Отдыхайте, теарин . Вы очень много сделали для меня сегодня.
Теассевенн кивнула, протянула руку, чтобы взять пояс.
— Оставьте его здесь, теарин . Шапочку — тоже.
— Вы увольняете меня? — Теассевенн подняла взгляд.
— У вас теперь есть имя. Вы под покровительством дома. Вам не пристало быть служанкой в вашем же доме.
Теассевенн долго смотрела в глаза хозяйке.
— Поговорим об этом позже, Теассевенн, — предложила Веранно.
Теассевенн кивнула, глубоко поклонилась и покинула кабинет.
* * *
По пути ей никого не попалось. На входе в женскую половину — тоже. Влетит Риккен, если обнаружат, что ушла с поста… или кто здесь должен дежурить? Теассевенн всё ещё думала о своих обязанностях как старшей. Привычка.
Она вошла в комнату. Какое странное ощущение. Всё здесь её — и чужое. Всё воспринимается по-другому. Ну да, разумеется. Она и сама не поняла до конца, что случилось — с ней, с Леронн, со всеми. Лучше пока не думать. Мудрый совет — утром всё будет иначе.
Подошла к зеркалу. Взглянула в глаза отражению. С опаской… но ничего неприятного не ощущалось.
— Прощай, эль-Неренн, — усмехнулась Теассевенн, глядя отражению в глаза. — Будь счастлива. С тобой было интересно.
Отражение улыбнулось в ответ. Теассевенн ещё некоторое время смотрела на него, после чего вернулась к кровати. Всё. Спать, немедленно.
Несколько коротких секунд — когда погружаешься в сон — оказались необычайно долгими. Они длились, и длились, и длились — невыразимо приятные секунды.
17. Стража луны
Пробуждение походило на то, самое первое утро в поместье Эверан — не сразу поняла, кто она, где и почему. Обстановка незнакомая.
В комнате кто-то есть. Теассевенн медленно вдохнула, приоткрыв рот, улыбнулась. Тимо. Как и в тот раз. Приоткрыла глаза.
Тимо. В кресле, у изголовья кровати. Похоже, уснула с книгой в руке
— Доброе утро, — тихо произнесла Теассевенн. — Доброе утро, Тимо.
Девочка вздрогнула, попыталась вскочить на ноги, чуть не свалилась на пол.
— Простите, — она коротко поклонилась. — Извините, теарин Теассевенн. Как вы себя чувствуете?
— На «ты», Тимо. Давай, как раньше. Ничего не изменилось.
— Нет, — покачала та головой. Важно. — Изменилось, теарин . Всё изменилось.
— Но если я попрошу обращаться на «ты»? Когда мы вдвоём? Ты согласишься?
Тимо кивнула.
— Тогда — обращайся, пожалуйста, на «ты». Который час?
— Половина восьмого, Ньер… ой… прости… те.
— Можно «Тесс», Тимо. Странно, — Теассевенн уселась, оглянулась. Другая комната. Значительно больше. Судя по виду из окна — на втором этаже. Когда успели всё это перенести? Почему она не почувствовала, что её переносят? — Я успела выспаться. Просто чудо.
— Вы… ты спала целый день, — Тимо указала рукой. — Вот, твоя одежда. Когда…
— …я оденусь, позову тебя. Ты будешь за дверью, — продолжила Теассевенн. Тимо засмеялась, кивнула и выбежала за дверь.
Теассевенн поднялась на ноги, осмотрелась. Спала больше суток? Судя по тому, как голодна — так и есть. Комната была обставлена хорошо — но не чрезмерно роскошно. Правда, комната Веранно обставлена куда менее роскошно, нежели апартаменты её сына. Вот кто действительно любит роскошь. Теперь ему долго не жить в роскоши. Веранно во гневе страшна.
Книги все на месте. Похоже, их расставила Тимо — слева старые и пыльные тома энциклопедии, причём не по порядку, справа — яркие, с картинками, сказки и детективы. И с десяток «живых картинок» — надо же, не забыла.
Её апартаменты оказались внушительными — спальня, она же кабинет — гостиная и ванная… Душ. Теассевенн провела под душем добрых полчаса, пока не опомнилась.
