– недоверчиво спросил оберштурмбаннфюрер.
– Ничего…
– И про плавание все позабыли, и про экспедицию? – продолжал допытываться Кляйн.
– И про то, и про другое…
– Ну хоть базу-то вы помните? – уже несколько раздраженно спросил Кляйн.
– Какую базу? – обреченно произнес Иван.
– Да база Юбург же, в Антарктиде! Вас же лично фюрер потом благодарил!..
Ивану только и оставалось, что развести руками. Кляйн посмотрел на Ивана, потом на профессора. Тот лишь сокрушенно покачал головой.
– Да, – произнес Кляйн.
– Это плохо. Конечно, вам надо бы отдохнуть по такому поводу, но.., увы, время, к огромному сожалению, не терпит. Потом мы еще вернемся к вашему прошлому… а пока только скажу: вы были участником и одним из руководителей секретнейшей и имеющей огромное значение для рейха и нации экспедиции в Антарктиду. В принципе занимался ею другой отдел, не наш, но результаты этой экспедиции нас тоже живо интересовали… Короче: вы туда сплавали, все сделали как надо, вернулись в рейх, а потом отправились назад, чтобы продолжать исследования. Во время проведения планового эксперимента там произошла авария, и вы погибли…
Иван издал горловой звук.
– То есть, конечно, как теперь мы понимаем, вы пропали без вести, – поправился Кляйн.
– Наша.., то есть профессора фон Кугельсдорфа.., лаборатория проводила параллельный, так сказать, то есть что это я.., подобный, в смысле, эксперимент, во время которого также произошла крупная авария: погибли несколько человек, все сгорело, буквально ничего не осталось, но зато посреди огня и обломков обнаружился некто без сознания и одежды, то есть – вы.
Кляйн сделал эффектную паузу. Иван молчал, пытаясь понять его. Эсэсовец увидел, что пауза не возымела должного эффекта, и решил продолжить.
– Поначалу, конечно, мы всполошились, – сказал он. – Шутка ли – такие неувязки. Но потом, как вы уже знаете, я просто догадался обратиться в архив, и – фотографии перед вами.
Он снова замолчал и посмотрел на Ивана. Иван пока говорить не собирался.
– К сожалению, с Юбургом связаться мы не можем, во всяком случае, в ближайшее время, которое, как я уже сказал, не терпит. Поэтому вы будете участвовать в нашем эксперименте…
– А что за спешка? – задал Иван резонный вопрос. – Почему нельзя подождать?
Кляйн покивал.
– Ваше любопытство объяснимо, – сказал он. – Все остальное расскажет профессор… Прошу вас, герр фон Кугельсдорф.
Тот откашлялся, посмотрел на Ивана своими пустыми глазами и заговорил:
– Дело в том, дорогой Курт.., вы разрешите вас так называть?., спасибо… так вот, дело в том, что десять лет назад одно из подразделений наших специальных служб обнаружило старинный архив.., очень необычный архив, если его так вообще можно назвать. Но это сейчас не важно… как и обстоятельства находки. Там было много всего любопытного… но особенно нас заинтересовал текст одного автора десятого века, который незадолго до того, как стать римским папой, и за четыре года до своей смерти опубликовал свой труд, где подробно описывался некий талисман: откуда он, зачем он, как им завладеть и как его применить… Жутко, знаете ли, интересно читать – особенно если вверх ногами… датировка хороша. Кстати, – профессор хмыкнул, – текст этот был напечатан на превосходной бумаге, которую мы и сейчас не в состоянии сделать… Так что вполне возможно, что и не будущий папа его писал…
– Ну и что? – не выдержал Иван. – Может, и правда новодел. Мистификация.
– Архив был захоронен не позднее первого века нашей эры, – веско сказал профессор.
– А как же… – начал Иван, но тут же замолчал. – Продолжайте, – попросил он.
