восстановление монополии внешней торговли; восстановление гарантированных государством прав граждан на оплачиваемый труд, жильё, бесплатное образование и медицинское обслуживание, защищённое детство и обеспеченную старость; привлечение к судебной ответственности высших государственных и партийных чиновников, предавших СССР.
Я высказал свой восторг по этому поводу Защитнику.
Он рассмеялся:
— Пустые слова. Все, что они хотят восстановить, разрушено до основания. Восстановить в России социализм сейчас невозможно, если вообще когда-нибудь будет возможно. В стране нет сил, способных всерьёз бороться за выполнение такой программы. Зато в стране и на Западе имеются в изобилии силы, способные не допустить это.
— Вы вообще отвергаете такую программу?
— Ни в коем случае! Наоборот, я её приветствую. Только не как программу блока, желающего принимать участие в выборах в парламент, а как программу организации, которая понимает, что такую программу не выполнишь парламентским путём, что для выполнения её нужна революционная борьба, нужно вооружённое восстание, нужна способность пойти на жертвы.
— Но, согласитесь, позиция мужественная!
— В чем вы усмотрели мужество? Их программу напечатали, никого пальцем не тронули и не тронут. Только я сомневаюсь в том, что их официально допустят до участия в выборах с такой программой. Скорее всего, не допустят.
— Почему?
— Они идут на выборы в парламент с программой изменения социального строя страны, в том числе ликвидации парламента и восстановления власти советов. А это противоречит конституции: парламент обязан сохранять существующий социальный строй. А если даже их допустят до выборов, они не наберут даже одного процента голосов.
— Это означает…
— …исторический крах коммунизма.
— Вы не хотите реставрации коммунизма?
— Не хочу.
— Почему?!
— Потому что при реставрации возвращаются обычно худшие черты того, что возвращается.
Знать и понимать
Неверно думать, будто мы проморгали переворот потому, что не имели достаточно информации о происходившем, т.е. не знали. Информация имелась в изобилии. Мы проморгали переворот потому, что не понимали его социальной сущности. А не понимали не потому, что не могли понять, а потому, что не хотели понимать. Мы и знать многое не хотели. Суть дела в том, что мы были соучастники переворота. Он произошёл с нашего молчаливого согласия и даже в значительной мере при нашем активном участии. Мы пожинаем то, что посеяли сами. И только теперь кое-кто начинает понимать кое-что. «Русский человек задним умом силён», — говорил мой дед. Я, конечно, посмеивался над его «отсталостью». Теперь я сам дед. И говорю слова мудрости моему внуку. И он пока посмеивается надо мной. Пока. Он убеждён, что будет учиться в Оксфорде или в «Колумбийке», где учатся дети многих «новых русских» и известных политиков и знаменитостей. Я же не верю в предпринимательский гений сына. Я начал кое-что понимать в сути неизбежных последствий переворота.
Кто виноват
Все вроде бы ясно. И всё-таки вопрос «кто виноват в том, что произошло в нашей стране в горбачевско-ельцинские годы?» не даёт мне покоя.
— Сложность тут в том, — говорит Критик, — что смешиваются различные аспекты. Во-первых, смешиваются причины и вина. Запад входит в причинный аспект, но он — враг, а не виновник нашего краха. Виноватые — советские (российские) граждане, от которых зависел ход событий. Во-вторых, смешиваются различные понятия вины — индивидуальной и массовой. В начале войны с Германией в сорок первом году немцы разгромили нашу армию. Можно ставить вопрос о причинах поражения — это одно. Можно ставить вопрос о действиях командования армии. Их, кстати сказать, расстреляли, свалив на них вину за капитуляцию. И можно ставить вопрос о поведении массы солдат и офицеров. Огромное число их сдалось в плен без боя, хотя имели оружие, могли воевать. И приказа о капитуляции не было. Потом (после Победы) им это припомнили. Думаю, справедливо. Сейчас ситуация неизмеримо сложнее и грандиознее. Доля вины лежит на многих миллионах граждан. Не хочу махать кулаками после драки. С чувством вины и сознанием соучастников преступления (а я считаю капитуляцию страны преступлением) предстоит доживать жизнь многим. Важно, кто из них и как поступает сегодня. По моим наблюдениям, мало кто стремится искупить свою вину.
