— Но главное, чтобы избираемый не стал предателем.
— Такая проблема вообще не возникала. Даже сейчас далеко не все считают Горбачёва предателем. А тогда тем более никто и подумать не мог такое.
— Критик предупреждал об этом ещё до того, как Горбачёв стал генсеком.
— Его слышали немногие. Да и что он был такое, чтобы его слушать?!
— И те, кто возводил Горбачёва на «русский престол», знали, что он — их человек.
— Они враги. Им верить нельзя.
— Выходит, катастрофа была предрешена?
— Её планировали.
С тем же вопросом пристаю я к Критику.
— Такой вопрос с самого начала ориентирует на ошибки, — говорит он. — Конечно, это соблазнительно — найти какой-то один фактор, ссылаясь на который, можно объяснить все Это характерно для обывательского способа мышления. Но такого решающего фактора нет. Вернее, выделение его зависит от аспекта, в котором рассматривается проблема, от времени хода событий и других обстоятельств. В общем виде можно сказать лишь одно: решающую роль сыграло историческое совпадение целого комплекса факторов. Каких именно — это и должен установить научный анализ.
— Поддаваясь соблазну обывательского мышления, что бы вы выделили в комплексе факторов в первую очередь?
— Колоссальный перевес сил Запада над Советским Союзом и советским лагерем.
— Но и мы всё-таки были сильными. Во всяком случае, могли обороняться, могли сохранять независимость.
— Это верно. Это говорит о том, что каждый фактор по отдельности нельзя считать решающим. Значит, от первоочередного фактора перейдём к следующему по порядку рассмотрения.
— И что вы назовёте во вторую очередь?
— Идейное, психическое и моральное состояние советского общества, включая низкий интеллектуальный уровень высшего руководства, убожество идеологии и пропаганды, непонимание достоинств советской социальной системы и недостатков западной.
— Этот фактор никак не укладывается в моем сознании. Ведь десятки миллионов людей пользовались достоинствами советского образа жизни! Десятки тысяч профессионально изучали наше и западное общество!
— Скажите, вы сами давно стали ценить достоинства советской системы?
— Вы правы. После того, как их потерял.
— Так что говорить о других?! А западный реальный образ жизни вы понимаете?
— Начинаю понимать только теперь, сталкиваясь с ним лицом к лицу.
— Это ещё только начало. Ещё сохранилась инерция советского периода. Пройдёт ещё немного времени, и все кошмары, о которых писали честные писатели-реалисты, станут тут явью. Локти будут кусать даже нынешние энтузиасты западнизации. Да будет уже поздно.
— А что вы назовёте следующим фактором?
— Либерализация «режима», ослабление «железного занавеса», эпидемия соблазна благополучием Запада и массовое предательство.
— Предательство?! Мне это не раз приходило в голову, но я не думал, что это могло сыграть решающую роль. Может быть, обсудим эту тему на семинаре?
— Не возражаю.
Предательство
— Что такое предательство, — сказал Критик, — это вроде бы очевидно. Вроде бы! Но лишь в простейших и привычных случаях. Стал человек шпионом враждебной страны — предатель. Перешёл на сторону врагов в войне — предатель. Да и в таких случаях порушили все критерии. Вон предателя Власова в национального героя превращают. А представители «пятой колонны» Запада вошли в высшие слои российского общества и в высшую власть. Так что если когда-то очевидность и была, теперь она испарилась.
— А вы думаете, ясность в терминологии тут может изменить положение?
— Нет, конечно. Но ведь вы хотите ясности лично для себя, не так ли?
— Я понимаю, заниматься логическим анализом понятий — дело скучное. И к тому же почти для всех нежелательное. Дело в том, что почти все наши проблемы, если точно определить понятийный аппарат, банальны. А у нас миллионы прорвались к безудержной болтовне. И все стремятся в словоблудии утопить своё скудоумие, запутать суть дела, компенсировать неспособность к делу болтовнёй, скрыть трусость, продажность и все такое прочее словесным мусором. И рассчитывать на какое-то просветление умов было бы наивно. Но мы-то можем потерять на это хотя бы час-другой.
