– Под конец я двигался гораздо быстрее, чем он. Я почувствовал запах трупов за несколько часов до того, как добрался до лагеря. Трупов и... вареного мяса. Трупы валялись по всему лагерю. То здесь, то там попадались небольшие костры. А Беннингтон просто сидел на земле. Он сжигал трупы – или пытался сжечь.
– Он ел их?
Джон ошеломленно смотрел на меня несколько секунд.
– Только не тех, кого сжигал.
– А как насчет жены Бачелора? Ее череп был на заднем сиденье твоего «джипа».
– Он перерезал ей горло и снял с нее скальп. Оставшиеся волосы висели над огромной дырой. А потом помыл и красиво одел.
– Это сделал Бачелор, – задумчиво произнес я.
– Он принес ее в жертву. Беннингтон еще варил мясо, снятое с ее костей, когда я добрался до лагеря.
– И ты съел немного ее мяса.
Джон молчал.
– Ты знал, что Бачелор поступил бы именно так.
– Он уже сделал это.
– Ты был в царстве богов, – сказал я.
Джон смотрел на меня безжизненными глазами, ничего не говоря. Впрочем, слов и не требовалось.
– Ты знаешь, что случилось с Бачелором?
– Какие-то десантники нашли его тело неподалеку от демилитаризованной зоны. – Теперь глаза его вызывающе сверкали.
– Твое тело кто-то тоже нашел. Я просто спрашиваю.
– С кем ты говорил?
– Слышал когда-нибудь о полковнике по фамилии Раннел?
Джон удивленно заморгал.
– Этот напыщенный осел со склада в Кэмп Крэнделл? Но как ты умудрился встретиться с Раннелом?
– Это было очень давно, – сказал я. – Встреча ветеранов или что-то в этом роде.
– Встречи ветеранов – для полотен бездарных художников, – Рэнсом открыл дверцу и, выйдя из машины, полез под куртку, чтобы подтянуть джинсы. Затем он одернул куртку. Джон явно обрел утраченный было контроль над собой.
– Позволь мне заняться этим делом, – сказал он.
8
Рэнсом поспешил по засохшей лужайке к дому Фрицманна, словно убегая от всего того, что только что мне рассказал.
На пороге я поравнялся с ним, но он укоризненно взглянул на меня, и я отступил на шаг назад. Подняв плечи, Джон нажал на кнопку звонка. У меня появилось вдруг нехорошее предчувствие. Мы вот-вот совершим чудовищную ошибку, последствия которой будут ужасны.
– Расслабься, – посоветовал я Джону, и плечи его опустились.
Со своего места за спиной Джона я видел только, как открылась входная дверь.
– Вы хотели видеть меня? – голос Фрицманна звучал немного устало.
– Вы – Оскар Фрицманн?
Старик ничего не ответил. Он открыл дверь пошире, так что Джон вынужден был отступить на шаг назад. Лицо Фрицманна было по-прежнему спрятано от меня. На нем был темно-синий спортивный костюм, напоминавший костюмы Рэнсомов, только изрядно утративший форму от частых стирок в машине. Босые ноги Фрицманна с тяжелыми квадратными ступнями были покрыты вздувшимися синими венами.
– Мы хотели бы войти, – сказал Джон.
Посмотрев через плечо Рэнсома, Фрицманн увидел меня. Он опустил голову и стал похож на быка.
– Кто вы такой – телохранитель этого парня? – спросил он. – Мне нечего вам сказать.
Джон резко схватил дверь, помешав Фрицманну захлопнуть ее у нас перед носом.
– Вам лучше подружиться с нами, мистер Фрицманн, – сказал он. – Так будет проще для всех.
Фрицманн несказанно удивил меня, растерянно попятившись от двери. Джон вошел внутрь, а я последовал за ним в гостиную желтого домика. Фрицманн обошел вокруг прямоугольного деревянного стала и остановился возле кресла с откидывающейся спинкой. На стене висели часы с кукушкой, но не было видно ни одной картины. Возле окошка в кухню стоял потертый зеленый диванчик, по другую сторону от него – кресло-качалка.
