Широко
открытыми глазами смотрела она на то, что осталось от лица, - жестокие
глаза, насмешливый рот, отбитый нос. Т'саис содрогнулась. Здесь ей искать
нечего; она повернулась, собираясь уходить.
Смех, высокий, радостный, послышался на поляне. Т'саис, помня
предупреждение Панделума, ждала в укрытии. Какое-то движение среди
деревьев; в солнечном свете показались мужчина и женщина; потом - весело
посвистывающий молодой человек. В руке он держал меч, которым время от
времени подталкивал первых двоих. Т'саис разглядела, что эти двое были
связаны.
Трое остановились перед руинами, невдалеке от Т'саис, и та могла
рассмотреть их. Связанный мужчина с худым лицом, неровной рыжей бородой и
мечущимся взглядом; в глазах его виднелось отчаяние. Женщина была полная,
невысокого роста. Пленившим их был Лайан-Странник. Его каштановые волосы
были разбросаны, черты лица подвижны и приятны. Красивые карие глаза
изучали местность. На нем были красные кожаные башмаки с загнутыми вверх
острыми носками, красно-зеленый костюм, такой же плащ и остроконечная
шляпа с багровым пером.
Т'саис смотрела, не понимая, что происходит. Все трое были ей
одинаково отвратительны, казались грязными снаружи и изнутри. Лайан, может
быть, чуть менее подл и низок - он все-таки проворнее и элегантнее.
Пленник негромко застонал, женщина заскулила.
Лайан весело взмахнул шляпой и исчез среди руин. Не далее чем в
двадцати футах от Т'саис он скользнул за древнюю каменную плиту, вернулся
с огнивом и трутом, разжег костер. Из сумки он извлек кусок мяса, поджарил
на костре и с аппетитом съел, облизывая пальцы.
Не было сказано ни слова. Наконец Лайан встал, потянулся и взглянул
на небо. Солнце уходило за темную стену деревьев, поляну уже заполнили
синеватые тени.
- К делу! - воскликнул Лайан. Голос его звучал резко и ясно, как
призыв флейты.
Он снова нырнул в свое укрытие под плитой и принес оттуда четыре
крепких прута. Один из них он положил на бедра мужчины, второй поперек,
через промежность, так что при небольшом усилии мог сжимать бедра и
поясницу. Он испытал свое приспособление и рассмеялся, когда мужчина
закричал от боли. Такое же приспособление он приспособил и на женщине.
Т'саис смотрела в растерянности. Очевидно, молодой человек собирался
причинить своим пленникам боль. Неужели таковы обычаи Земли? Но как она
может их судить, она, не отличающая добра от зла?
- Лайан! Лайан! - воскликнул мужчина. - Пощади мою жену! Она ничего
не знает! Пощади ее и забери все, чем я владею! Я буду тебе служить всю
жизнь!
- Хо! - рассмеялся Лайан, и перо на его шляпе задрожало. - Спасибо,
спасибо за предложение, но Лайану не нужны ни ваш хворост, ни ваша репа.
Лайан любит шелк и золото, любит блеск кинжалов и стоны любви, издаваемые
девушками. Поэтому благодарю тебя - но я ищу брата твоей жены, и когда
твоя жена закричит и завизжит, ты расскажешь мне, где он скрывается.
Для Т'саис сцена начинала приобретать смысл. Двое пленников скрывали
сведения, нужные молодому человеку; поэтому тот будет причинять им боль,
пока они не расскажут все, что ему нужно. Хитро придумано, вряд ли она до
этого додумалась бы сама.
- А теперь, - продолжал Лайан, - я должен вас заверить, что ложь
плохо совмещается с правдой. Видите ли, когда человека подвергают пытке,
он слишком занят, чтобы что-то выдумывать, поэтому и говорит правду. - Он
выхватил из огня головешку, закрепил ее между связанными лодыжками мужчины
и прыгнул к женщине, чтобы начать пытку.
- Я ничего не знаю, Лайан! - завопил мужчина. - Я ничего не знаю,
ничего...
