Светло-кремовая
кожа, тронутая золотом; волосы - еще более чистое, влажное золото. Глаза
похожи на глаза самого Лайана - большие, золотые, широко расставленные и
слегка раскосые.
Лайан остановился на берегу. Ведьма испуганно вздрогнула, ее спелый
рот полураскрылся.
- Смотри, золотая ведьма, здесь Лайан. Он пришел на Тамбер, чтобы
приветствовать тебя; он предлагает тебе свою дружбу, свою любовь...
Лит наклонилась, зачерпнула пригоршню грязи и бросила ему в лицо.
Выкрикивая яростные проклятия, Лайан вытер глаза, но дверь ее дома
уже была закрыта.
Лайан пошел к двери и постучал кулаком.
- Открой и покажи свое ведьмино лицо, иначе я сожгу твой дом.
Дверь открылась, девушка выглянула с улыбкой.
- Что еще?
Лайан вошел в дом и бросился к ней, но двадцать острых лезвий
взметнулись в воздухе, двадцать стрел уперлись в его грудь. Он
остановился, с поднятыми бровями, с дергающимся ртом.
- Назад, сталь, - сказала Лит, и лезвия исчезли. - Я легко могла бы
отобрать у тебя жизнь. Если бы захотела.
Лайан нахмурился и как бы в раздумье потер подбородок.
- Понимаешь, - сказал он серьезно, - как ты безрассудна. Лайана
боятся те, кого боится сам страх, и любят те, кого любит любовь. А ты, -
он осмотрел ее золотое тело, - ты спела, как сладкий фрукт. Ты
нетерпелива, ты сверкаешь и дрожишь от любви. Ты нравишься Лайану, и он
даст тебе много тепла.
- Нет, нет, - с легкой улыбкой ответила Лит. - Ты слишком торопишься.
Лайан удивленно взглянул на нее.
- Неужели?
- Я Лит, - сказала она. - Ты видишь, какова я. Я волную, я бурлю, я
тревожу. Но я смогу полюбить только того, кто окажет мне услугу. Он должен
быть храбрым, быстрым и хитроумным.
- Так это обо мне, - сказал Лайан и пожевал губу. - Послушай,
давай...
Она попятилась.
- Нет, нет! Ты забыл. Ты не послужил мне, не заслужил мою любовь!
- Вздор! - бушевал Лайан. - Посмотри на меня. Заметь мою совершенную
грацию, красоту моей фигуры и лица, мои большие глаза, золотые, как и у
тебя, мою замечательную красоту и силу... Это ты должна мне служить. Так
оно и будет. - Он опустился на низкий диван. - Женщина, дай мне вина.
Она покачала головой.
- В моем маленьком шалаше меня нельзя заставить. Может быть, снаружи,
на лугу Тамбер - но не здесь, среди двадцати моих стальных лезвий,
отвечающих на мой призыв. Здесь ты должен повиноваться мне... Поэтому
выбирай. Либо вставай и уходи, чтобы никогда не возвращаться, либо
согласись выполнить одно мое маленькое поручение. Тогда получишь меня и
весь мой пыл.
Лайан сидел прямо и неподвижно. Странное существо, эта золотая
ведьма. Но заслуживает некоторых усилий, и он заставит ее заплатить за
дерзость.
- Хорошо, - сказал он вежливо. - Чего ты хочешь? Драгоценностей? Я
удушу тебя жемчугами, ослеплю бриллиантами. У меня есть два изумруда
размером в твой кулак, это зеленые океаны, взгляд тонет в них и остается
внутри навсегда, блуждая меж вертикальных зеленых призм...
- Нет, не драгоценности...
- Значит, враг. Так просто. Лайан убьет ради тебя хоть десять
человек. Два шага вперед, удар, и все. - Он сделал выпад. - И душа,
стеная, летит вверх, как пузырек в кувшине меда.
- Нет. Мне не нужны убийства.
Он, нахмурившись, снова сел.
- Что же тогда?
