— Так используют их все разумные люди с того дня, как бегемотов научились использовать на войне.
Скарню уже собирался заметить, что альгарвейский способ, кажется, дает лучшие результаты, а потому более подходит разумным людям, когда на улице послышались крики. Молодой лейтенант выскочил из дому, как ошпаренный, и миг спустя влетел обратно, сияя улыбкой.
— Ваша светлость! — воскликнул он. — Прибыла карета, чтобы отправить вас в тыл.
— Отлично. — Марсталю указал Скарню на свою забинтованную ногу. — Ваше сиятельство, не сочтите за труд помочь моему адьютанту донести меня до кареты.
Подхватив герцога под мышки, Скарню и лейтенант доволокли раненого до кареты и усадили. Лейтенант заглянул внутрь, переговорил о чем-то с Марсталю и обернулся к капитану:
— Вашей роте приказано, как прежде, несокрушимой стеной стоять на пути наступающего врага.
— Слушаюсь, — вяло отозвался капитан.
Лейтенант вскочил в седло. Карета тронулась с места, и свита Марсталю двинулась за ней. А Скарню и его бойцы остались — спасать что еще возможно.
Граф Сабрино обозревал мир с высоты драконьего полета. Густые леса отчасти скрадывали очертания холмов, но лишь отчасти. Многие поколения военачальников с обеих сторон были убеждены, что взгорья на границе между Альгарве и Валмиерой — местность слишком пересеченная для крупных войсковых операций. Солдаты короля Мезенцио собирались поймать поколения генералов на слове.
Если бы Сабрино развернул своего зверя, чтобы глянуть на запад, то мог бы увидать внизу растянувшиеся до самой границы пехотные и бегемотные колонны. Пилот не утруждал зверя; он и так знал, что наступление идет полным ходом. Перед его крылом стояли две задачи: сначала не позволить валмиерским драколетчикам шпионить за изготовленными к броску частями, а затем поддержать огнем тех, кто вырвется из всхолмлений на открытые равнины востока.
Вражеские драконы встречались редко. Возможно, валмиерцы бросили все свои силы на юг, чтобы сдержать альгарвейское наступление и покарать мятежников в маркизате Ривароли. Возможно, у них просто не хватало сил прикрыть с воздуха всю границу. А возможно, и то и другое разом. Сабрино надеялся на последнее. Если так, Валмиера скоро получит неприятный сюрприз.
— Собственно говоря, — выдохнул летчик, — по-моему, клятые кауниане получат неприятный сюрприз прямо сейчас…
Он похлопал дракона по чешуйчатой спине — жест приязни, совершенно непохожий на обычное раздражение, которое вызывал зверь у своего седока.
Внизу лесистые всхолмления уступали место вспаханным равнинам западной Валмиеры. А из-под лесной сени выступали на открытое место головы тех колонн, что тянулись змеями до самой Альгарве. Бегемоты топали по едва зазеленевшим полям, оставляя хорошо заметные с воздуха следы.
Сабрино издал торжествующий вопль:
— Сейчас чучела поймут, как их надрали!
Экипажи передовых бегемотов принялись забрасывать ядрами первую встреченную деревушку и поливать дома огненными лучами тяжелых станковых жезлов. Вспыхивали дома и амбары, густыми клубами поднимался дым. Сабрино одобрительно кивнул. Возможно, валмиерцы и не поверят, что армия Мезенцио способна провести наступление через невысокие горы, разделявшие два королевства, но держать гарнизоны на границе они просто обязаны.
Так и было. Рухнул бегемот, раздавив двоих седоков. Остальные погибли, когда валмиерский луч прожег сделанную из заклятой стали оболочку ядра. Взрыв освободил магические силы, скрытые в остальных ядрах и тяжелом жезле. Вспышка света заставила пилота зажмуриться, а когда он открыл глаза, от бегемота и его экипажа осталась только воронка посреди поля.
Но остальные звери и следовавшие за ними драгуны продолжали наступление. Солдаты вступили в деревню. А чуть погодя вышли с другой стороны, чтобы, вернувшись в седла, присоединиться к бегемотам, обошедшим деревню стороной.
Сокрушив ничтожное препятствие, атака катилась вперед, словно приливная волна.
И как волна, наступление частью оставляло мусор позади, а частью толкало перед собой. Не все точки внизу передвигались с военной четкостью и дисциплиной. Среди них были крестьяне и горожане, бегущие от солдат короля Мезенцио, как бежали древние кауниане от жестоких альгарвейских варваров древности и как, без сомнения, улепетывали альгарвейцы, когда валмиерское войско прорвалось в восточные районы их родины.
