В его глазах отражались мириады световых лет и Знание Непознаваемого. Орел взмахнул крыльями. Из одного крыла вылетело перо. Перо полетело вниз, и все звезды, которых оно касалось, взрывались и гасли. Орел снова взмахнул крылом, и ветер, который при этом поднялся, сдул в никуда целые россыпи созвездий. Хотя, был ли здесь низ и верх, право и лево, и можно ли было строго говорить, что Орел поднял ветер - вопрос. Одно было ясно - Орел был главный в макрокосмосе. Он дарил и забирал жизнь, создавал и разрушал галактики, включал и выключал свет и делал еще много такого, чего и не поймешь никогда.
Две маленькие белые точки появились на спине у Орла. Точки отделились и стали приближаться. Это были ангелы-информаторы. Они летели к голове Орла, чтобы получить задание. Орел повернул голову и щелкнул клювом. Орлиный клекот потряс вселенную, и бездонную ее черноту прорезали следы падающих звезд. Ангелы-информаторы закивали головами, замахали крыльями и полетели прочь от Орла. И у ангела из крыла выскочило перо, но оно загасило только одну звезду. Несравнимы были перья Орла и ангела-информатора.
Ангелы-информаторы подлетели к нему (к кому?) с двух сторон и заговорили одновременно. Но слов он не понимал. Постепенно слова ангелов сложились в четырехмерное кино (кино?), и перед его глазами (его глазами?) поплыли удивительные картинки.
Космос исчез. Выжженная земля во все стороны. Ослепительное небо, переливающееся всеми цветами… И на этом небе - звезда! Нездешняя звезда! Этой звезде не было тут места, но она была тут! Она испускала сноп невообразимого света, от которого небо было таким, каким оно было, а Земля была такой, какой она стала. Что-то поднялось над Землей… что-то черное, от чего веяло чем-то плохим. Чем-то злобным. Чем-то агрессивным. Чем-то враждебным. Чем-то смертельным. Оно поднялось над Землей и показалось, что у этой черной тучи есть лицо с большим кривым носом, с острой бородкой, сросшимися дугообразными бровями, заостренными ушами и колкими злыми глазами. Но, может быть, это только показалось. Ведь облака и тучи всё время на кого-то похожи - на слона, на верблю-
да, на попугая, на купидона, на большие титьки… Черное облако, набирая скорость, полетело вверх, вылетело за пределы Земли, пролетело по Космосу и коснулось Орла. Но Орел оттолкнул его от себя и ударил лапой. И облако полетело вниз (вверх?) и исчезло в неописуемых пространствах макрокосмоса…
- Пора возвращаться, - услышал он голоса ангелов-информаторов.
И какая-то сила потянула его куда-то, и он полетел с такой невероятной скоростью, что звезды слились в один поток и образовали вокруг мерцающий серебристый тоннель…
Глава семнадцатая
ИЛЬЯ ПРОРОК
Что они сделали с нашей землей?..
Джим Моррисон
- 1 -
Мешалкин и Абатуров одновременно открыли глаза, сели и удивленно посмотрели друг на друга. А потом по сторонам. Вокруг была только выжженная земля. Они не понимали, где они и как здесь оказались. Но что-то было знакомое в этом мертвом пейзаже, что-то, что они уже видели, знали и помнили…
- Дед Семен, - Юра поморщился, - ты как? Абатуров ощупал себя.
- Уй! - Лицо горело. Лица у них были красные, как у новых отдыхающих Черноморского побережья. - Морда болит.
- Где мы, дед?
- Выглядит, как египетская пустыня. Верблюдов с бабуинами только не хватает!
- Вон они! - закричал Юра, показывая пальцем за спину деду.
Абатуров обернулся и увидел, как к ним на верблюде едет бедуин в чалме и белом халате. Дед Семен перекрестил верблюда, но на того не подействовало.
Человек на верблюде поднял руку и помахал им.
- Ишь ты! Махает нам!
- А не могло нас в Африку взрывом закинуть? - спросил Юра.
- В наше время уже ничему не удивляешься…
- Ага, - Юра тревожно смотрел на всадника. Всадник приближался.
