Институт затаил дыхание в ожидании решения. Двух старших сотрудников хватил
инфаркт. Пять младших попали в вытрезвитель. Одного поймали с поличным, и на
Институте появилось пятно.
РЕШЕНИЕ
Что будет, шептались сотрудники, что будет! Ничего особенного, сказал
Болтун, Ситуация, конечно, серьезная, и потому ее не следует принимать
всерьез. Никто не может знать, что они там напишут. И потому это нетрудно
предсказать. Дело в том, что все великие решения строятся по такому
принципу. Решение провоцируют одни люди. Изучаются материалы деятельности
других людей. Для формулировок используются идеи, не имеющие с ними никакой
логической связи. Объектом решения становятся люди, вообще не имеющие к
этому никакого отношения. Между всеми этими аспектами отсутствует
причинно-следственная обусловленность. Тут нет даже совместности. Последняя
привносится извне самим актом решения. Вы хотите знать, что будет? Это
банально просто можно установить. Кто затеял дело? Не Секретарь и его банда,
а Претендент и его банда. Зачем? Нанести удар по конкурентам и
зарекомендовать себя в верхах. Кто конкуренты? Исполняющий обязанности
директора, заведующий сектором теоретического осмысления и заведующий
отделом. Исполняющего обязанности можно купить на серьезной ошибке,
остальных -- на чем угодно, что роли не играет. Никакой ошибки Исполняющий
не делал, но ошибку можно привнести и извне применительно к ситуации, пришив
ему то, что он проглядел эту ошибку в газете. Что это за ошибка -- очевидно:
последствия искривлений давно исправлены, как известно, но некоторые
злостные элементы вопреки установке продолжают считать, что они еще есть. И
стукнут в конце концов по Клеветнику, Болтуну и компании.
На другой день в Институте зачитали закрытое письмо. За последний год,
говорилось в нем, газета улучшила работу. Напечатаны интересные критические
материалы в адрес Секретаря и Заведующего сектором теоретического
осмысления. Они должны учесть справедливую критику в их адрес и исправить.
Однако газета допустила грубую ошибку, опубликовав ряд материалов,
противоречащих установке. В этих материалах ошибочно утверждается, что у нас
не все искривления преодолены. В особенности это касается такого-то отдела
(заведующий такой-то), а также гнусных и грязных намеков в виде порочных
карикатур, инспирированных группой безответственных лиц (Клеветник, Болтун и
другие). В целях исправления исполняющего обязанности освободить и назначить
другого, заведующим отделом и сектором строго указать, о Клеветнике и
Болтуне поставить вопрос. Было отмечено также, что подлинную бдительность
проявил Претендент.
Ну, что я вам говорил, сказал Болтун. И все равно этот кретин
директором не будет. Когда слишком много побед, то дело в целом кончается
поражением. На другой день стало известно, что множество конкурентов
изменилось по составу, но зато выросло по числу. И Претендент в нем шел уже
на пятом месте. Затевая свою игру и чувствуя себя в ней главной фигурой,
Претендент и думать не хотел о том, что сам он при этом станет пешкой в
чьей-то другой игре. И он не знал, что его судьба в этой игре давно решена и
ему давали поиграть в свою игру только потому, что он еще не сделал до конца
то, что от него требовалось. А там наверху уже давно решили, что Претендент
на пост директора не годится, так как чрезмерно левый и прогрессивный.
Сам-то Претендент еще ничего, но он под влиянием своего окружения. Особенно
подозрительны тут Мыслитель и Социолог, Пижоны! Начитались западных книжек и
вообразили о себе! Претендента решили передвинуть на другой не менее высокий
пост (пусть занимается наукой, он же ученый!), начисто исключающий
возможность задуманной Претендентом карьеры. О судьбе Мыслителя не говорили,
ибо это незначительная мелочь. Болтун предсказывал, что Претендента выкинут
из игры вверх, но так, что он больше никогда не поднимется. А Мыслитель все
пытался пронюхать, откуда у Болтуна такие сведения. Боже мой, что за идиоты,
возмущался Болтун. Неужели они не понимают, что между бандой Секретаря и
бандой Претендента есть еще более мощная банда, которая должна сместить
банду Секретаря по общим законам социального изменения. Банда Претендента
захватила инициативу случайно, благодаря исторически сложившимся
благоприятным для нее обстоятельствам. Но эти обстоятельства уже исчерпали
или почти исчерпали себя.
