– Полезай в печь.
Тело Ивана без желания хозяина подошло, неловко переступая негнущимися ногами, к печи, одеревеневшими руками отодвинуло заслонку, залезло вовнутрь, поставило заслонку на место и удобно улеглось. В печи было удивительно просторно. Иван потерял ориентацию и теперь не понимал, где явь, а где наваждение: привычная система определения отношений с миром, пусть даже и нереальным, отказалась работать, и никакие знаки не желали быть узнаваемыми. Иван лишь пытался спокойно наблюдать. Он увидел, как его тело горит, деловито потрескивая: боль тут же появилась и стала невыносимой. Булькала, закипая, кровь, с треском вспыхнули волосы, зашипело поджариваемое мясо; съеживалась обугленная кожа, вот уже и лопнули глаза, но Иван продолжал видеть: он наблюдал, как баба-яга, снова превратившись в безобразную старуху, притащила скрученного веревками голого двойника Ивана и бросила его в большое чугунное корыто. Откуда-то налетело воронье и стало яростно клевать связанное тело, только кровь брызнула во все стороны. Баба-яга в это время кружилась, приплясывая и завывая, вокруг корыта. Потом воронье пропало появились громадные волки, которые, свирепо рыча, стали грызть изуродованного двойника. Потом волки тоже исчезли: показалось, что они скрылись за какой-то грязной занавеской. Тогда старуха взяла в руки неимоверной величины топор, подошла к двойнику и стала деловито рубить его на мелкие кусочки. Изрубив двойника в капусту, она подставила кожаное ведро, наклонила корыто и вылила из него в ведро черную Дымящуюся кровь. Потом она подошла к напрочь сгоревшему Ивану и окатила то, что от него осталось, этой самой кровью. Этого Иван, который все видел, все чувствовал, существуя отдельно от себя – от своей боли, от всего мира. – почему-то не вынес, и, как он сам успел подумать, распадаясь на мелкие частички, – куда-то потерялся.
Часть третья
ПЛУТОН ПОЧТИ НЕ ВИДЕН
– Вставай, – услышал Иван чей-то усталый голос. Нечего тут разлеживаться.
Он открыл глаза. Сон ли это был? Вроде бы нет… Иван ощутил свое легкое, непривычно сильное тело, осознал, что может двигаться и думать, вспомнил, кто он такой.., но такой ли на самом деле?..
Он рывком приподнялся и сел. Иван увидел, что оказался в том самом зале, где трапезничал с коварной хозяйкой: более того, на том же самом столе; только стол этот был свободен от посуды и покрыт свежей белой скатертью. Сам Иван был одет в черное. Он поспешно слез со стола: все-таки это не место для возлежаний.
Присмотревшись, он увидал, что зал все же не совсем тот, что был раньше: стало чуточку темнее, куда-то пропали витражи; гобелены и оружие на стенах изменили свой вид. Однако он не стал задумываться над такими мелочами: главное, что он цел и невредим выбрался из такой передряги, по сравнению с которой все его предыдущие приключения кажутся просто ерундой.
Он поикал глазами хозяйку, то есть бабу-ягу, как он подумал о ней несколько сердито. Она сидела на высоком деревянном троне, обитом пластинами темного металла, закутанная в темные одежды; голова ее была покрыта, лицо посуровело: она казалась строже и красивее, чем была.
Да, подумал Иван, трудно понять этих женщин: одна поначалу писаная красавица, а на поверку выясняется, что просто крокодил, а на другую глянешь – ну чисто баба-яга, а потом красивеет с каждым часом…
– Подойди, – негромко приказала она, и Иван послушно приблизился к трону.
Он не решался заговорить первым. Она тоже не спешила начать разговор, разглядывая Ивана словно впервые, но с явным одобрением.
