Вышла, заперла дверь. Поблизости — никого. Поднялась на второй этаж — охранники не стали задерживать, но один из них сообщил:
— Госпожа занята. Теариан Хантвин у неё в кабинете. Прошу подождать в коридоре.

-
— Вас просят войти, — охранник подошёл к эль-Неренн, замершей у стены. Странно. Хантвин не выходил из кабинета. Впрочем, оттуда может быть больше одного выхода.
— Входите, эль-Неренн, — позвала Веранно.
Эль-Неренн замерла на пороге. В комнате пахло неприятно… страхом Хантвина. Болезнью… это уже Веранно. Чем-то ещё. Многими эмоциями, здесь не так давно их было много.
— Присаживайтесь, — указала хозяйка дома. Выглядела Веранно неважно. И не только из-за своей болезни — отравления? Эль-Неренн поклонилась, но осталась стоять. Пока не прикажут дважды, садиться нельзя.
— Присаживайтесь, — Веранно тяжело опустилась напротив. — Я плохо себя чувствую, эль-Неренн, и не только из-за яда. Когда вы узнали?
— Про яд — час назад, госпожа. Теариан Хантвин сказал мне.
Веранно была ошеломлена.
— Сказал — вам?!
— Да, госпожа. Он был очень испуган. Испугался, когда увидел меня в «больнице»… простите, у себя в кабинете.
— Вы помните, что именно он сказал?
— Да, госпожа. Я могу повторить разговор слово в слово.
Веранно кивнула. Эль-Неренн воспроизвела беседу. Её хозяйка закрыла ладонями лицо, и некоторое время сидела так.
— Хантвин Кеммен эс Эверан умер пятнадцать минут назад, — сообщила она, не отнимая ладоней. Эль-Неренн встала. Она побледнела, хоть это и не каждый смог бы заметить. — Думаю, он выпил яд, прежде, чем войти сюда. Не рассчитал времени действия. Подойдите сюда, пожалуйста.
Эль-Неренн чувствовала, что ноги плохо её слушаются, но повиновалась. Веранно открыла дверь в соседнюю комнату. Там, прямо на полу, лежал Хантвин. На лице его застыла боль. Эль-Неренн опустилась на колено перед покойником, прижала ладони ко лбу и медленно произнесла:
— Vessian el an Vorgh Sievi.
Выпрямилась и отвернулась. Здесь сосредоточились все запахи — страха, смерти, чего-то ещё. Комок встал в горле.
— Простите, госпожа, — эль-Неренн вернулась в кабинет. Несколько секунд казалось, что её вот-вот стошнит. Наконец, она сумела совладать с комком в горле. Веранно заперла дверь и присела на соседний стул. — Я не думала, что он… что он мёртв. Я ещё помню его живым.
— Он сказал, что благодарен вам, эль-Неренн. Теперь я понимаю, за что.
Альбиноска встала и молча поклонилась.
— Он не успел назвать тех, кто готовил мою смерть, — Веранно выглядела осунувшейся. — Я хочу, эль-Неренн, чтобы вы помогли мне. Я не могу заставить вас. Я могу только попросить.
Эль-Неренн молча смотрела ей в лицо. Не в глаза.
— Никто ничего не должен знать. Завтра я объявлю, что Хантвин покинул поместье, выполняя моё поручение. Меня не будет в поместье завтра и послезавтра. Думаю, что вас могут попросить войти… в число заговорщиков. Я предполагаю, кто это может быть. Но не имею доказательств. Если мои предположения верны, многим людям грозит смерть. Я прошу помочь мне.
Эль-Неренн думала. Влезать в подобные дела — хуже не придумаешь. Споры из-за наследства, денег — власти, в конечном счёте — сплошь да рядом выливаются в кровавые войны.
— Хорошо, госпожа, — она кивнула. — Если меня попросят… поучаствовать, я не стану отказываться.
Веранно встала и поклонилась.
— Помните, эль-Неренн. Хантвин уехал. Завтра утром я попрошу теарин Леронн взять на хранение ключи от его кабинета и сейфов. Сейчас вы вернётесь в его кабинет и запишете, что именно лежит в его сейфе. Вот камера, — она протянула небольшую пластиковую коробочку. — Чтобы снимать, нажимаете вот сюда. Здесь объектив. Постарайтесь, чтобы в кадр попали все полки, в шкафах и сейфе. Вот код сейфа, — она написала несколько цифр на клочке бумаги. — Когда закроете сейф, наберите второй код, вот этот. Должна будет загореться красная лампочка — на задней стенке сейфа. Не снимайте перчатки.
Эль-Неренн кивнула.
— Сразу же возвращайтесь ко мне. Если по пути встретите кого-нибудь, кроме охраны — возвращайтесь в свою комнату. Камеру и ключ держите при себе.
— Я справлюсь, госпожа.
— Не зажигайте свет ни в коридоре, ни в кабинете Хантвина.
— Что делать с этим? — эль-Неренн протянула пластиковую трубку с белым порошком внутри. Веранно осторожно взяла её, поднесла к носу.
