Но тесть был никакой, и Юра чувствовал на себе двойную ответственность.
- Дед Семен, - обратился он к Абатурову. - Ты среди нас самый мудрый и старый человек. К тому же ты один разговариваешь с Богом и у тебя есть понимание сути вещей.
Дед Семен оторвался от яичницы, положил гнутую вилку на стол и утер рот. На его рукаве остался след от желтка, который он счистил ногтем.
- Ну?
- Подскажи мне такую вещь… Я уже почти смирился с мыслью, что потерял жену и детей… Но… чувствую, что еще не выполнил свой долг перед ними… - Юра скосил глаза на стоявшие в углу колья. - Но как я могу его выполнить, когда я даже не знаю, где они теперь находятся… Я чувствую, что я обязательно должен их похоронить… А как же я могу их похоронить, когда я даже не знаю, где их тела…
- Ты, - Абатуров положил локти на стол, - из-за слабости человеческой не договариваешь… Ты, Юрка, думаешь теперь про то, как ты сможешь свою жену и детей проткнуть заточенным колышком! Вот чего ты думаешь! А не то, как ты их потом закопаешь! - Юру передернуло. Дед Семен кивнул головой. - Не волнуйся. Если чего, мы вон с Мишкой сами их проткнем, чтобы тебя избавить от страсти Господней… На себя возьмем с Мишкой… А тебе только закопать останется.
- Пузырь будешь должен, - сказал Коновалов.
Дед Семен повернулся и жесткой стариковской рукой дал Коновалову подзатыльник.
- Чего несешь, дурень?!
- А чего я? - Мишка покраснел. - Так говорят…
- Умные говорят к месту, а дураки, вроде тебя… Ну ладно… Доедаем яичницу - и за дело… Время идет, а мы лясы точим! - он вздохнул. Абатуров был уже старый, и ему было нелегко выступать в роли главнокомандующего этим партизанским отрядом. Ему страшно хотелось переложить ответственность на кого-нибудь еще, а самому залезть на печку и пить там самогон, ни о чем не думая. Но Абатуров понимал, что это дьявол его искушает. И он, Абатуров, мысленно плюнул дьяволу на хвост. А все-таки хорошо бы сейчас хотя бы посоветоваться с кем-то, кто мог дать дельный совет - как победить дьявола с наименьшими потерями. - Эх… Старый я уже, - он опустил голову и посмотрел на свои залатанные выцветшие штаны. - Хоть бы советом кто помог… Жалко, что нет с нами настоящего батюшки. Он бы подсказал нам, как действовать…
Скрепкин встрепенулся.
- А чего же я сижу-то! - воскликнул он и вытащил из кармана сотовый телефон. - Вот! Сейчас позвоню своему духовнику, отцу Харитону, и мы с ним посоветуемся. - Леня уже нажал одну кнопку, но тут подумал, что может еще рановато, и отец Харитон спит. Но следующей была мысль, что не спит. Во-первых, служители культа встают рано для молитвы, а во-вторых, отец Харитон лежит в больнице и, скорее всего, выспался.
Скрепкин набрал номер. Послышались длинные гудки. После четвертого Скрепкин хотел уже отключиться, когда в трубке щелкнуло, и он услышал:
- Абонент недоступен. Перезвоните, пожалуйста, позже. Леня выключил телефон и посмотрел на него с сожалением.
- Не отвечает, - сказал он. - Отключил батюшка… Дед Семен вздохнул:
- Кому бы позвонить тогда?..
- Давайте в милицию позвоним! - предложил молчавший до сих пор Петька Углов. - А то что - мы рыжие, что ли?! Пусть менты приезжают вампиров протыкать!
Коновалов захохотал. За ним засмеялись и все остальные, кроме Хомякова. Всем стало вдруг смешно от такой картины: Битва ментов с вампирами.
- Нам никто не поверит, - сказал дед. - Какие ж менты поедут хрен знает откуда из Моршанска, чтобы посмотреть, есть ли здесь вампиры!
Все опять захохотали.
- А мы их обдурим, - Петька щелкнул пальцем. - Мы скажем, что Пачкин убил свою маму! Или скажем, что самолет гвозданулся! Вот они и приедут!
- Кстати сказать, - произнес Юра. - Странно как-то… Самолет упал уже сутки назад, а никто не чухнулся. Как будто ничего и не падало.
- Это я знаю почему, - Абатуров поднял палец. - Это дьявол окутал деревню непроницаемым облаком, через которое никто ничего не видит и не слышит!
Все переглянулись.
- А вот давайте это сейчас и проверим, - предложил Углов. - Звони, Леня, в ментуру!
Скрепкин набрал 02.
- Алё! Милиция? С вами говорят из деревни Красный Бубен. У нас тут ЧП… А вы разве не в курсе?.. Хмы… Самолет тут упал… не знаю какой!.. Да точно… Откуда я знаю почему?!. Сами вы шутите!.. Приезжайте и разбирайтесь!.. Тьфу!
- он оторвал ухо от трубки. - Трубку повесили, сволочи!.. Сказали, что если и упал, то это не их дело…
- А чье же дело? - спросил Мишка.
- Того ведомства, чей самолет…
- Откуда же мы можем знать, какого ведомства?!
- Надо пойти черный ящик поискать, - предложил Углов.
- Раскурочить его на хер - может быть, там какая-то документация осталась.
- Хе-хе!
- Хе-хе-хе!
- Ха-ха-ха!
Только Хомяков не смеялся. Он так и сидел, опустив глаза в тарелку, и ничего не ел.
Мешалкин нагнулся вперед и подтолкнул тестя за локоть.
- Игорь Степаныч, поешь! Тебе надо покушать для восстановления функции.
Хомяков медленно поднял глаза, медленно поворочал головой, взял в руку вилку, наколол яичницу и снова замер.
Мешалкин аккуратно подхватил тестя под локоть и поднес руку с вилкой к его рту.
- туи!
Хомяков открыл рот, щелкнул зубами и начал жевать.
- Вот, молодец, - Юра опустил руку тестя обратно в тарелку и помог ему наколоть еще кусок пищи. - Игорь Степаныч, грех говорить, но я первое время даже почувствовал облегчение какое-то, когда понял, что нас с вами ничего больше не связывает. Но я был не прав. Нас связывает общее горе. Мы должны быть вместе, чтобы… нам нужно их похоронить, чтобы выполнить долг до конца!
Хомяков, казалось, не слушал. Но в этом месте он дернулся, и из его глаз покатились слезы. Щеки Хомякова задрожали, и несколько капель упало в тарелку с яичницей.
- Горе-то какое, - простонал он. - Что же я теперь жене расскажу?! Как я ей скажу, почему я один вернулся?! И где наша дочь и внуки?!
Мешалкин схватился за лоб и тоже заплакал.
- Ничего, Игорь Степаныч, как-нибудь… это… всё проходит… да… - говорил он сквозь слезы.
- Пусть поплачут, - тихо сказал дед Семен, - это им на пользу. Поплачут - и полегче им будет… Мишка, обеспечь колы Хомякову, Петьке и Леониду.
Коновалов пошел за кольями.
Выплакавшись, Хомякову и правда стало лучше, как и предполагал дед Семен.
Прибежал Коновалов с кольями.
- Дождь собирается, - сообщил он.