ПОРАЖЕНИЕ
Секретарша одного не очень большого, но и не самого маленького
начальника вынула печать, подышала на нее и подняла руку в последнем
завершающем шлепке. Все бумаги собраны и подписаны. Все печати поставлены,
кроме этой, которую секретарша не очень большого, но и не самого маленького
начальника поставит на самой последней уже подписанной ее начальником
бумаге. Слава богу, подумал Мазила, кончилась эта бумажная волокита. Теперь
за дело. Но... Но секретарша печать не пришлепнула. Она медленно опустила
руку с печатью, бережно убрала печать в стол и закрыла его на ключ. Обождите
минутку, я позвоню... Она назвала ничего не значащее имя. Вот тут у меня
Мазила, сказала секретарша в трубку, он... Полчаса держала секретарша
трубку. Полчаса стоял Мазила с рукой, протянутой за последней почти
заверенной печатью бумажкой. Позвоните через несколько дней, сказала
секретарша, положив трубку после слова "ага". И спрятала бумажку в стол.
Хотел бы я знать, что тут произошло, сказал Мазила. Указание свыше? Но
они же дали согласие. Союз? Но они уже капитулировали. Тем более они думают,
что я делаю ерунду и компрометирую себя. Органы? Но для них это пустяк. Это
не их дело. Личная инициатива начальничка? Секретарши? А кто я им? Не ищи
ответа, сказал Шизофреник. Его нет. Не потому, что трудно установить правду,
А потому, что ты хочешь иметь ответы на вопросы "Кто?" и "Почему?". Но тут
нет никакого "Кто" и никакого "Почему". Здесь работает механизм, а он не
персонифицирован и безответственен. Да мало ли что могло быть? Есть люди,
которые не хотят, чтобы ты делал надгробие? Есть. Делают они что-нибудь в
связи с этим? Делают, Здесь даже говорение есть дело. Усмешка есть дело.
Молчание есть дело. Отсутствие звонка есть дело. Звонок есть дело.
Достаточно в машину через какой-то вход (а их -- миллион) ввести какой-то
материал, и он может дать совершенно неадекватный ему эффект. Представь
себе, судьбу одной книги Клеветника решила незначительная заминка в речи его
поклонника. Поклонник (ответственное лицо, кстати сказать) произносит
похвальную речь. Его перебили, задали пустяковый вопрос. Он на мгновение
замялся и что-то невнятное промычал. И это было истолковано как руководство
к действию, а все остальное -- как камуфляж. Я в свое время анализировал
серию неудач Болтуна. Взял десять дел. Все дела разные. Участвующие лица
разные. А эффект один и тот же. А твое дело очень серьезное. Необычайно
серьезное, фактически, неофициально оно с самого начала было решено
отрицательно. Положительное официальное решение не есть лицемерие. Оно тоже
реальность. Они там могут искренне желать тебе удачи. Но они тоже детали
машины. Они могут даже не ведать того (хотя я в этом сомневаюсь), что,
принимая положительное официальное решение, они принимают его так, что оно
есть отрицательное фактическое решение.
ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНАЯ БАЗА
Наивысшего расцвета в Ибанске достигла мясология. Вообще-то говоря,
сначала было плохо. Сначала мясологи разводили Муху и заграничную Хромосому
и строили на этой основе чуждые нам теории. На Западе их, конечно, за это
хвалили. А у ибанцев от них было полное засилие. Пришлось поправить. Вместо
них назначили Великого Ветеринара. Был он невероятно глуп и косноязычен. И,
как говорили ибанцы, не мог отличить Гегеля от Бебеля, Бебеля от Бабеля,
Бабеля от Кабеля, Кабеля от Кобеля, Кобеля от Гоголя, зато имел правильное
происхождение и взгляды, соответствующие моменту. Он быстро наверстал
упущенное. Опираясь на первоисточники, он начал проводить на необъятных
просторах ибанского пустыря знаменитые опыты по скрещиванию арбуза с
кукурузой. И добился выдающихся результатов. Коров в окрестностях Ибанска
вывели. Молоко стали получать из порошка, а мясо -- из-за границы. После
снятия Хряка выяснилось, что Великий Ветеринар допустил перегиб. Хромосому
реабилитировали. И Претендент срочно написал смелую книгу, в которой
изобличал Ветеринара и одобрительно отзывался о Хромосоме. Правильное
соотношение Теории и Естествознания было восстановлено. В Журнале стали
регулярно печатать статьи реабилитированного специалиста по Мухе и
Хромосоме. Поддержка естественников обеспечена, сказал Претендент про себя.
