– Сюда, – сказал повар, открывая дверь на винтовую лестницу.
– Ступай впереди, – приказал Карум. – Я больше доверяю тебе, когда ты впереди, а не сзади.
– Он ведь ничего плохого не сделал, Карум, – заметила Дженна, хотя и ей было не по себе.
– Я, как и мои люди, считаю, что все слишком уж просто получается. В Ниллском хейме говаривали: «Готовься заранее…»
– «…чтобы нужда не застала врасплох». Да, ты прав. А у нас в хейме говорили: «Лучше лежать на земле, чем в ней». Пусть он идет впереди.
Повар двинулся вверх. Лестница вилась все выше, без площадок или окон и после дневного света казалась очень темной. Они шли на ощупь, попадая ногами в протоптанные на ступенях вмятины.
– Факел бы сюда, – шепнул Карум.
– Скада бы это оценила, – ответила шепотом Дженна. – И нам очень пригодился бы лишний меч.
Преодолев последний поворот, они увидели проблески света из приоткрытой двери. Дженна отпихнула повара и заглянула внутрь. Она видела только полосу света на блестящем полу, зато слышала голос Каласа – масленый, кого-то уговаривающий. Прошлой ночью она слышала его совсем недолго, но забыть уже не могла. Властный и слабый в то же время, он словно обещал что-то запретное и намекал на еще более запретные тайны.
– Ну, милочка, – говорил Калас, – не так уж все и страшно. Один разок, а потом и все. По крайней мере, со мной.
Дженна медленно перевела дух. Значит, он один – с ним только девушка.
После краткого молчания послышался женский голос – одышливый и до боли знакомый.
– Оставь меня. Ну пожалуйста.
– Альна! – одними губами проговорила Дженна. Да, это голос ее подружки по хейму Альны, которая начала свое странствие с Калласфорда и которую оттуда увели. А ведь прошли недели – да нет же, годы – с тех пор, как Дженна слышала ее голос. Дженне не терпелось посмотреть, точно ли это Альна. Но жар уже опалил щеки, желудок свело – тело первое поверило тому, во что не решался поверить разум – Калас там с девушкой, – шепнула Дженна Каруму. – Я сама с ним управлюсь, а ты вернись к остальным.
– Нет. Я тебя не оставлю.
– Меч – мое оружие, не твое. И битва моя. С ним моя подруга по хейму
– Это и моя битва. Калас убил моих родных.
– Ладно, не будем считаться. Но если твои люди отправятся в чертоги Креса из-за того, что тебя с ними нет…
Карум поцеловал ее в щеку и ушел – так тихо, что она не слышала его шагов. Повар тихонько постучался в дверь.
– Нет! – крикнула женщина внутри и закашлялась. Дженна пнула повара в поясницу, и он упал на дверь, распахнув ее настежь.
– Это ловушка – крикнула женщина, но было уже поздно.
Дженна уже вошла. Альна со связанными за спиной руками лежала на большой кровати с балдахином. Справа от нее сидел на резном стуле враскорячку, как жаба, Калас. Перед ним стояли семеро крупных, прямо-таки здоровенных мужчин. Семеро против нее одной, в комнате, где негде повернуться и где дверь уже закрылась за ней. Меч в ее руке был легче тех, к которым она привыкла, и эфес плохо приходился по руке.
Дженна поняла, что нужно тянуть время – а также избавиться от повара, предавшего их. Ступив полшага в сторону, она пнула его, распростертого на полу, в голову – достаточно сильно, чтобы утихомирить его на пару часов, но недостаточно сильно, чтобы убить. При этом она не сводила глаз с Каласа и его людей.
– Дженна! – выговорила Альна. – Это и, правда, ты. Я не знала, верить или нет, – думала, это еще одна ложь.
– Альна! – Дженна не могла взглянуть на подругу даже краем глаза, но узнала ее сразу, как только вошла. Альна была старше и тоньше, чем в тот день начала их странствий, когда они расстались. А ведь я тогда думала, с горечью подумала Дженна, что этот день – худший в моей жизни; меня разлучили с лучшими подругами и одну отправили в чужой хейм.
– Вот ты и снова одна, Белая Дженна, – произнес Калас медленно, словно читая ее мысли. – Странную привычку ты приобрела – всегда являться без приглашения в мой скромный приют на башне.
– Не совсем без приглашения, – сказала Дженна. – Ты послал свое приглашение через эту тощую тварь… – Она снова пнула повара, на этот раз по ребрам, но он даже не шелохнулся.
– Ага, ты раскрыла мой маленький обман, – улыбнулся Калас. – Но, увы, недостаточно скоро.
– Повар-то он хотя бы хороший?
– Ужасный – но, как видишь, годится для иных целей.
