В сущности, мы ничего не знали о его возвращении, но сестру похитили прямо из нашего дома. Сначала я заподозрил, что это очередной ход во все обострявшейся борьбе между великими домами. Лишь позже нам удалось захватить шайку пещерных троллей, осуществивших это злодейство. От них мы узнали, что вожаком шайки был Дауд и что они доставили Эрефину к нему. Но открылось все это слишком поздно. К тому времени Дауд снова исчез, а сестра моя... погибла безвозвратно.
Караденус умолк и погрузился в воспоминания. Тео не знал, что в этой драматической истории – правда и что – сложенная Примулами легенда. Автор прочитанной Тео книги мог рискнуть многим ради любви, но трудновато было представить его злодеем, фигурировавшим в рассказе Караденуса. Однако Тео не хотел пока высказывать вслух своих сомнений, боясь нарушить все еще хрупкие отношения между собой и эльфийским лордом. Вместо этого он отважился задать вопрос:
– Простите – вам, наверное, больно об этом вспоминать, –. но почему возвращение изгнанного Дауда так сильно вас удивило? Ведь в первый свой раз он как-то попал сюда. Если он даже вернулся нелегально, подвергая себя опасности, это, наверное, было не так уж трудно.
Примула так и не вышел из задумчивости, и Тео ответил Кумбер:
– Все дело в эффекте Клевера. Каждый, будь то эльф или смертный, может только один раз перейти из одного мира в другой и один обратно. Если Дауда выслали назад, он уже не мог вернуться. Не потому, что этого никто не ждал, а потому, что это попросту невозможно. Научные достижения лорда Клевера и его сотрудников гарантируют результат. Если какие-то лазейки и есть, о них никто никогда не слышал.
– Значит, если мне когда-нибудь удастся отсюда выбраться, назад я уже не вернусь. – В данный момент это не слишком пугало Тео, просто он впервые осознал это в полной мере. – Никогда?
– Только если закон изменят, а для этого нужно, чтобы парламент единодушно проголосовал «за». Техническая сторона тоже потребует огромных усилий – одно только магическое основание эффекта устанавливалось несколько месяцев. Но это, как выразился лорд Примула, уже другая история.
Многое в рассказе Караденуса оставалось для Тео непонятным, и он сказал:
– Простите еще раз, но вы сказали, что ваша сестра погибла. Как это случилось?
– Это произошло, казалось бы, так давно... притом одновременно с другими событиями, куда более страшными и масштабными... но я до сих пор не могу думать об этом без боли. Родители тоже так и не оправились до конца. Нам удалось ее спасти – вот почему вина Дауда доказана вполне. Обвинение основано не на одних показаниях его сообщников-троллей, которые даже лица его не видели. Место, в котором ее держали, оплачивалось с эльфландских счетов Дауда. Нашли также его письмо к ней, написанное, бесспорно, его почерком. Но самого его в этом логове уже не было. Он бросил Эрефину, как изношенный башмак. – Караденус шумно перевел дыхание. – Мы не знаем, что он с ней сделал, но она полностью лишилась рассудка. Нет, еще хуже. В безумцах по крайней мере брезжат какие-то проблески того, кем они были прежде, в сестре же не осталось ничего от той, кого мы знали. Совсем ничего.
– Как так?
– Найденное нами тело живет и дышит, ничего более. Это пустая оболочка. За эти годы ее осматривали десятки самых знаменитых врачей, но помочь ей никто не смог. Можно подумать, что разум и все свойства ее личности удалены из нее, как удаляют желток через отверстие в скорлупе. – Слеза, блеснувшая в уголке его глаза, потрясла Тео: он ни разу еще не видел, как эльфы плачут, и не думал, что они вообще на это способны. – Было бы гораздо лучше, если б она умерла. Тогда мы отправили бы ее в Колодезь, оплакали и продолжали бы жить. Теперь она существует, как дышащий труп, в загородной лечебнице для умалишенных. Несколько раз в год я навещаю ее. Раньше я делал это чаще. Во время своих визитов я пытался читать ей, рассказывал семейные новости, пел песенки времен нашего детства. «Где-то там, в скорлупе, прячется твоя милая маленькая Эрефина», – говорил я себе. Теперь я посещаю ее только по праздникам и еле высиживаю положенное время. Я больше не читаю ей сказок и не пою песен.