Лайан разочарованно отошел. Женщина потеряла сознание. Лайан снял с
мужчины головешку и раздраженно швырнул ее обратно в костер.
- Что за напасть! - сказал он, но вскоре хорошее настроение вернулось
к нему. - А, ладно, у нас много времени. - И погладил свой заостренный
подбородок. - Может быть, ты и говоришь правду, - рассуждал он вслух. -
Может быть, сведения даст твоя добрая жена? - Он привел женщину в себя
несколькими пощечинами. Пленница тупо смотрела на него, лицо ее было
искажено и почернело от сажи.
- Будьте внимательны! - сказал Лайан. - Я начинаю вторую серию
вопросов. Я рассуждаю, думаю, теоретизирую. Я думаю: если муж не знает,
куда бежал тот, кого я ищу, может, знает жена?
Женщина приоткрыла рот.
- Он мой брат... пожалуйста...
- Ага! Итак, ты знаешь! - торжествующе воскликнул Лайан и прошелся
взад-вперед возле костра. - Ты знаешь! Мы возобновляем испытание. Теперь
будь внимательна. При помощи этого приспособления я превращаю ноги твоего
мужа в желе, а его позвоночник будет торчать сквозь живот - если ты не
заговоришь, конечно!
И он начал.
- Ничего не говори... - выдохнул мужчина и потерял сознание от боли.
Женщина проклинала, вопила, умоляла. И, наконец, не выдержала:
- Я скажу, я все скажу! - закричала она. - Диллар уехал в Эфред!
Лайан ослабил свои усилия.
- Эфред. Так. Значит, он в стране Падающей Стены. - Он поджал губы. -
Возможно, это правда. Но я не верю. Ты должна сказать это еще раз, под
действием извлекателя правды. - Он взял из костра пылающее полено, прижал
к лодыжкам женщины - и снова занялся мужчиной. Женщина молчала.
- Говори, женщина! - тяжело дыша, рявкнул Лайан. - Я весь вспотел от
работы. - Она молчала. Глаза ее, широко раскрытые, стеклянно смотрели в
небо.
- Она умерла! - закричал муж. - Умерла! Моя жена умерла! Лайан, ты
дьявол, ты сама подлость! Проклинаю тебя Тиалом! Крааном! - голос его
дрожал в истерике.
Т'саис была обеспокоена. Женщина умерла. Разве убийство не злое дело?
Так сказал Панделум. Если женщина хорошая, как говорит этот бородатый
человек, значит Лайан - зло. Конечно, все существа из плоти изначально
грязны. Но все же отнимать жизнь у живого - большое зло.
Не зная страха, она вышла из укрытия и подошла к костру. Лайан поднял
голову и вскочил. Но увидел всего лишь незнакомую девушку поразительной
красоты. Он принялся весело напевать и приплясывать.
- Добро пожаловать! Добро пожаловать! - Он с отвращением взглянул на
лежащие на земле тела. - Как неприятно. Не будем обращать на них внимания.
- Он одернул плащ, нежно поглядывая на Т'саис блестящими карими глазами, и
с напыщенным видом, как петух, направился к ней.
- Ты прекрасна, моя дорогая... а я... я настоящий мужчина - ты
увидишь.
Т'саис положила руку на рукоять меча, и тот сам по себе выскочил из
ножен. Лайан отшатнулся, встревоженный видом лезвия и блеском глаз
девушки.
- Что это значит? Ну, ну, - раздраженно сказал он. - Убери свою
сталь. Она слишком остра. Я добрый человек, но не выношу угроз.
Т'саис стояла над распростертыми телами. Мужчина лихорадочно ощупывал
ее взглядом. Женщина продолжала мертво смотреть в темное небо.
Лайан прыгнул вперед, пытаясь схватить девушку, пока та отвлеклась.
Меч сам собой метнулся вперед, пронзив в полете проворное тело.
Лайан-Странник опустился на колени, кашляя кровью. Т'саис вытащила
меч, вытерла о его зеленый плащ и с трудом убрала в ножны. Мечу хотелось
бить, пронзать, убивать.