– Архив был захоронен не позднее первого века нашей эры, – повторил профессор, – хотя большинство из составляющих его трудов созданы значительно позднее. Нашли архив в Палестине. Там было много рукописей, в том числе и на языках, современной науке неизвестных. Когда архив вывозили в рейх, четыре человека погибли при странных и страшных обстоятельствах. Один, к примеру, начисто сгорел, не осталось даже пепла; другой ни с того ни с сего на глазах у своих товарищей сгнил заживо в течение нескольких секунд, а бренные останки его тут же начали пожирать невесть откуда взявшиеся огромные черви; третий истек кровью, которая сочилась у него из носа, ушей, глаз, прямо через кожу… а четвертый просто исчез, успев лишь крикнуть.
Профессор умолк.
Иван терпеливо ждал продолжения, хотя рассказ ему показался не слишком убедительным. Вдобавок ему почудилась какая-то издевка в голосе профессора, однако он совершенно не мог понять ее причины; Ивану даже показалось, что профессор издевается не только над ним, но и над Кляйном, который слушал совершенно серьезно, хоть и со свойственным ему несколько брюзгливым выражением на холеном лице.
– Так вот, – продолжал профессор, – в этом самом отпечатанном тексте говорилось о многих сакральных вещах, но нас заинтересовал только этот талисман. Когда-то он был единым целым, но потом был разъят, и девять его частей передали девяти различным людям: люди эти были славнейшие из рыцарей. Как это там сказано… «…и был день, и была ночь: и не было ночи, и не было дня… И была звезда, земная и небесная, и рога ее, и стрелы ее, и сердце ее сотканы будут; и была она в руках ангела, и сошед воитель воинства горнего… рыцари земные же ее разъяли, и победа с тех пор их не покидала… А кто вновь отдаст ей плоть небесную, тот победой в битве грядущей на полях огненных осиян будет; и святой Георгий да поможет ему…»
– А перевод чей? – поморщился Иван.
– Мой, – слегка удивился профессор. – А что?
– Да так, ничего, – сказал Иван. – Простите, я перебил вас. Продолжайте, пожалуйста.
Кляйн укоризненно посмотрел на него, а фон Кугельсдорф невозмутимо продолжил:
– Так вот. Для того чтобы тысячелетний рейх одержал победу в величайшей войне в истории, для того чтобы весь мир стал Священной национал-социалистской империей германской нации, нам нужен этот самый талисман. Мы должны собрать девять его частей в единый кулак… то есть в одно целое. Собственно; нам требуются даже не все девять частей: девять славнейших, носители малых талисманов, группируются в три триады, каждая из которых обладает определенным качеством, а один из рыцарей триады является носителем этого качества. Таким образом, изъяв части талисмана у этих носителей, мы будем иметь силу всей триады.
– И кто ж такие эти ваши рыцари? – с некоторым интересом спросил Иван.
– К примеру – невозмутимо произнес профессор, – Иисус Навин, потом Александр Македонский…
– Подождите, подождите, – ошеломленно произнес Иван. – Какой такой Македонский?..
– Обыкновенный, – пожал плечами профессор. – Царь.
– Не понял, – сказал Иван и посмотрел на Кляйна. Тот утвердительно кивнул – все, мол, чистая правда. «Они психи», – решил Иван, но все же спросил:
– И как же вы собираетесь утащить у них этот самый талисман?
– Наша лаборатория, – веско сказал профессор, – занимается абсолютным вакуумом.., и путешествиями во времени.
Вот те раз. Иван откинулся на спинку стула. А впрочем, почему именно психи? Сам-то он.., а?
– Ну хорошо, – сказал он, решив не удивляться. – А я, собственно, тут при чем?
Профессор подтянул к себе один из фолиантов, лежащих в куче бумаг и папок на столе, и стал его перелистывать, при этом бормоча:
– Понимаете, Курт.., да где же это?., мы очень тщательно производим отбор в группу, которая отправится за талисманом… Нам не хватало только одного человека.., а, вот!.. Посмотрите…
Он открыл какую-то страницу и пододвинул фолиант к Ивану. Тот взглянул.