Примула еще немного посидел молча и встал.
– Но вы в этом не виноваты, и я поступил дурно, напав на вас. Мои личные трагедии к вам отношения не имеют. Надеюсь, мы сможем стать друзьями, мастер Вильмос.
– Для вас я Тео. И мне очень, очень жаль вашу сестру.
– Спасибо. – Караденус тронул пальцем подбородок – в знак прощания, должно быть, – и вышел. Глаза его еще влажно поблескивали в уголках.
– Ни фига себе, – сказал Тео. – Обалдеть.
– Не стану вас обманывать, это опасно, – сказал гоблин. – Но боюсь, что здесь оставаться еще опаснее.
Гости к ним сегодня жаловали один за другим. Теперь их почтил визитом сам Чумазый Козявка Пуговица – один, без охраны. Настоящий демократ, что правда, то правда.
– Вы хотите, чтобы мы отсюда ушли? – спросил Тео.
– Нет. Ты не так меня понял. – Гоблин, сидя на земляном полу, чувствовал себя куда удобнее, чем предыдущий гость. – Только на завтра, на один день. Голоса подсказали мне, что завтра тебе здесь оставаться не стоит.
– Голоса? – Тео покосился на Кумбера. – Духи, что ли?
– Нет, мастер Вильмос, не духи, – улыбнулся Пуговица. – Это голоса служащих из управления лорда-констебля, сочувствующих нашему делу. Они мне сказали, что завтра сюда нагрянут констебли – будто бы для охраны доброхотов, которые будут раздавать беженцам продукты. На самом же деле им нужен ты, Примула и другие, кого разыскивает парламент. Я тоже, возможно, есть у них в списке, но им вряд ли известно мое имя – разве что мой силуэт.
– Силуэт?
– Чемерица и другие знают, что кто-то оказывает им сопротивление. Я предпринял некоторые... шаги, которые, возможно, были замечены, но льщу себя надеждой, что враги не понимают ни моих побудительных причин, ни моих планов. Им известно только, что кто-то ведет игру против них. Я как раз и хочу, чтобы вы мне завтра кое в чем помогли, а заодно и убрались от констеблей подальше.
– Что вам, собственно, нужно?
Солнце уже близилось к закату, и Колика с Колышком и Стриди ушли в очередь за едой, оставив Кумбера и Тео наедине с гоблином. Пуговица тем не менее понизил голос.
– Чем меньше вы будете знать, тем лучше, однако скажу, что Стриди после несчастья стал... полезен мне во многих отношениях. Я уже несколько раз пользовался его услугами, но его всегда должен кто-нибудь сопровождать – один он теряется. В последний раз его должен был привести назад Примула, но это, к сожалению, совпало с нападением Чемерицы на дома его противников. Караденус ушел отсюда как представитель правящей элиты, весьма полезный как наш глаз и ухо во многих цветочных кланах, а спустя несколько часов стал разыскиваемым преступником. Семья его погибла, в их башню вторглись правительственные войска. Ему пришлось срочно бежать из центра, опасаясь за свою жизнь, и Стриди возвращался один через весь этот хаос. Если бы не сочувствующие в Гоблинском Городе... – покачал головой Пуговица.
– Но ведь нас, вероятно, тоже разыскивают, – сказал Тео. – По крайней мере меня. Что толку отсылать нас куда-то?
– Завтра Караденус понадобится мне для другого дела в месте, доступном только ему одному, а вы двое должны будете помочь Стриди Крапиве в куда более доступном месте. Чемерица и его дрессированный парламент в самом деле вас ищут, но зеркальщики еще не объявляли о вас, и ваших изображений не показывали. Однако не стану вам лгать, – гоблин повел узенькими плечами, – опасность все-таки есть. Вас могут схватить, и в этом случае вы определенно попадете в руки вашим врагам.
– Но и здесь нам, выходит, на завтра нельзя оставаться. – Тео посмотрел на Кумбера. – Как ты думаешь?