– Вот чего я не понимаю. Почему ты дал нам уйти? Почему не убил нас прямо там, в Преисподней?
– Ну, это было бы скучно. Я стал таким знатоком смерти, что не люблю убивать людей просто так. Кроме того, – он рассмеялся, снова обнажив свои уродливые желтые зубы, и запустил пальцы в редеющие рыжие волосы, показав темные корни, – я не верил, что даже ты, Белая Богиня нашего принца, способна взять замок в одиночку. Ты нужна мне как приманка для доблестного короля Пайка, который сейчас стучится в мою дверь.
Дженна широко раскрыла глаза, но больше ничем не выдала своего удивления. Итак, Калас не знает, что Карум теперь король, не знает о смерти Горума. Надо сохранить эту маленькую тайну про себя.
Калас снова улыбнулся, напомнив Дженне Мать Альту перед тем, как та намеревалась сообщить особенно скверную новость.
– Да я и не ожидал, что ты убежишь – ведь за Преисподней бдительно следил мой Кот. Хитрая же ты мышка. Но я подрезал Коту когти – больше он своей ошибки не повторит.
«Пусть говорит подольше», – подумала Дженна, а вслух сказала:
– Но как ты узнал, что мы сбежали?
– Девочка моя, я знаю все. Этот замок весь пронизан тайными ходами и кишит ловушками. Нельзя спуститься с одного этажа на другой, чтобы я не узнал об этом.
– Значит, мы не смогли бы выйти, если бы ты не позволил?
– Никогда в жизни.
Дженна стояла спиной к единственному окошку башни, чувствуя солнечное тепло. В крайнем случае, она всегда могла прыгнуть вниз, но после мучительного ночного подъема хорошо знала, что прыжок будет смертельным. А без Анны Альна и все остальные навсегда останутся в руках Каласа.
И Скада ей не поможет. Солнце стоит как раз посреди небосклона, и Каласу незачем зажигать факелы. Карума она сама отослала вниз, и теперь его не дозовешься. А запас учтивых разговоров у Дженны кончился.
– Взять ее! – приказал Калас солдатам все тем же вкрадчивым голосом.
Они двинулись на нее боевым клином, и она отступила за кровать. Они разделились и пошли на нее втроем. Она вскочила на кровать к Альне и стала отбиваться, быстро, хотя и не слишком ловко орудуя мечом. Взмахом клинка она отсекла тяжелые парчовые занавески, и они упали на мужчин, запутав их.
Товарищи потерпевших бросились им на помощь, дав Дженне краткий миг. В большем она и не нуждалась. Она метнула меч прямо в грудь одному из солдат. Он был не так проворен, как Медведь, и меч пронзил его насквозь, пробив заодно руку другого, оказавшегося под ним. Тот завопил от боли.
Дженна, подпрыгнув, схватилась за перекладину балдахина и раскачалась, целя ногами в дверь.
– Держи! – вскричал Калас.
Но прежде чем солдаты успели выпутаться, в дверь вбежали Карум и две м'дорианки с мечами в руках. Следом бежала третья женщина с мечом и факелом. Она швырнула факел на постель.
Простыни сразу вспыхнули, и Альна с неожиданной для Дженны быстротой скатилась с кровати к окну, перелезла через солдат и прижалась к стене.
Дженна оказалась между горящей кроватью и Каласом. Она была безоружна, он же держал в руке тонкую шпагу. Другая его рука лежала на тяжелом гобелене, висевшем позади стула.
– Держи, Дженна! – крикнул Карум, готовясь бросить ей свой меч.
Улыбаясь, она потрясла головой. Эту улыбку нельзя было назвать милой.
– Мне не нужен меч, мой король. – Последние два слова она произнесла с особым ударением, чтобы Калас понял, и добавила: – Вспомни то восточное племя, о котором ты рассказывал мне когда-то.
Резким движением Калас отдернул гобелен в сторону, и за ним обнаружилась дверь. Но Дженна перекинула вперед свою белую косу, держа ее обеими руками, как веревку. Позади горящая кровать бросала на стену скачущие тени. Одна из теней упала на порог за Каласом и приняла очертания женщины, сжимающей в руках черную косу.
Дженна, подставив грудь под шпагу Каласа, подалась вперед. Он с торжеством улыбнулся, но черная коса сзади внезапно захлестнула его шею. Он выронил клинок и схватился за эту живую петлю, но Дженна и Скада затянули косы одновременно, скручивая их все туже.
Лицо Каласа налилось кровью, руки бессильно повисли, и ноги выбили по полу последнюю дробь.
– Аластеры! – сказал вдруг Карум. – Так называлось это племя. Они…
– …никогда не были безоружными благодаря своим волосам, – завершила Скада, разматывая косу с шеи Каласа.