Одежда была куда менее сложной и формальной, нежели та, в которую полагается одеваться прислуге. Но отчего-то — в тёмных тонах.
Тимо, как и в предыдущий раз, тщательно обошла вокруг Теассевенн, поправляя одежду то там, то сям — и осталась довольной. Кивнула. Указала в сторону двери в гостиную и покинула апартаменты. Теассевенн остановилась на пороге гостиной. Глаза привычно отмечали, что где находится, где не вредно вытереть пыль, где вещи явно стоят не на местах.
— Теарин ?
Риккен. С подносом в руках.
— Ваш завтрак, теарин .
Теассевенн подошла к ней и протянула руки, чтобы забрать поднос, но «молчунья» улыбнулась, покачала головой.
— Я сама, теарин . Проходите, присаживайтесь.
— Приятного аппетита, — Риккен всё расставила и, кивнув, направилась к двери.
— Риккен, — позвала её Теассевенн. Та, к которой обращались, замерла, обернулась, вопросительно глядя в лицо.
— Можно попросить тебя — обращаться ко мне «Тесс»?
Риккен опустила взгляд. Теассевенн наклонилась поближе и шепнула:
— Я никому не расскажу. Ни за какие деньги.
Риккен попыталась сдержаться, но не смогла, расхохоталась. Быстро опомнилась, выпрямилась, вытерла глаза.
— Извините… извини, Тесс. Хорошо, спасибо.
— Как у нас дела?
Риккен ответила не сразу. Долго думала, прикрыв глаза.
— Завтра утром мы хороним Кесстера, — сообщила она, понизив голос. — В остальном — ты всё знаешь. Госпожа хочет поговорить с тобой. Нет, — она подняла руку. — Не торопись. Сейчас её нет в поместье. Комиссар Тигарр интересовался твоим здоровьем, звонил полчаса назад. Это всё.
— Мне нужно съездить в город, — Теассевенн отошла на шаг. — Это ненадолго.
— Тебе нельзя, — возразила «молчунья». — До следующего полнолуния — нельзя.
— Почему? — Теассевенн опешила.
Риккен хитро улыбнулась.
— Так положено. Тебе нельзя выходить из дому, пока новое имя привыкает к тебе. В следующее полнолуние тебя объявят взрослой. Твой второй день рождения, Тесс.
Теассевенн уселась с размаху в кресло. Покачала головой.
— Спасибо, что сказала, Риккен.
— Приятного аппетита, теарин . Госпожа просила больше не говорить с Мегин наедине. Если что-то потребуется — колокольчик на столе.
— Леронн?
— Послезавтра будет на ногах. Можете с ней поговорить, если хотите.
* * *
— Камень с плеч, верно? — комиссар оглядел собеседников. Они заказали кабинет в одном из ресторанов. Хольте выглядела странно — и довольной, и обеспокоенной. Виккер явно был доволен.
— Для вас — может быть, — согласился Виккер. — В следующее полнолуние её новое имя и статус официально вступают в силу. До того момента ей не положено видеть никого, кроме членов своей семьи.
— Чтоб мне… — комиссар стукнул кулаком по столу. Громко. — Мне нужны её показания. Обязательно.
— Я же сказал «видеть», — невозмутимо повторил Виккер. — Вы не обязаны её видеть , верно? Кроме того… вы виделись с ней накануне?
— Виделся, — подтвердил Тигарр, наливая себе ещё пива.
— Тогда на вас запрет не распространяется. Кстати, зачем вы выставили оцепление вокруг дома Эверан? Боитесь покушения?
— Откуда вы… — комиссар махнул рукой. — Хейнрит, сын госпожи ан Эверан, успел во всём признаться. В том числе и в сговоре с Львицей. Мы успели взять живыми трёх агентов Львицы, по его наводке, и только по случайности не взяли её саму.
Хольте и Виккер переглянулись, усмехнулись.
— Львицу видели поблизости от дома Эверан. Не удивлюсь, если она захочет свести счёты с домом — перед тем, как попытается покинуть страну.
— Ну что же, — Виккер кивнул. — Разумные меры предосторожности. Что до меня, то я, как и вы, приглашён на праздник. На объявление имени. Там я формально объявлю, что мои обязательства перед ней как сотрудника иммиграционной службы утрачивают силу. С получением гражданства.