– Если ты пойдешь, я тоже пойду.
Тео снова обратился к Пуговице:
– То, что нам нужно сделать, направлено против Чемерицы с его ублюдками?
– О да, – осклабил желтые зубы гоблин.
– Но невинных это не затронет? Мне не хотелось бы подкладывать бомбы или что-то наподобие этого.
– Даю тебе слово, что завтрашнее твое задание не причинит вреда никому. Но должен предупредить тебя: придет день, когда уже нельзя будет сражаться с Чемерицей, не рискуя при этом причинить вред другим. Без войны победа над ним невозможна. – Пуговица снова ощерил зубы, теперь скорее грозно, чем весело. – А войны без страданий не бывает.
– С этим я разберусь в свое время. – Тео глубоко вздохнул. – Ладно, я в игре. Говори, что мы должны сделать.
* * *
Странная внешность и еще более странное поведение Стриди Крапивы, который даже в спокойном состоянии все время дергался и что-то бубнил, обращали на себя внимание других пассажиров, и Тео начинал нервничать. Он еще ни разу не бывал в роли разыскиваемого преступника, если не считать одного привода на основе неоплаченных штрафов за превышение скорости, – и начинал думать, что совсем для нее не подходит. Вдобавок где-то рыскал, выискивая его след, неотвязный упырь – это просто нечестно.
– Уж очень он бросается в глаза, этот Стриди, – прошептал Тео Кумберу. – Не лучше ли было пойти пешком?
– Куда уж лучше – пришли бы в центр как раз на закате, когда все закрыто. Это не ближний свет, Тео.
– Ш-ш-ш! Не называй меня по имени. – Тео натянуто улыбнулся пухлой женщине-брауни, сидевшей на местах половинного размера и взиравшей на Стриди с неодобрением. Она фыркнула и отвернулась. Тогда Тео, стараясь как-то достучаться до беглого конденсатора, взял его за руку, и тот моментально успокоился, Хорошенькое дело. Придется держать его за ручку в самом буквальном смысле. Пальцы у Стриди были теплые, и руку Тео покалывало, как бывает при онемении, а волоски выше запястья шевелились, словно заряженные статическим электричеством. «Еще возьмет и шарахнет током, что тогда? Может магический ток убить или нет?» Тео смотрел на отсутствующее лицо Стриди и вспоминал обгоревшие култышки крыльев, которые видел, когда Стриди снимал рубашку. Если даже такой удар не смертелен, Тео определенно не хотелось бы испытать это на себе.
Выбор, однако, невелик. Либо он будет держать Стриди за руку, либо все будут пялить на них глаза. Тео остановился на первом.
Автобус поднимался в гору по району Закат, застроенному домиками-коробочками; Ближе к вершине они были чистенькие, окрашенные в веселые цвета и увенчанные, как бы вопреки одинаковости форм, самыми разнообразными крышами. Одни напоминали пагоды, другие щетинились башенками, как торчащие из коробки карандаши. Дети в этот ранний час направлялись, видимо, в школу – самых младших сопровождали родители или радужные шары, которые Тео уже видел в Тенистом. Если бы не автомобили с вооруженными констеблями, медленно патрулирующие улицы – Тео насчитал их с полдюжины, – это был бы самый обычный день в районе для преуспевающего рабочего класса.
На вершине холма Город раскинулся перед ними, как лоскутное одеяло. Холмы, такие же, как этот, сходили к ярким голубовато-зеленым водам Иса. Только башни, сверкающие на утреннем солнце, отличали этот город от любого человеческого мегаполиса – Женевы, например, или Сиднея.
– Вон там парк Раде, где мы с тобой ночевали. – Кумбер показал на темно-зеленый лоскут, опоясывающий, как кушак, район Сумерек – и Тео вдруг поразился тому, как мало растительности осталось в Новом Эревоне. Здесь, как в любом из человеческих городов, деревья уступили место домам и промышленным предприятиям. «Далеко же они зашли в своем подражании нам», – подумал Тео, когда автобус покатил вниз и строения заслонили вид.
– Ладно, насчет автобуса мне понятно. Но если Колышек тоже в нашей команде, почему он тогда не с нами?