Ведьма отошла к задней стене и потянула уголок занавески. Та
отодвинулась, открыв золотой ковер, на котором была изображена
ограниченная двумя крутыми горами широкая долина, по которой мимо тихой
деревни в рощу протекала спокойная река. Река золотая, золотые горы,
золотые деревья - золото разнообразных оттенков, богатое, вычурное. Все
это создает впечатление многоцветного ландшафта. Но ковер был грубо
разрезан пополам.
Лайан был очарован.
- Великолепно, великолепно...
Лит сказала:
- Здесь изображена волшебная долина Аривенты. Вторая половина ковра у
меня украдена, и ее возвращение - та услуга, которой я у тебя прошу.
- Где же вторая половина? - спросил Лайан. - И кто этот презренный
трус?
Теперь она внимательно смотрела на него.
- Ты когда-нибудь слышал о Чане? О Чане Неминуемом?
Лайан задумался.
- Нет.
- Он и украл половину моего ковра. Повесил в мраморном зале, который
находится среди руин севернее Кайна.
- Ха! - пробормотал Лайан.
- Зал расположен возле Дворца Шепотов и обозначен наклонной колонной
с черным медальоном с изображением феникса и двуглавой ящерицы.
- Иду, - сказал Лайан. Он встал. - Один день до Кайна, один на то,
чтобы украсть, еще один на возвращение. Три дня.
Лит проводила его до двери.
- Берегись Чана Неминуемого, - прошептала она.
И Лайан, насвистывая, отправился в путь. Красное перо развевалось на
его шляпе. Лит смотрела вслед, потом повернулась и приблизилась к ковру.
- Золотая Аривента, - прошептала она, - мое сердце плачет и болит от
стремления к тебе.
Река Дерна стремительнее и уже, чем Скаум, ее родной брат на юге. И
там, где Скаум течет по широкой долине, пурпурной от цветов, усеянной
белыми и серыми пятнами разрушенных замков, Дерна прорубает узкий каньон,
над которым нависают лесистые утесы.
Древняя каменная дорога когда-то проходила по берегу Дерны, но теперь
ее поверхность была усеяна большими трещинами, так что Лайан,
направлявшийся в Кайн, вынужден был часто покидать дорогу и идти в обход
через заросли колючих кустарников и трубчатой травы, шелестевшей на ветру.
Красное солнце, двигающееся по небу неторопливо, как старик ковыляет
к смертному одру, висело низко над горизонтом, когда Лайан, взобравшись на
Рубец Порфириона, взглянул сверху на белостенный Кайн и голубой залив
Санреаль за ним.
Прямо под ним находилась торговая площадь, путаница лавок, где
продавались фрукты, куски бледного мяса, моллюски с илистых берегов,
тусклые флаконы вина. Спокойные жители Кайна двигались среди лавок,
покупая продукты и унося их в свои каменные жилища.
За торговой площадью, как сломанные зубы, возвышались ряды
обрушившихся колонн - подпорки арены, которую двести лет назад построил
над землей безумный король Шин, еще дальше - в роще лавровых деревьев -
виднелся блестящий купол дворца, откуда Кандайв Золотой правил Кайном и
всей той частью Асколайса, которая видна с Рубца Порфириона.
Дерна, теперь уже не поток чистой воды, растекалась в паутину каналов
и подземных труб и в конце концов сквозь гниющие гавани просачивалась в
залив Санреаль.
"Постель на ночь, - подумал Лайан, - а утром - за дело."
Он прыжками спустился по зигзагообразным ступеням и оказался на
торговой площади. Сейчас он был серьезным и сосредоточенным.
Лайан-Странник хорошо известен в Кайне, и многие здесь хотели бы причинить
ему вред.
Он осторожно прошел в тени Паннонской стены по узкой мощеной улице,
между старыми деревянными домами, густо-коричневыми в свете заходящего
солнца, и ступил на маленькую площадь, на которую выходил высокий каменный
фасад "Гостиницы Волшебников".
