А то б сидели до вечера в грязи… Я, короче, поеду за трактором… К моему другу Мишке Коновалову… Он мне трактор, конечно, даст… Но я ему за это буду должен… - Колчанов помялся, - бутылку… У Мишки такие расценки… высокие…
- Нет проблем, - мужик открыл багажник, вытащил бутылку и протянул Колчанову.
- Вы-то понимаете, - Андрей Яковлевич сунул бутылку в карман пиджака, - я ж не себе… Я-то с вас ничего б не взял… Я всю жизнь прожил - ни хера ничего не нажил… Одну язву нажил… Потому что такой бескорыстный я есть человек, ни с кого за всю жизнь ничего лишнего не брал… Вот и живу весь в говне… Налей, Адамыч, еще на посошок, чтоб мне побыстрее педали крутить.

- 5 -
Мишка Коновалов, слава Богу, был дома. Он, пьяный, спал на крыльце. В этот день Мишка помогал соседям выкапывать картошку, и его отблагодарили.
Трактор стоял рядом с домом.
Колчанов обрадовался - можно было взять трактор незаметно и не делиться с Мишкой.
Он спрятал велосипед в кустах, огляделся и спрятал там же бутылку, зарыл ее в листья. Сел на трактор и погнал вытаскивать евреев.

- 6 -
Носатые сидели в машине и пили что-то из термоса.
- А вот и я, - крикнул Андрей Яковлевич, выпрыгивая из трактора. - Колчанов не подведет! Сказал - сделал!
- Хотите кофе? - предложила баба.
- Не-е, - Колчанов замахал руками. - У меня от него сердце это… барахлит… Ничего пить не будем, пока не вытащим!
Он зацепил тросом «Москвич» и вытянул из грязи на сухое место.
- Спасибо гр-р-ромадное! - Георгий Адамович приложил к груди руки. - Не знаем, что бы мы без вас и делали!
- Да фулиш… - Андрей Яковлевич вытер рукавом лоб. - Ну вот… одни работают, а другие награды получают, сидя дома… Мишка, вон, только разрешил трактор взять, и бутылка уже его. За что?! Трактор - общественный, горючее - тоже! А я, бля, туда на лисапеде… там уговаривай его… Кстати, не хотел за бутылку давать, жид! Грит - гони две! Еле уломал… - Андрей Яковлевич вздохнул. - А я - туда на лисапеде… обратно на тракторе… Теперь обратно трактор вези, оттуда опять на лисапеде… а мне не по дороге ни хрена… И по делам я упоздал! Ну что ты будешь делать… - Колчанов сделал паузу.
Адамыч намек понял и вытащил из багажника еще одну бутылку.
- Это вам.
- Это что?.. Да что ты, Адамыч! Я ж не к этому говорил-то! - Андрей Яковлевич взял бутылку и потряс ею. - Я ж не ханыга какой! Я ж за справедливость! Справедливости, говорю, нету! Вот я про что!.. Но, коли ты от души, возьму, чтоб не обидеть хорошего человека, потому что из Москвы, в основном, говно люди приезжают, вам не чета.
Он засунул бутылку в карман и уже хотел было отправиться, но баба Раиса вдруг спросила:
- Андрей Яковлевич, так вы не знаете, кто у вас в деревне дома продает?
Колчанов остановился, и в его голове созрел молниеносный план. После гибели сына остался пустой дом, в котором сын отдыхал летом с семьей. В доме уже несколько лет никто не жил. А присматривать за домом Андрею Яковлевичу было недосуг. Дом потихоньку приходил в негодность. Текла крыша. Труба частично обвалилась. Треснула потолочная балка. Да и деревенские архаровцы постарались - порастырили что могли. Честно говоря, Андрей Яковлевич и сам в точности не знал, в каком состоянии теперь дом, потому что забыл, когда в нем был последний раз. Хорошо бы продать его евреям. А если не купят, то, по крайности, раскрутить их на угощение. Водки у них оставалось еще много. Со всех сторон расклад удачный. А продать евреям развалюху - дело богоугодное… А если продать не получится, он водочки-то их попьет, а потом и скажет им: Евреи вонючие, катитесь отсюда к едрене матери! Дом я вам не продам! Не стану я память о сыне за тринадцать сребреников продавать! Вы, блядь, евреи, Христа распяли, и за это вам - ХЕР!
- Как не знаю? Конечно, знаю! Я и продаю, - сказал Колчанов.
- Правда?!
- Ну, йоп! Колчанов жизнь прожил - никому не соврал! Продаю я дом, конечно. Первосортный дом… пятистенок. Печка, чулан, веранда, хоздвор огромный. Сад фруктовый не в рот, извините, какой! Только маленько запущенный. Но это поправимо. Сорняков повыдергать и моркови посадить… Погреб глубокий. Зимой картошку будете складать - хер чего замерзает в таком погребе! Сверху люка я шинель всегда кладу для тепла.
- Вас нам, - сказала Раиса, - наверное, Бог послал.
- А то кто ж еще? - согласился Колчанов. - Он самый…