– Здесь нет никого, кроме меня, – сказал Фрицманн. – Нет необходимости переворачивать дом вверх дном.
– Все, что нам нужно, это информация, – заверил его Джон.
– Ах, вот почему вы захватили с собой револьвер! Вам нужна информация. – Страх оставил его, и я снова увидел на лице старика смешанное выражение отвращения и презрения. Оказывается, чтобы войти, Джон показал ему рукоятку револьвера. Старик уселся в кресло, переводя взгляд с меня на Джона.
Я посмотрел на вензель на спинке кресла-качалки. Вокруг номера 25 были написаны слова «Бумажная компания Совилла» и нарисован причудливый цветочный орнамент.
– Расскажите мне об «Элви», Оскар, – сказал Джон. Он стоял примерно в четырех футах от старика.
– Желаю успеха.
– Кто управляет компанией? Чем она занимается?
– Ни малейшего понятия.
– Расскажите мне об Уильяме Фрицманне. Расскажите мне о баре «Зеленая женщина».
В глазах старика мелькнул странный огонь.
– Нет никакого Уильяма Фрицманна, – сказал он, наклоняясь вперед и сцепляя перед собой руки.
Джон сделал шаг назад, залез под куртку и вытащил пистолет. Он был не очень похож на стрелка, но все же нацелил оружие старику в грудь. Фрицманн вздохнул и закусил нижнюю губу.
– Это интересно, – сказал Джон. – Объясните мне.
– А что тут объяснять? Если и существовал когда-то человек с таким именем, то теперь он мертв. – Фрицманн смотрел прямо в дуло пистолета.
– Он мертв, – повторил Джон.
Оторвав взгляд от пистолета, Фрицманн взглянул ему в лицо. Он не выглядел больше ни сердитым, ни испуганным.
– Люди вроде вас должны оставаться на Ливермор, там их настоящее место.
Джон опустил пистолет.
– А как насчет бара «Зеленая женщина»?
– Был когда-то весьма злачным местечком, – Фрицманн выпрямился. – Но я не хочу много говорить об этом. – Джон снова поднял пистолет, на этот раз целясь собеседнику в живот. – Я не хочу ни о чем говорить с вами двумя, – Фрицманн встал и сделал шаг вперед. Джон отступил. Я вскочил с кресла-качалки, на которое успел присесть. – У тебя не хватит пороху выстрелить в меня, ты, кусок дерьма.
Он сделал еще шаг вперед. Джон вскинул пистолет, и из ствола вылетел сноп желтого пламени. У меня тут же заложило уши. Между Джоном и Фрицманном поднимался белый дымок. Я ждал, когда Фрицманн упадет, но вместо этого он стоял неподвижно, глядя на ствол пистолета. Потом медленно обернулся и посмотрел на дыру размером с бейсбольный мяч, видневшуюся в стене над креслом.
– Стой где стоишь, – приказал Джон, поддерживая левой рукой запястье правой. У меня по-прежнему звенело в ушах, и голос его казался совсем тонким. – И не говори никому, что мы приходили сюда. – Джон сделал шаг назад, целясь в голову старика. – Слышишь меня? Ты никогда нас не видел.
Фрицманн медленно поднял руки.
Джон попятился к двери, а я прошел мимо него и вышел наружу.
Жара окутала меня, словно горячее влажное покрывало. Я слышал, как Джон говорит:
– И скажи человеку в синем «лексусе», что с ним будет покончено. – Мне захотелось схватить этого чертова импровизатора за ремень брюк и вышвырнуть на улицу. Пока что никто не выглянул на шум выстрела. По улице проехали мимо две машины. У меня по-прежнему гудело в голове.
Джон задом вышел из двери, держа обеими руками оружие. Оказавшись снаружи, он опустил руки и побежал к машине. Выругавшись, я вскочил в машину одновременно с ним и быстро вставил ключ в замок зажигания.
– Давай, давай, – кричал Джон.
Я надавил на педаль акселератора.
– Дави, дави! – настаивал Джон.
– Да давлю я, – огрызнулся я.
Машина начала набирать скорость, но казалось, что она движется чудовищно медленно. Фрицманн уже шел, набычившись, по своей засохшей лужайке в нашу сторону.