Хозяин гостиницы, маленький толстый человечек, с печальными глазами,
с маленьким толстым носом, похожим по форме на его тело, выгребал угли из
очага. Он выпрямился и заторопился за прилавок своей маленькой прихожей.
Лайан сказал:
- Хорошо проветренная комната и ужин: грибы, вино, устрицы.
Хозяин поклонился.
- Слушаюсь, сэр... а чем вы будете платить?
Лайан швырнул ему кожаный мешочек, отобранный только сегодня утром у
покойника. Почувствовав аромат, хозяин от удовольствия зажмурился.
- Почки с кустов списа, привезенные из далекой земли, - сказал Лайан.
- Великолепно, великолепно... Ваша комната, сэр, и ваш ужин -
немедленно.
Пока Лайан ел, появились остальные постояльцы гостиницы. Они сели с
вином у огня, и начался общий разговор, который в основном касался магии
прошлого и когда-то живших великих волшебников.
- ...Великий Фандаал знал забытую теперь науку, - сказал старик с
выкрашенными оранжевой краской волосами. - Он привязывал к ногам ласточек
белые и черные струны и посылал их в разные стороны. И там, где они
свивали свою магическую ткань, вырастали большие деревья, усеянные
цветами, фруктами, орехами или пузырями с редкими напитками. Говорят, так
он создал Великий Лес на берегах озера Санры.
- Ха, - сказал угрюмый человек в коричневой с черным одежде, - такое
и я могу. - Он извлек несколько струн, согнул их, связал, произнес
негромкое слово, и струны превратились в языки красного и желтого пламени,
которое плясало, сворачивалось, металось взад и вперед по столу, пока
мрачный человек не погасил его жестом.
- А я могу вот что, - сказал человек в черном капюшоне с серебряными
кругами. Он достал маленький поднос, положил его на стол и бросил на него
горсть пепла из очага. Потом достал свисток и извлек из него ясный звук.
Над подносом взлетели сверкающие мотыльки, блестя красным, синим, голубым,
желтым. Они взлетели на фут и взорвались яркими цветами - каждый образовал
звезду. Взрывы сопровождались звуками - самыми ясными, чистыми звуками в
мире. Мотыльков стало меньше, волшебник выдул другую ноту, и взвились в
сверкании мотыльки. Еще раз - и еще один рой мотыльков. Наконец он убрал
свисток, вытер поднос, убрал его под плащ и снова замолк.
В состязание вступили другие колдуны, и воздух над столом заполнился
видениями, задрожал от заклинаний. Один показал девять цветков невыразимой
красоты, другой образовал на лбу хозяина рот, который, к большому
неудовольствию маленького толстяка, начал поносить толпу, да еще его же
голосом. Еще один показал зеленую бутылку, в которой гримасничал чертенок;
еще один - шар из чистого хрусталя, который по команде волшебника катался
взад и вперед; владелец утверждал, что это - серьга знаменитого мастера
Санкаферрина.
Лайан внимательно следил за всем этим, сожалея, что мир полон
жестокосердых людей, но волшебник с хрустальным шаром остался равнодушным,
и даже когда Лайан вытащил двенадцать пакетов с редкими пряностями,
отказался расстаться со своей игрушкой.
Лайан упрашивал:
- Я хочу только доставить удовольствие ведьме Лит.
- Доставь ей удовольствие пряностями.
Лайан негодующе сказал:
- Действительно, у нее только одно желание - кусок ковра, который я
должен украсть у Чана Неминуемого.
И переводил взгляд от одного к другому внезапно замолкшему гостю.
- Что за неожиданная трезвость? Эй, хозяин, еще вина!
Владелец серьги сказал:
- Даже если бы пол по колено был покрыт вином, лучшим красным вином
Танвилката, свинцовая печать этого имени все равно висела бы в воздухе.
- Ха! - рассмеялся Лайан, - пусть только вкус этого вина коснется
твоих губ, и пары его все сотрут из памяти.
- Взгляните на его глаза, - послышался шепот. - Они большие и
золотые.