- Мы, знаешь, дед, с тобой здесь, как кто?
- Ну?
- Как в «Белом солнце пустыни». Я, например, Сухов, а ты, как будто, Сайд.
- Сам ты Саид-израид! - обиделся Абатуров.
- Ну ладно, я Сайд, а ты Сухов. Вопрос - кто едет?.. Всадник подъехал ближе. И они узнали Илью Пророка. Но засомневались из-за верблюда.
- Кажись, - сказал дед, - я знаю, кто это едет… Только сомневаюсь насчет верблюда…
- И кто же это к нам едет? - Юра приложил ладонь ко лбу.
- Вот, я тебе точно не скажу, но, кажись, это… Илья Пророк сам…
- Да брось ты… Чего это он на верблюде будет ездить?..
- А чего такого?.. Он святой, на чем захочет, на том и ездит…
Мешалкин представил себе, как святой Илья Пророк пересаживается в «Джип-Чероки». Ему стало смешно. Он представил, как Пророк отстегивает гаишникам…
Всадник опять помахал рукой.
- Кому это он машет? - Юра огляделся. Ничего, кроме выжженной земли, вокруг не было. - Может, и нам…
Абатуров неуверенно поднял руку и помахал в ответ. Всадник вроде бы улыбнулся. У него над головой появилось что-то вроде нимба, но не так, как его рисуют в виде круглого блина или светящегося обруча, а как будто над головой Ильи дрожал воздух, как дрожит воздух над землей в мае месяце.
- Точно он! - тихо сказал Абатуров. - Только чего же он на верблюде-то?
- А ты что, хотел бы чтобы он на «Джипе-Чероки» к нам приехал?
- Ну… - Абатуров развел руками, - ну… не на верблюде же… Мы же не в Израиле…
- А хрен знает - где мы!.. - развел руками Мешалкин и посмотрел по сторонам.
- Да… - Абатуров не хотел верить, что эта выжженная земля - его тамбовская родина. Он нагнулся, зачерпнул в ладонь горсть пепла, поднес к глазам и растер пепел между пальцами. Пепел посыпался серым порошком, на ладони у деда остался маленький кусочек серебра.
- Гляди, Юрка! - Абатуров показал Мешалкину находку. - Это ж наши пули!.. А значит, мы на родине, в Бубне!
Юра взял серебро и попробовал на зуб. Зубы оставили неглубокий след на поверхности.
- Ах, гады! - запричитал дед Семен. - Что же они наделали с нашей землей!
- Да-а-а… - Мешалкин вспомнил песню с такими словами: Что они сделали с нашей землей, что они сделали с нашей прекрасной сестрой…
Дед Семен встал на колени, упал лицом в пепел и зарыдал. Засмотревшись на Абатурова, Юра не заметил, как подъехал всадник на верблюде.
- 2 -
- Мир вам, воины Христовы! - произнес всадник. Мешалкин вздрогнул. Перед ним стоял высокий верблюд и двигал челюстями. Верблюд перепугал Мешалкина. Это вам не в зоопарке на верблюда смотреть - там много народа, и не верблюд неожиданно подходит к вам, а вы подходите к верблюду, чтобы дать ему бублик. В таком контексте верблюд не вызывает удивления. А вот в том контексте, когда вы слышите что-нибудь вроде Добрый день, оборачиваетесь, а прямо перед вами такая морда! - это и в штаны недолго, извините, напустить или, хуже того, наложить!
Юре показалось как-то неверно так думать - к нему явился святой, а он смотрит на верблюда и думает про зоопарк. Юра поднял глаза. На верблюде сидел сильно загорелый святой в белых одеждах и улыбался. Лицо у святого было доброе, но строгое. Было видно, что он способен казнить и миловать. У святого была белая борода, белые брови и седые волосы. Если бы Мешалкин не видел иконы в церкви, то сказал бы, что святой похож на бубнового короля из колоды.
Абатуров поднял от земли вымазанное сажей лицо и замер в такой позе. А потом ударился лбом о землю и запричитал:
- Господи Боже! Святые угодники!
