Дастин, беззаботно насвистывая «All you need is Love», гарцевал впереди, не забывая поглядывать по сторонам. Принц Алионэль и вампир восседали на козлах фургона, я же заставил лошадь идти рядом с ними и слушал отрывистый разговор. Спасенная бабуля Аманта дрыхла в повозке на подстилке из звериных шкур, там же валялись испорченные доспехи принца, мешочки с нашей драгоценной добычей и сундучок с герцогской короной династии Тулейнов.
— Не расстраивайтесь, ваше высочество, — толковал унылому Алионэлю сострадательный вампир. — Кто ж мог предвидеть, что дело обернется подобным образом? Зато теперь вы богаты, отдадите золото и алмазы папеньке, он обрадуется и простит. Доспехи можно починить в ближайшей деревне, там очень хороший кузнец, я его знаю. Ничего страшного не произошло. Найдете вы еще себе невесту, очень хорошую девушку, заживете счастливо…
— А с Амантой что делать? — вздыхал принц. — Господин аптекарь, вы ведь понимаете, что жениться на ней я не могу! Неприлично! Она, конечно, герцогиня и все такое, но… Она старше меня на сто лет! Да на какие сто — на двести! Папенька никогда не пойдет на подобный мезальянс! Это же позор для фамилии! Скандал! Куда я ее теперь дену?
— В соответствии с контрактом господин Гвинблейд отвезет принцессу вкупе с частью сокровищ Греттису Вольденскому…
— Он наверняка откажется и выгонит Аманту на улицу, — горько всхлипнул Алионэль.
— Тогда поступите проще, — пожал плечами вампир. — Увезите принцессу с собой в королевство Альдано, отдайте в хорошую богадельню или, допустим, наймите сиделок. У вас появится замечательная любящая бабушка. Которая, между прочим, предостережет вас от возможных жизненных ошибок. В конце концов, обратитесь к знающему магу! Возможно, волшебник сумеет каким-то образом… э-э… сократить сто лет разрыва. Разумеется, не за счет вашей молодости.
— Когда доберемся-то, милые? — глуховато донеслось из фургона. Проклятая карга, видимо, проснулась. — Мне бы у камина погреться, суставы ломит…
— Ужас… — по щеке принца протекла слеза. — Я ведь ее полюбил, как только увидел. И вдруг такое… такое…
Алионэль уткнулся лицом в грудь вампира и горько зарыдал.
— Ничего-ничего, — Эмиель неумело гладил принца по голове свободной рукой, успокаивая. — В молодости у всех случались разочарования. И еще, молодой человек, я очень вас прошу — впредь никогда не пытайтесь разрушить сказку. Не старайтесь доказать всему миру, что вы великий герой — это станет ясно само собой, без доказательств, когда судьба сама приведет вас к подвигу. Подвиги не надо искать нарочно… Не вырубайте зачарованные леса, не убивайте чудовищ… По крайней мере без особой на то необходимости. Не уничтожайте чудеса по собственному хотению. Ведь сказка заканчивается, как только вы поцелуете спящую красавицу. Виконт Юлиан! Гвинблейд! К вам данное замечание тоже относится!
— А Гвинблейд хорошенький… — прошамкали из фургона. — Я хочу, чтобы он обязательно пришел на нашу свадьбу с принцем Алионэлем…
— Приедем, а как же, — хмыкнули сзади. Оказывается, Дастин обогнул повозку и ехал вслед за мной, беззастенчиво подслушивая.
Я посмотрел на напарника и похолодел, ибо какое-то время просто не мог вспомнить, что за тип пристроился к нашему маленькому каравану. Тотальные физические изменения организма! Причем ни Дастин, ни я долгое время этого совершенно не замечали! Он стал несколько выше ростом и, если можно так выразиться, суше. Волосы из коротких рыжеватых превратились в длинные пронзительно-серебряные, черты лица обострились…
Я протер глаза ладонью и внезапно заметил показавшийся возле поворота лесной дороги дом. Наш Дом.
— Домой! Домой!! — неожиданно сам для себя рявкнул я и пришпорил лошадь. — Домой, пока мы не превратились черт знает во что! Дастин, у нас в баре есть водка? Я хочу напиться! Тоже мне, сказочка про принцесс!

Том второй
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
МАЛОЕ ТВОРЕНИЕ — ВИД ИЗНУТРИ
Его бесплодие было безгранично. Оно доходило до экстаза.
Э. М. Сьоран. Дурной демиург.
Горацио: — Так Гильденстерн и Розенкранц плывут себе на гибель?
Гамлет: — Сами добивались!..
В. Шекспир. Гамлет.
Глава 1. Быть или не быть?
— Орел…
— Черт побери, да сколько можно? Который раз?