- 4 -
Через несколько минут по стеклам забарабанили первые капли дождя. А еще через минуту дождь лил вовсю. Выходить из дома совершенно не хотелось.
- Ливень, - сказал Углов. - Скоро кончится.
- Переждем, - кивнул Мишка.
- А вдруг надолго? - засомневался Мешалкин. - Теряем светлое время.
- Ненадолго, - Коновалов прильнул к стеклу. - Видишь, он косой. Косой долго не идет.
- Ладно, погодим пока, - согласился Абатуров.
Через пятнадцать минут дождь стал утихать и вскоре закончился.
Все вышли на крыльцо. Вдалеке, над лесом, защебетали птицы. Радужная подкова пересекала посветлевшее небо, уходя одним концом за церковь.
- Добрый знак, - сказал, глядя на радугу, Абатуров.
- Рейнбоу райзинг, - Мешалкин вспомнил песни своей молодости. - Ричи Блэкмор и друзья.
Скрепкин кивнул и улыбнулся. Они с Юрой были примерно одного возраста и слушали в юности одних исполнителей.
- Дорогу развезло - абздац! - сказал Коновалов.
- А мы не машины - мы по травке можем, - Углов усмехнулся.
- Жаль, - сказал Скрепкин, - а могли бы на тачке. На тачке быстрее.
- Ладно, - махнул Абатуров, - хрен с ней. Значит, так надо Богу, чтобы мы победили дьявола без помощи механизмов. Ручным способом.
Они двинулись вперед. Грязь чавкала под ногами. Черноземные земли Тамбовщины превращались после каждого дождя в густой кисель. Такой кисель был очень хорош для растений, но не для пешеходов.
Они подходили к дому пенсионера Зверюгина, когда Мешалкин вдруг остановился, прищурился и вскрикнул удивленно:
- Смотрите! Идет кто-то! - он показал пальцем в сторону холма, по которому спускалась какая-то фигура.
Дед Семен приложил ладонь ко лбу.
Человек медленно спускался и поворачивал к церкви.
- Эй! Эй! - закричал Коновалов и замахал руками. - Эй! Эй!
Фигура остановилась, постояла и направилась к ним.
- Эх! - выдохнул Юра. - Это же Ирина! Ирина вернулась!
- Видно, совесть ее замучила, - сказал Абатуров.
- Постойте! - Скрепкин прищурился. - Это же та самая девушка, которую я на дороге сбил! Вчера ночью!
- Да? - Абатуров нахмурился.
Ирина остановилась. Она растерянно улыбалась. Вся ее одежда вымокла до нитки.
- Ирина! - Мешалкин хотел броситься к ней и обнять, но вовремя вспомнил про Хомякова, и не стал.
- Привет, - сказала Ирина.
Услышав приветствие, Коновалов почувствовал, что у него встает. Встает, как на немецкий акцент.
- Мать честная! - он развел руки для объятия.
- Погоди, - дед Семен удержал его и тихо прошептал Мишке почти в самое ухо: - Неизвестно еще, где она шаталась!