«Понтиак» закачало, словно лодку, он резко дернулся вперед. Под оглушительный визг резины, я свернул за угол.
– Слава Богу! – воскликнул Джон. Он откинулся на спинку переднего сиденья, все еще держа в руке револьвер. – Ты видел это? Негодяй похолодел от ужаса, правда? – Рэнсом рассмеялся. – Он пошел на меня, а я поднял пушку и – БУМ! Вот так вот!
– Я бы с удовольствием пристрелил тебя, – сказал я.
– Не дури, все было отлично, – не замолкал Джон. – Видел огонь? Видел дым?
– Ты действительно хотел выстрелить? – Я несколько раз свернул направо-налево, готовясь услышать позади вой сирен.
– Конечно. Конечно, хотел. Этот старый мерзавец не верил, что я это сделаю. Я должен был его остановить, разве нет? Как еще я мог показать ему, что отвечаю за свои слова?
– Дать бы тебе хотя бы рукояткой по башке! – воскликнул я.
– Знаешь, кем был этот монстр раньше? Судя по виду, он привык разрывать людей пополам голыми руками.
– Он проработал двадцать пять лет на бумажной фабрике, – сказал я. – Когда уходил на пенсию, она подарили ему кресло-качалку.
Джон продолжал вертеть в руках револьвер, восхищаясь собственной храбростью.
Я снова повернул и увидел в нескольких кварталах впереди Тевтония-авеню.
– Как ты думаешь, почему он сказал, что наше настоящее место на Ливермор-авеню?
– Не обижайся, но это не самая высококлассная часть города.
Я не произнес больше ни слова, пока мы не оказались в Эли-плейс.
И меня заставило заговорить вовсе не прощение, а шок. Перед домом Джона стояла полицейская машина.
– Он записал твой номер, – сказал я.
– Черт! – выругался Джон. Он нагнулся, и я услышал, как пистолет упал под сиденье. – Не останавливайся.
Но было поздно. Дверца полицейской машины распахнулась, и оттуда показались сначала длинные ноги в синих форменных штанах а затем и все тело полицейского, который с трудом помещался в кабине. Сонни Беренджер стоял и ждал, пока мы остановимся возле него.
– Отрицай все, – сказал Джон. – Это наш единственный шанс.
Я вылез и кабины, сильно нервничая, так как прекрасно понимал, что Сонни не обманешь таким образом. Он стоял у патрульной машины, холодно глядя в нашу сторону.
– Привет, Сонни, – сказал я, и взгляд его сделался еще более тяжелым. Я вспомнил, что у Сонни есть весьма веские основания недолюбливать меня.
Он перевел глаза с меня на Джона и спросил:
– Где?
Джон, не сдержавшись, быстро оглянулся на «понтиак».
– У вас в машине?
– На все есть свои причины, – сказал Джон. – Не упадите, когда услышите нашу версию событий.
– Отдайте его, пожалуйста, мне. Сержант Хоган хочет получить его сегодня.
Джон уже пошел было к машине, но когда до него дошел смысл последней фразы Сонни, резко остановился.
– А я разве сказал, что это в машине?
– Что хочет получить сегодня сержант Хоган? – спросил я.
Сонни удивленно посмотрел на Джона, затем на меня.
– Старое дело. Не могли бы вы принести его мне, сэр, где бы оно ни находилось?
– А, – сказал Джон. – Ну да. Ты ведь видел его вчера вечером, да, Тим?
Сонни снова перевел взгляд на меня.
– Подождите здесь, – сказал я, направляясь к дому. Джон последовал за мной. Я ждал, пока он справится с замком. Сонни сложил руки на груди и каким-то непостижимым образом умудрился опереться о машину, не складываясь при этом пополам.
Как только мы вошли внутрь, Джон расхохотался. Я еще не видел его таким счастливым за время своего пребывания в Миллхейвене.
– После своей прочувствованной речи о том, что надо все отрицать, ты чуть было сам не отдал ему револьвер, – заметил я.
– Можешь мне поверить, в последний момент я бы что-нибудь придумал. – Мы стали подниматься по лестнице. – Жаль, что Хоган не подождал еще пару часов, прежде чем прислать за делом этого малышку Хью. Я хотел взглянуть на бумаги.