- Встань, дед! - сказал с верблюда Илья.
Абатуров тут же поднялся и застыл по стойке смирно. Мешалкин тоже поднял подбородок и вытянулся.
Илья легко соскользнул с верблюда и подошел к людям.
- Вольно, - сказал он. Абатуров и Мешалкин расслабились.
Святой посмотрел на них добрыми глазами и улыбнулся так, что Абатуров перестал печалиться о том, что его родина сгорела в газовую сажу. Внутри у деда всё заклокотало от неимоверного счастья и неземного восторга. А Юра Мешалкин захотел тут же подпрыгнуть зачем-то выше крыши, чтобы сделать святому приятное. Юра было уже присел, но прыгать постеснялся.
- Воля Божья, - произнес Илья в тишине, - творится человеческими руками. А человеку, - он вздохнул, - к сожалению… глубочайшему сожалению, веры уже нет… Потому что и в человеке самом веры осталось немного. И вера эта некрепкая… Признаться, - святой прижал ладонь к груди и немного наклонился вперед, - надежды на вас особой не было… Не ожидали от вас… Не ожидали… - Илья заложил руки за спину и заходил взад-вперед. - И вдруг… Не все вы уцелели… Ну… в вашем понятии не уцелели, потому что в высшем понятии не уцелеть невозможно… Спасибо вам огромное. Своим поведением вы восстановили веру в человека и показали, что в человеке есть еще настоящая вера, способная двигать горы. И вот вам лично от меня за это награда. - Он помолчал немного. - Человек создан, чтобы страдать. Страдания учат. Но не все… не все… Есть страдания об утраченном, которые человека не учат, а мучат. И теперь я избавлю вас от них. - С этими словами Илья Пророк приблизился к людям и положил им руки на головы.
И Абатуров с Мешалкиным перестали страдать о том, что они потеряли. Нет, они не забыли того, что потеряли, но отношение их к этому изменилось. Они вдруг поняли, что то, что было, оно и теперь есть, никуда оно не делось и будет всегда. А раз так, то и печалиться об этом не надо. Оно было, есть и будет во веки веков, в пространстве и времени, в космосе и за его пределами, в человеке и вне человека, в человечестве и после того, как человечества не станет, когда не станет Вселенной, когда взорвутся галактики, когда свет померкнет и станет тьмой, а тьма исчезнет, потому что не будет света!
Аминь.
Глава восемнадцатая
НАЗАД В ГОРОД
Прощай, деревня
Прощай, село
Я в город еду
Козлам назло!
Рашен Бразерс
- 1 -
Пятно выжженной земли заканчивалось ровно у дороги. Указатель КРАСНЫЙ БУБЕН остался на месте, только немного подкоптился с одной стороны. Прямо за указателем стояла грузовая машина.
Юра подошел сзади, заглянул в кузов. Кузов был загружен коробками с сигаретами. Юра вытащил блок «Примы», достал пачку, закурил, привалился спиной к кузову. Он знал, что машина ничья. Дед Семен отказался уходить из Бубна, сказал: останусь здесь, построю церковь заново и буду жить - мне старику поздно родину менять. Юра не стал спорить, хотя считал, - куда ему, старому?! Еле, вон, ходит уже.
Юра докурил, отшвырнул окурок в сторону. Окурок пролетел над дорогой, упал на выжженную часть земли и там еще какое-то время дымился…
Расставаться с дедом не хотелось, но и в Бубне делать было нечего.
Юра обошел машину. Дверца открыта, из зажигания торчали ключи. Сел за руль, хлопнул дверцей, повернул ключ, надавил на газ.
В зеркальце Юра увидел удаляющийся указатель КРАСНЫЙ БУБЕН. Вот и всё, - подумал он спокойно. Но тут же другой голос сказал ему, что с одним всё, а с другим еще не всё. И ладно, - согласился Юра с обоими голосами.
- 2 -
Через полчаса он остановился напротив знакомого киоска. Надо бы взять чего-нибудь… попить-поесть… Он открыл дверцу, чтобы вылезти, но тут дверь киоска распахнулась, изнутри высунулась голова Светы.
