Им было не до страсти. Они лежали, крепко прижавшись друг к другу. А в это время небо над Файфом стонало и раскалывалось от ударов грома и молнии ветвистыми линиями прорезывали мрак и, шипя, уходили в почву.
Элейн, припав лицом к земляному полу амбара, дрожала всем телом.
– Пожалуйста, уйди, оставь нас. Уйди, уйди, – шептала она; никто на этот раз не коснулся ее плеча властной рукой, но Элейн знала, что это он. Она не догадывалась – ни тогда, ни потом, – что Ронвен зашила небольшой сверточек с подвеской в тяжелый подол ее накидки, который собиралась распороть после того, как ее госпожа вернется в Фолкленд.
Дональд сел. Элейн не видела в темноте его лица и думала, что он оттолкнет ее. Но, поднявшись на ноги, он помог встать и ей. Обняв ее, словно пытаясь защитить от невидимого врага, он, щуря в темноте глаза, стал с воинственным видом озираться по сторонам.
– Не думай, что я побоюсь сразиться за нее! – заорал он в темноту. – Ей нужен я, я, а не ты! Убирайся в ад, откуда явился, и не мешай нам! Оставь нас навсегда!
Элейн в ужасе закрыла глаза и прижалась к Дональду, ожидая, что будет. Но ветер внезапно стих. Все успокоилось, как будто ничего и не было. Только слышно было, как лупит по земле сильный дождь. В воздухе сладко пахло испарениями, поднимавшимися от земли.
XIV
Пещера Адама была пуста. Все следы его присутствия были налицо – аккуратно свернутая постель, книги, астролябия, бутылочки с настойками и коробочки с сушеными растениями, но ни его, ни его мальчика нигде вокруг не было. Элейн принялась рассматривать знаки, вырезанные на стене, которые заключали в себе некий таинственный смысл, известный древним. Потом она снова вернулась к входу в пещеру и, выглянув наружу, стала смотреть, нет ли кого на берегу. Она была уверена, что Адам где-то поблизости.
После бури погода наладилась, и легкий южный ветер чуть волновал воды залива, разнося вокруг аромат цветущих лугов на Пентландских холмах.
– Добрый день, миледи. – Голос Адама, раздавшийся за ее спиной, заставил ее вздрогнуть. Колдун возник так же внезапно, как тень на тропинке за ее спиной. Увидев бледное лицо Элейн, темные круги под ее глазами и то, как судорожно она сжимала руками край плаща, он нахмурился и тихо заметил:
– Лорда Дональда с вами нет.
– Нет. – Элейн закусила губу. Шагнув вперед, она протянула к колдуну руки: – Умоляю вас, вы должны мне помочь!
Дональд снова исчез. Они должны были встретиться, но тень Александра вновь разлучила их.
– Конечно, миледи. Я здесь, чтобы помочь вам. Прошу вас, входите. – Он указал на треногую табуретку, стоявшую подле сколоченного из грубых досок стола. Мальчик, бывший при нем в прошлый раз, так и не появился.
Элейн села. Ее зеленые глаза встретили его темный, непроницаемый взгляд.
– Это король, – сказала она.
Адам смотрел ей прямо в глаза. Ему не надо было объяснять, какого короля она имела в виду.
– Когда мужчина любит женщину сквозь вечность, ему трудно отпустить ее, – ответил он со снисходительной улыбкой. – Но вы должны ему помочь.
– Как? Как я могу ему помочь? – воскликнула она. – Я разрываюсь между ними, между живым и мертвым. Я люблю их обоих, но… – Она осеклась.
– Но предпочитаете живого мертвому. – Адам, опустив глаза, стал смотреть на свои руки с длинными, смуглыми пальцами, которые безвольно лежали на столе. – И вам известно, что ваше будущее в графстве Map.
Она кивнула.
Адам подошел к входу в пещеру. Тень его длинным силуэтом лежала на песке позади него.