– Ты по-прежнему можешь это сделать, – сказал я. – Я сделал копию.
Джон поднялся со мной на третий этаж и постоял в дверях, пока я лазил под диван и доставал оттуда чемоданчик. Стерев ладонью пыль, я открыл чемоданчик, достал из него копию дела и передал ее Джону.
Он подмигнул мне.
– Пока я буду читать все это, почему бы тебе не съездить проведать Алана?
Сонни по-прежнему стоял, прислонившись к машине, когда я закрыл за собой дверь дома. Его неподвижность ясно давала понять, что я не заслуживаю даже того, чтобы Сонни пошевелился. Когда я протянул ему чемоданчик, Сонни выпрямился и взял его у меня, не сделав ни одного лишнего движения.
– Поблагодарите от меня Пола Фонтейна, хорошо?
Ничего не ответив, Сонни забрался в патрульную машину, положил чемоданчик на кресло рядом с собой и включил зажигание.
– В конечном счете, – сказал я, – вы оказали всем нам большую услугу, поговорив со мной в тот день.
Он посмотрел на меня так, словно я нахожусь на расстоянии в тысячу миль.
– Я считаю себя обязанным вам, – сказал я. – И постараюсь когда-нибудь расплатиться.
Лишь на одно короткое мгновение выражение глаз Сонни едва заметно изменилось. Затем машина рванула с места и вскоре исчезла за углом.
9
Стараясь говорить как можно тише, Элайза Морган проводила меня в гостиную.
– Я только что усадила его с ленчем перед телевизором. На четвертом канале пресс-шоу, а в перерывах показывают репортажи о марше протеста.
– Так вот куда подевались все репортеры.
– Хотите ленч? Грибной суп и сэндвич с куриным салатом. О, вот и он.
В коридоре уже грохотал бас Алана.
– Что, черт возьми, происходит?
– Я голоден, – сказал я Элайзе. – И с удовольствием позавтракаю.
Я последовал за Элайзой в гостиную. Алан сидел перед маленьким цветным телевизором на стойке с колесиками, держа на коленях поднос с едой, который чуть не опрокинул, когда обернулся на звук моих шагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Он ел их?
Джон ошеломленно смотрел на меня несколько секунд.
– Только не тех, кого сжигал.
– А как насчет жены Бачелора? Ее череп был на заднем сиденье твоего «джипа».
– Он перерезал ей горло и снял с нее скальп. Оставшиеся волосы висели над огромной дырой. А потом помыл и красиво одел.
– Это сделал Бачелор, – задумчиво произнес я.
– Он принес ее в жертву. Беннингтон еще варил мясо, снятое с ее костей, когда я добрался до лагеря.
– И ты съел немного ее мяса.
Джон молчал.
– Ты знал, что Бачелор поступил бы именно так.
– Он уже сделал это.
– Ты был в царстве богов, – сказал я.
Джон смотрел на меня безжизненными глазами, ничего не говоря. Впрочем, слов и не требовалось.
– Ты знаешь, что случилось с Бачелором?
– Какие-то десантники нашли его тело неподалеку от демилитаризованной зоны. – Теперь глаза его вызывающе сверкали.
– Твое тело кто-то тоже нашел. Я просто спрашиваю.
– С кем ты говорил?
– Слышал когда-нибудь о полковнике по фамилии Раннел?
Джон удивленно заморгал.
– Этот напыщенный осел со склада в Кэмп Крэнделл? Но как ты умудрился встретиться с Раннелом?
– Это было очень давно, – сказал я. – Встреча ветеранов или что-то в этом роде.
– Встречи ветеранов – для полотен бездарных художников, – Рэнсом открыл дверцу и, выйдя из машины, полез под куртку, чтобы подтянуть джинсы. Затем он одернул куртку. Джон явно обрел утраченный было контроль над собой.
– Позволь мне заняться этим делом, – сказал он.
8
Рэнсом поспешил по засохшей лужайке к дому Фрицманна, словно убегая от всего того, что только что мне рассказал.
