Им внушали, что они выполняют священный долг перед страной, народом, партией, светлыми идеалами коммунизма. И хотели этого власти или нет, система массового доносительства стала колоссальной, государственно-организованной школой предательства для миллионов людей. Причём, учтите: главным в этой оргии доносов были не тайные осведомители органов государственной безопасности, — их было не так уж много, — а добровольные энтузиасты, сочинявшие миллионы доносов в самые различные органы власти и в средства массовой информации, а также открытые доносы в виде выступлений на всякого рода собраниях и в виде публикаций (книги, статьи). Вся страна превратилась в арену доносительства. При этом предательство в отношении друзей, родственников, сослуживцев стало неотъемлемым элементом доносов. Доносительство перерастало в массовое предательство миллионов людей в отношении своих соотечественников. Более того, оно переросло в предательство коллективное.
— В чем тут различие?
— Массовое действие есть действие, совершаемое большим числом людей, но каждый человек совершает это действие индивидуально. Коллективное действие есть действие, совершаемое коллективом людей как единым целым. Доносы писали многие люди, но каждый делал это отдельно от других. В крайнем случае донос подписывала группа людей.
— А как коллектив делал доносы?!
— Тут была изобретена своя технология. Дело тут в том, что коллективная жизнь советских людей была насыщена всякого рода собраниями. А собрания — это критика и самокритика, разоблачение и осуждение недостатков и их виновников, принятие решений, осуждающих членов коллективов, и т.д. Что творилось в этом отношении в органах власти и управления, в творческих организациях, в учебных заведениях и т.д., сейчас трудно себе вообразить. Коллективные погромы коллег снимали ответственность с каждого члена коллектива по отдельности. Верность слову, дружбе, чести и т.п. стала явлением исключительным.
— В послесталинские годы об этом стали писать в художественной литературе и показывать в фильмах.
— Но это осталось неизученным научно. Коллективное предательство стало привычным явлением советской жизни, причём — ненаказуемым морально. Тут каждый по отдельности не предатель. Предатель — все вместе. Ответственность должна ложиться на тех, кто возглавляет коллектив. А с них ответственность снимается тем, что они выполняют распоряжения свыше.
— А как связаны индивидуальные и коллективные предательства?
— Коллективы принимали решения и определяли судьбу отдельных людей на основе индивидуальных доносов или используя их как средство в коллективных действиях.
— После того, что у нас произошло после 1985 года, надо, на мой взгляд, в корне пересмотреть оценку сталинских репрессий тридцатых годов.
— В какую сторону?
— В сторону их оправданности и даже необходимости. Я много думал на эту тему. Сейчас я на сто процентов убеждён в том, что не будь их, мы погибли бы ещё до войны, во всяком случае — в первые же недели войны. Конечно, были перегибы, пострадали многие невиновные, всякие негодяи грели руки на этом. Но в основе своей в правящих кругах и так или Иначе связанных с ними кругах на самом деле возникали группировки, которые логикой борьбы выталкивались в лагерь врагов, становились на путь предательства. Сама борьба за построение нового общества порождала раскол людей на враждебные лагеря. И противники сталинской политики так или иначе пополняли ряды потенциальных и актуальных предателей.
— Насчёт Троцкого это очевидно. А Каменев, Зиновьев, Бухарин?
— Тоже.
— И Тухачевский?!
— Тем более. Вы знаете, мне не легко дался такой пересмотр позиции.
— А творческая интеллигенция? Известные учёные?
— В брежневские годы быть антисоветски настроенным считалось правилом приличия в интеллигентских кругах. Эта тенденция наметилась уже в сталинские годы. Чуть русский человек возвышался в своей сфере, он ощущал себя безнаказанным и начинал «куражиться». Это у нас в характере. Какая-то генетическая безответственность.
— Но сталинские репрессии, пресекая предательства, вместе с тем создавали основу для будущих предательств.
— Совершенно верно! Реальная диалектика жизни. Вся деятельность советской власти по созданию и укреплению нового социального строя одновременно ковала будущих предателей этого строя.
— И выковала их в изобилии. Вся КПСС оказалась из предателей. А это около 20 миллионов!
— Все, что происходило, казалось бы, хорошее в нашей истории, происходило так и имело такие последствия, что это хорошее оказывалось более чем плохим. Так произошло с десталинизацией страны, осуществлённой хрущёвским руководством.
— Но ведь все считали десталинизацию благом. А Хрущёва теперь считают предтечей Горбачёва.