– Ваша судьба переплетена с династией шотландских королей, в которых будет течь ваша кровь, – наконец проговорил он. Сощурив глаза, он смотрел на отливающие серебром воды залива. – Мне открылось это, когда я впервые увидел вас, а Майкл знал это еще раньше. Сквозь века вы связываете древнюю кровь Альбы и Альбиона с далеким будущим этой страны. Когда-нибудь ваши потомки будут править половиной мира.
Адам повернулся и посмотрел на нее. Он стоял против света, и Элейн не могла видеть выражение его лица. Его спутанные волосы копной торчали на голове, вокруг которой на фоне солнца образовалось нечто вроде нимба.
– Тысячу раз я справлялся у звезд и читал книгу вашей судьбы, леди Файф, но сверх того, что я вам уже сказал, ничего добавить не могу. Я не могу провидеть, кто из ваших детей передаст вашу кровь дальнейшим поколениям наследников трона. И не могу знать, кто отец ребенка – король, граф или простолюдин. Мне очень жаль.
– Но вам известно, что мое будущее связано с графством Map? Тогда где же будет мой муж? И что станет с моим сыном и его женой, которая является незаконной дочерью короля? В ней течет королевская кровь, кровь Александра! – Опрокинув табуретку, Элейн вскочила на ноги.
Адам покачал головой. Ему также было ведомо, что над домом графов Файф сгустились черные тучи, но посвящать в это Элейн он не хотел.
– Простите меня, но больше я ничего не могу вам сказать. Вы должны примириться со своим покойным возлюбленным королем и земным любовником, со своим мужем, с сыновьями и дочерьми. Это зависит только от вас. Боги вам укажут дальнейший путь. А я не могу.
XV
Замок Фолкленд. Август 1264
По настоянию сэра Алана Дерварда король Александр Третий согласился посвятить Колбана в рыцари, несмотря на его юный возраст. Это событие отметили пышным пиром. Элейн сидела бок о бок с Малкольмом, с необычайной гордостью поглядывая на своего старшего сына. Он сильно подрос за это время и теперь был выше своей жены, которой он, видимо, был чрезвычайно доволен. Особенно Колбан повзрослел после того, как Анна родила ему крошку-сына. Его учителя сообщали, что он успокоился и больше уже не придирался к своему младшему брату. Элейн обратила взор на девятилетнего Макдаффа, мальчика серьезного и ласкового. Его характер не соответствовал предсказанному ему будущему: невозможно было поверить, что из него вырастет храбрый воин.
Рядом с Элейн в центре стола восседал молодой король Александр, а по другую руку от него – королева. Повзрослев, король стал очень похож на отца, и у Элейн от горьких воспоминаний стало тяжело на сердце.
В задумчивости она смотрела на него, не обращая внимания на ликующие возгласы и радостное оживление вокруг. Король смеялся. Подняв драгоценный серебряный кубок, доверху наполненный вином, он пил с ее мужем, Малкольмом. Свет сотен горящих свечей, отразившись на блестящей поверхности кубка, на миг ослепил Элейн. Она зажмурилась, немного удивившись тому, что вместо звуков пиршественного веселья слышит рев моря. Внезапно на ее глазах на короля налетел шквал ветра: бешеный вихрь трепал волосы короля, срывал с него плащ; лошадь под ним с отчаянным ржанием пустилась вскачь, сквозь стену дождя, но вдруг, встав на дыбы, начала падать. Пораженная, Элейн попыталась подняться и потянулась к королю, словно хотела защитить его. Но видение не исчезало. Вскрикнув, она увидела за королем плащ его отца и его руку. Видение исчезло. Элейн дрожала всем телом.
– Все в порядке, миледи, я здесь. – Ее обняли чьи-то цепкие руки, это была Ронвен. – Никто не заметил, сокровище мое, никто ничего не видел. – Старуха силой заставила Элейн взять бокал с вином и шепнула: – Дыши глубже и успокойся.