- И хорошо видят к тому же, - говорил Лайан. - А эти ноги - быстро
бегают... летят, как звездный свет по волнам. А эти руки - быстро ударяют
сталью. А моя магия даст мне убежище вне пределов всякого знания. - Он
глотнул вина из кувшина. - Смотрите. Вот магия древности. - Он надел на
голову бронзовый обруч, прошел сквозь него, внес его в темноту. Когда ему
показалось, что прошло достаточно времени, он вышел из кольца.
Огонь горел, хозяин суетился за стойкой. Вино Лайана стояло на столе.
Но не было ни следа волшебников.
Лайан удивленно осмотрелся.
- А где же мои друзья волшебники?
Хозяин повернул голову:
- Разошлись по своим комнатам. Имя, которое ты произнес, тяжелым
грузом легло на их души.
И Лайан допил свое вино в хмуром молчании.
На следующее утро он покинул гостиницу и по окольной дороге
направился в Старый Город - дикую серую мешанину обрушившихся столбов,
выветренных блоков песчаника, упавших фронтонов с высеченными надписями,
террас, заросших ржавым мхом. Ящерицы, змеи, насекомые ползали по руинам;
больше ничего живого не было видно.
Пробираясь среди развалин, он чуть не споткнулся о труп - тело юноши,
который смотрел в небо пустыми глазницами.
Лайан ощутил чье-то присутствие. Он отпрыгнул, наполовину обнажив
рапиру. На него смотрел согбенный старик. Он заговорил слабым дрожащим
голосом:
- Что тебе нужно в Старом Городе?
Лайан убрал рапиру.
- Я ищу Дворец Шепотов. Может, покажешь?
Старик испустил хриплый звук из глубины горла.
- Еще один? Еще? Когда это кончится?.. - Он указал на труп. - Этот
пришел вчера. Он тоже искал Дворец Шепотов. Хотел обокрасть Чана
Неминуемого. Видишь, каков он теперь? - Старик повернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
кожа, тронутая золотом; волосы - еще более чистое, влажное золото. Глаза
похожи на глаза самого Лайана - большие, золотые, широко расставленные и
слегка раскосые.
Лайан остановился на берегу. Ведьма испуганно вздрогнула, ее спелый
рот полураскрылся.
- Смотри, золотая ведьма, здесь Лайан. Он пришел на Тамбер, чтобы
приветствовать тебя; он предлагает тебе свою дружбу, свою любовь...
Лит наклонилась, зачерпнула пригоршню грязи и бросила ему в лицо.
Выкрикивая яростные проклятия, Лайан вытер глаза, но дверь ее дома
уже была закрыта.
Лайан пошел к двери и постучал кулаком.
- Открой и покажи свое ведьмино лицо, иначе я сожгу твой дом.
Дверь открылась, девушка выглянула с улыбкой.
- Что еще?
Лайан вошел в дом и бросился к ней, но двадцать острых лезвий
взметнулись в воздухе, двадцать стрел уперлись в его грудь. Он
остановился, с поднятыми бровями, с дергающимся ртом.
- Назад, сталь, - сказала Лит, и лезвия исчезли. - Я легко могла бы
отобрать у тебя жизнь. Если бы захотела.
Лайан нахмурился и как бы в раздумье потер подбородок.
- Понимаешь, - сказал он серьезно, - как ты безрассудна. Лайана
боятся те, кого боится сам страх, и любят те, кого любит любовь. А ты, -
он осмотрел ее золотое тело, - ты спела, как сладкий фрукт. Ты
нетерпелива, ты сверкаешь и дрожишь от любви. Ты нравишься Лайану, и он
даст тебе много тепла.
- Нет, нет, - с легкой улыбкой ответила Лит. - Ты слишком торопишься.
Лайан удивленно взглянул на нее.
- Неужели?
- Я Лит, - сказала она. - Ты видишь, какова я. Я волную, я бурлю, я
тревожу. Но я смогу полюбить только того, кто окажет мне услугу. Он должен
быть храбрым, быстрым и хитроумным.