Да, это была бумага.., хоть и какая-то необычная. Странный шрифт.., ничего не понять – что за язык, интересно?..
– Ничего не понимаю, – сказал Иван. – Что это такое?
– Это тот самый текст, – терпеливо сказал профессор.
– Ну и что?..
– Вы на картинку посмотрите…
Иван посмотрел. Картинка, похожая на миниатюру из средневековых рукописей, изображала всадника в рыцарских доспехах, но без шлема и меча, на вороном коне. Белые длинные волосы всадника развевались по ветру, на лице, обращенном к зрителю, застыло холодное и даже несколько жестокое выражение, взгляд синих глаз был совсем уж ледяной. Здоровенный детина не вызывал приязни.
Иван пожал плечами.
– Ну и…
Он осекся.
– Это тот, без кого нам не обойтись, – сказал профессор. – Посмотрите – у него даже шрамик.., такой же…
Иван машинально потрогал веко. Действительно…
– Кстати, на последних фотографиях у вас этого шрама нет, – подал голос Кляйн. – Видимо, он появился у вас недавно, так?
– Да нет, – механически произнес Иван, – это…
Он умолк и посмотрел на немцев.
Профессор ласково кивал, Кляйн вид имел торжественный.
– Вы это.., серьезно?..
– Да, – решительно сказал Кляйн.
– Мы… всего нас будет двенадцать… отправляемся в прошлое.
– И когда же? – безнадежно спросил Иван. Кляйн посмотрел на часы.
– Да вот.., уже через час. Все готово.
– Однако у вас.., быстро.
– А чего ждать? – спросил Кляйн и поднялся. – Отечество в опасности.
– Действительно, – поддержал его профессор.
– Чего ждать? Переоденемся вот, сандалии только наденем – и вперед.
Иван посмотрел на него, однако фон Кугельсдорф не шутил.
– А когда мы вернемся? – спросил Иван.
– Когда соберем весь талисман, – ответил профессор и тоже поднялся. – Наша машина, так сказать, времени… хотя она на машину вовсе даже и не похожа… так вот, она запрограммирована следующим образом: как только кто-то из нас прикоснется к части талисмана, все… кроме мертвых конечно.., отправляются в следующий пункт по программе – и так далее…
– А талисман куда денется? – спросил Иван, вставая со стула. – С собой его будем таскать, или он сюда переносится?
– Видите ли… – в затруднении начал профессор. – По всем нашим расчетам часть талисмана, пока не собраны все эти части, должна повиснуть в пустоте, в абсолютном вакууме, хотя это состояние и не совсем вакуум.., впрочем, я вам не буду морочить голову рассказами об эфирном ветре и реликтовом излучении. Так вот, только потом, когда уже все будет сделано, талисман целиком вернется вместе с нами сюда.
– И насколько вы уверены в успехе? – поинтересовался Иван.
– Совершенно, – решительно сказал оберштурмбаннфюрер. – Солдаты фюрера не могут потерпеть поражения в решительной битве!
У Ивана были сильные сомнения и по этому поводу, и по всем остальным, однако он счел за благо промолчать.
– Пойдемте же, – поторопил профессор. – Нам скоро отправляться.
Они вышли в коридор.
Запрограммирована, думал Иван, шагая вслед за немцами. Слова-то какие… машина времени… Я вам покажу…
– Вы что-то сказали? – внезапно обернулся профессор.
Иван даже растерялся.
– Нет…
– Это хорошо, – произнес профессор, и черная мерзкая пустота его глазами снова посмотрела на Ивана, заставляя кружиться голову.
