Мой отец был благочестивым синтоистом и пылко верил в анимизм. Он, бывало, показывал мне в сумерках деревья, ручьи, отдельные участки озер, поросших лесом холмов и уверял меня, что там обитают духи. А один из них обитал, по словам моего отца, под крышей нашего дома. У этого духа был несносный характер, но с отцом он вел себя совсем по-другому. Только отец мог приструнить, по крайней мере, так он мне говорил.
Вот к этому духу и обратился мой отец. «Враги окружают меня, — сказал он. — Ты советовал мне уничтожить их быстрее, чем они уничтожат меня. Но это не в моих силах. Что мне делать?»
Над его головой зашевелились тени, будто ветер пронесся. Мгновение спустя грубый голос произнес: «Найди союзника, и он поможет тебе». «Я пытался, — сказал мой отец. — Но не нашел никого, кому хватило бы смелости стать на мою защиту».
«Поищи в другом месте», — посоветовал дух. — «Я искал везде, где только можно». — «Не везде, — возразил дух. — Бывает, что находишь союзников в самых неожиданных местах». — «Но у меня не осталось союзников, которые отважились бы на такую битву. У меня одни враги».
«Тогда, — сказал дух, — тебе придется найти союзника среди твоих врагов».
Дзэн Годо улыбнулся.
— Положение, в котором я очутился, самым неприятным образом напоминает мне тогдашнее положение моего отца. Меня тоже окружают враги, желающие моей смерти. Они многочисленны и хорошо организованы. И обладают большой властью.
— Почему я должен этому верить? — резонно заметил Филипп. — Вы говорили очень убедительно, но ведь, в конце концов, это одни слова. А к моему горлу приставлен меч.
Дзэн Годо едва заметно кивнул, и Филипп перестал ощущать давление на шею. Меч в руках описал дугу. И вот уже рукоять меча лежит в ладони Филиппа.
А потом Филипп с изумлением увидел, что Дзэн Годо склонился вперед, так, что его лицо коснулось тростниковой циновки.
— Вот ваш шанс, Досс-сан, — сказал Годо. — Один удар меча, и позвоночник перерублен. Вы выполните свое задание, и вам не придется думать своей головой. Вы и впредь будете исполнять чужие приказы.
Филипп посмотрел на Митико. Она стояла неподвижно. Лицо бледное, застывшее. А вот глаза, казалось, и блестят, как лед, и горят, как пламень.
Филиппу хотелось выяснить, что задумал Дзэн и Митико. Он приподнялся на колено и оказался над распростертым перед ним человеком. Занес катану над обнаженной шеей Дзэна Годо. Глубоко вздохнул и быстро опустил меч.
Ни Дзэн Годо, ни Митико не шелохнулись.
Лезвие остановилось в нескольких дюймах от шеи. Филипп перевел дух и только потом сел на свое место, напротив Дзэна Годо.
Стояла мертвая тишина. Казалось, было слышно, как оседает пыль.
Через некоторое время Дзэн Годо поднял голову и посмотрел на Филиппа. Его лицо было бесстрастным.
Филипп понял, какая замечательная возможность ему представилась, и решил ею воспользоваться.
— Эти враги, о которых вы говорите, — сказал он. — Не называют ли их Дзибаном!
Настало время проверить, насколько он был прав, предположив, что их с Джоунасом заставили ликвидировать не тех людей.
Дзэн Годо внимательно смотрел на него.
— Да. Но я был бы вам очень признателен, если бы вы рассказали мне, как вам стало известно это название.
— Только если вы расскажете мне, кто такой или что такое Дзибан, - сказал Филипп.
Дзэн Годо кивнул.
— Равноценный обмен познаниями. Отец всегда говорил мне, что это прекрасный способ завязывать отношения, основанные на взаимном доверии.
Филипп протянул ему письмо, найденное на теле Сигео Накасимы. Дзэн Годо пробежал его глазами, потом передал Митико. Поднял голову.
— Мистер Досс, что вы почерпнули из этого письма? Филипп покачал головой.
— Сначала расскажите мне о Дзибане.