На пороге я поравнялся с ним, но он укоризненно взглянул на меня, и я отступил на шаг назад. Подняв плечи, Джон нажал на кнопку звонка. У меня появилось вдруг нехорошее предчувствие. Мы вот-вот совершим чудовищную ошибку, последствия которой будут ужасны.
– Расслабься, – посоветовал я Джону, и плечи его опустились.
Со своего места за спиной Джона я видел только, как открылась входная дверь.
– Вы хотели видеть меня? – голос Фрицманна звучал немного устало.
– Вы – Оскар Фрицманн?
Старик ничего не ответил. Он открыл дверь пошире, так что Джон вынужден был отступить на шаг назад. Лицо Фрицманна было по-прежнему спрятано от меня. На нем был темно-синий спортивный костюм, напоминавший костюмы Рэнсомов, только изрядно утративший форму от частых стирок в машине. Босые ноги Фрицманна с тяжелыми квадратными ступнями были покрыты вздувшимися синими венами.
– Мы хотели бы войти, – сказал Джон.
Посмотрев через плечо Рэнсома, Фрицманн увидел меня. Он опустил голову и стал похож на быка.
– Кто вы такой – телохранитель этого парня? – спросил он. – Мне нечего вам сказать.
Джон резко схватил дверь, помешав Фрицманну захлопнуть ее у нас перед носом.
– Вам лучше подружиться с нами, мистер Фрицманн, – сказал он. – Так будет проще для всех.
Фрицманн несказанно удивил меня, растерянно попятившись от двери. Джон вошел внутрь, а я последовал за ним в гостиную желтого домика. Фрицманн обошел вокруг прямоугольного деревянного стала и остановился возле кресла с откидывающейся спинкой. На стене висели часы с кукушкой, но не было видно ни одной картины. Возле окошка в кухню стоял потертый зеленый диванчик, по другую сторону от него – кресло-качалка.
– Здесь нет никого, кроме меня, – сказал Фрицманн. – Нет необходимости переворачивать дом вверх дном.
– Все, что нам нужно, это информация, – заверил его Джон.
– Ах, вот почему вы захватили с собой револьвер! Вам нужна информация. – Страх оставил его, и я снова увидел на лице старика смешанное выражение отвращения и презрения. Оказывается, чтобы войти, Джон показал ему рукоятку револьвера. Старик уселся в кресло, переводя взгляд с меня на Джона.
Я посмотрел на вензель на спинке кресла-качалки. Вокруг номера 25 были написаны слова «Бумажная компания Совилла» и нарисован причудливый цветочный орнамент.
– Расскажите мне об «Элви», Оскар, – сказал Джон. Он стоял примерно в четырех футах от старика.
– Желаю успеха.
– Кто управляет компанией? Чем она занимается?
– Ни малейшего понятия.
– Расскажите мне об Уильяме Фрицманне. Расскажите мне о баре «Зеленая женщина».
В глазах старика мелькнул странный огонь.
– Нет никакого Уильяма Фрицманна, – сказал он, наклоняясь вперед и сцепляя перед собой руки.
Джон сделал шаг назад, залез под куртку и вытащил пистолет. Он был не очень похож на стрелка, но все же нацелил оружие старику в грудь. Фрицманн вздохнул и закусил нижнюю губу.
– Это интересно, – сказал Джон. – Объясните мне.
– А что тут объяснять? Если и существовал когда-то человек с таким именем, то теперь он мертв. – Фрицманн смотрел прямо в дуло пистолета.
– Он мертв, – повторил Джон.
Оторвав взгляд от пистолета, Фрицманн взглянул ему в лицо. Он не выглядел больше ни сердитым, ни испуганным.
– Люди вроде вас должны оставаться на Ливермор, там их настоящее место.
Джон опустил пистолет.
– А как насчет бара «Зеленая женщина»?
– Был когда-то весьма злачным местечком, – Фрицманн выпрямился. – Но я не хочу много говорить об этом. – Джон снова поднял пистолет, на этот раз целясь собеседнику в живот. – Я не хочу ни о чем говорить с вами двумя, – Фрицманн встал и сделал шаг вперед. Джон отступил. Я вскочил с кресла-качалки, на которое успел присесть. – У тебя не хватит пороху выстрелить в меня, ты, кусок дерьма.