— А что могу сделать я для этого?
— Понять произошедшее и происходящее с беспощадной объективностью. Никакого одобрения перевороту, его организаторам и исполнителям, перестройщикам и реформаторам. Никакого соучастия в их деятельности. По возможности сопротивляться им, разоблачать сущность их роли. Одним словом, неприятие того пути, по какому направили Россию, и сопротивление ему.
— А ради чего?
— В этой ситуации вопрос праздный. Раз вас мучает чувство вины, то цель сопротивления в нём самом. Не рассчитываете же вы остановить исторический процесс и строить иную социальную организацию в России?!
Зримые черты посткоммунизма
Вот статья в газете. Газета не «коммунячная», не оппозиционная, а явно проправительственная. Автор — высокопоставленный чиновник из Управления по делам несовершеннолетних и молодёжи Генеральной прокуратуры Российской Федерации. Он приводит факты, от которых, по идее, должно было бы содрогнуться все человечество. Но на них почти никто не обращает внимания. Игнорировал такого рода информацию и я. Игнорирует сейчас и российская интеллигенция, в своё время смаковавшая знаменитую «слезу ребёнка» Достоевского и умилявшаяся своим высоким интеллектом, гуманизмом, моральностью и… смелостью. Теперь речь идёт об океане слез миллионов детей. И к ним привыкли как к чему-то будничному, само собой разумеющемуся.
А факты, приводимые автором статьи, ужасающие. Во всяком случае, я с некоторых пор стал обращать на них внимание и стал переживать как ужасающие. В России за постсоветские годы число детей сократилось на шесть миллионов. Сотни тысяч (если не миллионы) детей школьного возраста не посещают школу. Избиение детей в семьях — обычное дело. Родители продают малолетних девочек развратникам. Детская преступность. Проституция. Наркомания. Голод. Грязь. Болезни. И все — сотни, тысячи, десятки и сотни тысяч. Я начал собирать такого рода информацию. Сначала я сам не отдавал себе отчёта в том, для чего это делаю. Теперь у меня появилась идея подготовить что-то вроде обвинительного документа в отношении тех, кто осуществил антикоммунистический переворот, который я теперь считаю величайшим преступлением в истории человечества.
Мнение Критика
Я рассказал Критику о своём замысле.
— Одним словом, — резюмировал я, — сделать нечто подобное тому, что сделал Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ».
— Замысел похвальный, — сказал он, — только ни в коем случае не нечто подобное «Архипелагу ГУЛАГ». «Архипелаг» есть фальсификация истории. Фальсификация особого рода — концептуальная. Факты, приводимые в нём, по отдельности описаны верно. Но они отобраны, скомбинированы и истолкованы так, что получилась в целом ложная концепция. Не случайно поэтому так раздули Солженицына на Западе. Он стал знаменем и вдохновителем холодной войны Запада против России. Шолохов правильно назвал Солженицына литературным власовцем.
— Как же вы мыслите реализацию моего замысла?
— В основу его реализации должно быть положено объективно научное понимание реальности — советского общества, современного Запада, антикоммунистического переворота, постсоветского социального строя и т.д. Главным должно быть такое понимание. Факты же, которые вы накапливаете в своей памяти, должны стать иллюстрацией общих идей ваших эмоций и стимулов. Информация о фактах имеется в изобилии. Понимания их нет почти никакого. А выработать его — на это нужна целая жизнь.
— У меня такой возможности, увы, уже нет.
— В какой-то мере есть. Несколько лет назад я написал книгу «Русский коммунизм», в которой довольно популярно описал возникновение, социальную организацию, эволюцию и гибель русского коммунизма. Книгу напечатать не удалось.
— Почему?!
— Для публикации нужны деньги. У меня их нет. Найти спонсора с моей репутацией невозможно. Сделайте копию рукописи и используйте её для первых шагов на пути выработки понимания, о котором я говорил.