Элейн со слезами на глазах обратилась к Ронвен:
– Что случилось? – Сжимая пальцами бокал, она пила глоток за глотком, ощущая, как тепло снова разливается по ее похолодевшему телу.
– К тебе вернулся дар провидения. – Ронвен с сочувствием смотрела на нее. – Богиня вернула тебе свое расположение.
– Откуда ты знаешь…
– Знаю, сотню раз видела, как это происходит. – Ронвен склонилась ниже к уху Элейн. – Твой взор словно застыл на короле. Ты видела его будущее?
Элейн снова посмотрела на короля. Он смеялся и шутил, беседуя с Малкольмом. Заметив ее взгляд, он поднял кубок в ее честь и опять повернулся к ее мужу; в ярком свете свечей вспыхнули алмазы в его короне.
Элейн отрицательно повела головой:
– Не помню, что это было. Нет, не помню.
Пиршественное веселье нарастало. Сквозь гомон и крики гостей Элейн услышала нежные звуки арфы. Подали жареное на вертеле мясо; слуги побежали вдоль столов, вновь наполняя вином чаши пирующих. Дым от свечей плыл под высокие своды зала, теряясь в темноте. Элейн вдруг заметила, как сидевший недалеко от короля сэр Алан Дервард, склонившись к нему, что-то со смехом ему говорит, и вместе с ним смеется его жена, сводная сестра короля. Когда-то эту женщину Дервард пытался объявить наследницей Александра. Если его жена умрет, а вслед за ней король и его крошка-сын, Анна, ее невестка, окажется возможной претенденткой на престол. Элейн поглядела на нее и на Колбана и поднесла руку ко лбу, – у нее очень разболелась голова. Неужели все произойдет именно так? И возможно ли это, что сын ее сына когда-нибудь будет королем Шотландии?
– Миледи, на вас смотрят люди, – шепнула ей на ухо Ронвен, крепко сжав ее руку. – Вы чересчур бледны, выпейте еще вина.
Малкольм, повернувшись к жене, окинул ее острым взглядом. Его лицо побагровело от выпитого и жары в зале. Последнее время боли в животе утихли, и впервые за долгое время он чувствовал себя значительно лучше.
– Тебе нездоровится?
– Просто немного переволновалась. – Почти с нежностью Элейн погладила его руку. – Это великий день для нас с тобой, муж мой.
Он улыбнулся:
– Еще бы!
Когда разносили последние блюда, в зале появился гонец. Элейн, уставшая от праздничного застолья, не желала ничего больше есть и отсылала слуг к другим гостям. Ее забавляло зрелище за столами внизу, под помостом: многие там уже спали, уронив головы посреди ломтей хлеба и обглоданных костей, и их храп мешался со звуками музыки, веселыми шутками и заздравными тостами, которые выкрикивали приглашенные.
Тогда-то она и заметила человека, пробиравшегося между столами к помосту. Элейн уже давно забыла, как выглядит ливрея людей графини Линкольн, – уже сколько лет прошло с тех пор, как ее племянница отказалась отвечать на все письма, в которых Элейн спрашивала о судьбе ее дочерей. Не проходило дня, чтобы Элейн не думала о них; она молилась за них, не пропуская ни одной ночи. Но надежда когда-нибудь увидеть их умерла в ее душе.
Элейн следила, как он шел к ней, проталкиваясь между лавками, на которых, развалившись, сидели пирующие. Что могло случиться и почему спустя столько времени Маргарет Линкольн решила прислать ей письмо?
Подойдя к возвышению, молодой человек крикнул:
– Мне нужна леди Ронвен! – Его глаза встретились с главами Элейн. Словно понимая, какое острое чувство разочарования она должна была испытать, он быстро отвел взгляд.
Ронвен поднялась со своего места у подножия помоста и похлопала его по плечу. Элейн видела, как он передал ей письмо и как сверкнула монета, которой одарила его Ронвен. После этого старуха сопроводила молодого человека за дальний стол, чтобы тот поел. Элейн наблюдала, как ее старая няня, развернув пергамент, прочла, что там было написано. Дочитав, она посмотрела на Элейн и, поймав ее взгляд, направилась к помосту.