Он сделал еще шаг вперед. Джон вскинул пистолет, и из ствола вылетел сноп желтого пламени. У меня тут же заложило уши. Между Джоном и Фрицманном поднимался белый дымок. Я ждал, когда Фрицманн упадет, но вместо этого он стоял неподвижно, глядя на ствол пистолета. Потом медленно обернулся и посмотрел на дыру размером с бейсбольный мяч, видневшуюся в стене над креслом.
– Стой где стоишь, – приказал Джон, поддерживая левой рукой запястье правой. У меня по-прежнему звенело в ушах, и голос его казался совсем тонким. – И не говори никому, что мы приходили сюда. – Джон сделал шаг назад, целясь в голову старика. – Слышишь меня? Ты никогда нас не видел.
Фрицманн медленно поднял руки.
Джон попятился к двери, а я прошел мимо него и вышел наружу.
Жара окутала меня, словно горячее влажное покрывало. Я слышал, как Джон говорит:
– И скажи человеку в синем «лексусе», что с ним будет покончено. – Мне захотелось схватить этого чертова импровизатора за ремень брюк и вышвырнуть на улицу. Пока что никто не выглянул на шум выстрела. По улице проехали мимо две машины. У меня по-прежнему гудело в голове.
Джон задом вышел из двери, держа обеими руками оружие. Оказавшись снаружи, он опустил руки и побежал к машине. Выругавшись, я вскочил в машину одновременно с ним и быстро вставил ключ в замок зажигания.
– Давай, давай, – кричал Джон.
Я надавил на педаль акселератора.
– Дави, дави! – настаивал Джон.
– Да давлю я, – огрызнулся я.
Машина начала набирать скорость, но казалось, что она движется чудовищно медленно. Фрицманн уже шел, набычившись, по своей засохшей лужайке в нашу сторону.
«Понтиак» закачало, словно лодку, он резко дернулся вперед. Под оглушительный визг резины, я свернул за угол.
– Слава Богу! – воскликнул Джон. Он откинулся на спинку переднего сиденья, все еще держа в руке револьвер. – Ты видел это? Негодяй похолодел от ужаса, правда? – Рэнсом рассмеялся. – Он пошел на меня, а я поднял пушку и – БУМ! Вот так вот!
– Я бы с удовольствием пристрелил тебя, – сказал я.
– Не дури, все было отлично, – не замолкал Джон. – Видел огонь? Видел дым?
– Ты действительно хотел выстрелить? – Я несколько раз свернул направо-налево, готовясь услышать позади вой сирен.
– Конечно. Конечно, хотел. Этот старый мерзавец не верил, что я это сделаю. Я должен был его остановить, разве нет? Как еще я мог показать ему, что отвечаю за свои слова?
– Дать бы тебе хотя бы рукояткой по башке! – воскликнул я.
– Знаешь, кем был этот монстр раньше? Судя по виду, он привык разрывать людей пополам голыми руками.
– Он проработал двадцать пять лет на бумажной фабрике, – сказал я. – Когда уходил на пенсию, она подарили ему кресло-качалку.
Джон продолжал вертеть в руках револьвер, восхищаясь собственной храбростью.
Я снова повернул и увидел в нескольких кварталах впереди Тевтония-авеню.
– Как ты думаешь, почему он сказал, что наше настоящее место на Ливермор-авеню?
– Не обижайся, но это не самая высококлассная часть города.
Я не произнес больше ни слова, пока мы не оказались в Эли-плейс.
И меня заставило заговорить вовсе не прощение, а шок. Перед домом Джона стояла полицейская машина.
– Он записал твой номер, – сказал я.
– Черт! – выругался Джон. Он нагнулся, и я услышал, как пистолет упал под сиденье. – Не останавливайся.
Но было поздно. Дверца полицейской машины распахнулась, и оттуда показались сначала длинные ноги в синих форменных штанах а затем и все тело полицейского, который с трудом помещался в кабине. Сонни Беренджер стоял и ждал, пока мы остановимся возле него.
– Отрицай все, – сказал Джон. – Это наш единственный шанс.