Сабрино испытывал большое искушение скомандовать крылу «вниз» и пройтись по толпам беженцев драконьим огнем. Офицер менее опытный так и поступил бы — и получил бы затем по шапке. Сабрино же понимал, что очень скоро валмиерцы поймут, что приняли обманный удар за основной. И тогда они бросят на север всех солдат до последнего, всех бегемотов и драконов, чтобы заткнуть прорыв. Ему очень не хотелось, чтобы противник обрушился на его крыло, имея преимущество в высоте.
В любом случае, другие драконы уже принялись осыпать ядрами с небольшой высоты дороги, забитые светловолосыми беженцами. Сабрино кивнул себе. Преодолеть искушение было разумно. Командование подготовилось ко всему.
Первые валмиерские драконы показались на юго-востоке менее чем полчаса спустя. Сабрино снова кивнул. У какого-то валмиерского солдата в одном из пограничных городишек оказался при себе кристалл, и он успел предупредить товарищей, пока его не застрелили или он сам не сбежал. Чучелки отреагировали быстро.
Но они отправили мальчишку выполнять работу мужчины. В воздух поднялось не больше эскадрильи драконов: скорее отряд разведчиков, чем подразделение, готовое к серьезному бою. Расхохотавшись от радости, Сабрино подал своему крылу сигнал к атаке. Даже в шипении летучего змея слышалось глумливое предвкушение, хотя пилот понимал, что это лишь его собственная фантазия: у драконов едва хватало умишка понять, что они еще не сдохли, и ничего предвкушать ящеры, конечно, не могли.
Осознав, сколько альгарвейских драконов противостоит им, некоторые валмиерцы бежали, не вступая в бой. Остальные пожалели вскоре, что не последовали их примеру. Нескольких летчиков Сабрино и его люди вышибли из седел меткими выстрелами. Другие гибли в стычках между драконами, которые случались в любом воздушном бою, невзирая на все усилия летчиков. На землю рухнули и несколько подчиненных Сабрино. Всякий раз полковник разражался проклятьями.
Ближе к концу дня альгарвейцы впервые столкнулись с противником, который не впал в ступор при их приближении. Окопавшись в небольшом городке, валмиерцы отказались сдаться. Сабрино со смехом наблюдал, как бегемоты и драгуны просто обходят вражескую крепость стороной. Если противник решится покинуть город и дать бой — отлично. Если нет — крепость вскоре иссохнет на обрезанной лозе. Ее защитники и горожане вместе с ними вскоре начнут голодать.
Если все пойдет по плану, наземные команды уже разбивают дракошню по эту сторон всхолмлений, так что крылу не придется возвращаться в Альгарве, чтобы сесть. И очень скоро этим придется озаботиться, если Сабрино и дальше желает придерживаться плана. Дракон его все больше парил, расправив крылья; противостоять отдохнувшим валмиерским ящерам ему было бы сейчас нелегко.
Он направил своего ящера по расширяющейся спирали, по-прежнему высматривая вражеских драконов, и в то же время поглядывал вниз, пытаясь обнаружить обещанное посадочное поле. Завидев, наконец, дракошню, Сабрино бросил зверя вниз, и все крыло устремилось за ним. Укротители поспешно приковали ящера к столбу.
— Мы не можем остаться без воздушного прикрытия, — встревоженно бросил Сабрино одному из укротителей. — Должны найтись хоть несколько ящеров, способных подняться в небо!
Он задумался: а так ли это — собственный его дракон устал почти до покорности, что было мерой невыразимого утомления.
— Не волнуйтесь, сударь! — Парень в защитной кожаной накидке указал на небо. Из закатного зарева выплывали на смену вышедшему из боя крылу все новые альгарвейские драконы. Укротитель рассмеялся. — Пока все идет прямо как по-писаному!
— Да не может быть… — пробормотал Сабрино.
В Шестилетнюю войну все шло не по плану — как для Альгарве, так и для ее врагов. Словно бараны на мосту, они продолжали биться лбами, пока кто-то из соперников не уступал. Но в Фортвеге альгарвейская армия творила что хотела, и теперь в Валмиере все происходило в точности как начертали генералы на штабных картах. Сабрино стало любопытно, долго ли продлится подобная идиллия и может ли она вообще тянуться долго. Впрочем, пока она не закончится, и пилот, и его страна будут в восторге.
