— Почему бы не запугать купчину? — Идея Эалстану понравилась.
Эльфрида глянула на него, словно на пятилетнего дурачка.
— Потому что мы не хотим привлекать внимание, — ответила она. — Даже своих и даже в такой мелочи. Теперь беги за отцом. Он знает, кого из рыжиков стоит подмазать, чтобы не вышло беды.
К тому времени, когда Эалстан набросил на плечи чистый кафтан, Конберга уже обнималась с Леофсигом в гостиной. От избытка чувств она обняла даже Сидрока, с которым обычно находилась в натянутых отношениях. Протиснувшись мимо них, Эалстан выбежал на улицу и с облегчением услыхал за спиной лязг засова.
Улица Зеленого единорога располагалась близ пострадавшей от бомбежек твердыни эрла Брорды. Большая часть отцовских клиентов была из громхеортских богачей. Хестан в своем ремесле считался лучшим; неудивительно, что и работал он на лучших в своем роде людей.
Секретарем у Вомера служил здоровенный мужик, чья изборожденная шрамами физиономия не отражала ничего, кроме тупой злобы. Однако когда Эалстан объяснил, чей он сын, и добавил: «Матушка моя захворала, сударь», секретарь провел его в комнату, где отец и торговец полотном корпели над амбарными книгами.
Хестан оторвался от книги.
— Эалстан! — воскликнул он. — Что ты тут делаешь?
— Матушка захворала, отец, — соврал Эалстан во второй раз. — Просит вас прийти домой.
На лице Хестана отразился ужас. Эалстан, по счастью, этого не понял.
Отец вскочил на ноги.
— Простите, умоляю, сударь, — обратился он к Вомеру. — Я вернусь, как только смогу.
— Идите, идите! — Вомер сделал вид, будто выталкивает бухгалтера из комнаты. — Надеюсь, все обойдется.
— На самом деле матушка здорова, отец, — объяснил Эалстан, когда они вышли на улицу.
Хестан ухватил его за руку, явно намереваясь задать сыну трепку прилюдно. Однако Эалстан уже зазубрил волшебные слова:
— Мой брат вернулся!
Отец отпустил его так же быстро, как поймал, и, тихонько присвистнув, взъерошил сыну мокрые от пота волосы, будто тот был совсем маленьким.
— Ты молодец, что не стал об этом кричать при Вомере, — похвалил он. — Как там Леофсиг?
— Тощий. Голодный. Грязный, словно несколько недель не мылся, — ответил Эалстан и добавил: — Зато он дома .
— М-да. — Взгляд Хестана сделался задумчиво-отрешенным. — А мне теперь гадать, как бы ему остаться у нас да не прятаться до конца дней под кроватью… — Он подергал бороду. — Невелика трудность. Альгарвейцы жадны до золота. По всем бумагам окажется, что Леофсиг жил с нами, когда войска Мезенцио захватили город. Я знаю сержанта-рыжика, который ведет эти списки.
— Матушка знала, что ты найдешь выход, — с гордостью заметил Эалстан.
Гордился он обоими родителями: отцом — за то, что тот знал так много, и матерью — за то, что та знала, о чем знает отец.
Хестан положил руку сыну на плечо.
— Там, где дело касается денег и бумаг, я все могу. — Он сжал плечо Эалстана. — Хитрость в том, чтобы орудовать деньгами и бумагами достаточно ловко и к нам домой не явились бы вооруженные альгарвейцы. Против рыжиков с жезлами я ничего не могу поделать. — Отец вздохнул. — Оказалось, что против рыжиков с жезлами никто во всем Фортвеге не может ничего поделать…
Поездка на становом караване до Илихармы, столицы Куусамо, доставила Пекке массу удовольствия. При мысли о том, что в ее отсутствие Лейно одному придется справляться с Уто, чародейка чувствовала себя слегка виноватой, но ее мужу тоже доводилось раньше уезжать в командировки — а кроме того, Элимаки живет рядом и поможет справиться с воплощением хаоса, скверно замаскированным под маленького мальчика.
Мимо прошел стюард с подносом маринованой селедки, копченого лосося и пирожков с мясом. По обычаю Куусамо и в отличие от торгашеского Лагоаша, трапеза предлагалась пассажирам бесплатно. Пекка взяла пирожок, пару кусочков селедки и кружку горячего пива из напитков, которые разносил второй стюард, хотя печки в обоих концах вагона работали неплохо.
За окном кутались в снега холмы Вааттоярви, невысокая гряда, пересекавшая Куусамо с востока на запад. К северу от нее климат был не столь суров. Когда в Каяни задувал буран, в Илихарме шел снег. Когда в Каяни шел снег, в Илихарме шел снег с дождем — или дождь со снегом, это как посмотреть. Когда в Каяни шел снег с дождем, в Илихарме хлестал ливень. Когда в Каяни лил ливень, в Илихарме светило солнце… ну, посвечивало иногда.