– Похоже, ты готов к путешествию, избранник, – заговорила хозяйка. – Сам понимаешь, оно будет опасным… и не в дилижансе каком-нибудь, хоть и не пешком. Станет трудно – позовешь помощников: как понадобится, сам поймешь, как это сделать. Я же могу тебе передать только это…
Сказав так, она встала и сошла с трона, неся в руках огромный меч в изукрашенных драгоценными камнями ножнах. Иван опустился на одно колено и принял меч в свои руки. Ладонь его легла на рукоять меча, и словно великая сила коснулась Ивана. Он потянул клинок из ножен и зажмурился. Полыхнуло белым огнем, и в зале стало светло. Широкий клинок сиял не отраженным светом, нет – он сам испускал его, озаряя все вокруг мощью и жаждой битвы. Иван совсем вынул меч из ножен. Сталь, если это была сталь, потемнела, перестав светиться, и Иван почувствовал кожей, всем своим существом, что меч этот жаждет напиться крови. Он вложил меч снова в ножны, повесил его за спину и посмотрел на хозяйку. Та ответила грустной улыбкой.
– Это и есть знаменитый Эскалибур, – сказала она, – меч короля Артура. Здесь ему не место, и ты должен вернуть его королю, получив взамен другой клинок… ты поймешь зачем. Будь осторожен в дороге: всегда найдутся охотники отобрать у тебя меч, помешать в пути. Так что врагов у тебя прибавилось. Иди, Иван, ведь ты солдат.
Иван поклонился до земли, повернулся и пошел к выходу из зала. Пока он шел до двери, то все время чувствовал пристальный взгляд хозяйки и знал, это запомнит его надолго… Он открыл дверь, поколебался немного и ступил на землю Пройдя несколько шагов, он понял, что теперь можно обернуться, остановился и посмотрел назад. Избушка стояла на месте: прежняя покосившаяся хибарка на курьих ногах, одна из которых явно поражена артритом. Двери видно не было: значит, изба опять развернулась. Иван поправил за спиной меч и бодро зашагал вперед.
Вскоре он увидел перед собой бескрайнюю водную гладь Он подошел к кромке воды и обнаружил тихо покачивающийся на волнах челн – не лодку, не байдарку какую-нибудь, а именно челн, – и семь огромных лебедей, в этот челн впряженных. Иван решил, что необычный экипаж предназначен для него, а посему не стал мешкать и полез в воду, сразу провалившись по пояс. Забравшись с трудом в челн, он долго ворочался, постукивал зубами и сдержанно ругался – вода оказалась ледяная. Все это время лебеди косились на него, терпеливо ожидая. Наконец Иван перестал дрожать, придал своему телу удобное положение, посмотрел на птиц, кивнул им, и странный экспресс резко взмыл в воздух. Иван невольно ухватился за борта челна – подъем был стремителен и крут. В считанные секунды они поднялись чуть ли не до звезд. Впрочем, присмотревшись, Иван усомнился, что это были именно звезды: слишком крупными казались неподвижные мерцающие огни, равномерные скопления которых вовсе не напоминали привычный рисунок созвездий. Иван осторожно перегнулся через борт и посмотрел вниз. Там где-то далеко-далеко тяжело плескалась водная безбрежная поверхность. Именно безбрежная: как Иван ни приглядывался, никакой земли он не увидел. Вода внизу казалась темной, почти черной, но вдруг там появилось, постепенно увеличиваясь в размерах, размытое по краям белесое пятно.
Иван изумился, прикидывая, каких же размеров оно должно быть, если его хорошо видно с такой немыслимой высоты!.. Он посмотрел повнимательнее, и мурашки побежали у него по коже. Пятно оказалось медузой, противной прозрачной скользкой гадостью, вполне обычной, впрочем, если не считать того, что гадость эта имела, наверное, километр в диаметре и прямо в центре колыхающегося диска открылся круглый рот, обращенный вверх и снабженный явственно различимыми зубами, о размерах и остроте которых не хотелось даже и думать. Иван потрогал рукоять меча за спиной, опять посмотрел вниз и мысленно пожелал, чтобы птицы летели быстрее.
Эскалибур, конечно, это хорошо, но уж слишком велик этот зубастик… Хотя, наверное, если даже и просто брякнешься с такой высоты, то костей все равно не соберешь.