Лайан лежал без сознания. Т'саис, испытывая тошноту, отвернулась.
Послышался слабый голос:
- Развяжи меня...
Т'саис подумала, потом разрезала путы. Мужчина захромал к своей жене,
погладил ее, развязал веревки, позвал ее. Ответа не было. Он в безумии
выпрямился и завыл в ночь. Подняв обвисшее тело на руки, он побежал в
темноту, хромая, падая, выкрикивая проклятия.
Т'саис вздрогнула, перевела взгляд с лежавшего Лайана на темный лес.
Медленно, много раз оглядываясь, она покинула руины. Истекающее кровью
тело Лайана осталось возле угасающего костра.
Блеск костра погас, затерялся в темноте. Т'саис ощупью пробиралась
между деревьями. В Эмбелионе никогда не бывает ночи, только светящиеся
сумерки. Т'саис продолжала идти по лесу, подавленная, угнетенная и не
подозревающая о существах, которых может встретить, - о деодандах,
пелгрейнах, рыщущих эрбах и демонах, о гидах, которые выпрыгивают из почвы
и впиваются в жертву.
Т'саис, невредимая, продолжала идти и вскоре вышла на опушку леса.
Местность поднималась, деревья становились тоньше, и Т'саис наконец
оказалась на безграничном темном пространстве. Это была пустошь Модавна
Мур - древний тракт, на котором отпечатались следы множества ног и
пролитой крови. Во время знаменитой бойни Голикан-Завоеватель согнал сюда
население двух больших городов: Г'Васана и Баутику, сжал людей в круг в
три мили шириной и постепенно со всех сторон теснил все больше, все
больше, своей дьявольской кавалерией испугал людей, заставил их со всех
сторон стремиться к центру, пока не получилось огромное колеблющееся
возвышение в полтысячи футов вышиной, пирамида кричащей плоти. Говорят,
Голикан десять минут наслаждался зрелищем этого памятника, потом
повернулся и направился в Лайденур, землю, из которой явился.
Призраки древнего населения давно растворились и побледнели, и
Модавна Мур казался менее зловещим, чем лес. Как уродливые кляксы, повсюду
были разбросаны кусты. Линия скалистых утесов резко вырисовывалась на
горизонте на фоне вечерней зари. Т'саис шла вперед, радуясь открытому небу
над головой. Через несколько минут она набрела на древнюю дорогу из
каменных плит, растрескавшихся и разбитых, ограниченную канавой, в которой
росли светящиеся цветы в форме звезд. С болот подул ветер и освежил ее
разгоряченное лицо. Она осторожно двигалась по дороге. Никакого убежища не
было видно, а ветер становился все холоднее.
Топот бегущих ног, несколько неясных фигур - и Т'саис забилась в
чьих-то крепких руках. Она пыталась выхватить меч, но руки ее были зажаты.
Кто-то высек огонь, зажег факел, чтобы осмотреть добычу. Т'саис
увидела трех бородатых, покрытых шрамами, разбойников с болот. На них были
серые одежды, все в болотной грязи.
- Да ведь это девушка! - насмешливо воскликнул один из них.
- Сейчас поищу у нее серебро, - сказал другой, и его руки бесстыдно
зашарили по телу Т'саис. Он нащупал мешочек с драгоценностями и поднес их
на ладони к огню. - Смотрите! Королевское богатство!
- Или колдовское! - возразил третий. В неожиданном страхе разбойники
ослабили хватку. Но девушка по-прежнему не могла дотянуться до меча.
- Кто ты, женщина в ночи? - спросил один из них с некоторым
уважением. - Ты ведьма? Не зря ведь у тебя такие драгоценности и ты одна
ночью едешь по Модавна Муру.
У Т'саис не было ни хитрости, ни опыта, чтобы красиво солгать.
- Я не ведьма! Отпустите меня, вонючие животные!
- Не ведьма? Тогда что же ты за женщина? Откуда ты?
- Я Т'саис из Эмбелиона! - гневно воскликнула она. - Меня создал
Панделум, и я ищу на Земле любви и красоты. Уберите руки, мне нужно идти
дальше!