- Тебе чего, мало?! - закричала она. - Чего приехал опять?! Сейчас милицию вызову!
Света, наверное, обиделась из-за того, как я с ней расстался. Зря она так, - подумал он спокойно. - Я не заслужил такого отношения. Он захлопнул дверцу и повернул ключ. Машина поехала. Ему захотелось сказать девушке, чтобы она шла домой, потому что не дождется ни сменщицы, ни хозяина азербайджанца. Но… махнул рукой и поехал дальше.
- 3 -
На въезде в Рязань Юру арестовали. Милиционеры заставили Юру вылезти из машины, прислонили к кузову и обыскали.
- Где так загорел, шеф? - спросил у Юры милиционер в бронежилете.
Юра потрогал лицо.
- Рожа у тебя красная, как у Чинганчука! Юра промолчал.
В одном кармане у него нашли кусочек расплавленного серебра.
- Это что такое? - строго спросил сержант с родинкой на щеке.
- Это… - Юра пожал плечами, - это серебро.
- Где ты его взял?
- Нашел.
- Ни хера себе! Может, ты мне подскажешь место, где находят серебро, а то у милиционеров зарплата маленькая.
- В Бубне, - ответил Юра честно.
- Чего сказал?! - милиционер подумал, что этот лох с красной рожей над ним издевается.
- В Красном Бубне. Деревня такая под Моршанском. Только там больше нет серебра… Там вообще больше ничего нет… - Юра закрыл глаза.
Милиционер насупился. Определенно, этот додик над ним издевался.
- Ну вот что, - сказал он зло. - Мало, что у тебя машина без документов, - милиционер ударил по борту дубинкой, - и сигареты без документов, у тебя еще и серебро в карманах… без пробы… И ты нам еще чего-то трешь про красный бубен! Мы тебя сейчас засадим, там из твоей жопы сделают красный бубен!
Второй мент в бронежилете хохотнул, отстегнул от ремня наручники и покрутил на пальце.
- Откуда сигареты, куда везешь? - рявкнул первый и полез к Мешалкину в карман пиджака.
- Сигареты не мои, никуда не везу, - ответил Юра. - Машина, брошеная, стояла на дороге. Я сел и поехал. Мне ехать надо было. У меня машина сгорела.
- Нашел машину? Это кто ж такие машины теряет? - милиционер продолжал рыться в Юрином кармане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Две маленькие белые точки появились на спине у Орла. Точки отделились и стали приближаться. Это были ангелы-информаторы. Они летели к голове Орла, чтобы получить задание. Орел повернул голову и щелкнул клювом. Орлиный клекот потряс вселенную, и бездонную ее черноту прорезали следы падающих звезд. Ангелы-информаторы закивали головами, замахали крыльями и полетели прочь от Орла. И у ангела из крыла выскочило перо, но оно загасило только одну звезду. Несравнимы были перья Орла и ангела-информатора.
Ангелы-информаторы подлетели к нему (к кому?) с двух сторон и заговорили одновременно. Но слов он не понимал. Постепенно слова ангелов сложились в четырехмерное кино (кино?), и перед его глазами (его глазами?) поплыли удивительные картинки.
Космос исчез. Выжженная земля во все стороны. Ослепительное небо, переливающееся всеми цветами… И на этом небе - звезда! Нездешняя звезда! Этой звезде не было тут места, но она была тут! Она испускала сноп невообразимого света, от которого небо было таким, каким оно было, а Земля была такой, какой она стала. Что-то поднялось над Землей… что-то черное, от чего веяло чем-то плохим. Чем-то злобным. Чем-то агрессивным. Чем-то враждебным. Чем-то смертельным. Оно поднялось над Землей и показалось, что у этой черной тучи есть лицо с большим кривым носом, с острой бородкой, сросшимися дугообразными бровями, заостренными ушами и колкими злыми глазами. Но, может быть, это только показалось. Ведь облака и тучи всё время на кого-то похожи - на слона, на верблю-
да, на попугая, на купидона, на большие титьки… Черное облако, набирая скорость, полетело вверх, вылетело за пределы Земли, пролетело по Космосу и коснулось Орла. Но Орел оттолкнул его от себя и ударил лапой. И облако полетело вниз (вверх?) и исчезло в неописуемых пространствах макрокосмоса…
- Пора возвращаться, - услышал он голоса ангелов-информаторов.