Теперь мы Их зажмем, сказал он вслух. Кого он имел в виду, знали, но думали,
что он сокрушает Секретаря, Троглодита, Ветеринара и прочих сподвижников
Хозяина.
НЕДОУМЕНИЕ
Смотри, сказал Болтун, показывая Мазиле свежий номер Журнала. Передовая
ибанская интеллигенция совершает стриптиз. Мазила полистал статьи Киса и
Мыслителя и выругался матом. Что творится? Наши друзья обнаруживают свое
подлинное лицо, сказал Болтун. Период растерянности кончился. Теперь им надо
устранить всех, кто значительнее их или хотя бы знает им цену. И набить себе
цену. Обрати внимание, как это делается. Резко критикуются слабые и
устаревшие по ориентации работы выживших из ума стариков и всяких
проходимцев. Проводятся, а иногда даже с боем пробиваются работы, которые
выглядят лучше тех. По сути эти работы такое же барахло, если не хуже. Но
создается видимость прогресса. И если при этом не пропустят одну, две, три
по-настоящему хороших работы (а хорошие работы всегда редкость), это пустяк.
Стоит ли на это обращать внимание! В нашем деле можно пропустить тысячу
работ и задержать только одну, чтобы стать подлецом, если эта одна была
единственной точкой роста, а все остальные -- заурядные тупики. Мыслитель
всегда был такой. Только раньше была вера в то, что у нас настоящих людей
все равно не будет. И еще не было никакой власти. Никакой загадки и духовной
драмы тут нет. Банальная функция страха, стяжательства, паразитизма и
бездарности.
ВСЕ ВЗАИМОПЕРЕПУТАНО
Дело обстоит вовсе не так, будто с одной стороны -- банда Претендента,
а с другой -- банда Секретаря, говорит Неврастеник. Реальная ситуация
такова. Секретарь -- начальник всех, Претендент -- ему подчиняется по одной
линии. Но есть другая линия, по которой Претендент не подчиняется Секретарю.
Секретарь вместе с Кисом и Мыслителем пишут книгу. Исполняющий обязанности
работает на полставки у Социолога. Супруга защищала диссертацию на кафедре у
ближайшего врага Претендента, оппонентом был один из ближайших соратников
Секретаря. Продолжать? Мы образуем единую дружную семью. Распадение на
враждующие группы -- здоровая критика и самокритика, интересы дела, забота о
благе ибанской науки и о чистоте изма. Группы Претендента и Секретаря -- это
даже не уплотнения в некоторой сплошной среде. Это некоторая тенденция
многих людей совершать какие-то поступки таким образом, будто одни из них
хотят помочь, а другие помешать Претенденту стать директором. И это
бессмысленное брожение трясины или, скорее, дерьма субъективно переживается
как борьба за какие-то идеалы. Здесь несоответствие страстей и оценок, с
одной стороны, и реальной жизни, с другой, достигает таких чудовищных
размеров, что мне по временам кажется, будто мы все сидим в сумасшедшем
доме.
ВИДЕНИЕ ШИЗОФРЕНИКА
Где я, спросил Шизофреник у молодцеватого красивого парня, одетого в
жутко знакомую форму, которую он никак не мог вспомнить. Вы, дорогой
товарищ, находитесь в столице нашей родины -- в лагерь-сарае Чингиз-Хана,
ответил парень, и свистком вызвал сотрудников в штатском. Посредине лагеря,
видит Шизофреник, возвышается синхрофазотрон. На нем на корточках сидит
Правдец и играет на балалайке. Мазила из конского навоза лепит бюст
передовика монгола, который перевыполнил норму вырезки славян втрое. В
сторонке Болтун, аккуратно посаженный на кол, читает лекцию об ибанском
искусстве. Около него с автоматом стоит Мыслитель и внимательно наблюдает за
тем, чтобы Болтун сидел симметрично. Вокруг, скрестив по-турецки лапки,
расселись полчища крыс. Искусство, говорит Болтун, занимая более правильное
положение, разделяется на официальное и неофициальное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67