Первый бродяга захохотал:
- Хо! Хо! Ищешь любви и красоты? Ну, кое-что ты уже нашла, девушка, -
конечно, мы не красавцы: Тагман покрыт коростой, у Лазарда не хватает
зубов и ушей, но у нас скопилось много неистраченной любви, верно, парни?
Мы дадим тебе столько любви, сколько захочешь! Эй, парни!
И они потащили кричащую Т'саис по болоту к каменной хижине.
Когда вошли, один разжег огонь, остальные двое тем временем отобрали
у Т'саис меч и швырнули его в угол. Большим железным ключом заперли дверь
и освободили Т'саис. Она прыгнула к своему оружию, но грубый толчок
отправил ее на грязный пол.
- Успокойся, кошка! - выдохнул Тагман. - Ты будешь довольна, - и они
возобновили свои насмешки. - Конечно, мы не красавцы, но дадим тебе
столько любви, сколько захочешь.
Т'саис скорчилась в углу.
- Я не знаю, что такое любовь, - сказала она. - Но я не хочу вашей!
- Как можно? - насмехались они. - Неужели ты девственница?.. - Т'саис
с горящими глазами слушала, как они расписывают свое грязное представление
о любви.
Т'саис выскочила из своего угла в ярости, пинаясь, кусаясь, колотя
кулаками болотных людей, и когда ее, полумертвую, избитую, в синяках и
царапинах, снова швырнули в угол, мужчины вытащили большую фляжку с медом,
чтобы подкрепиться перед удовольствием.
Потом они бросили жребий, кому первому доставить удовольствие
девушке. Жребий был брошен, и началась ссора: проигравшие утверждали, что
выигравший мошенничал. Раздались гневные выкрики, и под взглядами Т'саис,
находившейся в таком ужасе, какого не выдержать обыкновенному мозгу,
бродяги начали драться, как лоси в период гона. Т'саис подползла к своему
мечу и, как только дотронулась до него, тот прыгнул в воздух, как птица и
бросился в бой, таща за собой Т'саис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
открытыми глазами смотрела она на то, что осталось от лица, - жестокие
глаза, насмешливый рот, отбитый нос. Т'саис содрогнулась. Здесь ей искать
нечего; она повернулась, собираясь уходить.
Смех, высокий, радостный, послышался на поляне. Т'саис, помня
предупреждение Панделума, ждала в укрытии. Какое-то движение среди
деревьев; в солнечном свете показались мужчина и женщина; потом - весело
посвистывающий молодой человек. В руке он держал меч, которым время от
времени подталкивал первых двоих. Т'саис разглядела, что эти двое были
связаны.
Трое остановились перед руинами, невдалеке от Т'саис, и та могла
рассмотреть их. Связанный мужчина с худым лицом, неровной рыжей бородой и
мечущимся взглядом; в глазах его виднелось отчаяние. Женщина была полная,
невысокого роста. Пленившим их был Лайан-Странник. Его каштановые волосы
были разбросаны, черты лица подвижны и приятны. Красивые карие глаза
изучали местность. На нем были красные кожаные башмаки с загнутыми вверх
острыми носками, красно-зеленый костюм, такой же плащ и остроконечная
шляпа с багровым пером.
Т'саис смотрела, не понимая, что происходит. Все трое были ей
одинаково отвратительны, казались грязными снаружи и изнутри. Лайан, может
быть, чуть менее подл и низок - он все-таки проворнее и элегантнее.
Пленник негромко застонал, женщина заскулила.
Лайан весело взмахнул шляпой и исчез среди руин. Не далее чем в
двадцати футах от Т'саис он скользнул за древнюю каменную плиту, вернулся
с огнивом и трутом, разжег костер. Из сумки он извлек кусок мяса, поджарил
на костре и с аппетитом съел, облизывая пальцы.
Не было сказано ни слова. Наконец Лайан встал, потянулся и взглянул
на небо. Солнце уходило за темную стену деревьев, поляну уже заполнили
синеватые тени.
- К делу! - воскликнул Лайан. Голос его звучал резко и ясно, как
призыв флейты.