В лесах к северу от холмов Вааттоярви попадались дубы и клены, голые зимой, но в основном там росли ели, сосны, пихты, столь же обычные на холодном юге. Один раз Пекке привиделось, что по насту бежит рыжая лиса, но караван промчался мимо так быстро, что чародейка не могла быть уверена — не игра ли это воображения.
Когда караван прибыл в Илихарму, на улицах зажигали фонари — час этот менялся по временам года. Зимой он наступал в столице существенно позже, чем в Каяни, но все равно не считался очень уж поздним. На сером небе чернели острые двускатные крыши домов — вклад Куусамо и Ункерланта в мировую архитектуру, подобно тому, как колонны считались каунианским изобретением, а непомерное украшательство — альгарвейским.
Когда караван застыл у перрона напротив вокзала с такой же острой крышей, Пекка накинула тяжелый плащ, нахлобучила кроличью ушанку, стащила с решетки над сиденьями пару саквояжей и, нагруженная, двинулась к выходу. Чтобы пассажирам не пришлось прыгать на перрон, караван остановился дверями напротив обтесанных валунов, вроде тех, что помогали всадникам забираться на коня в те века, когда до стремян еще не додумались.
— Госпожа Пекка!
Кто-то в толпе встречающих на платформе выкликал ее имя. Чародейка ожидала, что ее встретят и проводят. Но когда она увидала, кто именно машет ей рукой, глаза ее широко распахнулись. Пекка никак не могла ожидать, что за ней явится этот человек!
— Магистр Сиунтио! — воскликнула она.
Нагруженная вещами, она не могла ни помахать ему рукой, ни тем более поклониться, чего ей хотелось гораздо больше. Сиунтио возглавлял кафедру теоретической магии в Княжеском университете Илихармы последние двадцать лет. Назвать его перворазрядным волшебником было все равно что называть сердце солнца «тепленьким». Если бы ученым, как атлетам, раздавали кубки и медали, Сиунтио пришлось бы отвести для наград отдельную комнату. И этот человек явился встречать ее на перроне?!
— Магистр, вы оказываете мне незаслуженную честь, — выпалила она, едва приблизившись.
— Пекка, открою вам большой волшебный секрет: самые лучшие чародеи понятия не имеют, чего стоят на самом деле, — ответил Сиунтио. Был он седой и сутулый, всего на пол-ладони выше Пекки, даже по меркам куусаман невысокой, и более всего походил на престарелого аптекаря. Внешность, как это часто случается, была обманчива.
— Давайте-ка сюда свои сумки, — велел он, потянувшись к ее саквояжу.
Пекка подсунула ему тот, что полегче. Ей было бы не столь неловко и дико, если бы ее багаж помогал нести любой из семи князей. Те свои титулы получили по праву рождения. А Сиунтио честно добился каждой капли признания, которое завоевал за годы.
Сейчас, однако, он выглядел совершенно непримечательно. Подобно остальным пассажирам, он расталкивал встречных саквояжем, пару раз пихнул кого-то, ругался, когда ему наступали на ноги, и бывал обруган, наступив на мозоль другому. Пекка сочла бы большой честью, если бы ей отдавил ногу величайший чародей-теоретик своего поколения, но не все разделяли ее точку зрения — или догадывались, с кем их свел случай.
— Ну вот, — промолвил он, когда чародеи добрались до кареты. — Я отвезу вас в «Княжество». Мы заказали вам номер… Надеюсь, вы не против?
Он озабоченно покосился на гостью.
— Н-ничуть, — пробормотала Пекка слабым голосом.
Когда Илихарму посещали короли и министры, останавливались они неизменно в «Княжестве». Подобной гостиницы не было во всем Куусамо; в каждом третьем бульварном романе можно было прочесть описание банкета в «Княжестве», за которым неизменно следовала постельная сцена в одном из прославленных номеров.
— Вот и славно!
Забросив один саквояж в карету, Сиунтио швырнул туда же и второй, который отобрал у Пекки, загрузил гостью на сиденье, расстреножил коня, потом сам вскарабкался на облучок и взялся за вожжи. Он мог бы позволить себе нанять кучера, но, по-видимому, не утруждался.
— Знаете, вы не единственная остановитесь в «Княжестве», — заметил старик, когда карета тронулась. — Из провинций к нам прибыли еще несколько человек. Интересное сборище ожидается завтра в салоне Ахвенанмаа, не находите?
— Правда? — Пекка собрала остатки мужества и спросила: — Магистр Сиунтио… я не вполне понимаю, зачем меня вытребовали в Илихарму.