– Пуговица сказал, что гоблин, едущий вместе с нами тремя, может привлечь внимание. Притом свою часть задания он, как видно, должен выполнить в одиночку. Он сядет на другой автобус.
– Ты, как я погляжу, веришь каждому слову этого Пуговицы. Уже записался в его армию, да?
– А ты разве не веришь ему, Тео?
– В том, что касается его планов, – полностью. Но мне как-то не верится, что моя жизнь дорога ему так же, как его собственная.
– Что ты такое говоришь! – Кумбер, оглянувшись по сторонам, наклонился к Тео. – Он очень высоко тебя ценит! Он повторял это несколько раз.
– Он говорит это как политик – вернее, как генерал. Себя он тоже высоко ценит, однако его как-то не очень волнует, что другие гоблины могут его убить за то, что он объявил это свое имя. – Тео тоже наклонился к Кумберу, почти касаясь губами его уха. – Не забывай, что Пуговица ведет войну и предусматривает потери, включая в них, возможно, и себя самого. Мне наплевать, высоко ли меня ценят, но я не хотел бы оказаться в числе погибших, особенно в списке под заголовком «а вот этого мы не учли». Это вообще не моя война.
– Но тебя пытается убить Чемерица, а не кто-то другой.
– Не беспокойся, я сразу об этом вспомню, когда сумею схватить за глотку того, кого надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Караденус умолк и погрузился в воспоминания. Тео не знал, что в этой драматической истории – правда и что – сложенная Примулами легенда. Автор прочитанной Тео книги мог рискнуть многим ради любви, но трудновато было представить его злодеем, фигурировавшим в рассказе Караденуса. Однако Тео не хотел пока высказывать вслух своих сомнений, боясь нарушить все еще хрупкие отношения между собой и эльфийским лордом. Вместо этого он отважился задать вопрос:
– Простите – вам, наверное, больно об этом вспоминать, –. но почему возвращение изгнанного Дауда так сильно вас удивило? Ведь в первый свой раз он как-то попал сюда. Если он даже вернулся нелегально, подвергая себя опасности, это, наверное, было не так уж трудно.
Примула так и не вышел из задумчивости, и Тео ответил Кумбер:
– Все дело в эффекте Клевера. Каждый, будь то эльф или смертный, может только один раз перейти из одного мира в другой и один обратно. Если Дауда выслали назад, он уже не мог вернуться. Не потому, что этого никто не ждал, а потому, что это попросту невозможно. Научные достижения лорда Клевера и его сотрудников гарантируют результат. Если какие-то лазейки и есть, о них никто никогда не слышал.
– Значит, если мне когда-нибудь удастся отсюда выбраться, назад я уже не вернусь. – В данный момент это не слишком пугало Тео, просто он впервые осознал это в полной мере. – Никогда?
– Только если закон изменят, а для этого нужно, чтобы парламент единодушно проголосовал «за». Техническая сторона тоже потребует огромных усилий – одно только магическое основание эффекта устанавливалось несколько месяцев. Но это, как выразился лорд Примула, уже другая история.
Многое в рассказе Караденуса оставалось для Тео непонятным, и он сказал:
– Простите еще раз, но вы сказали, что ваша сестра погибла. Как это случилось?
– Это произошло, казалось бы, так давно... притом одновременно с другими событиями, куда более страшными и масштабными... но я до сих пор не могу думать об этом без боли. Родители тоже так и не оправились до конца. Нам удалось ее спасти – вот почему вина Дауда доказана вполне. Обвинение основано не на одних показаниях его сообщников-троллей, которые даже лица его не видели. Место, в котором ее держали, оплачивалось с эльфландских счетов Дауда. Нашли также его письмо к ней, написанное, бесспорно, его почерком. Но самого его в этом логове уже не было. Он бросил Эрефину, как изношенный башмак. – Караденус шумно перевел дыхание. – Мы не знаем, что он с ней сделал, но она полностью лишилась рассудка. Нет, еще хуже. В безумцах по крайней мере брезжат какие-то проблески того, кем они были прежде, в сестре же не осталось ничего от той, кого мы знали. Совсем ничего.