Он снова нырнул в свое укрытие под плитой и принес оттуда четыре
крепких прута. Один из них он положил на бедра мужчины, второй поперек,
через промежность, так что при небольшом усилии мог сжимать бедра и
поясницу. Он испытал свое приспособление и рассмеялся, когда мужчина
закричал от боли. Такое же приспособление он приспособил и на женщине.
Т'саис смотрела в растерянности. Очевидно, молодой человек собирался
причинить своим пленникам боль. Неужели таковы обычаи Земли? Но как она
может их судить, она, не отличающая добра от зла?
- Лайан! Лайан! - воскликнул мужчина. - Пощади мою жену! Она ничего
не знает! Пощади ее и забери все, чем я владею! Я буду тебе служить всю
жизнь!
- Хо! - рассмеялся Лайан, и перо на его шляпе задрожало. - Спасибо,
спасибо за предложение, но Лайану не нужны ни ваш хворост, ни ваша репа.
Лайан любит шелк и золото, любит блеск кинжалов и стоны любви, издаваемые
девушками. Поэтому благодарю тебя - но я ищу брата твоей жены, и когда
твоя жена закричит и завизжит, ты расскажешь мне, где он скрывается.
Для Т'саис сцена начинала приобретать смысл. Двое пленников скрывали
сведения, нужные молодому человеку; поэтому тот будет причинять им боль,
пока они не расскажут все, что ему нужно. Хитро придумано, вряд ли она до
этого додумалась бы сама.
- А теперь, - продолжал Лайан, - я должен вас заверить, что ложь
плохо совмещается с правдой. Видите ли, когда человека подвергают пытке,
он слишком занят, чтобы что-то выдумывать, поэтому и говорит правду. - Он
выхватил из огня головешку, закрепил ее между связанными лодыжками мужчины
и прыгнул к женщине, чтобы начать пытку.
- Я ничего не знаю, Лайан! - завопил мужчина. - Я ничего не знаю,
ничего...
Лайан разочарованно отошел. Женщина потеряла сознание. Лайан снял с
мужчины головешку и раздраженно швырнул ее обратно в костер.
- Что за напасть! - сказал он, но вскоре хорошее настроение вернулось
к нему. - А, ладно, у нас много времени. - И погладил свой заостренный
подбородок. - Может быть, ты и говоришь правду, - рассуждал он вслух. -
Может быть, сведения даст твоя добрая жена? - Он привел женщину в себя
несколькими пощечинами. Пленница тупо смотрела на него, лицо ее было
искажено и почернело от сажи.
- Будьте внимательны! - сказал Лайан. - Я начинаю вторую серию
вопросов. Я рассуждаю, думаю, теоретизирую. Я думаю: если муж не знает,
куда бежал тот, кого я ищу, может, знает жена?
Женщина приоткрыла рот.
- Он мой брат... пожалуйста...
- Ага! Итак, ты знаешь! - торжествующе воскликнул Лайан и прошелся
взад-вперед возле костра. - Ты знаешь! Мы возобновляем испытание. Теперь
будь внимательна. При помощи этого приспособления я превращаю ноги твоего
мужа в желе, а его позвоночник будет торчать сквозь живот - если ты не
заговоришь, конечно!
И он начал.
- Ничего не говори... - выдохнул мужчина и потерял сознание от боли.
Женщина проклинала, вопила, умоляла. И, наконец, не выдержала:
- Я скажу, я все скажу! - закричала она. - Диллар уехал в Эфред!
Лайан ослабил свои усилия.
- Эфред. Так. Значит, он в стране Падающей Стены. - Он поджал губы. -
Возможно, это правда. Но я не верю. Ты должна сказать это еще раз, под
действием извлекателя правды. - Он взял из костра пылающее полено, прижал
к лодыжкам женщины - и снова занялся мужчиной. Женщина молчала.
- Говори, женщина! - тяжело дыша, рявкнул Лайан. - Я весь вспотел от
работы. - Она молчала. Глаза ее, широко раскрытые, стеклянно смотрели в
небо.