Другой укротитель прикатил тачку, полную обрезков мяса, густо посыпанных оранжево-красным порошком: молотая киноварь, чтобы ящеры не испытывали недостатка в ртути. Вместе с мясом каждый зверь получал несколько кусков соломенно-желтой серы. Дракон Сабрино вытянул длинную чешуйчатую шею и принялся жрать. Летчик кивнул: ничего другого он и не ожидал. Если ящер отказывается от еды, то он не просто устал — он при смерти.
Сабрино поужинал и сам. Припасы для летчиков прибыли вместе с кормом для их зверей, что лишний раз свидетельствовало — все идет по плану.
— По-моему, — заметил Сабрино, попивая кислое красное вино и пытаясь разжевать кусок хлеба с ветчиной и дыней, — кауниане до сих пор не поняли, чем их так приложило.
— Выпьем за то, чтобы вы оказались правы, сударь. — Капитан Домициано поднял оловянную кружку. — На юге мы их нагнули. Теперь осталось зайти сзади и засадить до самого упора.
— Да ты плебей, Домициано, — заключил Сабрино. — Сущий плебей, должен тебе заметить.
— Спасибо на добром слове, сударь! — отозвался командир эскадрильи.
Оба расхохотались. Когда сидишь на вражеской земле и попиваешь вино, жизнь кажется прекрасной.
Следующим утром она стала еще лучше. Драконы были благословлены — или прокляты, как выражались некоторые, потому что иметь с ними дело оттого становилось только сложнее, — необыкновенной способностью восстанавливать силы. Когда Сабрино в предрассветной мгле вскарабкался в седло, его дракон был столь же туп, злобен и готов рвать на части все, что движется, — за исключением, возможно, себя — как и обычно.
Крыло Сабрино поднялось в небеса еще до восхода. Путь их лежал на юго-восток, навстречу встающему солнцу. Полковник вглядывался в светлеющее небо впереди. Вражеские ящеры будут видны на фоне зарева четкими, издалека заметными силуэтами. Но небо было чисто. Бои на земле тоже не ждали восхода. Линия фронта ясно просматривалась — ее чертили вспышки рвущихся ядер. Сабрино присвистнул, и ветер унес звук вдаль. С прошлого вечера солдаты короля Мезенцио продвинулись на много миль.
И продолжали двигаться вперед. То здесь, то там прущая напролом армада бегемотов и колонны драгун встречали препятствия: валмиерские крепости (этих было немного, ибо граница осталась далеко позади), укрепленные деревни, просто упрямые роты или даже полки. Как и днем раньше — как научились они в фортвежскую кампанию, — ударные силы обходили большую часть преград. Там, где без боя пройти было невозможно, большую часть работы брали на себя бегемотные дивизионы. Ядрометы и тяжелые жезлы позволяли им вести огонь с большой дистанции, где сами звери оставались неуязвимы для легкого пехотного вооружения валмиерцев.
Бывало, что противник продолжал сопротивление, невзирая на все усилия альгарвейских наземных сил, и тогда кристалломанты призывали помощь свыше. Драконы обрушивались с небес на вражеские позиции, засыпая их тяжелыми ядрами, и редко случалось так, что бомбардировку приходилось повторять.
Альгарвейские ящеры пикировали также и на вражеские ядрометы, что метали сгустки колдовской силы в солдат Мезенцио. Этих становилось все больше по мере того, как вражеская держава медленно — слишком медленно — осознавала масштаб угрозы. Но альгарвейская ударная группа рвалась вперед, продвигаясь почти параллельно среднему течению Соретто, в том месте, где река еще не сворачивала на северо-восток, но сильно восточнее: копье, нацеленное в самое сердце Валмиеры.
Глядя сверху на разворачивающуюся картину, отгоняя вознамерившихся испортить ее валмиерских ящеров, к исходу второго дня Сабрино уверился в том, на что сутки раньше лишь позволял себе надеяться.
— Им нас не остановить, — сказал он своему дракону, и зверь не стал спорить.
Теальдо глянул на восток, где за рекой Соретто начинались земли, с незапамятных времен принадлежавшие королевству Валмиера. Там альгарвейские драконы осыпали врага разрывными ядрами. Солдату хотелось вопить от радости всякий раз, когда вспышка знаменовала высвобождение сырой магии и над берегом вздымался столб пыли.
Сержант Панфило думал о своем.