Рукопись Критика оказалась довольно большой, а возможности делать копии у меня оказались мизерными. И я решился на отчаянный шаг: переписать от руки фрагменты, которые показались мне наиболее важными. Переписываю ночами. Это помогает легче переносить бессонницу. Жена, увидев, чем я занимаюсь, предложила свою помощь. Похоже, что её заинтересовало содержание книги. Это меня обрадовало. Иногда мы обмениваемся мнениями.
Русский коммунизм
Начавшийся в 1917 году в России величайший в истории человечества социальный эксперимент закончился. Русский коммунизм погиб. В этой книге я хочу описать его в том виде, в каком он прошёл через мой мозг, мою душу и мою судьбу, При этом я буду руководствоваться принципом: «О мёртвом либо ничего, либо только хорошее». Это будет не идеологическая апологетика. Просто я хочу воздать должное этому великому феномену истории и выполнить тем самым свой сыновний долг по отношению к нему.
Я называю осуществлённый в России коммунистический эксперимент русским, поскольку это происходило на территории России, а основным материалом для него и основным массовым исполнителем служили русские люди. Но это не был узконациональный, этнически русский эксперимент. Он был интернациональным по многим признакам — по идеологии, по составу инициаторов и организаторов, по устремлённости, по мировой поддержке, по влиянию на ход человеческой истории. Бесспорно, идеи коммунизма и активисты их реализации были занесены в Россию с Запада или прошли там соответствующую школу. Но в России они нашли благоприятную почву. Именно тут коммунизм развился в явление мирового и исторического масштаба.
Я буду употреблять также выражения «русский коммунизм» и «советский коммунизм», имея в виду тот социальный строй, какой был построен в России (в СССР) после революции 1917 года.
Во всех известных мне сочинениях о коммунизме непроизвольно или умышленно смешиваются самые различные явления, — домарксовский коммунизм, марксовский проект коммунизма, марксистско-ленинское учение, марксистская идеология в реальном коммунистическом обществе, исторически конкретная форма коммунизма в Советском Союзе и других коммунистических странах, черты реального коммунизма в конкретный период истории, коммунизм как тип социальной организации и многое другое. Все, написанное и сказанное о коммунизме в советский период в Советском Союзе и на Западе, не имеет ничего общего с научным подходом как к учению о коммунизме, так и к реальному коммунизму. А после разгрома советского коммунизма на Западе и в бывших коммунистических странах началась такая оргия извращения всего, что касается коммунизма, что ни о каком научном подходе к нему в официальной науке и речи быть не может.
Исследователь, которому каким-то чудом удаётся пробиться к научному подходу к социальным объектам, сталкивается с целым рядом трудностей при попытке реализовать этот подход в отношении коммунизма. Последний просуществовал в Советском Союзе и странах советского блока ничтожно (с исторической точки зрения) короткое время. Что в наличном и известном эмпирическом материале коммунизма есть исторически преходящее и что есть постоянное? Что относится к условиям конкретных стран и что является всеобщим? Какие явления должны были отойти на задний план и какие усилиться? Список такого рода вопросов можно продолжить. На них практика коммунизма не успела дать ответы. В сохранившихся коммунистических странах, включая Китай, эволюция под давлением Запада пошла таким образом, что советский коммунизм, по всей вероятности, на долгое время (если не навечно) останется самым развитым и чётко выраженным образцом реального коммунизма.
Научное понимание коммунизма как социального явления, которое (понимание) получило бы более или менее широкое признание, не было создано за всю прошлую историю. И похоже на то, что не будет создано и в обозримом будущем. Дело тут не в том, что нет и не может быть людей, способных на научное понимание коммунизма — такие люди возможны, — а в том, что в мире имеется достаточно много людей, обладающих силой не допустить такое понимание и не желающих, чтобы оно появилось. Вся история коммунизма сопровождалась его идеологической фальсификацией. А после разгрома русского коммунизма эта фальсификация достигла неслыханных ранее масштабов. Сложилась устойчивая линия на этот счёт — не только извратить коммунизм и превратить его в сознании людей в некое исчадие ада, но вообще вычеркнуть из истории всякие следы его реальной роли, приписав его врагам все то положительное, что он сделал, и приписав ему все отрицательное, что вообще происходило, и все плохое, что творили сами его враги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Я высказал свой восторг по этому поводу Защитнику.