Иван вдруг почувствовал себя слишком маленьким в этом небе. Под ним находилось самое прекрасное из морей, какое только можно представить, и незачем лететь к равнодушным звездам, незачем вдыхать опостылевший свежий воздух, надо дать отдохнуть уставшим легким, не думать ни о чем и не бороться, уснуть, погрузившись во тьму чистых глубин, где уже ждут те, кто ждал тебя годами, кто и сейчас ждет: это сила, это – воля; с тем, что в глубине, невозможно спорить… Летящий челнок вдруг резко просел. Затуманенным взором Иван посмотрел на лебедей и увидел, что взмахивать крыльями они стали реже. Он улыбнулся. Не надо никуда спешить, лучше опуститься к темному манящему морю… С улыбкой он посмотрел вниз. Там, далеко, на волнах Мчалось то, что поможет ему, даст возможность отдохнуть и прийти в себя, успокоит и утешит… Умереть, уснуть.., и видеть сны…
Тут что-то стукнуло по голове счастливого Ивана, и причем довольно больно. Он дернулся, не понимая, что бы это могло быть, и с удивлением обнаружил большущего, черного как уголь ворона, который уселся на борт челна и очень сердито смотрел на Ивана.
Ну и пусть, вяло подумал Иван, пусть мешает, все равно сейчас, совсем скоро ничего этого не будет…
Ворон подскочил и заехал твердым, как железо, клювом Ивану прямо в лоб, да так сильно, что у того слезы чуть было не брызнули из глаз. Тут уж Иван рассвирепел. Сонливость его как рукой сняло.
– Ты чего, сдурел, что ли?! – заорал он и замахнулся на дерзкую птицу.
Ворон, взмахнув крыльями, шустро отскочил подальше. Он насмешливо посмотрел на Ивана угольками своих глаз, подмигнул ему, что уже выглядело по меньшей мере странно, а потом, с трудом сложив крылья, и вовсе сделал неприличный жест. Получилось не совсем удачно, но Иван его понял. У него чуть глаза на лоб не вылезли. Он невольно схватился за меч, дабы покарать такого нахала, и тут как молния сверкнула в его мозгу – запоздалое следствие дружеского удара клювом. Он подскочил и посмотрел вниз. Совсем близко, в нескольких десятках метров, под челном разевалась чудовищная бездонная пасть, и каждый зуб в ней был намного больше самого Ивана. Да что там зуб – весь экипаж целиком готов был вот-вот провалиться в неописуемую глотку.
– Вверх! – заорал Иван не своим голосом. – Быстро вверх!!
Лебеди встрепенулись и отчаянно заработали крыльями, стремительно набирая высоту. Иван хотел было с облегчением перевести дух, но увидел, что из воды высоко взметнулись гигантские щупальца, каждое из которых было усеяно многочисленными пастями с клацающими зубьями и заканчивалось устрашающей величины когтем.
– Быстрее! – закричал Иван и выхватил меч. – Еще быстрее!!
Но подгонять лебедей не надо было – они и так изо всех своих сил старались убраться поскорее, однако Иван с ужасом увидел, что одно из щупалец почти достает их. Вдруг челн дернулся, и скорость его заметно возросла. Непонятно откуда появился восьмой лебедь, крупнее остальных, подхватил на лету постромок, которого тоже только что не было, и со свежими силами потянул шаттл – в смысле челнок. И они все-таки успели убраться, пока щупальце их не схватило. Правда, чудовищный зубастый отросток почти чиркнул когтем по днищу челна, но Иван перегнулся через борт и сверху вниз ударил мечом. Клинок сверкнул и прошел через скалоподобный коготь совершенно свободно, не встречая препятствий. Коготь треснул, из трещины толчком выплеснулась белесая слизь, щупальце упало в бездну. Волна жуткой ненависти окатила мозг Ивана, но он лишь рассмеялся, крепко сжимая меч.
