– Нельзя упускать такой шанс, – сказал он. – Я думаю, в этом чемоданчике дело об убийствах «Голубой розы»?
– Как ты догадался?
Том нагнулся и поднял чемоданчик, чтобы показать мне почти стершиеся от времени инициалы рядом с застежкой.
«У.Д.»
Итак, Фонтейн вручил мне чемоданчик Уильяма Дэмрока. Наверное, Дэмрок использовал его как чемодан, отправляясь в поездки, я как портфель – в городе.
– Тебе не трудно будет зайти с этим ко мне, чтобы я снял копии? – попросил Том.
– А у тебя есть ксерокс? – Как и Леймон фон Хайлиц, Том производил впечатление человека, сопротивлявшегося техническому прогрессу.
– У меня есть даже компьютеры.
Я был почти уверен, что Том разыгрывает меня. У него наверняка не было даже электрической пишущей машинки.
– Они стоят наверху, – объяснил Том. – И информация поступает ко мне в основном по модему. – Удивление, отразившееся на моем лице, вызвало у Тома улыбку. Он поднял правую руку, словно собираясь произнести присягу: – Честное слово. Мой дом буквально напичкан техникой.
– А ты можешь найти имя человека, зная номер его автомобиля?
Том кивнул.
– В некоторых случаях. Но не во всех штатах.
– Я имею в виду номер штата Иллинойс.
– Это легко.
Я начал рассказывать ему о номере, записанном на листочке, который я передал Фонтейну. Тем временем молодой человек, вошедший в зал вместе с Томом Пасмором, оторвался от гроба Эйприл Рэнсом и начал описывать круги вокруг Джона, который, то ли случайно, то ли намеренно, поворачивался к нему спиной. Музыка заиграла громче, и из белой двери, которую я не заметил раньше, появился мистер Тротт, который закрыл гроб. В тот же самый момент в дверях появились двое мужчин лет шестидесяти. Один из них, огромный, как бык, был одет в полицейскую форму, увешанную медалями, словно у русского генерала. Второй был одет в серый костюм, на рукаве которого была повязана траурная лента. У него были густые седые волосы.
Вслед за мужчинами в часовню ворвались Изабель Арчер со своей командой и еще с дюжину репортеров. Изабель велела своему оператору встать неподалеку от того места, где стояли мы с Томом, остальные репортеры устроились вдоль стен, быстро записывая что-то в своих блокнотах и тараторя в микрофоны. Седоволосый мужчина в сером костюме подошел к Россу Барнетту и что-то прошептал ему на ухо.
– Кто это? – спросил я у Тома.
– Ты не знаешь Мерлина Уотерфорда? Нашего мэра?
Мужчина в форме схватил Джона Рэнсома за руку и повел его к первому ряду. Защелкали вспышки фотоаппаратов. Музыка закончилась. Молодой человек в черном пиджаке пробирался к своему месту, спотыкаясь о чужие колени. Изабель Арчер поднесла ко рту микрофон. Джон наклонился вперед и закрыл лицо руками.
– Леди и джентльмены! Все скорбящие по Эйприл Рэнсом, – начал мэр, взобравшись на подиум. Его серебристые волосы сияли в лучах прожекторов. – Всего несколько недель назад я имел честь присутствовать на обеде, на котором очаровательной женщине вручили приз финансовой ассоциации города. Я видел, каким уважением пользовалась она среди своих коллег и как гордилась оказанной ей честью. Деловая хватка Эйприл Рэнсом, ее цельность, ее доброта и человечность, стремление способствовать процветанию нашего города не могли оставить нас равнодушными в тот вечер. Она стояла перед нами, перед своими друзьями и коллегами, как блестящий пример всего, что я поощрял и приветствовал в себе и своих согражданах на протяжении трех сроков, в течение которых имею честь быть мэром нашего замечательного города.
Мэр был замечательным оратором. Он даже пообещал своим согражданам, что память об Эйприл Рэнсом не покинет его и впредь, когда он будет день и ночь трудиться ради счастья и процветания всех жителей Миллхейвена. И он посвятит все отпущенное ему время...
Все это продолжалось около пятнадцати минут, после чего к микрофону подошел шеф полиции Арден Васс. Он, нахмурившись, вынул из внутреннего кармана пиджака три листочка, которые положил перед собой. В этот момент я понял вдруг, что Васс вовсе не хмурится – это было естественное выражение его лица. Он достал из кармана и водрузил на переносицу очки в стальной оправе.