— Дзибан, как вам уже, вероятно, известно, это местная политическая организация, — сказал Дзэн Годо. — Однако такое определение — не более чем насмешка. Дзибан — тесно сплоченная группа министров самого высокого уровня, и объединил их под своим началом человек по имени Кодзо Сийна. Это весьма одиозная личность. На его совести массовые убийства во время войны. Да-да, думаю, таких, как он, хватало. Но Кодзо был самым отвратительным из всех. Ему нравилось то, что он делал. Война сначала совратила, а потом поработила его.
Именно Сийна первым ратовал за военное вторжение в Манчжурию. Именно Сийна смог организовать народную поддержку агрессивным планам империализма. Он обладал — да и сейчас еще обладает — большим влиянием как в политических, так и в промышленных кругах.
Когда война кончилась, Сийна позаботился о том, чтобы выйти сухим из воды. И дружков своих не забыл. Он так умело подделал документы, что американцы его и пальцем тронуть не могут. Собственно, они даже и не догадываются о том, что он делал в войну. И теперь по иронии судьбы и он, и его министры стали советниками американцев. Ха! Простодушные американцы поверяют свои планы. Он соглашается помочь претворить их в жизнь, а тем временем его министры делают все, чтобы эти планы провалились.
— А что Сийна имеет против вас?
— Ямамото-сан, Накасима-сан и я с самого начала были против этой войны. Я присоединился к Токко, чтобы бороться с коммунизмом, который я терпеть не могу. Мы боролись против Сийны, и он до сих пор не простил нас. И теперь, когда война закончилась именно так, как мы и предсказывали, мы видим, какие возможности открывает перед нами американская помощь. Мы уверены, что если направить развитие страны в нужную сторону, Япония может стать сильной независимой державой. Сийна со своим обществом Дзибан хочет совсем другого.
— А именно?
Глаза Дзэн Годо потемнели и утратили глубину, как озера в сумерках.
— Сийна хочет возродить довоенную милитаристическую Японию. Он хочет устроить такую Манчжурию, какой Япония еще не переживала. Но этого ему мало. Он жаждет получить всю материковую территорию Китая, расширить японские владения. Таково предназначение Японии, говорит он. Такова наша карма. Он считает, что Япония может стать великой державой, только если будет такой же большой, как Америка или Россия.
Господи, подумал Филипп, во что я ввязался? Я был прав: нам действительно гнали ложную информацию. И посредником между Дзибаном и Силверсом был Дэвид Тернер. Непонятно только, на чьей стороне Силверс. Филиппа поразила ужасная догадка, но ему нужны были подтверждения.
Филипп рассказал Дзэну Годо, что найденное у Накасимы письмо заронило в его душу глубочайшие сомнения. Поведал о своей встрече с генералом Хэдли и о том, как генерал выяснил, что данные, на основании которых Силверс принял решение ликвидировать Ямамото, Накасиму и Годо, поступили к нему через его адъютанта Давида Тернера.
Лицо Дзэна Годо оставалось бесстрастным. Наконец он сказал:
— После вашей первой встречи Митико назвала вас «особенным американцем». Это меня очень заинтересовало, ибо означало, что вам понятны основные заповеди японского Пути. Должен вам сказать, что Митико замужем за Нобуо Ямамото. Это старший сын Арисавы Ямамото. Узнав, что вы повинны в смерти ее свекра, она едва не лишилась рассудка.
Филипп содрогнулся, представив себе, как Митико заносит меч над его головой.
— Думаю, ей очень хотелось бы увидеть вас мертвым, мистер Досс, — продолжал Дзэн Годо. — Но все это было до вашей встречи. А потом вы стали «особенным американцем», и все изменилось. Поэтому-то я попросил ее привезти вас сюда. — Он потеребил свою бородку. — Именно благодаря вам я вспомнил, что посоветовал моему отцу дух. Отца это тогда спасло. Надеюсь, спасет теперь и меня. — Он протянул руки ладонями вверх. — Пожалуй, пора объяснить вам, почему вы оказались здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74