- Так это обо мне, - сказал Лайан и пожевал губу. - Послушай,
давай...
Она попятилась.
- Нет, нет! Ты забыл. Ты не послужил мне, не заслужил мою любовь!
- Вздор! - бушевал Лайан. - Посмотри на меня. Заметь мою совершенную
грацию, красоту моей фигуры и лица, мои большие глаза, золотые, как и у
тебя, мою замечательную красоту и силу... Это ты должна мне служить. Так
оно и будет. - Он опустился на низкий диван. - Женщина, дай мне вина.
Она покачала головой.
- В моем маленьком шалаше меня нельзя заставить. Может быть, снаружи,
на лугу Тамбер - но не здесь, среди двадцати моих стальных лезвий,
отвечающих на мой призыв. Здесь ты должен повиноваться мне... Поэтому
выбирай. Либо вставай и уходи, чтобы никогда не возвращаться, либо
согласись выполнить одно мое маленькое поручение. Тогда получишь меня и
весь мой пыл.
Лайан сидел прямо и неподвижно. Странное существо, эта золотая
ведьма. Но заслуживает некоторых усилий, и он заставит ее заплатить за
дерзость.
- Хорошо, - сказал он вежливо. - Чего ты хочешь? Драгоценностей? Я
удушу тебя жемчугами, ослеплю бриллиантами. У меня есть два изумруда
размером в твой кулак, это зеленые океаны, взгляд тонет в них и остается
внутри навсегда, блуждая меж вертикальных зеленых призм...
- Нет, не драгоценности...
- Значит, враг. Так просто. Лайан убьет ради тебя хоть десять
человек. Два шага вперед, удар, и все. - Он сделал выпад. - И душа,
стеная, летит вверх, как пузырек в кувшине меда.
- Нет. Мне не нужны убийства.
Он, нахмурившись, снова сел.
- Что же тогда?
Ведьма отошла к задней стене и потянула уголок занавески. Та
отодвинулась, открыв золотой ковер, на котором была изображена
ограниченная двумя крутыми горами широкая долина, по которой мимо тихой
деревни в рощу протекала спокойная река. Река золотая, золотые горы,
золотые деревья - золото разнообразных оттенков, богатое, вычурное. Все
это создает впечатление многоцветного ландшафта. Но ковер был грубо
разрезан пополам.
Лайан был очарован.
- Великолепно, великолепно...
Лит сказала:
- Здесь изображена волшебная долина Аривенты. Вторая половина ковра у
меня украдена, и ее возвращение - та услуга, которой я у тебя прошу.
- Где же вторая половина? - спросил Лайан. - И кто этот презренный
трус?
Теперь она внимательно смотрела на него.
- Ты когда-нибудь слышал о Чане? О Чане Неминуемом?
Лайан задумался.
- Нет.
- Он и украл половину моего ковра. Повесил в мраморном зале, который
находится среди руин севернее Кайна.
- Ха! - пробормотал Лайан.
- Зал расположен возле Дворца Шепотов и обозначен наклонной колонной
с черным медальоном с изображением феникса и двуглавой ящерицы.
- Иду, - сказал Лайан. Он встал. - Один день до Кайна, один на то,
чтобы украсть, еще один на возвращение. Три дня.
Лит проводила его до двери.
- Берегись Чана Неминуемого, - прошептала она.
И Лайан, насвистывая, отправился в путь. Красное перо развевалось на
его шляпе. Лит смотрела вслед, потом повернулась и приблизилась к ковру.
- Золотая Аривента, - прошептала она, - мое сердце плачет и болит от
стремления к тебе.
Река Дерна стремительнее и уже, чем Скаум, ее родной брат на юге. И
там, где Скаум течет по широкой долине, пурпурной от цветов, усеянной
белыми и серыми пятнами разрушенных замков, Дерна прорубает узкий каньон,
над которым нависают лесистые утесы.