— Пропади пропадом эти скоты панталончатые, что обрушили все мосты через реку! — рычал он. — Если б не это, мы бы уже полдороги до Приекуле одолели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Скарню уже собирался заметить, что альгарвейский способ, кажется, дает лучшие результаты, а потому более подходит разумным людям, когда на улице послышались крики. Молодой лейтенант выскочил из дому, как ошпаренный, и миг спустя влетел обратно, сияя улыбкой.
— Ваша светлость! — воскликнул он. — Прибыла карета, чтобы отправить вас в тыл.
— Отлично. — Марсталю указал Скарню на свою забинтованную ногу. — Ваше сиятельство, не сочтите за труд помочь моему адьютанту донести меня до кареты.
Подхватив герцога под мышки, Скарню и лейтенант доволокли раненого до кареты и усадили. Лейтенант заглянул внутрь, переговорил о чем-то с Марсталю и обернулся к капитану:
— Вашей роте приказано, как прежде, несокрушимой стеной стоять на пути наступающего врага.
— Слушаюсь, — вяло отозвался капитан.
Лейтенант вскочил в седло. Карета тронулась с места, и свита Марсталю двинулась за ней. А Скарню и его бойцы остались — спасать что еще возможно.
Граф Сабрино обозревал мир с высоты драконьего полета. Густые леса отчасти скрадывали очертания холмов, но лишь отчасти. Многие поколения военачальников с обеих сторон были убеждены, что взгорья на границе между Альгарве и Валмиерой — местность слишком пересеченная для крупных войсковых операций. Солдаты короля Мезенцио собирались поймать поколения генералов на слове.
Если бы Сабрино развернул своего зверя, чтобы глянуть на запад, то мог бы увидать внизу растянувшиеся до самой границы пехотные и бегемотные колонны. Пилот не утруждал зверя; он и так знал, что наступление идет полным ходом. Перед его крылом стояли две задачи: сначала не позволить валмиерским драколетчикам шпионить за изготовленными к броску частями, а затем поддержать огнем тех, кто вырвется из всхолмлений на открытые равнины востока.
Вражеские драконы встречались редко. Возможно, валмиерцы бросили все свои силы на юг, чтобы сдержать альгарвейское наступление и покарать мятежников в маркизате Ривароли. Возможно, у них просто не хватало сил прикрыть с воздуха всю границу. А возможно, и то и другое разом. Сабрино надеялся на последнее. Если так, Валмиера скоро получит неприятный сюрприз.
— Собственно говоря, — выдохнул летчик, — по-моему, клятые кауниане получат неприятный сюрприз прямо сейчас…
Он похлопал дракона по чешуйчатой спине — жест приязни, совершенно непохожий на обычное раздражение, которое вызывал зверь у своего седока.
Внизу лесистые всхолмления уступали место вспаханным равнинам западной Валмиеры. А из-под лесной сени выступали на открытое место головы тех колонн, что тянулись змеями до самой Альгарве. Бегемоты топали по едва зазеленевшим полям, оставляя хорошо заметные с воздуха следы.
Сабрино издал торжествующий вопль:
— Сейчас чучела поймут, как их надрали!
Экипажи передовых бегемотов принялись забрасывать ядрами первую встреченную деревушку и поливать дома огненными лучами тяжелых станковых жезлов. Вспыхивали дома и амбары, густыми клубами поднимался дым. Сабрино одобрительно кивнул. Возможно, валмиерцы и не поверят, что армия Мезенцио способна провести наступление через невысокие горы, разделявшие два королевства, но держать гарнизоны на границе они просто обязаны.
Так и было. Рухнул бегемот, раздавив двоих седоков. Остальные погибли, когда валмиерский луч прожег сделанную из заклятой стали оболочку ядра. Взрыв освободил магические силы, скрытые в остальных ядрах и тяжелом жезле. Вспышка света заставила пилота зажмуриться, а когда он открыл глаза, от бегемота и его экипажа осталась только воронка посреди поля.
Но остальные звери и следовавшие за ними драгуны продолжали наступление. Солдаты вступили в деревню. А чуть погодя вышли с другой стороны, чтобы, вернувшись в седла, присоединиться к бегемотам, обошедшим деревню стороной.
Сокрушив ничтожное препятствие, атака катилась вперед, словно приливная волна.
И как волна, наступление частью оставляло мусор позади, а частью толкало перед собой. Не все точки внизу передвигались с военной четкостью и дисциплиной. Среди них были крестьяне и горожане, бегущие от солдат короля Мезенцио, как бежали древние кауниане от жестоких альгарвейских варваров древности и как, без сомнения, улепетывали альгарвейцы, когда валмиерское войско прорвалось в восточные районы их родины.