Я вылез и кабины, сильно нервничая, так как прекрасно понимал, что Сонни не обманешь таким образом. Он стоял у патрульной машины, холодно глядя в нашу сторону.
– Привет, Сонни, – сказал я, и взгляд его сделался еще более тяжелым. Я вспомнил, что у Сонни есть весьма веские основания недолюбливать меня.
Он перевел глаза с меня на Джона и спросил:
– Где?
Джон, не сдержавшись, быстро оглянулся на «понтиак».
– У вас в машине?
– На все есть свои причины, – сказал Джон. – Не упадите, когда услышите нашу версию событий.
– Отдайте его, пожалуйста, мне. Сержант Хоган хочет получить его сегодня.
Джон уже пошел было к машине, но когда до него дошел смысл последней фразы Сонни, резко остановился.
– А я разве сказал, что это в машине?
– Что хочет получить сегодня сержант Хоган? – спросил я.
Сонни удивленно посмотрел на Джона, затем на меня.
– Старое дело. Не могли бы вы принести его мне, сэр, где бы оно ни находилось?
– А, – сказал Джон. – Ну да. Ты ведь видел его вчера вечером, да, Тим?
Сонни снова перевел взгляд на меня.
– Подождите здесь, – сказал я, направляясь к дому. Джон последовал за мной. Я ждал, пока он справится с замком. Сонни сложил руки на груди и каким-то непостижимым образом умудрился опереться о машину, не складываясь при этом пополам.
Как только мы вошли внутрь, Джон расхохотался. Я еще не видел его таким счастливым за время своего пребывания в Миллхейвене.
– После своей прочувствованной речи о том, что надо все отрицать, ты чуть было сам не отдал ему револьвер, – заметил я.
– Можешь мне поверить, в последний момент я бы что-нибудь придумал. – Мы стали подниматься по лестнице. – Жаль, что Хоган не подождал еще пару часов, прежде чем прислать за делом этого малышку Хью. Я хотел взглянуть на бумаги.
– Ты по-прежнему можешь это сделать, – сказал я. – Я сделал копию.
Джон поднялся со мной на третий этаж и постоял в дверях, пока я лазил под диван и доставал оттуда чемоданчик. Стерев ладонью пыль, я открыл чемоданчик, достал из него копию дела и передал ее Джону.
Он подмигнул мне.
– Пока я буду читать все это, почему бы тебе не съездить проведать Алана?
Сонни по-прежнему стоял, прислонившись к машине, когда я закрыл за собой дверь дома. Его неподвижность ясно давала понять, что я не заслуживаю даже того, чтобы Сонни пошевелился. Когда я протянул ему чемоданчик, Сонни выпрямился и взял его у меня, не сделав ни одного лишнего движения.
– Поблагодарите от меня Пола Фонтейна, хорошо?
Ничего не ответив, Сонни забрался в патрульную машину, положил чемоданчик на кресло рядом с собой и включил зажигание.
– В конечном счете, – сказал я, – вы оказали всем нам большую услугу, поговорив со мной в тот день.
Он посмотрел на меня так, словно я нахожусь на расстоянии в тысячу миль.
– Я считаю себя обязанным вам, – сказал я. – И постараюсь когда-нибудь расплатиться.
Лишь на одно короткое мгновение выражение глаз Сонни едва заметно изменилось. Затем машина рванула с места и вскоре исчезла за углом.
9
Стараясь говорить как можно тише, Элайза Морган проводила меня в гостиную.
– Я только что усадила его с ленчем перед телевизором. На четвертом канале пресс-шоу, а в перерывах показывают репортажи о марше протеста.
– Так вот куда подевались все репортеры.
– Хотите ленч? Грибной суп и сэндвич с куриным салатом. О, вот и он.
В коридоре уже грохотал бас Алана.
– Что, черт возьми, происходит?
– Я голоден, – сказал я Элайзе. – И с удовольствием позавтракаю.
Я последовал за Элайзой в гостиную. Алан сидел перед маленьким цветным телевизором на стойке с колесиками, держа на коленях поднос с едой, который чуть не опрокинул, когда обернулся на звук моих шагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103