– Как так?
– Найденное нами тело живет и дышит, ничего более. Это пустая оболочка. За эти годы ее осматривали десятки самых знаменитых врачей, но помочь ей никто не смог. Можно подумать, что разум и все свойства ее личности удалены из нее, как удаляют желток через отверстие в скорлупе. – Слеза, блеснувшая в уголке его глаза, потрясла Тео: он ни разу еще не видел, как эльфы плачут, и не думал, что они вообще на это способны. – Было бы гораздо лучше, если б она умерла. Тогда мы отправили бы ее в Колодезь, оплакали и продолжали бы жить. Теперь она существует, как дышащий труп, в загородной лечебнице для умалишенных. Несколько раз в год я навещаю ее. Раньше я делал это чаще. Во время своих визитов я пытался читать ей, рассказывал семейные новости, пел песенки времен нашего детства. «Где-то там, в скорлупе, прячется твоя милая маленькая Эрефина», – говорил я себе. Теперь я посещаю ее только по праздникам и еле высиживаю положенное время. Я больше не читаю ей сказок и не пою песен.
Примула еще немного посидел молча и встал.
– Но вы в этом не виноваты, и я поступил дурно, напав на вас. Мои личные трагедии к вам отношения не имеют. Надеюсь, мы сможем стать друзьями, мастер Вильмос.
– Для вас я Тео. И мне очень, очень жаль вашу сестру.
– Спасибо. – Караденус тронул пальцем подбородок – в знак прощания, должно быть, – и вышел. Глаза его еще влажно поблескивали в уголках.
– Ни фига себе, – сказал Тео. – Обалдеть.
– Не стану вас обманывать, это опасно, – сказал гоблин. – Но боюсь, что здесь оставаться еще опаснее.
Гости к ним сегодня жаловали один за другим. Теперь их почтил визитом сам Чумазый Козявка Пуговица – один, без охраны. Настоящий демократ, что правда, то правда.
– Вы хотите, чтобы мы отсюда ушли? – спросил Тео.
– Нет. Ты не так меня понял. – Гоблин, сидя на земляном полу, чувствовал себя куда удобнее, чем предыдущий гость. – Только на завтра, на один день. Голоса подсказали мне, что завтра тебе здесь оставаться не стоит.
– Голоса? – Тео покосился на Кумбера. – Духи, что ли?
– Нет, мастер Вильмос, не духи, – улыбнулся Пуговица. – Это голоса служащих из управления лорда-констебля, сочувствующих нашему делу. Они мне сказали, что завтра сюда нагрянут констебли – будто бы для охраны доброхотов, которые будут раздавать беженцам продукты. На самом же деле им нужен ты, Примула и другие, кого разыскивает парламент. Я тоже, возможно, есть у них в списке, но им вряд ли известно мое имя – разве что мой силуэт.
– Силуэт?
– Чемерица и другие знают, что кто-то оказывает им сопротивление. Я предпринял некоторые... шаги, которые, возможно, были замечены, но льщу себя надеждой, что враги не понимают ни моих побудительных причин, ни моих планов. Им известно только, что кто-то ведет игру против них. Я как раз и хочу, чтобы вы мне завтра кое в чем помогли, а заодно и убрались от констеблей подальше.
– Что вам, собственно, нужно?
Солнце уже близилось к закату, и Колика с Колышком и Стриди ушли в очередь за едой, оставив Кумбера и Тео наедине с гоблином. Пуговица тем не менее понизил голос.
– Чем меньше вы будете знать, тем лучше, однако скажу, что Стриди после несчастья стал... полезен мне во многих отношениях. Я уже несколько раз пользовался его услугами, но его всегда должен кто-нибудь сопровождать – один он теряется. В последний раз его должен был привести назад Примула, но это, к сожалению, совпало с нападением Чемерицы на дома его противников. Караденус ушел отсюда как представитель правящей элиты, весьма полезный как наш глаз и ухо во многих цветочных кланах, а спустя несколько часов стал разыскиваемым преступником. Семья его погибла, в их башню вторглись правительственные войска. Ему пришлось срочно бежать из центра, опасаясь за свою жизнь, и Стриди возвращался один через весь этот хаос. Если бы не сочувствующие в Гоблинском Городе... – покачал головой Пуговица.