И какая-то сила потянула его куда-то, и он полетел с такой невероятной скоростью, что звезды слились в один поток и образовали вокруг мерцающий серебристый тоннель…
Глава семнадцатая
ИЛЬЯ ПРОРОК
Что они сделали с нашей землей?..
Джим Моррисон
- 1 -
Мешалкин и Абатуров одновременно открыли глаза, сели и удивленно посмотрели друг на друга. А потом по сторонам. Вокруг была только выжженная земля. Они не понимали, где они и как здесь оказались. Но что-то было знакомое в этом мертвом пейзаже, что-то, что они уже видели, знали и помнили…
- Дед Семен, - Юра поморщился, - ты как? Абатуров ощупал себя.
- Уй! - Лицо горело. Лица у них были красные, как у новых отдыхающих Черноморского побережья. - Морда болит.
- Где мы, дед?
- Выглядит, как египетская пустыня. Верблюдов с бабуинами только не хватает!
- Вон они! - закричал Юра, показывая пальцем за спину деду.
Абатуров обернулся и увидел, как к ним на верблюде едет бедуин в чалме и белом халате. Дед Семен перекрестил верблюда, но на того не подействовало.
Человек на верблюде поднял руку и помахал им.
- Ишь ты! Махает нам!
- А не могло нас в Африку взрывом закинуть? - спросил Юра.
- В наше время уже ничему не удивляешься…
- Ага, - Юра тревожно смотрел на всадника. Всадник приближался.
- Мы, знаешь, дед, с тобой здесь, как кто?
- Ну?
- Как в «Белом солнце пустыни». Я, например, Сухов, а ты, как будто, Сайд.
- Сам ты Саид-израид! - обиделся Абатуров.
- Ну ладно, я Сайд, а ты Сухов. Вопрос - кто едет?.. Всадник подъехал ближе. И они узнали Илью Пророка. Но засомневались из-за верблюда.
- Кажись, - сказал дед, - я знаю, кто это едет… Только сомневаюсь насчет верблюда…
- И кто же это к нам едет? - Юра приложил ладонь ко лбу.
- Вот, я тебе точно не скажу, но, кажись, это… Илья Пророк сам…
- Да брось ты… Чего это он на верблюде будет ездить?..
- А чего такого?.. Он святой, на чем захочет, на том и ездит…
Мешалкин представил себе, как святой Илья Пророк пересаживается в «Джип-Чероки». Ему стало смешно. Он представил, как Пророк отстегивает гаишникам…
Всадник опять помахал рукой.
- Кому это он машет? - Юра огляделся. Ничего, кроме выжженной земли, вокруг не было. - Может, и нам…
Абатуров неуверенно поднял руку и помахал в ответ. Всадник вроде бы улыбнулся. У него над головой появилось что-то вроде нимба, но не так, как его рисуют в виде круглого блина или светящегося обруча, а как будто над головой Ильи дрожал воздух, как дрожит воздух над землей в мае месяце.
- Точно он! - тихо сказал Абатуров. - Только чего же он на верблюде-то?
- А ты что, хотел бы чтобы он на «Джипе-Чероки» к нам приехал?
- Ну… - Абатуров развел руками, - ну… не на верблюде же… Мы же не в Израиле…
- А хрен знает - где мы!.. - развел руками Мешалкин и посмотрел по сторонам.
- Да… - Абатуров не хотел верить, что эта выжженная земля - его тамбовская родина. Он нагнулся, зачерпнул в ладонь горсть пепла, поднес к глазам и растер пепел между пальцами. Пепел посыпался серым порошком, на ладони у деда остался маленький кусочек серебра.
- Гляди, Юрка! - Абатуров показал Мешалкину находку. - Это ж наши пули!.. А значит, мы на родине, в Бубне!