— Вот именно. Но в каком смысле. Я не буду касаться социальной сущности хрущёвского «переворота». Скажу лишь об одном его аспекте, связанном с темой нашего разговора. Никто не обратил внимания на этот аспект: я имею в виду то, что миллионы сталинистов во главе с самим Хрущёвым (а он был сталинским холуём!) молниеносно предали своего вождя Сталина и превратились в активных антисталинистов. Я не помню ни одного случая, чтобы кто-то публично выразил преданность Сталину и сталинизму. Вся десталинизация в целом прошла как массовое предательство, инициатива которого исходила с высот власти и в которое было вовлечено почти все активное советское население. Она явилась своего рода генеральной репетицией того рокового всеобщего предательства, которое было совершено по инициативе горбачевского и затем ельцинского руководства.
— Хрущёва вовремя скинули.
— Но по другим причинам. А факт предательства не был оценён как таковой. Хотя отдельные люди говорили о предательстве, но не в том смысле, в каком мы видим его сейчас. Превращение сталинистов в антисталинистов не было оценено как предательство.
— Как отказ миллионов марксистов от марксизма, как выход миллионов коммунистов из КПСС в горбачевско-ельцинские годы.
— Верно. Массы советских людей уже были натренированы на предательство.
— Хотя в брежневский период была предпринята попытка остановить эпидемию предательства, остановить её полностью не удалось. Она приняла другие формы, пошла по другим каналам.
Главные из этих каналов — диссидентское движение, эмигрантская волна, «самиздат», «тамиздат». Главную роль в поддержании эпидемии предательства стали играть западные организации и учреждения, занятые в ходе холодной войны разложением Советского Союза, и создаваемая ими «пятая колонна». Вся эта масса предателей нового типа фактически финансировалась Западом и всячески поддерживалась им. В неё попадали случайно отдельные честные люди. Но в массе это была армия сознательных предателей именно Советского Союза и советского коммунизма, — антисоветская и антикоммунистическая эпидемия.
— Она в какой-то мере захватила и вас?
— Увы, да. Видите ли, я с юности сформировался как критик советского коммунизма. Я не имел представления о целях и масштабах холодной войны, какая велась Западом против нашей страны, не знал реального Запада, был уверен в незыблемости Советского Союза и советского социального строя. Я использовал ситуацию, чтобы опубликовать свои книги на Западе. Я не сразу сообразил, что стал орудием Запада в борьбе против моего народа и моей страны и оказался в лагере предателей. Когда я это понял, я стал писать другие работы и предупреждать о надвигающемся предательстве и крахе страны.
Надо всегда помнить о том, что у нашей страны был могучий враг — западный мир, что шла холодная война. Наши внутренние предатели формировались этим врагом, поддерживались им, подкупались им. Они ориентировались на этого врага. Не будь его или будь он слабее и менее активным, такой эпидемии предательства не было бы. Её сумели бы заглушить.
— Западные службы, занятые в холодной войне, сознательно рассчитывали на предательство?
— Конечно. В них работали квалифицированные и осведомлённые люди. Они знали о предательствах сталинских лет. Они знали о капитуляции миллионов советских солдат в начале войны 1941—1945 годов. Они знали о десталинизации именно с точки зрения массового предательства. Западные службы прямо ставили своей задачей создание в Советском Союзе «пятой колонны». У них была разработана технология этой работы.
— Например?
— Одним из приёмов их работы было выделение особых личностей, особенно в сфере науки, культуры, идеологии. Эти личности противопоставлялись прочей массе их коллег и сослуживцев. Их превозносили в средствах массовой информации на Западе, а прочих унижали, превращали в объект издевательств. Их печатали на Западе, устраивали их выставки, приглашали к себе, платили большие деньги. В силу логики внутренних взаимоотношений первые превращались в вольных или невольных предателей, заражая прочих завистью и духом предательства. Я думаю, что жажда отнять у диссидентов и критиков режима мировую славу, зависть к ним сыграла важную роль в превращении Горбачёва в эпохального предателя. Этот интеллектуальный кретин и моральный подонок не устоял перед соблазнами, которыми умело манипулировал Запад.
— Значит, наше советское массовое предательство было умышленно спланировано и организовано силами Запада. Это касается и диссидентского движения, и эмигрантской эпидемии, и националистических движений?
— Тут нужно проявить диалектическую гибкость мысли. Отдельные явления такого рода возникали и независимо от Запада. Запад оценил их важность, поощрил их, вложил в них средства и силы, организовал их как массовые. Диссиденты получали паблисити на Западе и в пропаганде на Советский Союз, кампании в их защиту, материальные средства. Имело место даже политическое и экономическое давление на советские власти. Для эмигрантов заранее готовились места работы, давались хорошие подачки. Раздувался и национализм. Создавались особые националистические центры и организации. Намечались лидеры диссидентского и националистического движений. Им создавалась репутация. Аналогично было с религиозными движениями.