Древняя каменная дорога когда-то проходила по берегу Дерны, но теперь
ее поверхность была усеяна большими трещинами, так что Лайан,
направлявшийся в Кайн, вынужден был часто покидать дорогу и идти в обход
через заросли колючих кустарников и трубчатой травы, шелестевшей на ветру.
Красное солнце, двигающееся по небу неторопливо, как старик ковыляет
к смертному одру, висело низко над горизонтом, когда Лайан, взобравшись на
Рубец Порфириона, взглянул сверху на белостенный Кайн и голубой залив
Санреаль за ним.
Прямо под ним находилась торговая площадь, путаница лавок, где
продавались фрукты, куски бледного мяса, моллюски с илистых берегов,
тусклые флаконы вина. Спокойные жители Кайна двигались среди лавок,
покупая продукты и унося их в свои каменные жилища.
За торговой площадью, как сломанные зубы, возвышались ряды
обрушившихся колонн - подпорки арены, которую двести лет назад построил
над землей безумный король Шин, еще дальше - в роще лавровых деревьев -
виднелся блестящий купол дворца, откуда Кандайв Золотой правил Кайном и
всей той частью Асколайса, которая видна с Рубца Порфириона.
Дерна, теперь уже не поток чистой воды, растекалась в паутину каналов
и подземных труб и в конце концов сквозь гниющие гавани просачивалась в
залив Санреаль.
"Постель на ночь, - подумал Лайан, - а утром - за дело."
Он прыжками спустился по зигзагообразным ступеням и оказался на
торговой площади. Сейчас он был серьезным и сосредоточенным.
Лайан-Странник хорошо известен в Кайне, и многие здесь хотели бы причинить
ему вред.
Он осторожно прошел в тени Паннонской стены по узкой мощеной улице,
между старыми деревянными домами, густо-коричневыми в свете заходящего
солнца, и ступил на маленькую площадь, на которую выходил высокий каменный
фасад "Гостиницы Волшебников".
Хозяин гостиницы, маленький толстый человечек, с печальными глазами,
с маленьким толстым носом, похожим по форме на его тело, выгребал угли из
очага. Он выпрямился и заторопился за прилавок своей маленькой прихожей.
Лайан сказал:
- Хорошо проветренная комната и ужин: грибы, вино, устрицы.
Хозяин поклонился.
- Слушаюсь, сэр... а чем вы будете платить?
Лайан швырнул ему кожаный мешочек, отобранный только сегодня утром у
покойника. Почувствовав аромат, хозяин от удовольствия зажмурился.
- Почки с кустов списа, привезенные из далекой земли, - сказал Лайан.
- Великолепно, великолепно... Ваша комната, сэр, и ваш ужин -
немедленно.
Пока Лайан ел, появились остальные постояльцы гостиницы. Они сели с
вином у огня, и начался общий разговор, который в основном касался магии
прошлого и когда-то живших великих волшебников.
- ...Великий Фандаал знал забытую теперь науку, - сказал старик с
выкрашенными оранжевой краской волосами. - Он привязывал к ногам ласточек
белые и черные струны и посылал их в разные стороны. И там, где они
свивали свою магическую ткань, вырастали большие деревья, усеянные
цветами, фруктами, орехами или пузырями с редкими напитками. Говорят, так
он создал Великий Лес на берегах озера Санры.
- Ха, - сказал угрюмый человек в коричневой с черным одежде, - такое
и я могу. - Он извлек несколько струн, согнул их, связал, произнес
негромкое слово, и струны превратились в языки красного и желтого пламени,
которое плясало, сворачивалось, металось взад и вперед по столу, пока
мрачный человек не погасил его жестом.
- А я могу вот что, - сказал человек в черном капюшоне с серебряными
кругами. Он достал маленький поднос, положил его на стол и бросил на него
горсть пепла из очага. Потом достал свисток и извлек из него ясный звук.