— Вы… отказываетесь с ней работать? — не поверила своим ушам Хольте.
— Как с эль-Неренн — да. Эль-Неренн больше нет. Но что-то подсказывает мне, что нашей общей знакомой ещё может пригодиться адвокат. Кстати, — Виккер поднял руку с бокалом в воздух. — Я ведь провалил и восьмое своё дело. Дело эль-Неренн.
— Как это — провалили? — не понял комиссар.
— Она получила гражданство, но я здесь ни при чём. Девятое дело — моя первая крупная победа. Девять — счастливое число, комиссар. Пора начинать верить в числа.
* * *
Теассевенн почувствовала себя арестованной. Дверь апартаментов оказалась запертой. Пришлось позвонить в колокольчик, чтобы выпустили. Пока она была вне своих новых комнат, с ней постоянно был кто-то из прислуги. Асетт и Риккен прекрасно справлялись — отсутствие старшей не очень-то сказалось. При её появлении в общем зале все присутствовавшие поднялись, склонили головы.
Слуги не смеют смотреть в глаза.
Выяснилось, что можно передвигаться и за пределами дома, но — облачившись в плащ-накидку, закрыв капюшоном лицо. Охрана «Лунного дома» сообщила, что Леронн спит, и Теассевенн решила оставить ту в покое. Побродить по саду — и по парку, немного.
Кругом охрана. Всё просматривается, везде видны — если присмотреться — силуэты в тёмной одежде. Ветер иногда доносил попискивание раций. Это забавно — ведь у охраны есть «колокольчики», совершенно бесшумная связь.
Тучи ползли по небу. Прежняя неделя, когда солнце сияло и грело изо всех сил, показалась воспоминаниями далёкого прошлого. Когда ветер начал швырять в лицо мелкие холодные брызги, Теассевенн вернулась в дом. Из домочадцев оставалась двоюродная сестра госпожи, её дети и её подруга — у себя в комнатах, наружу не выходили. Одобряют они или нет то, что служанка стала членом семьи — выказать недовольство или неуважение они не посмеют.
К полудню госпожа вернулась в поместье.
* * *
— Вы хотели поговорить со мной, госпожа?
— «Веранно», прошу вас.
Теассевенн молча поклонилась и села напротив хозяйки дома.
— Есть несколько вопросов, которые необходимо решить при вашем участии, Теассевенн. До того, как я лягу в больницу.
Теассевенн невольно встала.
— Но, Веранно…
Её собеседница жестом велела усесться.
— Я знаю, о чём вы подумали. Нет, я всё проверила, несколько раз. Это другая больница, и, конечно, другой врач. Меня долго поили ядом, Теассевенн, и пора с этим покончить. Я раздала необходимые распоряжения, но хотела бы попросить вас быть на связи. Следить за тем, как идут дела в доме. Список тех, к кому можно будет обращаться, я уже составила.
— Благодарю за доверие, — кивнула Теассевенн. — Но мне нельзя покидать дом, вы же знаете.
— Этого не потребуется. Все, кто нужен, в случае необходимости приедут сами. Не беспокойтесь, я думаю, что через четыре дня я уже вернусь.
Теассевенн кивнула вновь.
— Начнём с прислуги. Нам нужна старшая — кого вы рекомендуете?
— Геллерин… Асетт. Или Риккен. Мне трудно выбрать между ними.
-
Обе, Геллерин и Риккен, стояли по ту сторону стола, напротив хозяйки дома и Теассевенн.
— Госпожа, — кухарка подняла взгляд, — и вы, Теассевенн. Я знаю, зачем вы меня пригласили. Но очень прошу вас либо оставить всё, как есть, либо позволить мне уйти из дома. Я не думаю, что смогу снова стать старшей.
Веранно кивнула.
— Тогда выбор сделан. Риккен, вы назначаетесь старшей. Теассевенн, прошу вас, проведите всё, как положено. Я буду ждать вас здесь же, в кабинете.
-
— Спасибо, Тесс, — шепнула Риккен, пока, с помощью Тимо, ей подбирали новую одежду. — Думаю, кнут я оставлю на стене — на память. Справлюсь и без него.