— Но почему это предательство?
— Само по себе это все не предательство. Но это все было связано так или иначе с предательством. Ведь во все это были вовлечены советские люди, в огромном числе совершавшие предательство в том или ином смысле, включая работу в пользу секретных служб западных стран.
В начале войны в плен сдавались боеспособные воинские части и даже целые армии. В чем дело? Антисоветчики и антикоммунисты объясняли это ненавистью к советскому социальному строю (к коммунизму). Конечно, отчасти это имело место, но лишь для ничтожной части людей. Я пытался объяснять это тем, что солдаты в массе не имели возможности для индивидуальной борьбы с врагами. И отчасти это было верно. Но лишь отчасти. Я сам был свидетелем случаев, когда можно было сражаться с немцами, а целые части добровольно сдавались и без приказов высшего начальства сложили оружие. Так что введение Сталиным особых заградительных отрядов в тылу у ненадёжных частей было абсолютно правильной защитной мерой. И советские солдаты стали мужественно и самоотверженно сражаться, будучи поставлены в условия, когда отказ от сражения стал угрожать им гибелью.
— Так в чём же дело?
— Думаю, что сыграло роль качество человеческого материала. Различные народы имеют разную склонность к предательству. У нас, русских, эта склонность довольно сильная. Русское холуйство, угодничество, покорность перед силой, хамелеонство и т.д. естественно переходило в соответствующих условиях в предательство.
— А героизм?! А Матросов, панфиловцы, оборона Бреста?!
— Одно другого не исключает. На одного Матросова приходились тысячи трусов, шкурников, паразитов.
— Но мы победили!
— Да. Но главным фактором победы, на мой взгляд, был советский социальный строй и сталинское руководство. Благодаря им тот же самый человеческий материал стал важнейшим фактором победы. Сталинское руководство осталось верным стране и идеалам коммунизма. Оно объявило самую беспощадную войну всяким явлениям предательства. Как вы думаете, что случилось бы, если бы сталинское руководство дрогнуло и встало на путь предательства?
— Страна была бы немедленно разгромлена.
— Говоря о человеческом материале, надо иметь в виду характер народа как целого, а не как суммы отдельных индивидов — факторы массовой психологии (или психического состояния народа как целого). И среди этих факторов важную роль сыграло то, что советский народ в течение семидесяти лет нёс на себе тяжёлый груз исторической миссии. Он устал от него. Он воспринял контрреволюционный переворот как освобождение от этого исторического груза и поддержал переворот или, по крайней мере, не стал ему препятствовать, не задумываясь над тем, к каким последствиям приведёт это освобождение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
— В чем тут различие?
— Массовое действие есть действие, совершаемое большим числом людей, но каждый человек совершает это действие индивидуально. Коллективное действие есть действие, совершаемое коллективом людей как единым целым. Доносы писали многие люди, но каждый делал это отдельно от других. В крайнем случае донос подписывала группа людей.
— А как коллектив делал доносы?!
— Тут была изобретена своя технология. Дело тут в том, что коллективная жизнь советских людей была насыщена всякого рода собраниями. А собрания — это критика и самокритика, разоблачение и осуждение недостатков и их виновников, принятие решений, осуждающих членов коллективов, и т.д. Что творилось в этом отношении в органах власти и управления, в творческих организациях, в учебных заведениях и т.д., сейчас трудно себе вообразить. Коллективные погромы коллег снимали ответственность с каждого члена коллектива по отдельности. Верность слову, дружбе, чести и т.п. стала явлением исключительным.
— В послесталинские годы об этом стали писать в художественной литературе и показывать в фильмах.
— Но это осталось неизученным научно. Коллективное предательство стало привычным явлением советской жизни, причём — ненаказуемым морально. Тут каждый по отдельности не предатель. Предатель — все вместе. Ответственность должна ложиться на тех, кто возглавляет коллектив. А с них ответственность снимается тем, что они выполняют распоряжения свыше.
— А как связаны индивидуальные и коллективные предательства?
— Коллективы принимали решения и определяли судьбу отдельных людей на основе индивидуальных доносов или используя их как средство в коллективных действиях.
— После того, что у нас произошло после 1985 года, надо, на мой взгляд, в корне пересмотреть оценку сталинских репрессий тридцатых годов.
— В какую сторону?