Сабрино испытывал большое искушение скомандовать крылу «вниз» и пройтись по толпам беженцев драконьим огнем. Офицер менее опытный так и поступил бы — и получил бы затем по шапке. Сабрино же понимал, что очень скоро валмиерцы поймут, что приняли обманный удар за основной. И тогда они бросят на север всех солдат до последнего, всех бегемотов и драконов, чтобы заткнуть прорыв. Ему очень не хотелось, чтобы противник обрушился на его крыло, имея преимущество в высоте.
В любом случае, другие драконы уже принялись осыпать ядрами с небольшой высоты дороги, забитые светловолосыми беженцами. Сабрино кивнул себе. Преодолеть искушение было разумно. Командование подготовилось ко всему.
Первые валмиерские драконы показались на юго-востоке менее чем полчаса спустя. Сабрино снова кивнул. У какого-то валмиерского солдата в одном из пограничных городишек оказался при себе кристалл, и он успел предупредить товарищей, пока его не застрелили или он сам не сбежал. Чучелки отреагировали быстро.
Но они отправили мальчишку выполнять работу мужчины. В воздух поднялось не больше эскадрильи драконов: скорее отряд разведчиков, чем подразделение, готовое к серьезному бою. Расхохотавшись от радости, Сабрино подал своему крылу сигнал к атаке. Даже в шипении летучего змея слышалось глумливое предвкушение, хотя пилот понимал, что это лишь его собственная фантазия: у драконов едва хватало умишка понять, что они еще не сдохли, и ничего предвкушать ящеры, конечно, не могли.
Осознав, сколько альгарвейских драконов противостоит им, некоторые валмиерцы бежали, не вступая в бой. Остальные пожалели вскоре, что не последовали их примеру. Нескольких летчиков Сабрино и его люди вышибли из седел меткими выстрелами. Другие гибли в стычках между драконами, которые случались в любом воздушном бою, невзирая на все усилия летчиков. На землю рухнули и несколько подчиненных Сабрино. Всякий раз полковник разражался проклятьями.
Ближе к концу дня альгарвейцы впервые столкнулись с противником, который не впал в ступор при их приближении. Окопавшись в небольшом городке, валмиерцы отказались сдаться. Сабрино со смехом наблюдал, как бегемоты и драгуны просто обходят вражескую крепость стороной. Если противник решится покинуть город и дать бой — отлично. Если нет — крепость вскоре иссохнет на обрезанной лозе. Ее защитники и горожане вместе с ними вскоре начнут голодать.
Если все пойдет по плану, наземные команды уже разбивают дракошню по эту сторон всхолмлений, так что крылу не придется возвращаться в Альгарве, чтобы сесть. И очень скоро этим придется озаботиться, если Сабрино и дальше желает придерживаться плана. Дракон его все больше парил, расправив крылья; противостоять отдохнувшим валмиерским ящерам ему было бы сейчас нелегко.
Он направил своего ящера по расширяющейся спирали, по-прежнему высматривая вражеских драконов, и в то же время поглядывал вниз, пытаясь обнаружить обещанное посадочное поле. Завидев, наконец, дракошню, Сабрино бросил зверя вниз, и все крыло устремилось за ним. Укротители поспешно приковали ящера к столбу.
— Мы не можем остаться без воздушного прикрытия, — встревоженно бросил Сабрино одному из укротителей. — Должны найтись хоть несколько ящеров, способных подняться в небо!
Он задумался: а так ли это — собственный его дракон устал почти до покорности, что было мерой невыразимого утомления.
— Не волнуйтесь, сударь! — Парень в защитной кожаной накидке указал на небо. Из закатного зарева выплывали на смену вышедшему из боя крылу все новые альгарвейские драконы. Укротитель рассмеялся. — Пока все идет прямо как по-писаному!
— Да не может быть… — пробормотал Сабрино.
В Шестилетнюю войну все шло не по плану — как для Альгарве, так и для ее врагов. Словно бараны на мосту, они продолжали биться лбами, пока кто-то из соперников не уступал. Но в Фортвеге альгарвейская армия творила что хотела, и теперь в Валмиере все происходило в точности как начертали генералы на штабных картах. Сабрино стало любопытно, долго ли продлится подобная идиллия и может ли она вообще тянуться долго. Впрочем, пока она не закончится, и пилот, и его страна будут в восторге.