— Да ну? — Старик хихикнул, будто чародейка сказала что-то смешное. Если бы так поступил любой другой, Пекка разозлилась бы. Но Сиунтио решила пока простить.
— Дело в том предмете, — продолжал он, — на тему которого князь Йоройнен просил вас не печататься до поры. Судя по обрывкам, что удалось вам опубликовать прежде, вы, вероятно, ближе всех нас к цели.
— Из-за этого?! — задохнулась Пекка. — Я взялась за эту тему ради развлечения, не более того. Не знаю даже, найдется ли ей практическое применение.
— Я, если уж на то пошло, сам не знаю, — ответил Сиунтио. — Но может найтись, госпожа Пекка. Может найтись. Вы, как я уже заметил, глубже остальных проникли в суть вопроса. Другие, однако, могут смотреть на него шире . — Прежде чем чародейка нашлась с ответом, старик дернул за вожжи, и коляска остановилась. — Вот мы и приехали. Как видите, тут недалеко. Заходите. Поднести багаж?
— Не беспокойтесь, прошу вас, я прекрасно справлюсь! — Выпрыгнув из кареты, Пекка отобрала у него оба саквояжа.
Сиунтио просиял.
— Тогда увидимся утром. Салон Ахвенанмаа, не забудьте! — Крякнув, он хлопнул вожжами. Карета покатилась прочь, оставляя в размокшем снегу две узкие колеи.
Ошеломленной чародейке оставалось только ступить на порог «Княжества». Прислуга лебезила перед ней так, словно в гостиницу явился Свеммель Ункерлантский, способный и готовый снять голову с плеч любому, кто вызовет малейшее его неудовольствие. Номер, куда ее провели, подошел бы и капризному конунгу; комнаты были просторней, чем весь дом Пекки, и обставлены куда роскошней. Из меню на столике у огромной кровати чародейка заказала баранью отбивную с пряженой брюквой и пастернаком. Тележка с ужином прибыла с почти волшебной быстротой. Отбивная оказалась волшебно вкусной. А постель — не только просторной, но волшебно мягкой.
Опускаясь на перину, Пекка пожалела на миг, что рядом нет Лейно, чтобы насладиться роскошью вместе с ней и помочь в этом, — но только на миг. И хотя по пути из Каяни она вздремнула немного, долгий путь все же был утомительным. Она зевнула раз, другой и погрузилась в крепкий сон до самого утра.
В номере имелись даже паровая баня и холодный бассейн. Еще не вытерев голову, Пекка заказала завтрак, и не успела она моргнуть, как перед ней уже стояли жирная копченая селедка и пюре из репы. К тому времени, когда чародейка допила горячий чай, она уже ощущала себя готовой отправиться на поиски салона Ахвенанмаа.
Выбравшись в вестибюль, она едва не столкнулась с Сиунтио. Старик беседовал с другим чародеем-теоретиком из ровесников Пекки по имени Пиилис.
— Сегодня здесь собрались все наши коллеги, — заметил тот, когда с приветствиями было покончено. — Магистра Алкио и госпожу Раахе я оставил в кафетерии.
— Магистр Ильмаринен тоже придет, — ответил Сиунтио, — или я на нем отыграюсь. Больше никого не ждем.
Пекка почувствовала себя селедкой — не копченой, а живой, — заплывшей ненароком в стаю левиафанов. По какой-то причине они считали ее таким же великаном.
— Вон идут Раахе и Алкио, — указал Пиилис. — Они должны знать, где этот злосчастный салон.
Когда толпа чародеев-теоретиков с Пеккой в хвосте ввалилась в салон, оказалось, что Ильмаринен уже там. Магистр приходился Сиунтио почти ровесником и первым соперником — если верить самому Ильмаринену, то это Сиунтио уступал в их гонке. Раахе и Алкио оба достигли почтенного возраста; Пекке показалось, что Раахе в юности была красавицей.
— Начнем, — провозгласил Сиунтио. — Допрежь кауниан здесь были мы — куусамо. Допрежь лагоан…
Древний, как время, ритуал успокоил Пекку.
— Все мы, — продолжил старик, когда с формальностями было покончено, — тем или иным способом искали начало, объединяющее два основных закона магии.
Чародеи закивали.
— Искали, да, — хмуро проворчал Ильмаринен. — Если найдем, так помечтаем еще, чтобы нам вовсе искать не захотелось.
Сиунтио торжественно и согласно кивнул.
— Но если его найдет кто-то другой, — добавила Раахе, — мы все пожалеем, что искали не столь усердно.
Сиунтио кивнул снова. Ильмаринен — тоже, хотя и без охоты.
— Полагаю, что любой из вас знает о проблеме больше моего, — сказала Пекка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106