Ай да кладенец! С таким можно в любой поход идти, ничего не боясь.
Иван сунул драгоценное оружие в ножны и весело посмотрел на ворона. Тот довольно вежливо поклонился, хрипло каркнул, взмахнул крыльями и улетел. Такие, значит, теперь у него помощнички. Дремать не дают… Иван потер ушибленный лоб. Что ж, спасибо: от мудреца прими и подзатыльник…
Иван посмотрел назад. Колыхавшаяся исполинская туша куда-то пропала: очевидно, неведомый хищник вновь опустился в бездонную пучину, чтобы ждать и надеяться. Иван содрогнулся, вспомнив ощущение сладкого сонливого безволия, овладевшего им. Чужая сила подчинила себе его разум, чуть не погубив, и в этом виноват он сам: здесь нельзя расслабляться, здесь каждый готов подчинить, завладеть и захватить, и нужно быть воином, чтобы одолеть врага… Мерно взмахивая крыльями, лебеди несли челн через океан.
Темнота неба и чернота воды, сгустившись, соединились, и Ивану чудилось, что лебеди и челнок протискиваются сквозь узкий тоннель, ведущий неведомо куда: стало тесно и было трудно дышать.. Решительно ничего не было видно ни впереди, ни позади, только белые крылья птиц поднимались и опадали. Тишина, над миром повисла тишина, которая не нарушалась ни одним звуком.
Иван потрогал рукоять меча, ощутив силу и сдержанную мощь оружия. У него вдруг мелькнула мысль: а не слишком ли он доверился новому союзнику? Да и союзник ли это вообще – убийца, не знающий ничего, кроме радости смертельной схватки? Или это и есть идеальный спутник солдата?.. Иван не успел додумать эту интересную мысль, как небо стало светлеть, а лебеди замедлили ход и начали снижаться.
Иван посмотрел вниз. Среди поистине бескрайних вод зазеленели небольшие пятнышки. Они все увеличивались в размерах, пока наконец не превратились в острова, покрытые аккуратными полями и рощами;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Тело Ивана без желания хозяина подошло, неловко переступая негнущимися ногами, к печи, одеревеневшими руками отодвинуло заслонку, залезло вовнутрь, поставило заслонку на место и удобно улеглось. В печи было удивительно просторно. Иван потерял ориентацию и теперь не понимал, где явь, а где наваждение: привычная система определения отношений с миром, пусть даже и нереальным, отказалась работать, и никакие знаки не желали быть узнаваемыми. Иван лишь пытался спокойно наблюдать. Он увидел, как его тело горит, деловито потрескивая: боль тут же появилась и стала невыносимой. Булькала, закипая, кровь, с треском вспыхнули волосы, зашипело поджариваемое мясо; съеживалась обугленная кожа, вот уже и лопнули глаза, но Иван продолжал видеть: он наблюдал, как баба-яга, снова превратившись в безобразную старуху, притащила скрученного веревками голого двойника Ивана и бросила его в большое чугунное корыто. Откуда-то налетело воронье и стало яростно клевать связанное тело, только кровь брызнула во все стороны. Баба-яга в это время кружилась, приплясывая и завывая, вокруг корыта. Потом воронье пропало появились громадные волки, которые, свирепо рыча, стали грызть изуродованного двойника. Потом волки тоже исчезли: показалось, что они скрылись за какой-то грязной занавеской. Тогда старуха взяла в руки неимоверной величины топор, подошла к двойнику и стала деловито рубить его на мелкие кусочки. Изрубив двойника в капусту, она подставила кожаное ведро, наклонила корыто и вылила из него в ведро черную Дымящуюся кровь. Потом она подошла к напрочь сгоревшему Ивану и окатила то, что от него осталось, этой самой кровью. Этого Иван, который все видел, все чувствовал, существуя отдельно от себя – от своей боли, от всего мира. – почему-то не вынес, и, как он сам успел подумать, распадаясь на мелкие частички, – куда-то потерялся.