— Асетт… Геллерин тоже не пользовалась им?
Риккен покачала головой.
— Никогда. Я служу здесь пять лет. Кнут всегда был только символом. Леронн начала пользоваться им — по настоящему. Я — не стану. Даже в случае с Леронн.
— Думаешь, госпожа оставит её? — удивилась Теассевенн.
— Она не выставит родственников. Вспомни, кем ты теперь приходишься Леронн.
Теассевенн, не сдержавшись, сплюнула — под ноги. Риккен тихо рассмеялась.
— Она не такая уж плохая, Тесс. Если не допускать её до кнута. Ничего, два года пролетят быстро.
— Два года?
— А, так тебе не рассказывали? Её действительно выставили из дома — за воровство. Госпожа взяла её, из жалости — Леронн единственная дочь госпожи ан Тигген. Если за пять лет службы ею останутся довольны, её простят.
— А Хейнрит пообещал ей, что она станет главой этого дома, — медленно произнесла Теассевенн. Всё укладывалось в одну картину, недостающие части мозаики нашлись. — А люди Львицы избавились бы от меня, разграбили вместе с Хейнритом дом и бросили бы Лер одну — отвечать за всё.
— Думаю, да, — кивнула Риккен. — Всё, чего боялась Леронн, произошло. Думаю, сильнее наказания не придумать.
— Чего она боялась?
— Извини, Тесс. Спроси сама. Я обещала не говорить — никому.
Теассевенн кивнула.
* * *
Мегин стояла перед ними на коленях, склонив голову.
— Мой сын признался, что обратиться за помощью к Львице было его идеей, — Веранно смотрела на бывшую служанку со смесью презрения и отвращения. — Но я знаю, что сам он не осмелился бы на подобное. Думаю, именно ты вела переговоры.
— Да, госпожа, — Мегин не поднимала головы, говорила ровно и спокойно. — Я не осознавала, что делаю. Я была испугана.
— Погибло много людей, — Веранно вернулась в кресло. — Но я знаю также, что за всё предыдущее время ты не сделала ничего недостойного. Мне предстоит сделать нелёгкий выбор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Теассевенн кивнула, протянула руку, чтобы взять пояс.
— Оставьте его здесь, теарин . Шапочку — тоже.
— Вы увольняете меня? — Теассевенн подняла взгляд.
— У вас теперь есть имя. Вы под покровительством дома. Вам не пристало быть служанкой в вашем же доме.
Теассевенн долго смотрела в глаза хозяйке.
— Поговорим об этом позже, Теассевенн, — предложила Веранно.
Теассевенн кивнула, глубоко поклонилась и покинула кабинет.
* * *
По пути ей никого не попалось. На входе в женскую половину — тоже. Влетит Риккен, если обнаружат, что ушла с поста… или кто здесь должен дежурить? Теассевенн всё ещё думала о своих обязанностях как старшей. Привычка.
Она вошла в комнату. Какое странное ощущение. Всё здесь её — и чужое. Всё воспринимается по-другому. Ну да, разумеется. Она и сама не поняла до конца, что случилось — с ней, с Леронн, со всеми. Лучше пока не думать. Мудрый совет — утром всё будет иначе.
Подошла к зеркалу. Взглянула в глаза отражению. С опаской… но ничего неприятного не ощущалось.
— Прощай, эль-Неренн, — усмехнулась Теассевенн, глядя отражению в глаза. — Будь счастлива. С тобой было интересно.
Отражение улыбнулось в ответ. Теассевенн ещё некоторое время смотрела на него, после чего вернулась к кровати. Всё. Спать, немедленно.
Несколько коротких секунд — когда погружаешься в сон — оказались необычайно долгими. Они длились, и длились, и длились — невыразимо приятные секунды.
17. Стража луны
Пробуждение походило на то, самое первое утро в поместье Эверан — не сразу поняла, кто она, где и почему. Обстановка незнакомая.
В комнате кто-то есть. Теассевенн медленно вдохнула, приоткрыв рот, улыбнулась. Тимо. Как и в тот раз. Приоткрыла глаза.
Тимо. В кресле, у изголовья кровати. Похоже, уснула с книгой в руке
— Доброе утро, — тихо произнесла Теассевенн. — Доброе утро, Тимо.