- 5 -
Ирина рассказала близко к тексту, как она села в грузовик, как уснула и как он неожиданно привез ее назад, как ее потом сбила какая-то машина - и дальше она ничего не помнила. А очнулась вон на том холме, с которого спустилась.
- Это Бог тебя вернул, - объявил Абатуров. - Теперь нас семь. Святое число, - он перекрестился. - И день сегодня святой - воскресенье. А значит, сегодня днем или ночью будет решающая битва!

- 6 -
Юра предложил отправить Ирину пока что в церковь, потому что та была вся мокрая и могла простудиться.
- Пусть отдохнет, обсохнет и придет в себя, - сказал он.
- Так-то оно так, - Абатуров снял кепку и почесал за ухом, - но тогда нас не семь получается, а шесть. Шесть - дьявольское число. Нельзя, я считаю, Ирину в церковь отпускать. Пусть с нами ходит.
- Если она с нами ходить будет, один фиг, мы ей, как мужчины, делать ничего не разрешим… Поэтому все равно считай, что нас шесть.
- Возражаю, - Абатуров провел по воздуху ребром ладони. - Ирина будет с нами как число, и делать ей что-то - не обязательно.
- Как число, - сказал Мешалкин, - она может и в церкви сидеть.
Абатуров задумался.
- Согласен, - наконец сказал он. - Это, как на войне получается. Америка, например, в войну еще не вступила, а уже считалась нашим союзником.
- На войне как на войне! - Мишка потряс колом.

- 7 -
Ирину отпустили в церковь. Шестеро дождались, пока ее фигура скроется за поворотом, и одновременно повернулись к дому Зверюгина. Ставни на окнах были плотно закрыты. Верный признак скрывающейся нечистой силы.
Шестеро взяли колы наизготовку и двинулись к крыльцу.
В сенях вампиров не было. Мешалкин ногой толкнул дверь в избу и замер на пороге, оглядываясь по сторонам.
В помещении тоже никого не оказалось. Оставались чердак и подпол.
Мешалкин прошел к окну, распахнул его и открыл ставни. Обстановка комнаты была, как и везде, скромная. Старый шкаф, крашеный стол с клеенкой, железная кровать. Внимание Юры привлекли картинки на стене. На одной был изображен солдат петровских времен, на другой - портрет Петра Первого, на третьей - какая-то старинная грамота в стеклянной рамке.
Юра подошел и прочитал на пожелтевшем листке бумаги:
Инвалиду Зверюгину за доблесть и честь жалую три лошади, отрез на платье и бочонок вина. Государь-Император Петр Алексеевич.
Мешалкин удивился.
- Старенький же у вас пенсионер!
- Это предок его, - подошел дед Семен, - инвалид Зверюгин. Исторический герой. Охерительной храбрости был человек. Наш Зверюгин про него рассказывал, что он Измаил взял и в Полтавской битве прикрыл Петра собой… как Гиммлер Гитлера… Он и сам у нас человек героический. В войну партизанил. Пошел в деревню фашистский штаб взрывать, подложил взрывчатку, бикфордов шнур поджег и хотел бежать, но зацепился телогрейкой за колючую проволоку. Ему бы скинуть ее, да куда ж зимой без телогрейки. Зимы-то у нас о-го-го какие морозные! Начал Зверюгин дергаться и еще больше застрял. А тут к-а-ак жахнет! Его аж вон куды отбросило. С тех пор контуженный маленько. Когда трезвый-то - ничего, а как выпьет, так круглый идиот! Надевает на голову кастрюлю и вокруг дома марширует.
- Во-ка, - поразился Мешалкин, - такой интересный человек, а закончил жизнь вампиром. Несправедливо.
- Ничего, сейчас мы справедливость восстановим, - пообещал Мишка.
- Кто пойдет? - спросил дед.
- У нас, - сказал Мешалкин, - три новых члена бригады, которые еще не принимали участия в зачистках. Наши, так сказать, ученики. Мы сейчас у них на глазах проделаем всё что надо, а они пусть пока наблюдают, набираются опыта.
- У них испытательный срок, - добавил Мишка. Новые не возражали.

- 8 -
С вампиром Зверюгиным разобрались быстро. Сказывался накопившийся опыт. Вампир сидел в маленьком погребе, где ему некуда было спрятаться от солнечного зайчика, пущенного Коноваловым. Зверюгин задымился и дико закричал, а Мешалкин сбегал тем временем за водой, и когда на дне погреба остались одни кости, он залил их из ведра, чтобы не было пожара.
- Если не солнцем, - пояснил Абатуров новеньким, - то колом. Эффект самопроизвольного возгорания трупа.
- А не проще из ружья? - поинтересовался Хомяков.
- Нужны серебряные пули, а у нас их нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90