– Я не умею говорить так же красиво, как мой друг и наш уважаемый мэр, – заявил он. – В нашем городе замечательная полиция. Каждый мужчина... и женщина... в нашем департаменте... настоящие профессионалы, мастера своего дела. Вот почему уровень преступности в городе всегда был одним из самых низких в стране. Недавно наши сотрудники задержали одного из самых ужасных преступников в истории криминалистики. Этот человек сейчас находится в камере в ожидании суда. Женщина, которую мы оплакиваем сегодня, наверняка понимала, как важно сотрудничество между мирными горожанами и людьми в форме, рискующими ради них своей жизнью. Таким был Миллхейвен в лице Эйприл Рэнсом. Мне нечего больше сказать. Спасибо.
Сойдя с подиума, Васс уселся на свое место в первом ряду. Несколько секунд все сидели молча, глядя на опустевший подиум и размытые очертания цветов. Свет постепенно гас.
4
Коллеги Эйприл Рэнсом, сбившись в небольшую кучку, двигались вместе к автостоянке. Молодой человек в джинсах и черном пиджаке куда-то исчез. Изабель со своей командой забралась в фургон телестудии. Соседи Рэнсомов стояли возле длинного ряда машин, выстроившихся вдоль улицы, и с неодобрением наблюдали за Изабель и ее коллегами.
Окаменев от горя и гнева, Джон Рэнсом стоял на ступенях лестницы рядом со своими родителями, Фонтейн и Хоган стояли в нескольких ярдах от меня и Тома Пасмора, внимательно наблюдя за всеми, как и положено истинным полицейским. Я был почти уверен, что разглядел на лице Хогана чуть ироничное выражение, наверняка относившееся к речам, произнесенным его начальниками. Он произнес несколько слои, не разжимая губ, словно школьник, бросающий колкую реплику в адрес учителя, и я окончательно убедился, что был прав. Потом Хоган заметил, что я наблюдаю за ним, и в глазах его заиграла понимающая улыбка, хотя губы по-прежнему оставались неподвижными. Он понимал, что я согласен с его оценкой, Фонтейн оставил его и быстро пошел через высохшую лужайку по направлению к Рэнсомам.
– Ты поедешь с нами в крематорий? – спросил я у Тома Пасмора.
Он покачал головой. При ярком солнечном свете лицо его казалось похожим на тень, и я снова подумал, что Том, похоже, никогда не спит.
– О чем это детектив расспрашивает Джона? – заинтересовался Том.
– Наверное, хочет выяснить, не может ли он опознать жертву с Дивермор-авеню.
Я ощущал почти физически, как работает мозг под черепной коробкой Тома.
– Расскажи подробнее, – попросил он.
Я рассказал Тому о Гранте Хоффмане, и на лице его заиграл легкий румянец.
– А ты поедешь с ним?
– Да. Думаю, надо захватить и Алана Брукнера.
Только в этот момент я понял, что старика дано уже нигде не видно.
– Приходи ко мне, как только появится свободная минутка, – сказал Том. – Я хочу знать, что произошло в морге.
За нашей спиной открылась входная дверь. Щурясь от яркого солнца, на пороге показался Алан Брукнер, опиравшийся на руку Джойс Брофи. Джойс поймала мой взгляд.
– Профессор Андерхилл, может быть, вы проводите профессора Брукнера к машине, чтобы мы могли начать процессию. Мы, как и все, работаем по расписанию, а кремация назначена на два тридцать. Не могли бы вы передать это профессору Рэнсому и его родителям?
Алан взял меня под руку. Я спросил его, как он себя чувствует.
– Я все еще держусь на ногах, сынок.
Мы подошли к Рэнсомам.
– В четырнадцать тридцать? – спросил, подойдя ко мне, Пол Фонтейн.
– Хорошо. Алан тоже должен там быть?
– Если будет в состоянии.
– Я буду в состоянии сделать все, что от меня потребуется, – заверил его Алан, не глядя на детектива. – Это в морге?
– Да. Морг находится в квартале от Армори-плейс на...
– Я в состоянии найти морг, – перебил его Алан.
Из-за угла выехал катафалк, приготовившийся возглавлять процессию. За ним тронулся «понтиак». Замыкали колонну две машины с жителями Эли-плейс.
– Мне кажется, мэр произнес замечательную речь, – сказала Марджори.
– Внушительная личность, – добавил Ральф.
Мы спустились по лестнице, и Алан отпустил мою руку.
– Тридцать пять лет назад, – сказал он, – Мерлин был моим студентом. – Марджори одарила его благосклонной улыбкой. – Он был жутким тупицей.
– О! – вскрикнула от неожиданности Марджори. Угрюмо посмотрев на Алана, Ральф распахнул перед женой заднюю дверцу машины.
Мы с Джоном сели впереди.
– Они превратили похороны моей жены в идиотский фарс, – сказал Джон. – Все работали на публику.
5
– Но зачем Алану ехать в морг? Я не понимаю!
– Я тоже, папа, – сказал Джон.
– Что за бредовая идея! – поддержала мужа Марджори.