— Пятьсот восемнадцатый. Теперь ты кидай.
— Орел. Почему? Слушай, может просто монета с двумя орлами?
— Список возможных объяснений. Первое: я сам хочу этого. На дне моего подсознания я играю в орлянку против самого себя, используя монеты без решки во искупление своего невспоминаемого прошлого. Второе: время остановилось намертво и поэтому выпавший в тот миг орел повторяется в полутысячный раз. Третье: божественное вмешательство. Четвертое: эффектное подтверждение принципа, согласно которому каждая отдельная монета, подброшенная в отдельности, с той же вероятностью упадет как орлом, так и решкой. Поэтому нет оснований удивляться в каждую отдельную единицу времени, когда это происходит. Дай мне попробовать. Орел…
— Предлагаю еще версию. Та сторона монеты, где решка, искусственно утяжелена, поэтому она всегда падает орлом вверх.
— А что, мысль… Кидай! Орел?
— Орел. Пятьсот двадцать один. Теперь снова ты.
— Пятьсот двадцать два орла. Я сейчас свихнусь. Может, этот мир устроен так, что монеты в нем падают исключительно орлами вверх? В таком случае бутерброды здесь тоже должны падать маслом вверх, а не наоборот. Будем проверять?
— Обед только через два часа, где мы возьмем бутерброды?
— Можно попросить у Офелии. Скажем, что для опыта.
— Она нас не любит. Считает, будто мы дурно влияем на принца.
— А мы на него действительно дурно влияем?
— Кстати, опять орел. Пятьсот двадцати три. Офелия, между прочим, вообще никого не любит, кроме себя. Так что бутербродов она нам не даст. Пятьсот двадцать четыре…
— Отдай, кидать не умеешь. Да что же за беда такая? Орел!
— Разговор какой-то дурацкий…
— По-моему, в последнее время мы только и занимаемся тем, что ведем дурацкие разговоры. Пятьсот двадцать пять. Орел.
— Догоним результат до пятьсот пятидесяти пяти и пойдем в трактир. Жрать охота. Что, опять орел?
— Пятьсот двадцать шесть. Не делай из еды культа. Пятьсот двадцать семь. Так чем бы нам заняться? Опять идти подслушивать?
— С чего ты взял, что подслушивание — наша основная задача? Вдруг мы оказались здесь совсем по другому поводу? Пятьсот двадцать восемь? Или девять? Я, кажется, сбился.
— Уже пятьсот тридцать. Что нам еще тут делать? Фактически, мы никто и звать нас никак. Двое недоучившихся студентишек из благородных семей на посылках у короля… Клавдий — сволочь! Это он всучил мне эту проклятую монету! Ничего себе, жалование! Никогда бы не подумал, что одна-единственная монетка, полученная за труды на королевской службе, может стать причиной помешательства. Пятьсот тридцать три. Хватит. Надоело! Давай лучше подарим ее принцу. Чтобы сходить с ума не в одиночку. Орел.
— Принц и без нашего участия стал законченным психом. Все, пошли в трактир. Ночью мне будут сниться кошмары — монеты, все время падающие на ребро. Пятьсот тридцать пять?
— Не мешай…
Невероятным усилием воли я спрятал злосчастную монету достоинством в одну крону за обшлаг рукава и зашагал вслед за Дастином к широченной лестнице, ведущей в нижний двор замка. За спиной оставались зубцы донжона, где мы прогуливались, безостановочно играя в орлянку, а за донжоном величественно колыхалось серо-голубое пенное море.
* * *
Хозяин готовил нас к грядущему путешествию более суток. После происшествия со спящей красавицей мы вернулись в родной трактир, отправили несчастного Алионэля и престарелую принцессу Аманту домой, в захудалое королевство, а Дастин-Гвинблейд отчитался перед заказчиком, дожидавшимся нашего прибытия в трактире. Небольшая ссора, последовавшая во время дележа вывезенных из зачарованного замка сокровищ в драку так и не переросла, баронет остался не то, чтобы доволен, но удовлетворен, мимоходом пожалел Аманту, забрал сокровища и отбыл в неизвестность. Вампир Эмиель сказал, будто ему надо съездить в город — кое-что продать, кое-что купить — и тоже канул в небытие. Возвращения Эмиеля мы так и не дождались, отчего я несколько расстроился: интеллигентный вампир был мне симпатичен.