Часть третья
ПЛУТОН ПОЧТИ НЕ ВИДЕН
– Вставай, – услышал Иван чей-то усталый голос. Нечего тут разлеживаться.
Он открыл глаза. Сон ли это был? Вроде бы нет… Иван ощутил свое легкое, непривычно сильное тело, осознал, что может двигаться и думать, вспомнил, кто он такой.., но такой ли на самом деле?..
Он рывком приподнялся и сел. Иван увидел, что оказался в том самом зале, где трапезничал с коварной хозяйкой: более того, на том же самом столе; только стол этот был свободен от посуды и покрыт свежей белой скатертью. Сам Иван был одет в черное. Он поспешно слез со стола: все-таки это не место для возлежаний.
Присмотревшись, он увидал, что зал все же не совсем тот, что был раньше: стало чуточку темнее, куда-то пропали витражи; гобелены и оружие на стенах изменили свой вид. Однако он не стал задумываться над такими мелочами: главное, что он цел и невредим выбрался из такой передряги, по сравнению с которой все его предыдущие приключения кажутся просто ерундой.
Он поикал глазами хозяйку, то есть бабу-ягу, как он подумал о ней несколько сердито. Она сидела на высоком деревянном троне, обитом пластинами темного металла, закутанная в темные одежды; голова ее была покрыта, лицо посуровело: она казалась строже и красивее, чем была.
Да, подумал Иван, трудно понять этих женщин: одна поначалу писаная красавица, а на поверку выясняется, что просто крокодил, а на другую глянешь – ну чисто баба-яга, а потом красивеет с каждым часом…
– Подойди, – негромко приказала она, и Иван послушно приблизился к трону.
Он не решался заговорить первым. Она тоже не спешила начать разговор, разглядывая Ивана словно впервые, но с явным одобрением.
– Похоже, ты готов к путешествию, избранник, – заговорила хозяйка. – Сам понимаешь, оно будет опасным… и не в дилижансе каком-нибудь, хоть и не пешком. Станет трудно – позовешь помощников: как понадобится, сам поймешь, как это сделать. Я же могу тебе передать только это…
Сказав так, она встала и сошла с трона, неся в руках огромный меч в изукрашенных драгоценными камнями ножнах. Иван опустился на одно колено и принял меч в свои руки. Ладонь его легла на рукоять меча, и словно великая сила коснулась Ивана. Он потянул клинок из ножен и зажмурился. Полыхнуло белым огнем, и в зале стало светло. Широкий клинок сиял не отраженным светом, нет – он сам испускал его, озаряя все вокруг мощью и жаждой битвы. Иван совсем вынул меч из ножен. Сталь, если это была сталь, потемнела, перестав светиться, и Иван почувствовал кожей, всем своим существом, что меч этот жаждет напиться крови. Он вложил меч снова в ножны, повесил его за спину и посмотрел на хозяйку. Та ответила грустной улыбкой.
– Это и есть знаменитый Эскалибур, – сказала она, – меч короля Артура. Здесь ему не место, и ты должен вернуть его королю, получив взамен другой клинок… ты поймешь зачем. Будь осторожен в дороге: всегда найдутся охотники отобрать у тебя меч, помешать в пути. Так что врагов у тебя прибавилось. Иди, Иван, ведь ты солдат.
Иван поклонился до земли, повернулся и пошел к выходу из зала. Пока он шел до двери, то все время чувствовал пристальный взгляд хозяйки и знал, это запомнит его надолго… Он открыл дверь, поколебался немного и ступил на землю Пройдя несколько шагов, он понял, что теперь можно обернуться, остановился и посмотрел назад. Избушка стояла на месте: прежняя покосившаяся хибарка на курьих ногах, одна из которых явно поражена артритом. Двери видно не было: значит, изба опять развернулась. Иван поправил за спиной меч и бодро зашагал вперед.