Он рассмеялся:
— Пустые слова. Все, что они хотят восстановить, разрушено до основания. Восстановить в России социализм сейчас невозможно, если вообще когда-нибудь будет возможно. В стране нет сил, способных всерьёз бороться за выполнение такой программы. Зато в стране и на Западе имеются в изобилии силы, способные не допустить это.
— Вы вообще отвергаете такую программу?
— Ни в коем случае! Наоборот, я её приветствую. Только не как программу блока, желающего принимать участие в выборах в парламент, а как программу организации, которая понимает, что такую программу не выполнишь парламентским путём, что для выполнения её нужна революционная борьба, нужно вооружённое восстание, нужна способность пойти на жертвы.
— Но, согласитесь, позиция мужественная!
— В чем вы усмотрели мужество? Их программу напечатали, никого пальцем не тронули и не тронут. Только я сомневаюсь в том, что их официально допустят до участия в выборах с такой программой. Скорее всего, не допустят.
— Почему?
— Они идут на выборы в парламент с программой изменения социального строя страны, в том числе ликвидации парламента и восстановления власти советов. А это противоречит конституции: парламент обязан сохранять существующий социальный строй. А если даже их допустят до выборов, они не наберут даже одного процента голосов.
— Это означает…
— …исторический крах коммунизма.
— Вы не хотите реставрации коммунизма?
— Не хочу.
— Почему?!
— Потому что при реставрации возвращаются обычно худшие черты того, что возвращается.
Знать и понимать
Неверно думать, будто мы проморгали переворот потому, что не имели достаточно информации о происходившем, т.е. не знали. Информация имелась в изобилии. Мы проморгали переворот потому, что не понимали его социальной сущности. А не понимали не потому, что не могли понять, а потому, что не хотели понимать. Мы и знать многое не хотели. Суть дела в том, что мы были соучастники переворота. Он произошёл с нашего молчаливого согласия и даже в значительной мере при нашем активном участии. Мы пожинаем то, что посеяли сами. И только теперь кое-кто начинает понимать кое-что. «Русский человек задним умом силён», — говорил мой дед. Я, конечно, посмеивался над его «отсталостью». Теперь я сам дед. И говорю слова мудрости моему внуку. И он пока посмеивается надо мной. Пока. Он убеждён, что будет учиться в Оксфорде или в «Колумбийке», где учатся дети многих «новых русских» и известных политиков и знаменитостей. Я же не верю в предпринимательский гений сына. Я начал кое-что понимать в сути неизбежных последствий переворота.
Кто виноват
Все вроде бы ясно. И всё-таки вопрос «кто виноват в том, что произошло в нашей стране в горбачевско-ельцинские годы?» не даёт мне покоя.
— Сложность тут в том, — говорит Критик, — что смешиваются различные аспекты. Во-первых, смешиваются причины и вина. Запад входит в причинный аспект, но он — враг, а не виновник нашего краха. Виноватые — советские (российские) граждане, от которых зависел ход событий. Во-вторых, смешиваются различные понятия вины — индивидуальной и массовой. В начале войны с Германией в сорок первом году немцы разгромили нашу армию. Можно ставить вопрос о причинах поражения — это одно. Можно ставить вопрос о действиях командования армии. Их, кстати сказать, расстреляли, свалив на них вину за капитуляцию. И можно ставить вопрос о поведении массы солдат и офицеров. Огромное число их сдалось в плен без боя, хотя имели оружие, могли воевать. И приказа о капитуляции не было. Потом (после Победы) им это припомнили. Думаю, справедливо. Сейчас ситуация неизмеримо сложнее и грандиознее. Доля вины лежит на многих миллионах граждан. Не хочу махать кулаками после драки. С чувством вины и сознанием соучастников преступления (а я считаю капитуляцию страны преступлением) предстоит доживать жизнь многим. Важно, кто из них и как поступает сегодня. По моим наблюдениям, мало кто стремится искупить свою вину.