Письмо было не от графини Линкольн. Оно было от одной из ее приближенных дам, с которой Ронвен в свое время подружилась. Эта дама взяла на себя смелость сообщить семейству Элейн в Файф, что старшая ее дочь Джоанна, семнадцатилетняя девушка, тем летом вышла замуж. Ее мужем стал недавно овдовевший сэр Хемфри де Боун, наследник графа-маршала Англии, человек в годах, чей сын от первого брака был двумя годами старше Джоанны.
На следующий день Элейн послала дочери свадебный подарок: серебряный ларец и жемчужное ожерелье, а также передала письмо.
Восемь недель спустя дары были возвращены; внутри ларца лежало ее письмо, разорванное пополам.
Через год Джоанна останется вдовой. На этот раз Элейн ей не написала.
XVI
Замок Фолкленд. Январь 1266
Элейн распорядилась, чтобы на рассвете ее приближенные уже были готовы в путь. Какой бы полной жизни вдвоем Элейн и Дональду ни насулил им Адам, виделись они теперь совсем редко. Это были случайные встречи при дворе, – всего несколько оброненных слов или мимолетные взгляды, которыми они успевали обменяться в огромном зале королевского дворца, – и не более. Всегда и повсюду их сопровождала тень Александра.
Дональд постоянно находился на севере, где управлял владениями своего отца. Много беспокойства графству причиняли соседи из горных местностей. Дональду все труднее становилось отлучаться из дома, но однажды он все-таки послушался призывов Элейн и направил своего коня на юг. К тому же он предвидел, что вскоре задует восточный ветер, который скует все льдом, и тогда из Мара будет невозможно выбраться. Истосковавшаяся по нему Элейн должна была ждать его в замке Макдаффа.
Малкольм ужасно сердился:
– Зачем туда ехать? Ради Бога, женщина, это безумие! В такую погоду ехать с какой-то проверкой! Да еще в такую дыру! Зачем?
У него болело в груди, он был явно раздражен и утомлен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Элейн, припав лицом к земляному полу амбара, дрожала всем телом.
– Пожалуйста, уйди, оставь нас. Уйди, уйди, – шептала она; никто на этот раз не коснулся ее плеча властной рукой, но Элейн знала, что это он. Она не догадывалась – ни тогда, ни потом, – что Ронвен зашила небольшой сверточек с подвеской в тяжелый подол ее накидки, который собиралась распороть после того, как ее госпожа вернется в Фолкленд.
Дональд сел. Элейн не видела в темноте его лица и думала, что он оттолкнет ее. Но, поднявшись на ноги, он помог встать и ей. Обняв ее, словно пытаясь защитить от невидимого врага, он, щуря в темноте глаза, стал с воинственным видом озираться по сторонам.
– Не думай, что я побоюсь сразиться за нее! – заорал он в темноту. – Ей нужен я, я, а не ты! Убирайся в ад, откуда явился, и не мешай нам! Оставь нас навсегда!
Элейн в ужасе закрыла глаза и прижалась к Дональду, ожидая, что будет. Но ветер внезапно стих. Все успокоилось, как будто ничего и не было. Только слышно было, как лупит по земле сильный дождь. В воздухе сладко пахло испарениями, поднимавшимися от земли.
XIV
Пещера Адама была пуста. Все следы его присутствия были налицо – аккуратно свернутая постель, книги, астролябия, бутылочки с настойками и коробочки с сушеными растениями, но ни его, ни его мальчика нигде вокруг не было. Элейн принялась рассматривать знаки, вырезанные на стене, которые заключали в себе некий таинственный смысл, известный древним. Потом она снова вернулась к входу в пещеру и, выглянув наружу, стала смотреть, нет ли кого на берегу. Она была уверена, что Адам где-то поблизости.
После бури погода наладилась, и легкий южный ветер чуть волновал воды залива, разнося вокруг аромат цветущих лугов на Пентландских холмах.