Иван стиснул зубы, но глаз не отвел. Профессор приятно улыбнулся, и пустота на время отступила. Ох не прост был этот профессор с дурацким именем, ох не прост…
Через какое-то время они оказались в непонятном полутемном помещении; где было жарко, сухо и пахло почему-то канифолью. Они переоделись: какие-то льняные грубые тряпки – как пояснил профессор, «куттоноты», – корявые сандалии, и все.
Иван равнодушно глянул на девятерых незнакомцев из спецотряда СС – ничего мужики, крепкие, были даже и почти с него ростом, а это все-таки метр девяносто: однако Иван смотрел на них спокойно, понимая, что каждого из этих бойцов он может удавить хоть голыми руками, и непременно сделает это, когда понадобится. Он – солдат, а они – его враги: поэтому они обречены, Внезапно он почувствовал предательскую слабость; багровая муть подступила со всех сторон, в ушах застучали веселые молоточки: негромко, мерно, не спеша.
Все вокруг закружилось; молоточки застучали громче, откуда-то возникший звон заполнял все кругом, становясь нестерпимым и невыносимым.
Какие-то огни метались в белой пляске перед глазами, все убыстряя и убыстряя свой танец. Иван чувствовал, что валится в небытие – раздирая миры и пространства, – по ту сторону сознания: он попытался вдохнуть ледяной воздух – грудь распороли огненным мечом; потолок приближался, грозя придавить и больше уже никогда и никуда не отпускать:
Иван из последних сил хотел крикнуть – и провалился в грохочущее никуда…
Когда расступилась мгла, окутавшая все вокруг, пылью и дымом заслонившая весь мир, на секунду заменившая собою под ногами остатки земной тверди, Иван, чувствуя, как нестерпимо скоро бьется его сердце, увидал жаркое синее небо, лениво плывущих в вышине коршунов, выжженную равнину и город, стены которого, сложенные из белого грубого камня, виднелись вдали.
– Иерихон, – услышал он странно низкий голос профессора. – Вот он, великий город Иерихон.
Иван посмотрел на Кугельсдорфа.
Лицо профессора без очков казалось странно изменившимся и совсем незнакомым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Ничего…
– И про плавание все позабыли, и про экспедицию? – продолжал допытываться Кляйн.
– И про то, и про другое…
– Ну хоть базу-то вы помните? – уже несколько раздраженно спросил Кляйн.
– Какую базу? – обреченно произнес Иван.
– Да база Юбург же, в Антарктиде! Вас же лично фюрер потом благодарил!..
Ивану только и оставалось, что развести руками. Кляйн посмотрел на Ивана, потом на профессора. Тот лишь сокрушенно покачал головой.
– Да, – произнес Кляйн.
– Это плохо. Конечно, вам надо бы отдохнуть по такому поводу, но.., увы, время, к огромному сожалению, не терпит. Потом мы еще вернемся к вашему прошлому… а пока только скажу: вы были участником и одним из руководителей секретнейшей и имеющей огромное значение для рейха и нации экспедиции в Антарктиду. В принципе занимался ею другой отдел, не наш, но результаты этой экспедиции нас тоже живо интересовали… Короче: вы туда сплавали, все сделали как надо, вернулись в рейх, а потом отправились назад, чтобы продолжать исследования. Во время проведения планового эксперимента там произошла авария, и вы погибли…
Иван издал горловой звук.
– То есть, конечно, как теперь мы понимаем, вы пропали без вести, – поправился Кляйн.
– Наша.., то есть профессора фон Кугельсдорфа.., лаборатория проводила параллельный, так сказать, то есть что это я.., подобный, в смысле, эксперимент, во время которого также произошла крупная авария: погибли несколько человек, все сгорело, буквально ничего не осталось, но зато посреди огня и обломков обнаружился некто без сознания и одежды, то есть – вы.
Кляйн сделал эффектную паузу. Иван молчал, пытаясь понять его. Эсэсовец увидел, что пауза не возымела должного эффекта, и решил продолжить.