Юра взял серебро и попробовал на зуб. Зубы оставили неглубокий след на поверхности.
- Ах, гады! - запричитал дед Семен. - Что же они наделали с нашей землей!
- Да-а-а… - Мешалкин вспомнил песню с такими словами: Что они сделали с нашей землей, что они сделали с нашей прекрасной сестрой…
Дед Семен встал на колени, упал лицом в пепел и зарыдал. Засмотревшись на Абатурова, Юра не заметил, как подъехал всадник на верблюде.
- 2 -
- Мир вам, воины Христовы! - произнес всадник. Мешалкин вздрогнул. Перед ним стоял высокий верблюд и двигал челюстями. Верблюд перепугал Мешалкина. Это вам не в зоопарке на верблюда смотреть - там много народа, и не верблюд неожиданно подходит к вам, а вы подходите к верблюду, чтобы дать ему бублик. В таком контексте верблюд не вызывает удивления. А вот в том контексте, когда вы слышите что-нибудь вроде Добрый день, оборачиваетесь, а прямо перед вами такая морда! - это и в штаны недолго, извините, напустить или, хуже того, наложить!
Юре показалось как-то неверно так думать - к нему явился святой, а он смотрит на верблюда и думает про зоопарк. Юра поднял глаза. На верблюде сидел сильно загорелый святой в белых одеждах и улыбался. Лицо у святого было доброе, но строгое. Было видно, что он способен казнить и миловать. У святого была белая борода, белые брови и седые волосы. Если бы Мешалкин не видел иконы в церкви, то сказал бы, что святой похож на бубнового короля из колоды.
Абатуров поднял от земли вымазанное сажей лицо и замер в такой позе. А потом ударился лбом о землю и запричитал:
- Господи Боже! Святые угодники!
- Встань, дед! - сказал с верблюда Илья.
Абатуров тут же поднялся и застыл по стойке смирно. Мешалкин тоже поднял подбородок и вытянулся.
Илья легко соскользнул с верблюда и подошел к людям.
- Вольно, - сказал он. Абатуров и Мешалкин расслабились.
Святой посмотрел на них добрыми глазами и улыбнулся так, что Абатуров перестал печалиться о том, что его родина сгорела в газовую сажу. Внутри у деда всё заклокотало от неимоверного счастья и неземного восторга. А Юра Мешалкин захотел тут же подпрыгнуть зачем-то выше крыши, чтобы сделать святому приятное. Юра было уже присел, но прыгать постеснялся.
- Воля Божья, - произнес Илья в тишине, - творится человеческими руками. А человеку, - он вздохнул, - к сожалению… глубочайшему сожалению, веры уже нет… Потому что и в человеке самом веры осталось немного. И вера эта некрепкая… Признаться, - святой прижал ладонь к груди и немного наклонился вперед, - надежды на вас особой не было… Не ожидали от вас… Не ожидали… - Илья заложил руки за спину и заходил взад-вперед. - И вдруг… Не все вы уцелели… Ну… в вашем понятии не уцелели, потому что в высшем понятии не уцелеть невозможно… Спасибо вам огромное. Своим поведением вы восстановили веру в человека и показали, что в человеке есть еще настоящая вера, способная двигать горы. И вот вам лично от меня за это награда. - Он помолчал немного. - Человек создан, чтобы страдать. Страдания учат. Но не все… не все… Есть страдания об утраченном, которые человека не учат, а мучат. И теперь я избавлю вас от них. - С этими словами Илья Пророк приблизился к людям и положил им руки на головы.
И Абатуров с Мешалкиным перестали страдать о том, что они потеряли. Нет, они не забыли того, что потеряли, но отношение их к этому изменилось. Они вдруг поняли, что то, что было, оно и теперь есть, никуда оно не делось и будет всегда. А раз так, то и печалиться об этом не надо. Оно было, есть и будет во веки веков, в пространстве и времени, в космосе и за его пределами, в человеке и вне человека, в человечестве и после того, как человечества не станет, когда не станет Вселенной, когда взорвутся галактики, когда свет померкнет и станет тьмой, а тьма исчезнет, потому что не будет света!
Аминь.