Вскоре он увидел перед собой бескрайнюю водную гладь Он подошел к кромке воды и обнаружил тихо покачивающийся на волнах челн – не лодку, не байдарку какую-нибудь, а именно челн, – и семь огромных лебедей, в этот челн впряженных. Иван решил, что необычный экипаж предназначен для него, а посему не стал мешкать и полез в воду, сразу провалившись по пояс. Забравшись с трудом в челн, он долго ворочался, постукивал зубами и сдержанно ругался – вода оказалась ледяная. Все это время лебеди косились на него, терпеливо ожидая. Наконец Иван перестал дрожать, придал своему телу удобное положение, посмотрел на птиц, кивнул им, и странный экспресс резко взмыл в воздух. Иван невольно ухватился за борта челна – подъем был стремителен и крут. В считанные секунды они поднялись чуть ли не до звезд. Впрочем, присмотревшись, Иван усомнился, что это были именно звезды: слишком крупными казались неподвижные мерцающие огни, равномерные скопления которых вовсе не напоминали привычный рисунок созвездий. Иван осторожно перегнулся через борт и посмотрел вниз. Там где-то далеко-далеко тяжело плескалась водная безбрежная поверхность. Именно безбрежная: как Иван ни приглядывался, никакой земли он не увидел. Вода внизу казалась темной, почти черной, но вдруг там появилось, постепенно увеличиваясь в размерах, размытое по краям белесое пятно.
Иван изумился, прикидывая, каких же размеров оно должно быть, если его хорошо видно с такой немыслимой высоты!.. Он посмотрел повнимательнее, и мурашки побежали у него по коже. Пятно оказалось медузой, противной прозрачной скользкой гадостью, вполне обычной, впрочем, если не считать того, что гадость эта имела, наверное, километр в диаметре и прямо в центре колыхающегося диска открылся круглый рот, обращенный вверх и снабженный явственно различимыми зубами, о размерах и остроте которых не хотелось даже и думать. Иван потрогал рукоять меча за спиной, опять посмотрел вниз и мысленно пожелал, чтобы птицы летели быстрее.
Эскалибур, конечно, это хорошо, но уж слишком велик этот зубастик… Хотя, наверное, если даже и просто брякнешься с такой высоты, то костей все равно не соберешь.
Иван вдруг почувствовал себя слишком маленьким в этом небе. Под ним находилось самое прекрасное из морей, какое только можно представить, и незачем лететь к равнодушным звездам, незачем вдыхать опостылевший свежий воздух, надо дать отдохнуть уставшим легким, не думать ни о чем и не бороться, уснуть, погрузившись во тьму чистых глубин, где уже ждут те, кто ждал тебя годами, кто и сейчас ждет: это сила, это – воля; с тем, что в глубине, невозможно спорить… Летящий челнок вдруг резко просел. Затуманенным взором Иван посмотрел на лебедей и увидел, что взмахивать крыльями они стали реже. Он улыбнулся. Не надо никуда спешить, лучше опуститься к темному манящему морю… С улыбкой он посмотрел вниз. Там, далеко, на волнах Мчалось то, что поможет ему, даст возможность отдохнуть и прийти в себя, успокоит и утешит… Умереть, уснуть.., и видеть сны…
Тут что-то стукнуло по голове счастливого Ивана, и причем довольно больно. Он дернулся, не понимая, что бы это могло быть, и с удивлением обнаружил большущего, черного как уголь ворона, который уселся на борт челна и очень сердито смотрел на Ивана.
Ну и пусть, вяло подумал Иван, пусть мешает, все равно сейчас, совсем скоро ничего этого не будет…
Ворон подскочил и заехал твердым, как железо, клювом Ивану прямо в лоб, да так сильно, что у того слезы чуть было не брызнули из глаз. Тут уж Иван рассвирепел. Сонливость его как рукой сняло.
– Ты чего, сдурел, что ли?! – заорал он и замахнулся на дерзкую птицу.