– Поначалу, конечно, мы всполошились, – сказал он. – Шутка ли – такие неувязки. Но потом, как вы уже знаете, я просто догадался обратиться в архив, и – фотографии перед вами.
Он снова замолчал и посмотрел на Ивана. Иван пока говорить не собирался.
– К сожалению, с Юбургом связаться мы не можем, во всяком случае, в ближайшее время, которое, как я уже сказал, не терпит. Поэтому вы будете участвовать в нашем эксперименте…
– А что за спешка? – задал Иван резонный вопрос. – Почему нельзя подождать?
Кляйн покивал.
– Ваше любопытство объяснимо, – сказал он. – Все остальное расскажет профессор… Прошу вас, герр фон Кугельсдорф.
Тот откашлялся, посмотрел на Ивана своими пустыми глазами и заговорил:
– Дело в том, дорогой Курт.., вы разрешите вас так называть?., спасибо… так вот, дело в том, что десять лет назад одно из подразделений наших специальных служб обнаружило старинный архив.., очень необычный архив, если его так вообще можно назвать. Но это сейчас не важно… как и обстоятельства находки. Там было много всего любопытного… но особенно нас заинтересовал текст одного автора десятого века, который незадолго до того, как стать римским папой, и за четыре года до своей смерти опубликовал свой труд, где подробно описывался некий талисман: откуда он, зачем он, как им завладеть и как его применить… Жутко, знаете ли, интересно читать – особенно если вверх ногами… датировка хороша. Кстати, – профессор хмыкнул, – текст этот был напечатан на превосходной бумаге, которую мы и сейчас не в состоянии сделать… Так что вполне возможно, что и не будущий папа его писал…
– Ну и что? – не выдержал Иван. – Может, и правда новодел. Мистификация.
– Архив был захоронен не позднее первого века нашей эры, – веско сказал профессор.
– А как же… – начал Иван, но тут же замолчал. – Продолжайте, – попросил он.
– Архив был захоронен не позднее первого века нашей эры, – повторил профессор, – хотя большинство из составляющих его трудов созданы значительно позднее. Нашли архив в Палестине. Там было много рукописей, в том числе и на языках, современной науке неизвестных. Когда архив вывозили в рейх, четыре человека погибли при странных и страшных обстоятельствах. Один, к примеру, начисто сгорел, не осталось даже пепла; другой ни с того ни с сего на глазах у своих товарищей сгнил заживо в течение нескольких секунд, а бренные останки его тут же начали пожирать невесть откуда взявшиеся огромные черви; третий истек кровью, которая сочилась у него из носа, ушей, глаз, прямо через кожу… а четвертый просто исчез, успев лишь крикнуть.
Профессор умолк.
Иван терпеливо ждал продолжения, хотя рассказ ему показался не слишком убедительным. Вдобавок ему почудилась какая-то издевка в голосе профессора, однако он совершенно не мог понять ее причины; Ивану даже показалось, что профессор издевается не только над ним, но и над Кляйном, который слушал совершенно серьезно, хоть и со свойственным ему несколько брюзгливым выражением на холеном лице.
– Так вот, – продолжал профессор, – в этом самом отпечатанном тексте говорилось о многих сакральных вещах, но нас заинтересовал только этот талисман. Когда-то он был единым целым, но потом был разъят, и девять его частей передали девяти различным людям: люди эти были славнейшие из рыцарей. Как это там сказано… «…и был день, и была ночь: и не было ночи, и не было дня… И была звезда, земная и небесная, и рога ее, и стрелы ее, и сердце ее сотканы будут; и была она в руках ангела, и сошед воитель воинства горнего… рыцари земные же ее разъяли, и победа с тех пор их не покидала… А кто вновь отдаст ей плоть небесную, тот победой в битве грядущей на полях огненных осиян будет; и святой Георгий да поможет ему…»
– А перевод чей? – поморщился Иван.
– Мой, – слегка удивился профессор. – А что?