Девочка вздрогнула, попыталась вскочить на ноги, чуть не свалилась на пол.
— Простите, — она коротко поклонилась. — Извините, теарин Теассевенн. Как вы себя чувствуете?
— На «ты», Тимо. Давай, как раньше. Ничего не изменилось.
— Нет, — покачала та головой. Важно. — Изменилось, теарин . Всё изменилось.
— Но если я попрошу обращаться на «ты»? Когда мы вдвоём? Ты согласишься?
Тимо кивнула.
— Тогда — обращайся, пожалуйста, на «ты». Который час?
— Половина восьмого, Ньер… ой… прости… те.
— Можно «Тесс», Тимо. Странно, — Теассевенн уселась, оглянулась. Другая комната. Значительно больше. Судя по виду из окна — на втором этаже. Когда успели всё это перенести? Почему она не почувствовала, что её переносят? — Я успела выспаться. Просто чудо.
— Вы… ты спала целый день, — Тимо указала рукой. — Вот, твоя одежда. Когда…
— …я оденусь, позову тебя. Ты будешь за дверью, — продолжила Теассевенн. Тимо засмеялась, кивнула и выбежала за дверь.
Теассевенн поднялась на ноги, осмотрелась. Спала больше суток? Судя по тому, как голодна — так и есть. Комната была обставлена хорошо — но не чрезмерно роскошно. Правда, комната Веранно обставлена куда менее роскошно, нежели апартаменты её сына. Вот кто действительно любит роскошь. Теперь ему долго не жить в роскоши. Веранно во гневе страшна.
Книги все на месте. Похоже, их расставила Тимо — слева старые и пыльные тома энциклопедии, причём не по порядку, справа — яркие, с картинками, сказки и детективы. И с десяток «живых картинок» — надо же, не забыла.
Её апартаменты оказались внушительными — спальня, она же кабинет — гостиная и ванная… Душ. Теассевенн провела под душем добрых полчаса, пока не опомнилась.
Одежда была куда менее сложной и формальной, нежели та, в которую полагается одеваться прислуге. Но отчего-то — в тёмных тонах.
Тимо, как и в предыдущий раз, тщательно обошла вокруг Теассевенн, поправляя одежду то там, то сям — и осталась довольной. Кивнула. Указала в сторону двери в гостиную и покинула апартаменты. Теассевенн остановилась на пороге гостиной. Глаза привычно отмечали, что где находится, где не вредно вытереть пыль, где вещи явно стоят не на местах.
— Теарин ?
Риккен. С подносом в руках.
— Ваш завтрак, теарин .
Теассевенн подошла к ней и протянула руки, чтобы забрать поднос, но «молчунья» улыбнулась, покачала головой.
— Я сама, теарин . Проходите, присаживайтесь.
— Приятного аппетита, — Риккен всё расставила и, кивнув, направилась к двери.
— Риккен, — позвала её Теассевенн. Та, к которой обращались, замерла, обернулась, вопросительно глядя в лицо.
— Можно попросить тебя — обращаться ко мне «Тесс»?
Риккен опустила взгляд. Теассевенн наклонилась поближе и шепнула:
— Я никому не расскажу. Ни за какие деньги.
Риккен попыталась сдержаться, но не смогла, расхохоталась. Быстро опомнилась, выпрямилась, вытерла глаза.
— Извините… извини, Тесс. Хорошо, спасибо.
— Как у нас дела?
Риккен ответила не сразу. Долго думала, прикрыв глаза.
— Завтра утром мы хороним Кесстера, — сообщила она, понизив голос. — В остальном — ты всё знаешь. Госпожа хочет поговорить с тобой. Нет, — она подняла руку. — Не торопись. Сейчас её нет в поместье. Комиссар Тигарр интересовался твоим здоровьем, звонил полчаса назад. Это всё.
— Мне нужно съездить в город, — Теассевенн отошла на шаг. — Это ненадолго.
— Тебе нельзя, — возразила «молчунья». — До следующего полнолуния — нельзя.
— Почему? — Теассевенн опешила.
Риккен хитро улыбнулась.