- 7 -
Поехали смотреть дом. Впереди на тракторе ехал Колчанов. За ним - москвичи на своей машине.
Колчанов приготовился к поединку. Но супругам, на удивление, дом понравился. Тогда Андрей Яковлевич заломил немыслимую, по его понятиям, цену. Он думал, что они начнут торговаться, и он им уступит в половину. Но и тут евреи неприятно его удивили, согласившись с ценой без базара. За это Колчанов стал их уважать еще меньше и предложил им купить втридорога оставшиеся в сарае дрова, которые все уже сгнили. Евреи, не глядя, согласились. Мало того, они захотели оформить куплю прямо сейчас, чтобы лишний раз не ездить.
Поехали в Правление. Там Андрей Яковлевич немного поволновался. Бухгалтера не оказалось на месте, и Колчанов боялся, что сделка сорвется из-за ерунды. Но, к счастью, всё обошлось. Уже через пару часов какие нужно документы подписали. Андрей Яковлевич пересчитал деньги за дом.
В тот вечер Колчанов обмывал с новыми хозяевами проданный дом, а утром они укатили в Москву.
Колчанов запил и не просыхал, пока не кончились еврейские деньги.
А когда протрезвел, очень обиделся.
Правильно говорят, - подумал Андрей Яковлевич, - что еврейские деньги счастья не приносят. Продал сынов дом за тринадцать сребреников батька Иуда!
Поэтому, когда евреи приехали жить, Колчанов принял их холодно. Уж очень ему было обидно за себя и за русских вообще.

- 8 -
Приехав, Дегенгарды стали обустраиваться основательно. Первым делом выстроили вокруг хоздвора глухой высокий забор. С деревенскими же общались вежливо, но в дом не приглашали. А если кто приходил по какому делу (а дела в деревне известные - денег на бухло занять или бухла попросить), то разговаривали с крыльца.
Это деревенским не нравилось. Во-первых, им было любопытно - чем эти городские там занимаются, во-вторых, обидно, что чужаки в их деревне завели свои порядки. Все ждали, когда же дачники, наконец, поедут за чем-нибудь в город, чтобы в их отсутствие можно было залезть и посмотреть внутри. Но, как назло, они вдвоем не уезжали.
В деревне поговаривали, что евреи купили дом для того, чтобы пить там кровь христианских младенцев, которых они привозят из Москвы в багажнике. В деревне младенцы пока не пропадали. Лиза Галошина, которая долго прожила в Москве, работая санитаркой, рассказывала, как это сейчас делается. Берут детей-сирот из детдома, оформляют их за границу бездетным иностранцам, а сами детей увозят в глухие места и там пьют их кровь, а внутренние органы продают на Ближний Восток султанам из Махрейна, чтоб черножопые султаны меняли свою старую, засранную коньяком печенку, на новую. Скорее всего, евреи и себе поменяли уже все внутренние органы, потому что для пенсионеров они выглядели подозрительно свежими.
Временами из трубы дома шел какой-то уж очень черный дым. Об этом в деревне сложилось мнение, что евреи сжигают трупы младенцев, из которых они высосали кровь.
И еще эти дачники как-то больно хорошо выглядели. Когда они только приехали в деревню, выглядели не так, как теперь. Из-за чего же еще им было так хорошо выглядеть, как не из-за невинной крови? Мишка Коновалов рассказывал деревенским про своего родственника, который работал на мясокомбинате, пил свежую бычью кровь и говорил, что от крови чувствуешь себя капитально и хрен стоит, как железный.
Петька же Углов предложил залезть на крышу и взять пробы дыма из трубы для экспертизы, чтобы отвезти их куда следует и проверить. Но никто не знал, как это сделать, - во-первых, как незаметно на крышу залезть, во-вторых, куда везти потом пробы?
А дед Семен рассказывал у Правления, стуча себя кулаками в грудь, будто ночью, проходя мимо колчановской синагоги, он видел на заборе несколько чертей с большими носами. Дед
Семен вывел, что дачники и есть черти из Москвы, которые развалили колхозы и довели всю Россию, а теперь добрались до их мест, чтобы нафуярить и тут.
Колчанова шпыняли за то, что он продал дом таким нелюдям, от которых теперь страдает вся деревня. А Андрей Яковлевич только огрызался - он и сам был недоволен.
Наконец порешили на стихийном собрании послать к москвичам Мишку Коновалова, как самого здорового в деревне, чтобы он заявил им ультиматум - либо пусть они ведут себя как положено, либо пусть уматывают отсюдова к свиньям собачьим в Израиль.
С Коноваловым отправились несколько человек. По дороге Мишка размахивал палкой и кричал, что научит всех уважать русский народ.
Подошли к дому. Из трубы шел черный дым. Все спрятались неподалеку в кустах, а Мишка перекрестился, решительно постучал палкой по воротам и крикнул:
- Открывай!
Ворота открылись. Мишка прошел внутрь.
Все притихли.
Мишки не было с полчаса. Через полчаса он вышел пьяный в дымину и без палки.
На вопросы мужиков Мишка ничего не отвечал, потому что говорить не мог. На следующий день он ничего не помнил. Помнил только, как ему налили, и он выпил. А дальше - как отрезано.
Деревенские в очередной раз осудили звериное нутро сионизмов за то, что они спаивают русский народ.
За это им на заборе нарисовали череп-кости и написали внизу:
И вот евреев убили.