– Да так, ничего, – сказал Иван. – Простите, я перебил вас. Продолжайте, пожалуйста.
Кляйн укоризненно посмотрел на него, а фон Кугельсдорф невозмутимо продолжил:
– Так вот. Для того чтобы тысячелетний рейх одержал победу в величайшей войне в истории, для того чтобы весь мир стал Священной национал-социалистской империей германской нации, нам нужен этот самый талисман. Мы должны собрать девять его частей в единый кулак… то есть в одно целое. Собственно; нам требуются даже не все девять частей: девять славнейших, носители малых талисманов, группируются в три триады, каждая из которых обладает определенным качеством, а один из рыцарей триады является носителем этого качества. Таким образом, изъяв части талисмана у этих носителей, мы будем иметь силу всей триады.
– И кто ж такие эти ваши рыцари? – с некоторым интересом спросил Иван.
– К примеру – невозмутимо произнес профессор, – Иисус Навин, потом Александр Македонский…
– Подождите, подождите, – ошеломленно произнес Иван. – Какой такой Македонский?..
– Обыкновенный, – пожал плечами профессор. – Царь.
– Не понял, – сказал Иван и посмотрел на Кляйна. Тот утвердительно кивнул – все, мол, чистая правда. «Они психи», – решил Иван, но все же спросил:
– И как же вы собираетесь утащить у них этот самый талисман?
– Наша лаборатория, – веско сказал профессор, – занимается абсолютным вакуумом.., и путешествиями во времени.
Вот те раз. Иван откинулся на спинку стула. А впрочем, почему именно психи? Сам-то он.., а?
– Ну хорошо, – сказал он, решив не удивляться. – А я, собственно, тут при чем?
Профессор подтянул к себе один из фолиантов, лежащих в куче бумаг и папок на столе, и стал его перелистывать, при этом бормоча:
– Понимаете, Курт.., да где же это?., мы очень тщательно производим отбор в группу, которая отправится за талисманом… Нам не хватало только одного человека.., а, вот!.. Посмотрите…
Он открыл какую-то страницу и пододвинул фолиант к Ивану. Тот взглянул.
Да, это была бумага.., хоть и какая-то необычная. Странный шрифт.., ничего не понять – что за язык, интересно?..
– Ничего не понимаю, – сказал Иван. – Что это такое?
– Это тот самый текст, – терпеливо сказал профессор.
– Ну и что?..
– Вы на картинку посмотрите…
Иван посмотрел. Картинка, похожая на миниатюру из средневековых рукописей, изображала всадника в рыцарских доспехах, но без шлема и меча, на вороном коне. Белые длинные волосы всадника развевались по ветру, на лице, обращенном к зрителю, застыло холодное и даже несколько жестокое выражение, взгляд синих глаз был совсем уж ледяной. Здоровенный детина не вызывал приязни.
Иван пожал плечами.
– Ну и…
Он осекся.
– Это тот, без кого нам не обойтись, – сказал профессор. – Посмотрите – у него даже шрамик.., такой же…
Иван машинально потрогал веко. Действительно…
– Кстати, на последних фотографиях у вас этого шрама нет, – подал голос Кляйн. – Видимо, он появился у вас недавно, так?
– Да нет, – механически произнес Иван, – это…
Он умолк и посмотрел на немцев.
Профессор ласково кивал, Кляйн вид имел торжественный.
– Вы это.., серьезно?..
– Да, – решительно сказал Кляйн.
– Мы… всего нас будет двенадцать… отправляемся в прошлое.
– И когда же? – безнадежно спросил Иван. Кляйн посмотрел на часы.
– Да вот.., уже через час. Все готово.
– Однако у вас.., быстро.
– А чего ждать? – спросил Кляйн и поднялся. – Отечество в опасности.
– Действительно, – поддержал его профессор.
– Чего ждать? Переоденемся вот, сандалии только наденем – и вперед.
Иван посмотрел на него, однако фон Кугельсдорф не шутил.