— А что могу сделать я для этого?
— Понять произошедшее и происходящее с беспощадной объективностью. Никакого одобрения перевороту, его организаторам и исполнителям, перестройщикам и реформаторам. Никакого соучастия в их деятельности. По возможности сопротивляться им, разоблачать сущность их роли. Одним словом, неприятие того пути, по какому направили Россию, и сопротивление ему.
— А ради чего?
— В этой ситуации вопрос праздный. Раз вас мучает чувство вины, то цель сопротивления в нём самом. Не рассчитываете же вы остановить исторический процесс и строить иную социальную организацию в России?!
Зримые черты посткоммунизма
Вот статья в газете. Газета не «коммунячная», не оппозиционная, а явно проправительственная. Автор — высокопоставленный чиновник из Управления по делам несовершеннолетних и молодёжи Генеральной прокуратуры Российской Федерации. Он приводит факты, от которых, по идее, должно было бы содрогнуться все человечество. Но на них почти никто не обращает внимания. Игнорировал такого рода информацию и я. Игнорирует сейчас и российская интеллигенция, в своё время смаковавшая знаменитую «слезу ребёнка» Достоевского и умилявшаяся своим высоким интеллектом, гуманизмом, моральностью и… смелостью. Теперь речь идёт об океане слез миллионов детей. И к ним привыкли как к чему-то будничному, само собой разумеющемуся.
А факты, приводимые автором статьи, ужасающие. Во всяком случае, я с некоторых пор стал обращать на них внимание и стал переживать как ужасающие. В России за постсоветские годы число детей сократилось на шесть миллионов. Сотни тысяч (если не миллионы) детей школьного возраста не посещают школу. Избиение детей в семьях — обычное дело. Родители продают малолетних девочек развратникам. Детская преступность. Проституция. Наркомания. Голод. Грязь. Болезни. И все — сотни, тысячи, десятки и сотни тысяч. Я начал собирать такого рода информацию. Сначала я сам не отдавал себе отчёта в том, для чего это делаю. Теперь у меня появилась идея подготовить что-то вроде обвинительного документа в отношении тех, кто осуществил антикоммунистический переворот, который я теперь считаю величайшим преступлением в истории человечества.
Мнение Критика
Я рассказал Критику о своём замысле.
— Одним словом, — резюмировал я, — сделать нечто подобное тому, что сделал Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ».
— Замысел похвальный, — сказал он, — только ни в коем случае не нечто подобное «Архипелагу ГУЛАГ». «Архипелаг» есть фальсификация истории. Фальсификация особого рода — концептуальная. Факты, приводимые в нём, по отдельности описаны верно. Но они отобраны, скомбинированы и истолкованы так, что получилась в целом ложная концепция. Не случайно поэтому так раздули Солженицына на Западе. Он стал знаменем и вдохновителем холодной войны Запада против России. Шолохов правильно назвал Солженицына литературным власовцем.
— Как же вы мыслите реализацию моего замысла?
— В основу его реализации должно быть положено объективно научное понимание реальности — советского общества, современного Запада, антикоммунистического переворота, постсоветского социального строя и т.д. Главным должно быть такое понимание. Факты же, которые вы накапливаете в своей памяти, должны стать иллюстрацией общих идей ваших эмоций и стимулов. Информация о фактах имеется в изобилии. Понимания их нет почти никакого. А выработать его — на это нужна целая жизнь.
— У меня такой возможности, увы, уже нет.
— В какой-то мере есть. Несколько лет назад я написал книгу «Русский коммунизм», в которой довольно популярно описал возникновение, социальную организацию, эволюцию и гибель русского коммунизма. Книгу напечатать не удалось.
— Почему?!
— Для публикации нужны деньги. У меня их нет. Найти спонсора с моей репутацией невозможно. Сделайте копию рукописи и используйте её для первых шагов на пути выработки понимания, о котором я говорил.