— Думаю, это «ведьмина пыль», — предположила эль-Неренн. — Немного похожа по запаху.
— Вы употребляли наркотики?
— Два раза, госпожа. Четыре года назад. С тех пор — ни разу.
Веранно встала, взяла эль-Неренн за руку.
— Верните это в сейф, эль-Неренн. Идите. Помните — ничего не произошло, всё должно идти, как идёт.

-
До полуночи оставалось двадцать минут, когда эль-Неренн выскользнула из «больницы», тихо заперла дверь за собой. Прислушалась. Вроде бы никого. Но пол под ногами — и там, где его украшали ковры, и во многих других местах — позволял передвигаться бесшумно. Эль-Неренн скользнула, словно призрак, к лестнице на третий этаж — к кабинету Веранно…
…и едва не столкнулась нос к носу с Хейнритом. Сын госпожи был явно навеселе. Повезло: будь он трезв, наверняка почуял бы чужое присутствие — эль-Неренн нервничала. А так — прошёл мимо, двигаясь менее чем уверенно. Эль-Неренн потянула носом и поморщилась. Что за гадостью он напивается!
Только собралась двинуться дальше и вновь везение — на этаже появилась теарин Леронн. Старшая двигалась быстро, явно опасалась, что её заметят — и тоже не обратила внимания на эль-Неренн, прижавшуюся к стене, за углом, на лестничном пролёте. Впрочем, в облаке того, что оставлял после себя Хейнрит, что-то почуять было бы затруднительно.
Эль-Неренн выглянула на этаж. Никого. Похоже, Веранно намеренно приказала охране не патрулировать этаж. Стук. Едва слышный стук — за поворотом, по правую руку. Что это вы забыли, теарин , у хозяйского сына? В гости пришли? Уместно ли в столь поздний час?
Похоже, уместно. Дверь открылась, и Леронн впустили внутрь. Очень хорошо. Надеюсь, госпожа знает, кто посещает её сына.
Эль-Неренн впустили сразу — стоило один раз тихонько стукнуть в дверь.
— Вас заметили? — спокойно поинтересовалась Веранно. Она успела переодеться в выходную одежду.
— Никто из них, — ответила эль-Неренн прежде, чем успела подумать.
— Я знаю, — спокойно ответила Веранно. — Знаю, что теарин Леронн иногда посещает моего сына. Не беспокойтесь, эль-Неренн, это для меня давно уже не тайна.
Эль-Неренн молча поклонилась и протянула ключи и камеру.
— Спасибо, эль-Неренн, — Веранно прикоснулась к её щеке. — Будьте осторожны. Идёмте, проводите меня — я уйду через парк.

-
Они двигались во тьме, медленно — по тесным коридорам, узким спиральным лестницам в толще камня; казалось, что это они были заговорщиками, ночными ворами, замыслившими недоброе. Три или четыре раза Веранно оступалась — эль-Неренн успевала подхватить её. Ступени под ногами слабо фосфоресцировали, но лучше бы этого света не было вовсе.
Веранно жестом приказала оставить её, когда они миновали три аллеи в парке. Двое людей отделились от деревьев, подошли к Веранно — телохранители? Меньше чем через пять минут эль-Неренн осталась одна.
Сумасшедший день. Длинный день. Поездка, странная сонливость, одолевшая её в машине, испуг Хольте, представление, разыгранное на судебном заседании… и теперь ещё вот это.
Шорох. За деревьями. «Эликсир» обостряет органы чувств. Вероятно, в иное время эль-Неренн ничего бы не услышала. Сейчас же она сделала ещё несколько шагов, словно ничего не заметила, а потом резко развернулась и перепрыгнула низенькую живую изгородь.
И едва не споткнулась о человека. Тот рванулся было бежать, но эль-Неренн поймала его за рукав. Пока они падали наземь, эль-Неренн успела узнать неожиданного спутника.
Мейсте.
Она поднялась на ноги. Мейсте остался сидеть на земле, прямо на траве. Он поднял взгляд… и эль-Неренн стало не по себе. Ещё раз.
— Теаренти , — голос Мейсте выдавал отчаяние. — Не говорите, что вы видели меня. Я не нарочно. Меня заставили, заставили.
О Великое Море… эль-Неренн с трудом удержалась, чтобы не застонать. Мало ей врача, да пребудет под Светом?!
Она уселась, прямо перед Мейсте (трава сухая, испачкаться не должна). Молча взяла его за руку. Он поднял взгляд и почти сразу же опустил его вновь.
— Что тебя заставили делать? Кто?
— Я не знаю, кто, — Мейсте готов был разрыдаться. Эль-Неренн вздрогнула. «Пятнышки». Те, что она видела тогда ночью — вначале в зеркале, потом — на себе самой. Такие же проявлялись на лице и руках Мейсте. — Я никогда не видел её.
Её .
— Что тебя заставляли делать?