— В сторону их оправданности и даже необходимости. Я много думал на эту тему. Сейчас я на сто процентов убеждён в том, что не будь их, мы погибли бы ещё до войны, во всяком случае — в первые же недели войны. Конечно, были перегибы, пострадали многие невиновные, всякие негодяи грели руки на этом. Но в основе своей в правящих кругах и так или Иначе связанных с ними кругах на самом деле возникали группировки, которые логикой борьбы выталкивались в лагерь врагов, становились на путь предательства. Сама борьба за построение нового общества порождала раскол людей на враждебные лагеря. И противники сталинской политики так или иначе пополняли ряды потенциальных и актуальных предателей.
— Насчёт Троцкого это очевидно. А Каменев, Зиновьев, Бухарин?
— Тоже.
— И Тухачевский?!
— Тем более. Вы знаете, мне не легко дался такой пересмотр позиции.
— А творческая интеллигенция? Известные учёные?
— В брежневские годы быть антисоветски настроенным считалось правилом приличия в интеллигентских кругах. Эта тенденция наметилась уже в сталинские годы. Чуть русский человек возвышался в своей сфере, он ощущал себя безнаказанным и начинал «куражиться». Это у нас в характере. Какая-то генетическая безответственность.
— Но сталинские репрессии, пресекая предательства, вместе с тем создавали основу для будущих предательств.
— Совершенно верно! Реальная диалектика жизни. Вся деятельность советской власти по созданию и укреплению нового социального строя одновременно ковала будущих предателей этого строя.
— И выковала их в изобилии. Вся КПСС оказалась из предателей. А это около 20 миллионов!
— Все, что происходило, казалось бы, хорошее в нашей истории, происходило так и имело такие последствия, что это хорошее оказывалось более чем плохим. Так произошло с десталинизацией страны, осуществлённой хрущёвским руководством.
— Но ведь все считали десталинизацию благом. А Хрущёва теперь считают предтечей Горбачёва.
— Вот именно. Но в каком смысле. Я не буду касаться социальной сущности хрущёвского «переворота». Скажу лишь об одном его аспекте, связанном с темой нашего разговора. Никто не обратил внимания на этот аспект: я имею в виду то, что миллионы сталинистов во главе с самим Хрущёвым (а он был сталинским холуём!) молниеносно предали своего вождя Сталина и превратились в активных антисталинистов. Я не помню ни одного случая, чтобы кто-то публично выразил преданность Сталину и сталинизму. Вся десталинизация в целом прошла как массовое предательство, инициатива которого исходила с высот власти и в которое было вовлечено почти все активное советское население. Она явилась своего рода генеральной репетицией того рокового всеобщего предательства, которое было совершено по инициативе горбачевского и затем ельцинского руководства.
— Хрущёва вовремя скинули.
— Но по другим причинам. А факт предательства не был оценён как таковой. Хотя отдельные люди говорили о предательстве, но не в том смысле, в каком мы видим его сейчас. Превращение сталинистов в антисталинистов не было оценено как предательство.
— Как отказ миллионов марксистов от марксизма, как выход миллионов коммунистов из КПСС в горбачевско-ельцинские годы.
— Верно. Массы советских людей уже были натренированы на предательство.
— Хотя в брежневский период была предпринята попытка остановить эпидемию предательства, остановить её полностью не удалось. Она приняла другие формы, пошла по другим каналам.
Главные из этих каналов — диссидентское движение, эмигрантская волна, «самиздат», «тамиздат». Главную роль в поддержании эпидемии предательства стали играть западные организации и учреждения, занятые в ходе холодной войны разложением Советского Союза, и создаваемая ими «пятая колонна». Вся эта масса предателей нового типа фактически финансировалась Западом и всячески поддерживалась им. В неё попадали случайно отдельные честные люди. Но в массе это была армия сознательных предателей именно Советского Союза и советского коммунизма, — антисоветская и антикоммунистическая эпидемия.
— Она в какой-то мере захватила и вас?
— Увы, да. Видите ли, я с юности сформировался как критик советского коммунизма. Я не имел представления о целях и масштабах холодной войны, какая велась Западом против нашей страны, не знал реального Запада, был уверен в незыблемости Советского Союза и советского социального строя. Я использовал ситуацию, чтобы опубликовать свои книги на Западе. Я не сразу сообразил, что стал орудием Запада в борьбе против моего народа и моей страны и оказался в лагере предателей. Когда я это понял, я стал писать другие работы и предупреждать о надвигающемся предательстве и крахе страны.
Надо всегда помнить о том, что у нашей страны был могучий враг — западный мир, что шла холодная война. Наши внутренние предатели формировались этим врагом, поддерживались им, подкупались им. Они ориентировались на этого врага. Не будь его или будь он слабее и менее активным, такой эпидемии предательства не было бы. Её сумели бы заглушить.