Над подносом взлетели сверкающие мотыльки, блестя красным, синим, голубым,
желтым. Они взлетели на фут и взорвались яркими цветами - каждый образовал
звезду. Взрывы сопровождались звуками - самыми ясными, чистыми звуками в
мире. Мотыльков стало меньше, волшебник выдул другую ноту, и взвились в
сверкании мотыльки. Еще раз - и еще один рой мотыльков. Наконец он убрал
свисток, вытер поднос, убрал его под плащ и снова замолк.
В состязание вступили другие колдуны, и воздух над столом заполнился
видениями, задрожал от заклинаний. Один показал девять цветков невыразимой
красоты, другой образовал на лбу хозяина рот, который, к большому
неудовольствию маленького толстяка, начал поносить толпу, да еще его же
голосом. Еще один показал зеленую бутылку, в которой гримасничал чертенок;
еще один - шар из чистого хрусталя, который по команде волшебника катался
взад и вперед; владелец утверждал, что это - серьга знаменитого мастера
Санкаферрина.
Лайан внимательно следил за всем этим, сожалея, что мир полон
жестокосердых людей, но волшебник с хрустальным шаром остался равнодушным,
и даже когда Лайан вытащил двенадцать пакетов с редкими пряностями,
отказался расстаться со своей игрушкой.
Лайан упрашивал:
- Я хочу только доставить удовольствие ведьме Лит.
- Доставь ей удовольствие пряностями.
Лайан негодующе сказал:
- Действительно, у нее только одно желание - кусок ковра, который я
должен украсть у Чана Неминуемого.
И переводил взгляд от одного к другому внезапно замолкшему гостю.
- Что за неожиданная трезвость? Эй, хозяин, еще вина!
Владелец серьги сказал:
- Даже если бы пол по колено был покрыт вином, лучшим красным вином
Танвилката, свинцовая печать этого имени все равно висела бы в воздухе.
- Ха! - рассмеялся Лайан, - пусть только вкус этого вина коснется
твоих губ, и пары его все сотрут из памяти.
- Взгляните на его глаза, - послышался шепот. - Они большие и
золотые.
- И хорошо видят к тому же, - говорил Лайан. - А эти ноги - быстро
бегают... летят, как звездный свет по волнам. А эти руки - быстро ударяют
сталью. А моя магия даст мне убежище вне пределов всякого знания. - Он
глотнул вина из кувшина. - Смотрите. Вот магия древности. - Он надел на
голову бронзовый обруч, прошел сквозь него, внес его в темноту. Когда ему
показалось, что прошло достаточно времени, он вышел из кольца.
Огонь горел, хозяин суетился за стойкой. Вино Лайана стояло на столе.
Но не было ни следа волшебников.
Лайан удивленно осмотрелся.
- А где же мои друзья волшебники?
Хозяин повернул голову:
- Разошлись по своим комнатам. Имя, которое ты произнес, тяжелым
грузом легло на их души.
И Лайан допил свое вино в хмуром молчании.
На следующее утро он покинул гостиницу и по окольной дороге
направился в Старый Город - дикую серую мешанину обрушившихся столбов,
выветренных блоков песчаника, упавших фронтонов с высеченными надписями,
террас, заросших ржавым мхом. Ящерицы, змеи, насекомые ползали по руинам;
больше ничего живого не было видно.
Пробираясь среди развалин, он чуть не споткнулся о труп - тело юноши,
который смотрел в небо пустыми глазницами.
Лайан ощутил чье-то присутствие. Он отпрыгнул, наполовину обнажив
рапиру. На него смотрел согбенный старик. Он заговорил слабым дрожащим
голосом:
- Что тебе нужно в Старом Городе?
Лайан убрал рапиру.
- Я ищу Дворец Шепотов. Может, покажешь?
Старик испустил хриплый звук из глубины горла.
- Еще один? Еще? Когда это кончится?.. - Он указал на труп. - Этот
пришел вчера. Он тоже искал Дворец Шепотов. Хотел обокрасть Чана
Неминуемого. Видишь, каков он теперь? - Старик повернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22