- Она умерла! - закричал муж. - Умерла! Моя жена умерла! Лайан, ты
дьявол, ты сама подлость! Проклинаю тебя Тиалом! Крааном! - голос его
дрожал в истерике.
Т'саис была обеспокоена. Женщина умерла. Разве убийство не злое дело?
Так сказал Панделум. Если женщина хорошая, как говорит этот бородатый
человек, значит Лайан - зло. Конечно, все существа из плоти изначально
грязны. Но все же отнимать жизнь у живого - большое зло.
Не зная страха, она вышла из укрытия и подошла к костру. Лайан поднял
голову и вскочил. Но увидел всего лишь незнакомую девушку поразительной
красоты. Он принялся весело напевать и приплясывать.
- Добро пожаловать! Добро пожаловать! - Он с отвращением взглянул на
лежащие на земле тела. - Как неприятно. Не будем обращать на них внимания.
- Он одернул плащ, нежно поглядывая на Т'саис блестящими карими глазами, и
с напыщенным видом, как петух, направился к ней.
- Ты прекрасна, моя дорогая... а я... я настоящий мужчина - ты
увидишь.
Т'саис положила руку на рукоять меча, и тот сам по себе выскочил из
ножен. Лайан отшатнулся, встревоженный видом лезвия и блеском глаз
девушки.
- Что это значит? Ну, ну, - раздраженно сказал он. - Убери свою
сталь. Она слишком остра. Я добрый человек, но не выношу угроз.
Т'саис стояла над распростертыми телами. Мужчина лихорадочно ощупывал
ее взглядом. Женщина продолжала мертво смотреть в темное небо.
Лайан прыгнул вперед, пытаясь схватить девушку, пока та отвлеклась.
Меч сам собой метнулся вперед, пронзив в полете проворное тело.
Лайан-Странник опустился на колени, кашляя кровью. Т'саис вытащила
меч, вытерла о его зеленый плащ и с трудом убрала в ножны. Мечу хотелось
бить, пронзать, убивать.
Лайан лежал без сознания. Т'саис, испытывая тошноту, отвернулась.
Послышался слабый голос:
- Развяжи меня...
Т'саис подумала, потом разрезала путы. Мужчина захромал к своей жене,
погладил ее, развязал веревки, позвал ее. Ответа не было. Он в безумии
выпрямился и завыл в ночь. Подняв обвисшее тело на руки, он побежал в
темноту, хромая, падая, выкрикивая проклятия.
Т'саис вздрогнула, перевела взгляд с лежавшего Лайана на темный лес.
Медленно, много раз оглядываясь, она покинула руины. Истекающее кровью
тело Лайана осталось возле угасающего костра.
Блеск костра погас, затерялся в темноте. Т'саис ощупью пробиралась
между деревьями. В Эмбелионе никогда не бывает ночи, только светящиеся
сумерки. Т'саис продолжала идти по лесу, подавленная, угнетенная и не
подозревающая о существах, которых может встретить, - о деодандах,
пелгрейнах, рыщущих эрбах и демонах, о гидах, которые выпрыгивают из почвы
и впиваются в жертву.
Т'саис, невредимая, продолжала идти и вскоре вышла на опушку леса.
Местность поднималась, деревья становились тоньше, и Т'саис наконец
оказалась на безграничном темном пространстве. Это была пустошь Модавна
Мур - древний тракт, на котором отпечатались следы множества ног и
пролитой крови. Во время знаменитой бойни Голикан-Завоеватель согнал сюда
население двух больших городов: Г'Васана и Баутику, сжал людей в круг в
три мили шириной и постепенно со всех сторон теснил все больше, все
больше, своей дьявольской кавалерией испугал людей, заставил их со всех
сторон стремиться к центру, пока не получилось огромное колеблющееся
возвышение в полтысячи футов вышиной, пирамида кричащей плоти. Говорят,
Голикан десять минут наслаждался зрелищем этого памятника, потом
повернулся и направился в Лайденур, землю, из которой явился.