– Обещайте никогда не стричь волосы, – сказал Карум, и обе без улыбки кивнули ему.
ПЕСНЯ

Баллада о Добродруге
Когда стал править Добродруг, король минувших лет,
Навек исчезли силы зла, и воцарился свет.
И добрым он, и мудрым был, и был любим страной,
И Дженну светлокосую назвал своей женой,
И Анну светозарную назвал своей женой.
Как душу, он любил ее, был верен ей одной.
Была она прекрасней дня, и только одного
Любила в мире короля, лишь одного его,
Да – в целом мире одного, супруга своего!
Когда стал править Добродруг в далекие года,
То распахнул его приказ тюремные врата.
Он по двору тюремному шел, в злато облачен,
И отмыкал врата темниц серебряным ключом.
И выходили узники, что старились в тюрьме.
На солнце щурили глаза, привыкшие ко тьме,
И выходили, сгорбившись под тяжестью цепей,
Кого освободил король десницею своей.
Да – отворил врата тюрьмы десницею своей!
В года, когда стал Добродруг по праву королем,
Казнил он всех насильников, терзавших наших жен,
Велел повесить на стене жестоких тех зверей,
Что наших обесчестили прекрасных дочерей,
Что наших обесчестили племянниц и сестер,
И загубили младость их, и ввергли их в позор.
Похищенных, замученных – всех было их не счесть,
Но воцарился Добродруг – и возвратил им честь.
Да – благородный Добродруг, вновь ожила страна,
И вдосталь стало, что ни день, и хлеба, и вина.
Богаты стали города, возделаны – поля…
Так сдвинем кубки, о друзья, во славу короля!
За короля, вернувшего нам свет и мирный кров!
За Дженну венценосную и за ее любовь!
За силу длани короля, за меч, что был остер,
За славных воинов-мужей и воинов-сестер!
Да – пьем за воинов-мужей и воинов-сестер!

ПОВЕСТЬ
Карум снес тело Каласа по лестнице и швырнул на камни двора. Дженна стояла справа от него, сцепив руки.
Как только тело Каласа ударилось оземь, на замок опустилась странная тишина. Солдаты, почти все привезенные с Континента, побросали оружие, Гаруны же, упав на колени, подняли мечи вверх.
Карум заговорил так, словно эта присяга на верность подразумевалась сама собой:
– Я – единственный истинный король, ибо мой брат Горум умер. Здесь, – он указал на труп у своих ног, – здесь лежит тот, кто посеял раздор между нами. Даже Крес не возьмет его к себе, ибо только герои могут пировать в чертогах темного бога.
Коленопреклоненные встали, вложив оружие в ножны, и над зубчатыми стенами замка взошла луна. Дженна увидела ее и улыбнулась.
Карум снял с шеи кожаный шнурок и поднял вверх кольцо с гербом так, чтобы видели все.
– Это знак Быка, и я брошу его, как и обещал, на труп его хозяина.
Кольцо упало на грудь Каласа и свалилось на камни. Толпа молча ожидала продолжения.
Карум взял Дженну за левую руку и поднес ее ладонь к губам. Оглядев собравшихся мужчин и женщин, он, наконец, сказал:
– Рядом со мной стоит та, что была нам обещана, – Белая Дева древнего пророчества. Дочь трех матерей, она рождена для того, чтобы привести нас к концу нашего времени и к началу другого, ибо она есть и свет и…
В этот самый миг, как нарочно, полная луна поднялась над стеной, и рядом с Дженной возникла, мерцая, как вода, Скада, чернотой своих глаз и волос оттенившая слова Карума.
Мужчины затаили дыхание, не заметив даже, что то же самое произошло со всеми женщинами. Только Карум, глядевший на них сверху вниз, и Пит, стоявший рядом с королем, увидели, что м'дорианок стало вдвое больше.
Карум простер руку, и настала полная тишина.
– Она и свет и тьма, и мы с нею будем править совместно. Она заставила Гончую, Быка, Кота и Медведя склониться перед собой. Она собственноручно убила Каласа, положив тем конец его гнусному правлению.
Слова его гулким эхом прокатились по двору, и Петра, взойдя на две ступени, стала перед Карумом и Дженной. Она склонила голову перед королем и воздела сложенные руки вверх, обернувшись к Дженне.
– Славься, славься, святейшая из сестер, – пропела она. Потом сделала знак Сандору и Мареку, и они поднялись к ней.
– И сказала Альта: ты увенчаешь короля.
– Первый Герольд! – выкрикнула одна из женщин.
Марек достал из-за пазухи чудом уцелевший венок из шиповника и возложил его на голову Карума.
Толпа исторгла ликующий крик. Петра вскинула руку, и тишина воцарилась вновь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57