Глава восемнадцатая
НАЗАД В ГОРОД
Прощай, деревня
Прощай, село
Я в город еду
Козлам назло!
Рашен Бразерс
- 1 -
Пятно выжженной земли заканчивалось ровно у дороги. Указатель КРАСНЫЙ БУБЕН остался на месте, только немного подкоптился с одной стороны. Прямо за указателем стояла грузовая машина.
Юра подошел сзади, заглянул в кузов. Кузов был загружен коробками с сигаретами. Юра вытащил блок «Примы», достал пачку, закурил, привалился спиной к кузову. Он знал, что машина ничья. Дед Семен отказался уходить из Бубна, сказал: останусь здесь, построю церковь заново и буду жить - мне старику поздно родину менять. Юра не стал спорить, хотя считал, - куда ему, старому?! Еле, вон, ходит уже.
Юра докурил, отшвырнул окурок в сторону. Окурок пролетел над дорогой, упал на выжженную часть земли и там еще какое-то время дымился…
Расставаться с дедом не хотелось, но и в Бубне делать было нечего.
Юра обошел машину. Дверца открыта, из зажигания торчали ключи. Сел за руль, хлопнул дверцей, повернул ключ, надавил на газ.
В зеркальце Юра увидел удаляющийся указатель КРАСНЫЙ БУБЕН. Вот и всё, - подумал он спокойно. Но тут же другой голос сказал ему, что с одним всё, а с другим еще не всё. И ладно, - согласился Юра с обоими голосами.
- 2 -
Через полчаса он остановился напротив знакомого киоска. Надо бы взять чего-нибудь… попить-поесть… Он открыл дверцу, чтобы вылезти, но тут дверь киоска распахнулась, изнутри высунулась голова Светы.
- Тебе чего, мало?! - закричала она. - Чего приехал опять?! Сейчас милицию вызову!
Света, наверное, обиделась из-за того, как я с ней расстался. Зря она так, - подумал он спокойно. - Я не заслужил такого отношения. Он захлопнул дверцу и повернул ключ. Машина поехала. Ему захотелось сказать девушке, чтобы она шла домой, потому что не дождется ни сменщицы, ни хозяина азербайджанца. Но… махнул рукой и поехал дальше.
- 3 -
На въезде в Рязань Юру арестовали. Милиционеры заставили Юру вылезти из машины, прислонили к кузову и обыскали.
- Где так загорел, шеф? - спросил у Юры милиционер в бронежилете.
Юра потрогал лицо.
- Рожа у тебя красная, как у Чинганчука! Юра промолчал.
В одном кармане у него нашли кусочек расплавленного серебра.
- Это что такое? - строго спросил сержант с родинкой на щеке.
- Это… - Юра пожал плечами, - это серебро.
- Где ты его взял?
- Нашел.
- Ни хера себе! Может, ты мне подскажешь место, где находят серебро, а то у милиционеров зарплата маленькая.
- В Бубне, - ответил Юра честно.
- Чего сказал?! - милиционер подумал, что этот лох с красной рожей над ним издевается.
- В Красном Бубне. Деревня такая под Моршанском. Только там больше нет серебра… Там вообще больше ничего нет… - Юра закрыл глаза.
Милиционер насупился. Определенно, этот додик над ним издевался.
- Ну вот что, - сказал он зло. - Мало, что у тебя машина без документов, - милиционер ударил по борту дубинкой, - и сигареты без документов, у тебя еще и серебро в карманах… без пробы… И ты нам еще чего-то трешь про красный бубен! Мы тебя сейчас засадим, там из твоей жопы сделают красный бубен!
Второй мент в бронежилете хохотнул, отстегнул от ремня наручники и покрутил на пальце.
- Откуда сигареты, куда везешь? - рявкнул первый и полез к Мешалкину в карман пиджака.
- Сигареты не мои, никуда не везу, - ответил Юра. - Машина, брошеная, стояла на дороге. Я сел и поехал. Мне ехать надо было. У меня машина сгорела.
- Нашел машину? Это кто ж такие машины теряет? - милиционер продолжал рыться в Юрином кармане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90