– А когда мы вернемся? – спросил Иван.
– Когда соберем весь талисман, – ответил профессор и тоже поднялся. – Наша машина, так сказать, времени… хотя она на машину вовсе даже и не похожа… так вот, она запрограммирована следующим образом: как только кто-то из нас прикоснется к части талисмана, все… кроме мертвых конечно.., отправляются в следующий пункт по программе – и так далее…
– А талисман куда денется? – спросил Иван, вставая со стула. – С собой его будем таскать, или он сюда переносится?
– Видите ли… – в затруднении начал профессор. – По всем нашим расчетам часть талисмана, пока не собраны все эти части, должна повиснуть в пустоте, в абсолютном вакууме, хотя это состояние и не совсем вакуум.., впрочем, я вам не буду морочить голову рассказами об эфирном ветре и реликтовом излучении. Так вот, только потом, когда уже все будет сделано, талисман целиком вернется вместе с нами сюда.
– И насколько вы уверены в успехе? – поинтересовался Иван.
– Совершенно, – решительно сказал оберштурмбаннфюрер. – Солдаты фюрера не могут потерпеть поражения в решительной битве!
У Ивана были сильные сомнения и по этому поводу, и по всем остальным, однако он счел за благо промолчать.
– Пойдемте же, – поторопил профессор. – Нам скоро отправляться.
Они вышли в коридор.
Запрограммирована, думал Иван, шагая вслед за немцами. Слова-то какие… машина времени… Я вам покажу…
– Вы что-то сказали? – внезапно обернулся профессор.
Иван даже растерялся.
– Нет…
– Это хорошо, – произнес профессор, и черная мерзкая пустота его глазами снова посмотрела на Ивана, заставляя кружиться голову.
Иван стиснул зубы, но глаз не отвел. Профессор приятно улыбнулся, и пустота на время отступила. Ох не прост был этот профессор с дурацким именем, ох не прост…
Через какое-то время они оказались в непонятном полутемном помещении; где было жарко, сухо и пахло почему-то канифолью. Они переоделись: какие-то льняные грубые тряпки – как пояснил профессор, «куттоноты», – корявые сандалии, и все.
Иван равнодушно глянул на девятерых незнакомцев из спецотряда СС – ничего мужики, крепкие, были даже и почти с него ростом, а это все-таки метр девяносто: однако Иван смотрел на них спокойно, понимая, что каждого из этих бойцов он может удавить хоть голыми руками, и непременно сделает это, когда понадобится. Он – солдат, а они – его враги: поэтому они обречены, Внезапно он почувствовал предательскую слабость; багровая муть подступила со всех сторон, в ушах застучали веселые молоточки: негромко, мерно, не спеша.
Все вокруг закружилось; молоточки застучали громче, откуда-то возникший звон заполнял все кругом, становясь нестерпимым и невыносимым.
Какие-то огни метались в белой пляске перед глазами, все убыстряя и убыстряя свой танец. Иван чувствовал, что валится в небытие – раздирая миры и пространства, – по ту сторону сознания: он попытался вдохнуть ледяной воздух – грудь распороли огненным мечом; потолок приближался, грозя придавить и больше уже никогда и никуда не отпускать:
Иван из последних сил хотел крикнуть – и провалился в грохочущее никуда…
Когда расступилась мгла, окутавшая все вокруг, пылью и дымом заслонившая весь мир, на секунду заменившая собою под ногами остатки земной тверди, Иван, чувствуя, как нестерпимо скоро бьется его сердце, увидал жаркое синее небо, лениво плывущих в вышине коршунов, выжженную равнину и город, стены которого, сложенные из белого грубого камня, виднелись вдали.
– Иерихон, – услышал он странно низкий голос профессора. – Вот он, великий город Иерихон.
Иван посмотрел на Кугельсдорфа.
Лицо профессора без очков казалось странно изменившимся и совсем незнакомым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41