— Западные службы, занятые в холодной войне, сознательно рассчитывали на предательство?
— Конечно. В них работали квалифицированные и осведомлённые люди. Они знали о предательствах сталинских лет. Они знали о капитуляции миллионов советских солдат в начале войны 1941—1945 годов. Они знали о десталинизации именно с точки зрения массового предательства. Западные службы прямо ставили своей задачей создание в Советском Союзе «пятой колонны». У них была разработана технология этой работы.
— Например?
— Одним из приёмов их работы было выделение особых личностей, особенно в сфере науки, культуры, идеологии. Эти личности противопоставлялись прочей массе их коллег и сослуживцев. Их превозносили в средствах массовой информации на Западе, а прочих унижали, превращали в объект издевательств. Их печатали на Западе, устраивали их выставки, приглашали к себе, платили большие деньги. В силу логики внутренних взаимоотношений первые превращались в вольных или невольных предателей, заражая прочих завистью и духом предательства. Я думаю, что жажда отнять у диссидентов и критиков режима мировую славу, зависть к ним сыграла важную роль в превращении Горбачёва в эпохального предателя. Этот интеллектуальный кретин и моральный подонок не устоял перед соблазнами, которыми умело манипулировал Запад.
— Значит, наше советское массовое предательство было умышленно спланировано и организовано силами Запада. Это касается и диссидентского движения, и эмигрантской эпидемии, и националистических движений?
— Тут нужно проявить диалектическую гибкость мысли. Отдельные явления такого рода возникали и независимо от Запада. Запад оценил их важность, поощрил их, вложил в них средства и силы, организовал их как массовые. Диссиденты получали паблисити на Западе и в пропаганде на Советский Союз, кампании в их защиту, материальные средства. Имело место даже политическое и экономическое давление на советские власти. Для эмигрантов заранее готовились места работы, давались хорошие подачки. Раздувался и национализм. Создавались особые националистические центры и организации. Намечались лидеры диссидентского и националистического движений. Им создавалась репутация. Аналогично было с религиозными движениями.
— Но почему это предательство?
— Само по себе это все не предательство. Но это все было связано так или иначе с предательством. Ведь во все это были вовлечены советские люди, в огромном числе совершавшие предательство в том или ином смысле, включая работу в пользу секретных служб западных стран.
В начале войны в плен сдавались боеспособные воинские части и даже целые армии. В чем дело? Антисоветчики и антикоммунисты объясняли это ненавистью к советскому социальному строю (к коммунизму). Конечно, отчасти это имело место, но лишь для ничтожной части людей. Я пытался объяснять это тем, что солдаты в массе не имели возможности для индивидуальной борьбы с врагами. И отчасти это было верно. Но лишь отчасти. Я сам был свидетелем случаев, когда можно было сражаться с немцами, а целые части добровольно сдавались и без приказов высшего начальства сложили оружие. Так что введение Сталиным особых заградительных отрядов в тылу у ненадёжных частей было абсолютно правильной защитной мерой. И советские солдаты стали мужественно и самоотверженно сражаться, будучи поставлены в условия, когда отказ от сражения стал угрожать им гибелью.
— Так в чём же дело?
— Думаю, что сыграло роль качество человеческого материала. Различные народы имеют разную склонность к предательству. У нас, русских, эта склонность довольно сильная. Русское холуйство, угодничество, покорность перед силой, хамелеонство и т.д. естественно переходило в соответствующих условиях в предательство.
— А героизм?! А Матросов, панфиловцы, оборона Бреста?!
— Одно другого не исключает. На одного Матросова приходились тысячи трусов, шкурников, паразитов.
— Но мы победили!
— Да. Но главным фактором победы, на мой взгляд, был советский социальный строй и сталинское руководство. Благодаря им тот же самый человеческий материал стал важнейшим фактором победы. Сталинское руководство осталось верным стране и идеалам коммунизма. Оно объявило самую беспощадную войну всяким явлениям предательства. Как вы думаете, что случилось бы, если бы сталинское руководство дрогнуло и встало на путь предательства?
— Страна была бы немедленно разгромлена.
— Говоря о человеческом материале, надо иметь в виду характер народа как целого, а не как суммы отдельных индивидов — факторы массовой психологии (или психического состояния народа как целого). И среди этих факторов важную роль сыграло то, что советский народ в течение семидесяти лет нёс на себе тяжёлый груз исторической миссии. Он устал от него. Он воспринял контрреволюционный переворот как освобождение от этого исторического груза и поддержал переворот или, по крайней мере, не стал ему препятствовать, не задумываясь над тем, к каким последствиям приведёт это освобождение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86