– Добрый день, миледи. – Голос Адама, раздавшийся за ее спиной, заставил ее вздрогнуть. Колдун возник так же внезапно, как тень на тропинке за ее спиной. Увидев бледное лицо Элейн, темные круги под ее глазами и то, как судорожно она сжимала руками край плаща, он нахмурился и тихо заметил:
– Лорда Дональда с вами нет.
– Нет. – Элейн закусила губу. Шагнув вперед, она протянула к колдуну руки: – Умоляю вас, вы должны мне помочь!
Дональд снова исчез. Они должны были встретиться, но тень Александра вновь разлучила их.
– Конечно, миледи. Я здесь, чтобы помочь вам. Прошу вас, входите. – Он указал на треногую табуретку, стоявшую подле сколоченного из грубых досок стола. Мальчик, бывший при нем в прошлый раз, так и не появился.
Элейн села. Ее зеленые глаза встретили его темный, непроницаемый взгляд.
– Это король, – сказала она.
Адам смотрел ей прямо в глаза. Ему не надо было объяснять, какого короля она имела в виду.
– Когда мужчина любит женщину сквозь вечность, ему трудно отпустить ее, – ответил он со снисходительной улыбкой. – Но вы должны ему помочь.
– Как? Как я могу ему помочь? – воскликнула она. – Я разрываюсь между ними, между живым и мертвым. Я люблю их обоих, но… – Она осеклась.
– Но предпочитаете живого мертвому. – Адам, опустив глаза, стал смотреть на свои руки с длинными, смуглыми пальцами, которые безвольно лежали на столе. – И вам известно, что ваше будущее в графстве Map.
Она кивнула.
Адам подошел к входу в пещеру. Тень его длинным силуэтом лежала на песке позади него.
– Ваша судьба переплетена с династией шотландских королей, в которых будет течь ваша кровь, – наконец проговорил он. Сощурив глаза, он смотрел на отливающие серебром воды залива. – Мне открылось это, когда я впервые увидел вас, а Майкл знал это еще раньше. Сквозь века вы связываете древнюю кровь Альбы и Альбиона с далеким будущим этой страны. Когда-нибудь ваши потомки будут править половиной мира.
Адам повернулся и посмотрел на нее. Он стоял против света, и Элейн не могла видеть выражение его лица. Его спутанные волосы копной торчали на голове, вокруг которой на фоне солнца образовалось нечто вроде нимба.
– Тысячу раз я справлялся у звезд и читал книгу вашей судьбы, леди Файф, но сверх того, что я вам уже сказал, ничего добавить не могу. Я не могу провидеть, кто из ваших детей передаст вашу кровь дальнейшим поколениям наследников трона. И не могу знать, кто отец ребенка – король, граф или простолюдин. Мне очень жаль.
– Но вам известно, что мое будущее связано с графством Map? Тогда где же будет мой муж? И что станет с моим сыном и его женой, которая является незаконной дочерью короля? В ней течет королевская кровь, кровь Александра! – Опрокинув табуретку, Элейн вскочила на ноги.
Адам покачал головой. Ему также было ведомо, что над домом графов Файф сгустились черные тучи, но посвящать в это Элейн он не хотел.
– Простите меня, но больше я ничего не могу вам сказать. Вы должны примириться со своим покойным возлюбленным королем и земным любовником, со своим мужем, с сыновьями и дочерьми. Это зависит только от вас. Боги вам укажут дальнейший путь. А я не могу.
XV
Замок Фолкленд. Август 1264
По настоянию сэра Алана Дерварда король Александр Третий согласился посвятить Колбана в рыцари, несмотря на его юный возраст. Это событие отметили пышным пиром. Элейн сидела бок о бок с Малкольмом, с необычайной гордостью поглядывая на своего старшего сына. Он сильно подрос за это время и теперь был выше своей жены, которой он, видимо, был чрезвычайно доволен. Особенно Колбан повзрослел после того, как Анна родила ему крошку-сына. Его учителя сообщали, что он успокоился и больше уже не придирался к своему младшему брату. Элейн обратила взор на девятилетнего Макдаффа, мальчика серьезного и ласкового. Его характер не соответствовал предсказанному ему будущему: невозможно было поверить, что из него вырастет храбрый воин.