- 9 -
Мишка Коновалов, проезжая утром на тракторе мимо нехорошего дома, увидел, что ворота открыты настежь. Он остановился и пошел посмотреть. Мишка заглянул осторожно во двор. Во дворе никого не было. Он прошел внутрь.
В доме Мишка нашел трупы застреленных москвичей, кучу каких-то пробирок и мензурок, какие-то подозрительные химикаты и старинную книгу с нерусскими буквами.
Коновалов побежал за мужиками.
Вызвали милицию из Моршанска. Приехало двое - сержант и капитан. Капитан осмотрел трупы и пришел к такому предварительному выводу: дачники застрелены. Их кто-то застрелил.
Трупы погрузили в воронок и увезли. А дом заколотили и опечатали.
А на следующий день из Моршанска приехал сын Борьки Сарапаева Ванька, который работал там милиционером, и рассказал, что трупы дачников из морга исчезли вместе с санитаром Сергеем Кузовым. Ведется следствие.
Похоже было, что убийцы заметали следы. Мнения на этот счет сложились разные. Одни говорили, что евреи прислали какому-то султану испорченные органы, и за это султан подослал к ним убийцу моджахеда из Афганистана. Другие говорили, что они не поделили деньги с московскими чиновниками, с помощью которых забирали детей из детских домов. А Семен Абатуров сказал, что это чистая метахизика, но не объяснил, что имеет в виду.
Звезда Рэдмах засияла на небе в шестой раз, когда из пещеры вышел на воздух обнаженный, костлявый, седой бородатый человек и пошел подревней тропе к вершине горы, опираясь на черную палку.
Он шел, чуть сгорбившись, но твердо и уверенно, не оборачиваясь назад.
Казалось, что земля постанывает у него под ногами, то ли от боли, то ли от удовольствия.
И кролик, и белка, и ветвистый олень, прибежавшие посмотреть, кто тут ходит, в ужасе кинулись прочь, подальше от этого человека.
- Гибель и мор! Гибель и мор! - кричали звери, каждый по-своему.
И одинокий голодный волк, задравший за свою жизнь немало овец и пастухов, учуял человека и вышел ему навстречу. Но когда горящие волчьи глаза встретились с глазами человека, он заскулил жалобно и, поджав хвост, пополз к нему, а когда дополз, то стал лизать мокрым языком убийцы руки незнакомца.
И взошел человек на вершину горы, и сел он на квадратный камень с круглым отверстием в центре. И возвел очи звезде Рэдмах и сказал:
- Я ГОТОВ, О ВЕЛИКАЯ МАТЕРЬ ЗВЕЗД И ПРОСТРАНСТВ! Я ГОТОВ ПРИНЯТЬ ТВОЮ СИЛУ И ТВОЕ ПОСЛАНИЕ, КОТОРЫЕ ЗАВЕРШАТ МОЕ ПЕРЕРОЖДЕНИЕ!
И грохот потряс землю. И вниз с горы посыпались камни. А волк, сидевший рядом, завыл и оглох.
И луч красного света вышел из звезды Рэдмах и достиг человека, и коснулся его груди. И сияние молний окутало человека с ног до головы. А палка, которую он держал в руке, вспыхнула и превратилась в уголь.
И когда все кончилось, человек сказал:
- БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ, О ВЕЛИКАЯ ЗВЕЗДА РЭДМАХ!
И спустился он с камня и положил руку волку на голову, и сказал, не разжимая губ:
- Долго я жил на Земле и копил силы… Теперь я готов покинуть этот мир, чтобы отправиться в другой, высший Мир!
Волк заскулил и задрожал.
- Я завершил свой путь на этой Земле, - продолжал человек. - Но то знание, которое я накопил за долгие века, не должно пропасть!
Незнакомец снял с плеча сумку и вытащил из нее толстую книгу и маленькую шкатулку.
- Ты сохранишь это для будущих времен, волк! Книгу и кусочек моей плоти!
И отгрыз он себе мизинец, и положил его в шкатулку, и убрал шкатулку с книгой обратно в сумку, и повесил сумку волку на шею.
- Ты будешь хранить это до тех пор, пока не появится тот, кто сможет этим воспользоваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90