— Так положено. Тебе нельзя выходить из дому, пока новое имя привыкает к тебе. В следующее полнолуние тебя объявят взрослой. Твой второй день рождения, Тесс.
Теассевенн уселась с размаху в кресло. Покачала головой.
— Спасибо, что сказала, Риккен.
— Приятного аппетита, теарин . Госпожа просила больше не говорить с Мегин наедине. Если что-то потребуется — колокольчик на столе.
— Леронн?
— Послезавтра будет на ногах. Можете с ней поговорить, если хотите.
* * *
— Камень с плеч, верно? — комиссар оглядел собеседников. Они заказали кабинет в одном из ресторанов. Хольте выглядела странно — и довольной, и обеспокоенной. Виккер явно был доволен.
— Для вас — может быть, — согласился Виккер. — В следующее полнолуние её новое имя и статус официально вступают в силу. До того момента ей не положено видеть никого, кроме членов своей семьи.
— Чтоб мне… — комиссар стукнул кулаком по столу. Громко. — Мне нужны её показания. Обязательно.
— Я же сказал «видеть», — невозмутимо повторил Виккер. — Вы не обязаны её видеть , верно? Кроме того… вы виделись с ней накануне?
— Виделся, — подтвердил Тигарр, наливая себе ещё пива.
— Тогда на вас запрет не распространяется. Кстати, зачем вы выставили оцепление вокруг дома Эверан? Боитесь покушения?
— Откуда вы… — комиссар махнул рукой. — Хейнрит, сын госпожи ан Эверан, успел во всём признаться. В том числе и в сговоре с Львицей. Мы успели взять живыми трёх агентов Львицы, по его наводке, и только по случайности не взяли её саму.
Хольте и Виккер переглянулись, усмехнулись.
— Львицу видели поблизости от дома Эверан. Не удивлюсь, если она захочет свести счёты с домом — перед тем, как попытается покинуть страну.
— Ну что же, — Виккер кивнул. — Разумные меры предосторожности. Что до меня, то я, как и вы, приглашён на праздник. На объявление имени. Там я формально объявлю, что мои обязательства перед ней как сотрудника иммиграционной службы утрачивают силу. С получением гражданства.
— Вы… отказываетесь с ней работать? — не поверила своим ушам Хольте.
— Как с эль-Неренн — да. Эль-Неренн больше нет. Но что-то подсказывает мне, что нашей общей знакомой ещё может пригодиться адвокат. Кстати, — Виккер поднял руку с бокалом в воздух. — Я ведь провалил и восьмое своё дело. Дело эль-Неренн.
— Как это — провалили? — не понял комиссар.
— Она получила гражданство, но я здесь ни при чём. Девятое дело — моя первая крупная победа. Девять — счастливое число, комиссар. Пора начинать верить в числа.
* * *
Теассевенн почувствовала себя арестованной. Дверь апартаментов оказалась запертой. Пришлось позвонить в колокольчик, чтобы выпустили. Пока она была вне своих новых комнат, с ней постоянно был кто-то из прислуги. Асетт и Риккен прекрасно справлялись — отсутствие старшей не очень-то сказалось. При её появлении в общем зале все присутствовавшие поднялись, склонили головы.
Слуги не смеют смотреть в глаза.
Выяснилось, что можно передвигаться и за пределами дома, но — облачившись в плащ-накидку, закрыв капюшоном лицо. Охрана «Лунного дома» сообщила, что Леронн спит, и Теассевенн решила оставить ту в покое. Побродить по саду — и по парку, немного.
Кругом охрана. Всё просматривается, везде видны — если присмотреться — силуэты в тёмной одежде. Ветер иногда доносил попискивание раций. Это забавно — ведь у охраны есть «колокольчики», совершенно бесшумная связь.
Тучи ползли по небу. Прежняя неделя, когда солнце сияло и грело изо всех сил, показалась воспоминаниями далёкого прошлого. Когда ветер начал швырять в лицо мелкие холодные брызги, Теассевенн вернулась в дом. Из домочадцев оставалась двоюродная сестра госпожи, её дети и её подруга — у себя в комнатах, наружу не выходили. Одобряют они или нет то, что служанка стала членом семьи — выказать недовольство или неуважение они не посмеют.