Рукопись Критика оказалась довольно большой, а возможности делать копии у меня оказались мизерными. И я решился на отчаянный шаг: переписать от руки фрагменты, которые показались мне наиболее важными. Переписываю ночами. Это помогает легче переносить бессонницу. Жена, увидев, чем я занимаюсь, предложила свою помощь. Похоже, что её заинтересовало содержание книги. Это меня обрадовало. Иногда мы обмениваемся мнениями.
Русский коммунизм
Начавшийся в 1917 году в России величайший в истории человечества социальный эксперимент закончился. Русский коммунизм погиб. В этой книге я хочу описать его в том виде, в каком он прошёл через мой мозг, мою душу и мою судьбу, При этом я буду руководствоваться принципом: «О мёртвом либо ничего, либо только хорошее». Это будет не идеологическая апологетика. Просто я хочу воздать должное этому великому феномену истории и выполнить тем самым свой сыновний долг по отношению к нему.
Я называю осуществлённый в России коммунистический эксперимент русским, поскольку это происходило на территории России, а основным материалом для него и основным массовым исполнителем служили русские люди. Но это не был узконациональный, этнически русский эксперимент. Он был интернациональным по многим признакам — по идеологии, по составу инициаторов и организаторов, по устремлённости, по мировой поддержке, по влиянию на ход человеческой истории. Бесспорно, идеи коммунизма и активисты их реализации были занесены в Россию с Запада или прошли там соответствующую школу. Но в России они нашли благоприятную почву. Именно тут коммунизм развился в явление мирового и исторического масштаба.
Я буду употреблять также выражения «русский коммунизм» и «советский коммунизм», имея в виду тот социальный строй, какой был построен в России (в СССР) после революции 1917 года.
Во всех известных мне сочинениях о коммунизме непроизвольно или умышленно смешиваются самые различные явления, — домарксовский коммунизм, марксовский проект коммунизма, марксистско-ленинское учение, марксистская идеология в реальном коммунистическом обществе, исторически конкретная форма коммунизма в Советском Союзе и других коммунистических странах, черты реального коммунизма в конкретный период истории, коммунизм как тип социальной организации и многое другое. Все, написанное и сказанное о коммунизме в советский период в Советском Союзе и на Западе, не имеет ничего общего с научным подходом как к учению о коммунизме, так и к реальному коммунизму. А после разгрома советского коммунизма на Западе и в бывших коммунистических странах началась такая оргия извращения всего, что касается коммунизма, что ни о каком научном подходе к нему в официальной науке и речи быть не может.
Исследователь, которому каким-то чудом удаётся пробиться к научному подходу к социальным объектам, сталкивается с целым рядом трудностей при попытке реализовать этот подход в отношении коммунизма. Последний просуществовал в Советском Союзе и странах советского блока ничтожно (с исторической точки зрения) короткое время. Что в наличном и известном эмпирическом материале коммунизма есть исторически преходящее и что есть постоянное? Что относится к условиям конкретных стран и что является всеобщим? Какие явления должны были отойти на задний план и какие усилиться? Список такого рода вопросов можно продолжить. На них практика коммунизма не успела дать ответы. В сохранившихся коммунистических странах, включая Китай, эволюция под давлением Запада пошла таким образом, что советский коммунизм, по всей вероятности, на долгое время (если не навечно) останется самым развитым и чётко выраженным образцом реального коммунизма.
Научное понимание коммунизма как социального явления, которое (понимание) получило бы более или менее широкое признание, не было создано за всю прошлую историю. И похоже на то, что не будет создано и в обозримом будущем. Дело тут не в том, что нет и не может быть людей, способных на научное понимание коммунизма — такие люди возможны, — а в том, что в мире имеется достаточно много людей, обладающих силой не допустить такое понимание и не желающих, чтобы оно появилось. Вся история коммунизма сопровождалась его идеологической фальсификацией. А после разгрома русского коммунизма эта фальсификация достигла неслыханных ранее масштабов. Сложилась устойчивая линия на этот счёт — не только извратить коммунизм и превратить его в сознании людей в некое исчадие ада, но вообще вычеркнуть из истории всякие следы его реальной роли, приписав его врагам все то положительное, что он сделал, и приписав ему все отрицательное, что вообще происходило, и все плохое, что творили сами его враги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86