— Разумеется.
— Вы учили диалектику…
— Как все.
— Конечно. Но всё-таки должны знать, что всякий прогресс противоречив. Прогресс нравственности был одновременно прогрессом безнравственности. И трудно сказать, в чём люди более преуспели, в первой или во второй.
—Думаю, во второй.
— Согласен. В той сфере, к какой относятся явления предательства, прогресс оказался явно не в пользу преданности, верности, надёжности, а в пользу предательства, неверности, ненадёжности. Так вот, в интересующей нас сфере человечество прошло путь от немногих примитивных и очевидных форм индивидуального предательства до массовых, изощрённых и скрытых форм. И в определении понятия это надо принимать во внимание.
Простейший случай предательства есть отношение между двумя людьми. В этом отношении судьба одного человека существенным образом зависит от другого. Первый доверяет второму, уверен в том, что второй выполнит свои обязательства по отношению к нему. Второй имеет определённые обязательства по отношению к первому, осознает эти обязательства, знает, что первый доверяет ему, надеется на него в этом их отношении. Это отношение может быть закреплено словом, обещанием, клятвой, традицией, привычкой, общественным мнением, правилами морали, юридическими законами. Если второй человек не выполняет своих обязанностей по отношению к первому в этом их отношении, то это называется словом «предательство» — второй предаёт первого.
Более сложные случаи предательства — когда партнёры отношения, о котором я говорил, суть один человек и группа людей, группы людей с обеих сторон, объединения многих людей, большие массы людей, целые народы и страны. Например — отношение между правительством и подвластным населением страны, между лидерами партии и прочими членами партии, между партией и представляемым ею классом и т.д. Вырожденный случай — когда человек, группа людей или вообще человеческое объединение предаёт самого себя. Но и в этом случае происходит удвоение — человек или объединение людей фигурирует в разных аспектах или берётся в разное время. Например, человек может предать свои жизненные принципы ради каких-то других целей или невольно совершить поступки, которые играют предательскую роль по отношению к нему самому (в другое время или в другом отношении). Аналогично возможно самопредательство человеческих объединений. Даже целый народ может сыграть роль предателя в отношении самого себя. Думаю, что нечто подобное случилось с нашим народом после 1985 года.
В другом аспекте усложнение ситуации предательства происходит за счёт того, что принимается во внимание третий компонент — враг (человек, группа, большое объединение), в пользу которого совершается предательство, который провоцирует предательство, способствует ему, использует его. Классический образец этого — две враждующие страны, граждане одной из них предают свою страну в пользу враждебной.
В третьем аспекте усложнение идёт за счёт усложнения участников отношения предательства, увеличения числа действия, образующих в совокупности предательское поведение, разнообразие этих действий, растянутость во времени и т.д. Образец этого — руководство одной страны проводит предательскую в отношении своей страны политику в пользу другой страны, враждебной ей. Среди действий этого предательского руководства могут быть такие, которые по отдельности не являются предательским, но совокупность которых образует предательство.
— Кто несёт ответственность за предательство?
— В простейших случаях индивидуальных предательств это очевидно: сам человек, совершивший предательство. Тут применение моральных и юридических критериев трудностей не представляет. Ну а если участники некоторой ситуации — большие человеческие объединения? Например, целая армия капитулирует, как это случалось в войне 1941—1945 годов. Если командование приказывает сложить оружие и солдаты это приказание выполняют, кто они — предатели или нет? А как оценить поведение командования, которое решает, что борьба бесполезна? Возникают ситуации, когда люди оказываются не в состоянии сдержать клятву. Тут возникают трудности с оценкой поведения людей. А в случае с целой страной и её руководством положение неизмеримо усложняется. Тут каких-то всеобщих критериев оценки поведения нет. Моральные и юридические нормы тут фактически теряют смысл. Во всяком случае, общепризнанный и узаконенный кодекс норм для таких случаев отсутствует. Действует общественное мнение, политические соображения, традиции и т.п.