Другой укротитель прикатил тачку, полную обрезков мяса, густо посыпанных оранжево-красным порошком: молотая киноварь, чтобы ящеры не испытывали недостатка в ртути. Вместе с мясом каждый зверь получал несколько кусков соломенно-желтой серы. Дракон Сабрино вытянул длинную чешуйчатую шею и принялся жрать. Летчик кивнул: ничего другого он и не ожидал. Если ящер отказывается от еды, то он не просто устал — он при смерти.
Сабрино поужинал и сам. Припасы для летчиков прибыли вместе с кормом для их зверей, что лишний раз свидетельствовало — все идет по плану.
— По-моему, — заметил Сабрино, попивая кислое красное вино и пытаясь разжевать кусок хлеба с ветчиной и дыней, — кауниане до сих пор не поняли, чем их так приложило.
— Выпьем за то, чтобы вы оказались правы, сударь. — Капитан Домициано поднял оловянную кружку. — На юге мы их нагнули. Теперь осталось зайти сзади и засадить до самого упора.
— Да ты плебей, Домициано, — заключил Сабрино. — Сущий плебей, должен тебе заметить.
— Спасибо на добром слове, сударь! — отозвался командир эскадрильи.
Оба расхохотались. Когда сидишь на вражеской земле и попиваешь вино, жизнь кажется прекрасной.
Следующим утром она стала еще лучше. Драконы были благословлены — или прокляты, как выражались некоторые, потому что иметь с ними дело оттого становилось только сложнее, — необыкновенной способностью восстанавливать силы. Когда Сабрино в предрассветной мгле вскарабкался в седло, его дракон был столь же туп, злобен и готов рвать на части все, что движется, — за исключением, возможно, себя — как и обычно.
Крыло Сабрино поднялось в небеса еще до восхода. Путь их лежал на юго-восток, навстречу встающему солнцу. Полковник вглядывался в светлеющее небо впереди. Вражеские ящеры будут видны на фоне зарева четкими, издалека заметными силуэтами. Но небо было чисто. Бои на земле тоже не ждали восхода. Линия фронта ясно просматривалась — ее чертили вспышки рвущихся ядер. Сабрино присвистнул, и ветер унес звук вдаль. С прошлого вечера солдаты короля Мезенцио продвинулись на много миль.
И продолжали двигаться вперед. То здесь, то там прущая напролом армада бегемотов и колонны драгун встречали препятствия: валмиерские крепости (этих было немного, ибо граница осталась далеко позади), укрепленные деревни, просто упрямые роты или даже полки. Как и днем раньше — как научились они в фортвежскую кампанию, — ударные силы обходили большую часть преград. Там, где без боя пройти было невозможно, большую часть работы брали на себя бегемотные дивизионы. Ядрометы и тяжелые жезлы позволяли им вести огонь с большой дистанции, где сами звери оставались неуязвимы для легкого пехотного вооружения валмиерцев.
Бывало, что противник продолжал сопротивление, невзирая на все усилия альгарвейских наземных сил, и тогда кристалломанты призывали помощь свыше. Драконы обрушивались с небес на вражеские позиции, засыпая их тяжелыми ядрами, и редко случалось так, что бомбардировку приходилось повторять.
Альгарвейские ящеры пикировали также и на вражеские ядрометы, что метали сгустки колдовской силы в солдат Мезенцио. Этих становилось все больше по мере того, как вражеская держава медленно — слишком медленно — осознавала масштаб угрозы. Но альгарвейская ударная группа рвалась вперед, продвигаясь почти параллельно среднему течению Соретто, в том месте, где река еще не сворачивала на северо-восток, но сильно восточнее: копье, нацеленное в самое сердце Валмиеры.
Глядя сверху на разворачивающуюся картину, отгоняя вознамерившихся испортить ее валмиерских ящеров, к исходу второго дня Сабрино уверился в том, на что сутки раньше лишь позволял себе надеяться.
— Им нас не остановить, — сказал он своему дракону, и зверь не стал спорить.
Теальдо глянул на восток, где за рекой Соретто начинались земли, с незапамятных времен принадлежавшие королевству Валмиера. Там альгарвейские драконы осыпали врага разрывными ядрами. Солдату хотелось вопить от радости всякий раз, когда вспышка знаменовала высвобождение сырой магии и над берегом вздымался столб пыли.
Сержант Панфило думал о своем.
— Пропади пропадом эти скоты панталончатые, что обрушили все мосты через реку! — рычал он. — Если б не это, мы бы уже полдороги до Приекуле одолели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106