От усталости ни я, ни внезапно изменившийся Дастин не пожелали обсуждать события «сказочного дня», да и обсуждать-то, собственно, было нечего. Мы оба находились в состоянии крайне подавленном. Можно представить, каково это — знать, что над тобой ставят непонятный и довольно нелепый опыт, запросто меняют внешность, психику и восприятие мира, и в то же время понимать, что невозможно ничего изменить или как-то воспротивиться. Дастин высказал версию, что даже если мы запремся в Доме и попытаемся не обращать внимания на выкрутасы Хозяина, нас выгонят из Дома силой и снова заставят принимать участие в Игре. Может быть, подопытная крыса тоже очень не хочет бегать по лабиринту, а предпочла бы мирно посидеть в клетке и погрызть морковку, однако безжалостный лаборант берет ее за хвост и отправляет в лабиринт с целями, для крысы совсем непонятными.
Неприятно чувствовать себя крысой.
Этой глубокой мыслью мы завершили тринадцатый день эпохи от Пришествия Хозяина, забрались в ставшую привычной спальню на втором этаже и мгновенно заснули. О том, что принесет день четырнадцатый, даже думать не хотелось. Не иначе, нас отправят воевать с драконом. Геральдическим.
Видимо, Хозяин ушел с головой в подготовку нового проекта: проснувшись утром, мы увидели прежний коттедж с водопроводом, электрическом и прилагавшимся скотным двором. Заодно в течение ночи Афродиту терраформировали обратно — Комплекс на месте, горы, саванна, травы, Навигатор. Компьютер куртуазно пожелал нам доброго утра, посетовал на отсутствие связи в течение двух суток, осведомился, отчего мы такие дерганые и был послан подальше. Я с искренним облегчением отметил, что Дастину вернули прежнюю внешность, а напарник пожаловался, будто у него все тело болит. Такое впечатление, сказал он, что весь прошлый день пришлось таскать камни в гору.
— Неудивительно, — хмуро ответил я. — То, что ты вытворял, гоняя бедняжку липера, для нормального человека немыслимо. Прямо-таки гибрид между кенгуру и орангутангом самом расцвете сил. Ты что же, действительно так здорово умеешь драться на мечах?
Дастин озадаченно посмотрел на свои ладони, затем подошел к ковру с украшавшей гостиную Дома коллекцию оружия, взял катану подлиннее, вытянул из ножен и сделал пару неуверенных взмахов.
— А вчера так здорово получалось… — огорчился напарник. — Весь прошлый день был как в тумане. Настоящий психоз, честное слово. Я — словно бы и не я… Тео, кстати, куда пропал молитвенник? Я бы немедленно отослал сигнал SOS на небеса. Если существо, которое начало безобразничать в Малом Творении, принадлежащем святому Бернару и компании, настолько плотно за нас взялось, ничего хорошего из этого не выйдет. Слишком опасно.
— Молчи, воняй и терпи, как заповедовал святой Бернар своим любимым тамплиерам, — неудачно сострил я. — Молитвенника я не видел. Мне почему-то кажется, что Хозяин попросту стер его из этой реальности. Украл. Не желает, чтобы посторонние вмешивались в его игру с двумя любимыми куклами.
— Это мы-то куклы? — уныло спросил Дастин. — Похоже. Справедливое сравнение. Никогда бы не подумал, что со мной будут играть, как с плюшевым мишкой. Ни дать, ни взять — Барби и Кен. Игрушечный домик, игрушечная посуда, игрушечная собачка…
— Можно посмотреть и по-другому, — отозвался я. — Хозяин пытается дать нам возможность поиграть. Одного не понимаю — это игра с нулевой или ненулевой суммой? То есть играя с Барби и Кеном, переставляя куколок по дому и купая их в тазике, воображая, что это бассейн, ребенок ничего не выигрывает. Он лишь прорабатывает возможные жизненные ситуации в меру своего детского воображения. А я, приходя в казино и ставя фишки на рулеточный стол, могу выиграть миллион. Или проиграть все, что есть в кармане.
— Вчера мы выиграли энную сумму, — Дастин порылся в карманах своего черного комбинезона и выбросил на столик три неестественно крупных камня — два синих и один зеленый. — Я ведь не поленился, засунул их в анализатор. По составу — алюмосиликат бериллия. В просторечии — изумруд. Один такой камешек обеспечит тебя и меня на всю жизнь. Правда, принцессу мы спасли как-то… крюкообразно. Это выигрыш или проигрыш?
— Не знаю…
Потянулся обычный ленивый день Афродиты. Сириус полз по небу, планета, если верить приборам, неслась через пространство по своей орбите, магнитные полюса оставались на местах, поросята хрюкали, куры кудахтали, Навигатор занудствовал. Оказывается, разрушенные сектора Комплекса восстановились уже на 65 % без участия людей и каких-либо механизмов. В округе — никого. Тишь, гладь и Божья благодать. Век ее бы не видать, как мог бы срифмовать милсдарь Юлиан, поэт, пьяница, друг вампира и ассистент охотника за монстрами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71