Рядом с Элейн в центре стола восседал молодой король Александр, а по другую руку от него – королева. Повзрослев, король стал очень похож на отца, и у Элейн от горьких воспоминаний стало тяжело на сердце.
В задумчивости она смотрела на него, не обращая внимания на ликующие возгласы и радостное оживление вокруг. Король смеялся. Подняв драгоценный серебряный кубок, доверху наполненный вином, он пил с ее мужем, Малкольмом. Свет сотен горящих свечей, отразившись на блестящей поверхности кубка, на миг ослепил Элейн. Она зажмурилась, немного удивившись тому, что вместо звуков пиршественного веселья слышит рев моря. Внезапно на ее глазах на короля налетел шквал ветра: бешеный вихрь трепал волосы короля, срывал с него плащ; лошадь под ним с отчаянным ржанием пустилась вскачь, сквозь стену дождя, но вдруг, встав на дыбы, начала падать. Пораженная, Элейн попыталась подняться и потянулась к королю, словно хотела защитить его. Но видение не исчезало. Вскрикнув, она увидела за королем плащ его отца и его руку. Видение исчезло. Элейн дрожала всем телом.
– Все в порядке, миледи, я здесь. – Ее обняли чьи-то цепкие руки, это была Ронвен. – Никто не заметил, сокровище мое, никто ничего не видел. – Старуха силой заставила Элейн взять бокал с вином и шепнула: – Дыши глубже и успокойся.
Элейн со слезами на глазах обратилась к Ронвен:
– Что случилось? – Сжимая пальцами бокал, она пила глоток за глотком, ощущая, как тепло снова разливается по ее похолодевшему телу.
– К тебе вернулся дар провидения. – Ронвен с сочувствием смотрела на нее. – Богиня вернула тебе свое расположение.
– Откуда ты знаешь…
– Знаю, сотню раз видела, как это происходит. – Ронвен склонилась ниже к уху Элейн. – Твой взор словно застыл на короле. Ты видела его будущее?
Элейн снова посмотрела на короля. Он смеялся и шутил, беседуя с Малкольмом. Заметив ее взгляд, он поднял кубок в ее честь и опять повернулся к ее мужу; в ярком свете свечей вспыхнули алмазы в его короне.
Элейн отрицательно повела головой:
– Не помню, что это было. Нет, не помню.
Пиршественное веселье нарастало. Сквозь гомон и крики гостей Элейн услышала нежные звуки арфы. Подали жареное на вертеле мясо; слуги побежали вдоль столов, вновь наполняя вином чаши пирующих. Дым от свечей плыл под высокие своды зала, теряясь в темноте. Элейн вдруг заметила, как сидевший недалеко от короля сэр Алан Дервард, склонившись к нему, что-то со смехом ему говорит, и вместе с ним смеется его жена, сводная сестра короля. Когда-то эту женщину Дервард пытался объявить наследницей Александра. Если его жена умрет, а вслед за ней король и его крошка-сын, Анна, ее невестка, окажется возможной претенденткой на престол. Элейн поглядела на нее и на Колбана и поднесла руку ко лбу, – у нее очень разболелась голова. Неужели все произойдет именно так? И возможно ли это, что сын ее сына когда-нибудь будет королем Шотландии?
– Миледи, на вас смотрят люди, – шепнула ей на ухо Ронвен, крепко сжав ее руку. – Вы чересчур бледны, выпейте еще вина.
Малкольм, повернувшись к жене, окинул ее острым взглядом. Его лицо побагровело от выпитого и жары в зале. Последнее время боли в животе утихли, и впервые за долгое время он чувствовал себя значительно лучше.