– Во время панихиды полицейские что-то услышали, – сказал Джон.
– Что они могли услышать?
– О пропавшем аспиранте.
– Они вовсе не услышали о нем, – сказал я. – Я сам рассказал о Хоффмане Полу Фонтейну.
– Что ж, хорошо, – произнес Джон после секундной паузы.
– Но с какой целью? – недоумевал Ральф.
– В морге лежит неопознанный труп мужчины. Возможно, это имеет какое-то отношение к убийству Эйприл. Марджори и Ральф, изумленные, замолчали.
– Этот труп вполне может оказаться пропавшим студентом.
– О, Боже, – воскликнул Ральф.
– Ну, конечно же, нет, – заявила Марджори. – Ведь тот парень просто сбежал.
– Грант не стал бы так поступать, – сказал Алан.
– Я тоже поеду в морг, если это требуется, – сказал Джон.
– Я справлюсь сам. Тебе необязательно ехать.
– Фонтейн хотел, чтобы там присутствовал я. А вот тебе там делать нечего.
– Но я хочу туда поехать, – твердо заявил Алан. Мы молча доехали до дома Джона. Рэнсомы вышли из машины.
Увидев, что Алан неподвижно сидит на своем месте, Джон наклонился к тестю.
– А ты почему не выходишь, Алан?
– Тим отвезет меня домой.
Джон отошел от машины. Марджори Рэнсом, двигаясь зигзагами, собирала с лужайки мусор.
6
Алан на негнущихся ногах шел к дому. На аккуратно подстриженном газоне блестела трава. Мы вошли в дом, и, обернувшись, Алан несколько секунд смотрел на меня пустыми бессмысленными глазами. Меня прошиб холодный пот. Похоже, старик забыл обо всем, что собирался сделать. Он медленно прошел через коридор и остановился только в гостиной. Все деревянные поверхности в комнате сверкали, в воздухе пахло полиролью.
– Вот это хорошо, – Алан сел на диван и откинулся на спинку. – Уборщицы постарались на славу. – Он еще раз оглядел сияющую чистотой комнату. – По-моему, сюда никто не приедет. – Он прочистил горло. – А я думал, что люди приезжают после похорон в дом.
Алан забыл, что дочь жила не в его доме.
Я сел в кресло напротив старика.
Скрестив на груди руки, Алан молча смотрел в окно. В глазах его застыло странное выражение. Затем они медленно закрылись, и Алан заснул. Грудь его мерно вздымалась, дыхание стало ровным. Через минуту-две он снова открыл глаза и произнес:
– Тим, да? Хорошо.
– Вы все еще собираетесь в морг?
– Да, конечно. Ведь я знал этого парня лучше, чем Джон, – Алан улыбнулся. – Я отдал ему кое-что из своей старой одежды. Несколько костюмов стали велики мне в последнее время. Парень скопил достаточно денег, чтобы платить за учебу и квартиру, но больше ему не хватает ни на что.
На лестнице послышались тяжелые шаги. Алан удивленно заморгал, а я встал и вышел в коридор. На меня надвигалась полная женщина в черных брюках и футболке с эмблемой университета штата Иллинойс. Она везла за собой пылесос.
– Должна вам сказать, это была самая тяжелая работа, какую мне приходилось выполнять за всю свою жизнь, – заявила она, глядя на меня так, словно я тоже несу ответственность за состояние дома. – Целых шесть часов.
– Вы отлично поработали.
– И это говорите мне вы! – Уронив шланг от пылесоса, она тяжело привалилась к стене и посмотрела на Алана. – Вы не слишком аккуратный человек, мистер Брукнер.
– Да, все как-то вышло из-под контроля.
– Вам надо лучше следить за домом, если хотите, чтобы я приходила и дальше.
– Теперь все пойдет по-другому, – заверил ее я. – Сюда будет приходить частная сиделка, как только нам удастся ее, найти.
Склонив голову набок, уборщица внимательно посмотрела на меня.
– Мне полагается сто двадцать долларов.
Алан залез в карман пиджака и достал оттуда ком двадцатидолларовых банкнот. Отсчитав шесть штук, он встал, чтобы передать их уборщице.
– Вы просто прелесть, мистер Брукнер, – улыбнулась женщина. – Я буду приходить по четвергам.
– Замечательно, – сказал Алан.
Выходя из гостиной, уборщица подняла шланг от пылесоса.
– А что мне делать с этими цветами? – спросила она.
Алан непонимающе посмотрел на женщину.
– Ну, вы их поливаете или что?
– А где это?
– Я переставила на кухню.
– Но венки обычно не поливают.
– Что ж, тем лучше.
Женщина вышла, увозя за собой пылесос, а через несколько минут вернулась уже без него, и я пошел проводить ее до двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103