К полудню госпожа вернулась в поместье.
* * *
— Вы хотели поговорить со мной, госпожа?
— «Веранно», прошу вас.
Теассевенн молча поклонилась и села напротив хозяйки дома.
— Есть несколько вопросов, которые необходимо решить при вашем участии, Теассевенн. До того, как я лягу в больницу.
Теассевенн невольно встала.
— Но, Веранно…
Её собеседница жестом велела усесться.
— Я знаю, о чём вы подумали. Нет, я всё проверила, несколько раз. Это другая больница, и, конечно, другой врач. Меня долго поили ядом, Теассевенн, и пора с этим покончить. Я раздала необходимые распоряжения, но хотела бы попросить вас быть на связи. Следить за тем, как идут дела в доме. Список тех, к кому можно будет обращаться, я уже составила.
— Благодарю за доверие, — кивнула Теассевенн. — Но мне нельзя покидать дом, вы же знаете.
— Этого не потребуется. Все, кто нужен, в случае необходимости приедут сами. Не беспокойтесь, я думаю, что через четыре дня я уже вернусь.
Теассевенн кивнула вновь.
— Начнём с прислуги. Нам нужна старшая — кого вы рекомендуете?
— Геллерин… Асетт. Или Риккен. Мне трудно выбрать между ними.
-
Обе, Геллерин и Риккен, стояли по ту сторону стола, напротив хозяйки дома и Теассевенн.
— Госпожа, — кухарка подняла взгляд, — и вы, Теассевенн. Я знаю, зачем вы меня пригласили. Но очень прошу вас либо оставить всё, как есть, либо позволить мне уйти из дома. Я не думаю, что смогу снова стать старшей.
Веранно кивнула.
— Тогда выбор сделан. Риккен, вы назначаетесь старшей. Теассевенн, прошу вас, проведите всё, как положено. Я буду ждать вас здесь же, в кабинете.
-
— Спасибо, Тесс, — шепнула Риккен, пока, с помощью Тимо, ей подбирали новую одежду. — Думаю, кнут я оставлю на стене — на память. Справлюсь и без него.
— Асетт… Геллерин тоже не пользовалась им?
Риккен покачала головой.
— Никогда. Я служу здесь пять лет. Кнут всегда был только символом. Леронн начала пользоваться им — по настоящему. Я — не стану. Даже в случае с Леронн.
— Думаешь, госпожа оставит её? — удивилась Теассевенн.
— Она не выставит родственников. Вспомни, кем ты теперь приходишься Леронн.
Теассевенн, не сдержавшись, сплюнула — под ноги. Риккен тихо рассмеялась.
— Она не такая уж плохая, Тесс. Если не допускать её до кнута. Ничего, два года пролетят быстро.
— Два года?
— А, так тебе не рассказывали? Её действительно выставили из дома — за воровство. Госпожа взяла её, из жалости — Леронн единственная дочь госпожи ан Тигген. Если за пять лет службы ею останутся довольны, её простят.
— А Хейнрит пообещал ей, что она станет главой этого дома, — медленно произнесла Теассевенн. Всё укладывалось в одну картину, недостающие части мозаики нашлись. — А люди Львицы избавились бы от меня, разграбили вместе с Хейнритом дом и бросили бы Лер одну — отвечать за всё.
— Думаю, да, — кивнула Риккен. — Всё, чего боялась Леронн, произошло. Думаю, сильнее наказания не придумать.
— Чего она боялась?
— Извини, Тесс. Спроси сама. Я обещала не говорить — никому.
Теассевенн кивнула.
* * *
Мегин стояла перед ними на коленях, склонив голову.
— Мой сын признался, что обратиться за помощью к Львице было его идеей, — Веранно смотрела на бывшую служанку со смесью презрения и отвращения. — Но я знаю, что сам он не осмелился бы на подобное. Думаю, именно ты вела переговоры.
— Да, госпожа, — Мегин не поднимала головы, говорила ровно и спокойно. — Я не осознавала, что делаю. Я была испугана.
— Погибло много людей, — Веранно вернулась в кресло. — Но я знаю также, что за всё предыдущее время ты не сделала ничего недостойного. Мне предстоит сделать нелёгкий выбор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50