– Тебе нездоровится?
– Просто немного переволновалась. – Почти с нежностью Элейн погладила его руку. – Это великий день для нас с тобой, муж мой.
Он улыбнулся:
– Еще бы!
Когда разносили последние блюда, в зале появился гонец. Элейн, уставшая от праздничного застолья, не желала ничего больше есть и отсылала слуг к другим гостям. Ее забавляло зрелище за столами внизу, под помостом: многие там уже спали, уронив головы посреди ломтей хлеба и обглоданных костей, и их храп мешался со звуками музыки, веселыми шутками и заздравными тостами, которые выкрикивали приглашенные.
Тогда-то она и заметила человека, пробиравшегося между столами к помосту. Элейн уже давно забыла, как выглядит ливрея людей графини Линкольн, – уже сколько лет прошло с тех пор, как ее племянница отказалась отвечать на все письма, в которых Элейн спрашивала о судьбе ее дочерей. Не проходило дня, чтобы Элейн не думала о них; она молилась за них, не пропуская ни одной ночи. Но надежда когда-нибудь увидеть их умерла в ее душе.
Элейн следила, как он шел к ней, проталкиваясь между лавками, на которых, развалившись, сидели пирующие. Что могло случиться и почему спустя столько времени Маргарет Линкольн решила прислать ей письмо?
Подойдя к возвышению, молодой человек крикнул:
– Мне нужна леди Ронвен! – Его глаза встретились с главами Элейн. Словно понимая, какое острое чувство разочарования она должна была испытать, он быстро отвел взгляд.
Ронвен поднялась со своего места у подножия помоста и похлопала его по плечу. Элейн видела, как он передал ей письмо и как сверкнула монета, которой одарила его Ронвен. После этого старуха сопроводила молодого человека за дальний стол, чтобы тот поел. Элейн наблюдала, как ее старая няня, развернув пергамент, прочла, что там было написано. Дочитав, она посмотрела на Элейн и, поймав ее взгляд, направилась к помосту.
Письмо было не от графини Линкольн. Оно было от одной из ее приближенных дам, с которой Ронвен в свое время подружилась. Эта дама взяла на себя смелость сообщить семейству Элейн в Файф, что старшая ее дочь Джоанна, семнадцатилетняя девушка, тем летом вышла замуж. Ее мужем стал недавно овдовевший сэр Хемфри де Боун, наследник графа-маршала Англии, человек в годах, чей сын от первого брака был двумя годами старше Джоанны.
На следующий день Элейн послала дочери свадебный подарок: серебряный ларец и жемчужное ожерелье, а также передала письмо.
Восемь недель спустя дары были возвращены; внутри ларца лежало ее письмо, разорванное пополам.
Через год Джоанна останется вдовой. На этот раз Элейн ей не написала.
XVI
Замок Фолкленд. Январь 1266
Элейн распорядилась, чтобы на рассвете ее приближенные уже были готовы в путь. Какой бы полной жизни вдвоем Элейн и Дональду ни насулил им Адам, виделись они теперь совсем редко. Это были случайные встречи при дворе, – всего несколько оброненных слов или мимолетные взгляды, которыми они успевали обменяться в огромном зале королевского дворца, – и не более. Всегда и повсюду их сопровождала тень Александра.
Дональд постоянно находился на севере, где управлял владениями своего отца. Много беспокойства графству причиняли соседи из горных местностей. Дональду все труднее становилось отлучаться из дома, но однажды он все-таки послушался призывов Элейн и направил своего коня на юг. К тому же он предвидел, что вскоре задует восточный ветер, который скует все льдом, и тогда из Мара будет невозможно выбраться. Истосковавшаяся по нему Элейн должна была ждать его в замке Макдаффа.
Малкольм ужасно сердился:
– Зачем туда ехать? Ради Бога, женщина, это безумие! В такую погоду ехать с какой-то проверкой! Да еще в такую дыру! Зачем?
У него болело в груди, он был явно раздражен и утомлен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80