Призраки древнего населения давно растворились и побледнели, и
Модавна Мур казался менее зловещим, чем лес. Как уродливые кляксы, повсюду
были разбросаны кусты. Линия скалистых утесов резко вырисовывалась на
горизонте на фоне вечерней зари. Т'саис шла вперед, радуясь открытому небу
над головой. Через несколько минут она набрела на древнюю дорогу из
каменных плит, растрескавшихся и разбитых, ограниченную канавой, в которой
росли светящиеся цветы в форме звезд. С болот подул ветер и освежил ее
разгоряченное лицо. Она осторожно двигалась по дороге. Никакого убежища не
было видно, а ветер становился все холоднее.
Топот бегущих ног, несколько неясных фигур - и Т'саис забилась в
чьих-то крепких руках. Она пыталась выхватить меч, но руки ее были зажаты.
Кто-то высек огонь, зажег факел, чтобы осмотреть добычу. Т'саис
увидела трех бородатых, покрытых шрамами, разбойников с болот. На них были
серые одежды, все в болотной грязи.
- Да ведь это девушка! - насмешливо воскликнул один из них.
- Сейчас поищу у нее серебро, - сказал другой, и его руки бесстыдно
зашарили по телу Т'саис. Он нащупал мешочек с драгоценностями и поднес их
на ладони к огню. - Смотрите! Королевское богатство!
- Или колдовское! - возразил третий. В неожиданном страхе разбойники
ослабили хватку. Но девушка по-прежнему не могла дотянуться до меча.
- Кто ты, женщина в ночи? - спросил один из них с некоторым
уважением. - Ты ведьма? Не зря ведь у тебя такие драгоценности и ты одна
ночью едешь по Модавна Муру.
У Т'саис не было ни хитрости, ни опыта, чтобы красиво солгать.
- Я не ведьма! Отпустите меня, вонючие животные!
- Не ведьма? Тогда что же ты за женщина? Откуда ты?
- Я Т'саис из Эмбелиона! - гневно воскликнула она. - Меня создал
Панделум, и я ищу на Земле любви и красоты. Уберите руки, мне нужно идти
дальше!
Первый бродяга захохотал:
- Хо! Хо! Ищешь любви и красоты? Ну, кое-что ты уже нашла, девушка, -
конечно, мы не красавцы: Тагман покрыт коростой, у Лазарда не хватает
зубов и ушей, но у нас скопилось много неистраченной любви, верно, парни?
Мы дадим тебе столько любви, сколько захочешь! Эй, парни!
И они потащили кричащую Т'саис по болоту к каменной хижине.
Когда вошли, один разжег огонь, остальные двое тем временем отобрали
у Т'саис меч и швырнули его в угол. Большим железным ключом заперли дверь
и освободили Т'саис. Она прыгнула к своему оружию, но грубый толчок
отправил ее на грязный пол.
- Успокойся, кошка! - выдохнул Тагман. - Ты будешь довольна, - и они
возобновили свои насмешки. - Конечно, мы не красавцы, но дадим тебе
столько любви, сколько захочешь.
Т'саис скорчилась в углу.
- Я не знаю, что такое любовь, - сказала она. - Но я не хочу вашей!
- Как можно? - насмехались они. - Неужели ты девственница?.. - Т'саис
с горящими глазами слушала, как они расписывают свое грязное представление
о любви.
Т'саис выскочила из своего угла в ярости, пинаясь, кусаясь, колотя
кулаками болотных людей, и когда ее, полумертвую, избитую, в синяках и
царапинах, снова швырнули в угол, мужчины вытащили большую фляжку с медом,
чтобы подкрепиться перед удовольствием.
Потом они бросили жребий, кому первому доставить удовольствие
девушке. Жребий был брошен, и началась ссора: проигравшие утверждали, что
выигравший мошенничал. Раздались гневные выкрики, и под взглядами Т'саис,
находившейся в таком ужасе, какого не выдержать обыкновенному мозгу,
бродяги начали драться, как лоси в период гона. Т'саис подползла к своему
мечу и, как только дотронулась до него, тот прыгнул в воздух, как птица и
бросился в бой, таща за собой Т'саис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22