Ворон, взмахнув крыльями, шустро отскочил подальше. Он насмешливо посмотрел на Ивана угольками своих глаз, подмигнул ему, что уже выглядело по меньшей мере странно, а потом, с трудом сложив крылья, и вовсе сделал неприличный жест. Получилось не совсем удачно, но Иван его понял. У него чуть глаза на лоб не вылезли. Он невольно схватился за меч, дабы покарать такого нахала, и тут как молния сверкнула в его мозгу – запоздалое следствие дружеского удара клювом. Он подскочил и посмотрел вниз. Совсем близко, в нескольких десятках метров, под челном разевалась чудовищная бездонная пасть, и каждый зуб в ней был намного больше самого Ивана. Да что там зуб – весь экипаж целиком готов был вот-вот провалиться в неописуемую глотку.
– Вверх! – заорал Иван не своим голосом. – Быстро вверх!!
Лебеди встрепенулись и отчаянно заработали крыльями, стремительно набирая высоту. Иван хотел было с облегчением перевести дух, но увидел, что из воды высоко взметнулись гигантские щупальца, каждое из которых было усеяно многочисленными пастями с клацающими зубьями и заканчивалось устрашающей величины когтем.
– Быстрее! – закричал Иван и выхватил меч. – Еще быстрее!!
Но подгонять лебедей не надо было – они и так изо всех своих сил старались убраться поскорее, однако Иван с ужасом увидел, что одно из щупалец почти достает их. Вдруг челн дернулся, и скорость его заметно возросла. Непонятно откуда появился восьмой лебедь, крупнее остальных, подхватил на лету постромок, которого тоже только что не было, и со свежими силами потянул шаттл – в смысле челнок. И они все-таки успели убраться, пока щупальце их не схватило. Правда, чудовищный зубастый отросток почти чиркнул когтем по днищу челна, но Иван перегнулся через борт и сверху вниз ударил мечом. Клинок сверкнул и прошел через скалоподобный коготь совершенно свободно, не встречая препятствий. Коготь треснул, из трещины толчком выплеснулась белесая слизь, щупальце упало в бездну. Волна жуткой ненависти окатила мозг Ивана, но он лишь рассмеялся, крепко сжимая меч.
Ай да кладенец! С таким можно в любой поход идти, ничего не боясь.
Иван сунул драгоценное оружие в ножны и весело посмотрел на ворона. Тот довольно вежливо поклонился, хрипло каркнул, взмахнул крыльями и улетел. Такие, значит, теперь у него помощнички. Дремать не дают… Иван потер ушибленный лоб. Что ж, спасибо: от мудреца прими и подзатыльник…
Иван посмотрел назад. Колыхавшаяся исполинская туша куда-то пропала: очевидно, неведомый хищник вновь опустился в бездонную пучину, чтобы ждать и надеяться. Иван содрогнулся, вспомнив ощущение сладкого сонливого безволия, овладевшего им. Чужая сила подчинила себе его разум, чуть не погубив, и в этом виноват он сам: здесь нельзя расслабляться, здесь каждый готов подчинить, завладеть и захватить, и нужно быть воином, чтобы одолеть врага… Мерно взмахивая крыльями, лебеди несли челн через океан.
Темнота неба и чернота воды, сгустившись, соединились, и Ивану чудилось, что лебеди и челнок протискиваются сквозь узкий тоннель, ведущий неведомо куда: стало тесно и было трудно дышать.. Решительно ничего не было видно ни впереди, ни позади, только белые крылья птиц поднимались и опадали. Тишина, над миром повисла тишина, которая не нарушалась ни одним звуком.
Иван потрогал рукоять меча, ощутив силу и сдержанную мощь оружия. У него вдруг мелькнула мысль: а не слишком ли он доверился новому союзнику? Да и союзник ли это вообще – убийца, не знающий ничего, кроме радости смертельной схватки? Или это и есть идеальный спутник солдата?.. Иван не успел додумать эту интересную мысль, как небо стало светлеть, а лебеди замедлили ход и начали снижаться.
Иван посмотрел вниз. Среди поистине бескрайних вод зазеленели небольшие пятнышки. Они все увеличивались в размерах, пока наконец не превратились в острова, покрытые аккуратными полями и рощами;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41