— Вы, таким образом, различаете морально-юридический и социологический подход к явлениям предательства. Верно ли, что первый подход уместен в отношении индивидуальных поступков людей, а второй — в отношении поведения объединений людей?
— Поведение объединения есть совокупность поступков его членов. Точнее говоря, тут нужно принимать во внимание, кто в объединении ответствен за его поведение как целого и как определены отношения членов объединения с точки зрения ответственности за поведение объединения.
— Имеются ли какие-то особые социальные закономерности предательства в социальном смысле?
— Конечно. Они не изучены научно и не описаны. Например, в случае коллективного предательства моральная и юридическая ответственность членов коллектива уменьшается с увеличением коллектива. Начиная с некоторой величины коллектива моральная оценка его поведения как предательства теряет смысл. Когда все предатели, предателей нет. Для оценки поведения людей как предательства нужны другие люди, стоящие над ними или независимые от них. Для наказания одних людей за предательство нужны другие, имеющие силу осуществить это. Если таких людей нет, предательство остаётся ненаказуемым. Предательство высших и сильнейших людей обычно не наказывается как таковое.
— Бывает предательство осознанное и неосознанное, преднамеренное и непроизвольное.
— Да. И в советской ситуации неосознанное и непроизвольное предательство сыграло роль огромную. Но неосознанность и непроизвольность не лишают поступки статуса предательства. Другое дело — они зачастую не оцениваются как предательство, не наказываются или слабо наказываются, не мучают совесть предателей. Таково большинство предательств в ситуации, о которой мы говорим.
— Обратимся к нашему отечественному предательству, равного которому не было в истории человечества. В этом мы действительно побили все мировые рекорды и поднялись на недосягаемую высоту. Что это — дело случая или нечто закономерное? Конечно, и случайности сыграли свою роль. На прошлом заседании мы говорили о таком случае. Но наше предательство было подготовлено всем ходом советской истории. В этом смысле оно не случайно. Вместе с тем, оно логически не следует из социальных законов реального коммунизма. И в этом смысле оно не является закономерным. Так что будьте осторожны с терминологией. Не поддавайтесь власти фетишизма многосмысленных слов.
— Вы сказали, наше Великое Предательство подготовлено всем ходом советской истории. С какого её момента?
— Я предлагаю не исторический, а социологический подход к проблеме. Второй подход предполагает историзм, но не сводится к нему. Нам важно рассмотреть важные компоненты и вехи процесса подготовки предательства. Разумеется, охватить всесторонне и систематично этот процесс не сможем. Мы вынуждены отбирать упомянутые компоненты и вехи его. Начнём хотя бы с оргии доносов, начавшейся в тридцатые годы.
— Донос сам по себе не есть предательство. И не есть советское изобретение.
— Верно. Но донос становится средством и школой предательства в определённых условиях. Донос есть явление общечеловеческое, а не специфически советское. Он процветал и в дореволюционной России, в наполеоновской Франции, в гитлеровской Германии. В западной цивилизации он возник вместе с христианством (вспомните Иуду!). В многовековой истории христианства он сыграл роль не менее значительную, чем в кратковременной истории русского коммунизма (вспомните инквизицию, использование исповеди!). В советской истории доносы сыграли роль огромную, а тридцатые годы были годами буйства доносов.
— Как относились к ним тогда?
— Двояко. С одной стороны, мы приучались смотреть на них как на явление аморальное, порицаемое с моральной точки зрения. Поскольку доносы касались близких людей (родственников, друзей, коллег), они расценивались как предательство. Доносчик как предатель был частым литературным и пропагандистским персонажем. С другой стороны, система доносов искусственно насаждалась сверху в массовых масштабах. И доносчики поощрялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86