— Картины, теаренти . Статуэтки. Брать одни, ставить другие. Сегодня она должна была прийти, забрать. Но не пришла. Теаренти , — он сжал её руку, сжал больно. — Помогите мне, пожалуйста. Она сказала — всё расскажет, если я проболтаюсь. Всё расскажет госпоже.
Да. За воровство полагалось суровое наказание. Если очень не повезёт, Мейсте лишится правой руки.
— Где ты держишь всё это?
— В своей комнате, — Мейсте вновь опустил взгляд. Эль-Неренн поднялась, заставила Мейсте встать.
— Пригласи меня в гости, — она отряхнула одежду. Несколько полосок — от сломанных веток. Всякий почует, что она была в парке. И не страшно.
Мейсте оторопел.
— Ч-ч — что, теаренти ?
— Пригласи меня в гости. Я должна увидеть всё это. Тогда я смогу помочь тебе.
Мейсте молча стоял, глядя перед собой в землю. Эль-Неренн присела перед ним, взяла за руки, заглянула в глаза. Улыбнулась.
— Только не говори, что к тебе никогда не заходят девушки.
— Заходят, — прошептал Мейсте еле слышно.
— Вот и пригласи. Чем я хуже? Мне холодно, Мейсте. Я не могу стоять здесь всю ночь.
— Вы не хуже, — Мейсте поднял взгляд. — Приглашаю вас, теаренти . Приглашаю вас в гости.
— Жди меня у входа на мужскую половину, — посоветовала эль-Неренн. — Иди. Я вернусь в дом чуть позже.
11. Луг и море
Переодевшись, эль-Неренн — вполне сознательно — отхлебнула ещё глоток «эликсира». Из новой бутылочки — и ещё три оставалось в кладовке. Пусть пока там и стоят. Не стану выливать в раковину.
Мейсте, почти совсем успокоившийся, появился из коридора, ведущего на мужскую половину, едва только эль-Неренн прошла мимо спящей на посту Тери.
Молча протянул руку. Как и полагалось. Они поднялись по узкой лестнице (у входа никто не дежурил) и бесшумно подошли к третьей справа комнате. Мейсте впустил её первой.
Мейсте, оказывается, собирает статуэтки из дерева. Или вырезает сам? В комнате ощущался некий беспорядок — или всё было разложено так, что только владелец комнаты знал, где что находится.
Пахло свежим деревом. Похоже, он действительно вырезает их сам.
— Ты сам этому научился? — эль-Неренн осторожно взяла одну статуэтку. Деревянную копию одного из «глиняных солдат», что украшали каминную полку северной гостиной.
— Дед научил, — Мейсте был испуган, это ощущалось, но страх понемногу проходил. — Я не могу работать с глиной. Негде. Очень хочу попробовать.
— Дед?
— Кесстер, — Мейсте опустил голову. — Кесстер из Мелайне.
Привратник. Он же электрик, он же сантехник… Точно… есть сходство, есть. Странно, что никто не сказал, что Кесстер и Мейсте состоят в родстве. Даже всезнающая Тери.
Он вынул из-под кровати свёрток. Видно, что обращался с картинами бережно — каждую завернул отдельно, ничего не поцарапал, не повредил. Эль-Неренн осмотрела и кивком велела спрятать обратно.
— Тебе приказывали незаметно взять картину, а потом возвращали её копию. Правильно?
— Да, теаренти , — Мейсте явно не знал, куда ему деться в собственной комнате. — Я поздно понял. Мне сказали, что возвращают оригинал. Что никто ничего не узнает.
— Почему ты согласился?
— Ваза, — Мейсте уселся, прямо на пол. — Я разбил две вазы. Очень дорогие, на чердаке. Я не нарочно! Я думал, никто не узнает. Никто не видел, я всё выбросил. Но она сказала, что всё знает. Что расскажет госпоже.
— Как ты передаёшь им картины?
— Парк, теаренти . Южная часть парка. Я прихожу туда, они разговаривают со мной через ограду. Говорят, где оставить. Не знаю, как забирают.
— А охрана?
— Они знают, когда охраны нет рядом.
— Тебе звонят? — ни разу не видела, чтобы Мейсте говорил по телефону.
— Да, теаренти . Вот, — он протянул ей телефон. Достал из — под подушки. Как далеко всё зашло….
Эль-Неренн осмотрела трубку, не снимая перчаток. «Слепая», без опознавательных знаков, телефонная карта — узнать, кто выдал, невозможно. Не обращаясь в полицию.
— Мне отсекут руку, теаренти , — Мейсте опустил голову. — Деда выгонят, с позором. Я не знаю, что делать.
— Госпожа знает, что кто-то крадёт у неё картины, — эль-Неренн выпрямилась. — Чем дольше ты ждёшь, Мейсте, тем хуже себе делаешь. Тебе нужно поговорить с госпожой. Самому всё рассказать.
Мейсте побледнел, как полотно.
— Я… я не смогу, теаренти . Я… — он сжал правый локоть пальцами левой руки, словно палач уже подходил к нему с топором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50