– Но ведь нас, вероятно, тоже разыскивают, – сказал Тео. – По крайней мере меня. Что толку отсылать нас куда-то?
– Завтра Караденус понадобится мне для другого дела в месте, доступном только ему одному, а вы двое должны будете помочь Стриди Крапиве в куда более доступном месте. Чемерица и его дрессированный парламент в самом деле вас ищут, но зеркальщики еще не объявляли о вас, и ваших изображений не показывали. Однако не стану вам лгать, – гоблин повел узенькими плечами, – опасность все-таки есть. Вас могут схватить, и в этом случае вы определенно попадете в руки вашим врагам.
– Но и здесь нам, выходит, на завтра нельзя оставаться. – Тео посмотрел на Кумбера. – Как ты думаешь?
– Если ты пойдешь, я тоже пойду.
Тео снова обратился к Пуговице:
– То, что нам нужно сделать, направлено против Чемерицы с его ублюдками?
– О да, – осклабил желтые зубы гоблин.
– Но невинных это не затронет? Мне не хотелось бы подкладывать бомбы или что-то наподобие этого.
– Даю тебе слово, что завтрашнее твое задание не причинит вреда никому. Но должен предупредить тебя: придет день, когда уже нельзя будет сражаться с Чемерицей, не рискуя при этом причинить вред другим. Без войны победа над ним невозможна. – Пуговица снова ощерил зубы, теперь скорее грозно, чем весело. – А войны без страданий не бывает.
– С этим я разберусь в свое время. – Тео глубоко вздохнул. – Ладно, я в игре. Говори, что мы должны сделать.
* * *
Странная внешность и еще более странное поведение Стриди Крапивы, который даже в спокойном состоянии все время дергался и что-то бубнил, обращали на себя внимание других пассажиров, и Тео начинал нервничать. Он еще ни разу не бывал в роли разыскиваемого преступника, если не считать одного привода на основе неоплаченных штрафов за превышение скорости, – и начинал думать, что совсем для нее не подходит. Вдобавок где-то рыскал, выискивая его след, неотвязный упырь – это просто нечестно.
– Уж очень он бросается в глаза, этот Стриди, – прошептал Тео Кумберу. – Не лучше ли было пойти пешком?
– Куда уж лучше – пришли бы в центр как раз на закате, когда все закрыто. Это не ближний свет, Тео.
– Ш-ш-ш! Не называй меня по имени. – Тео натянуто улыбнулся пухлой женщине-брауни, сидевшей на местах половинного размера и взиравшей на Стриди с неодобрением. Она фыркнула и отвернулась. Тогда Тео, стараясь как-то достучаться до беглого конденсатора, взял его за руку, и тот моментально успокоился, Хорошенькое дело. Придется держать его за ручку в самом буквальном смысле. Пальцы у Стриди были теплые, и руку Тео покалывало, как бывает при онемении, а волоски выше запястья шевелились, словно заряженные статическим электричеством. «Еще возьмет и шарахнет током, что тогда? Может магический ток убить или нет?» Тео смотрел на отсутствующее лицо Стриди и вспоминал обгоревшие култышки крыльев, которые видел, когда Стриди снимал рубашку. Если даже такой удар не смертелен, Тео определенно не хотелось бы испытать это на себе.
Выбор, однако, невелик. Либо он будет держать Стриди за руку, либо все будут пялить на них глаза. Тео остановился на первом.
Автобус поднимался в гору по району Закат, застроенному домиками-коробочками; Ближе к вершине они были чистенькие, окрашенные в веселые цвета и увенчанные, как бы вопреки одинаковости форм, самыми разнообразными крышами. Одни напоминали пагоды, другие щетинились башенками, как торчащие из коробки карандаши. Дети в этот ранний час направлялись, видимо, в школу – самых младших сопровождали родители или радужные шары, которые Тео уже видел в Тенистом. Если бы не автомобили с вооруженными констеблями, медленно патрулирующие улицы – Тео насчитал их с полдюжины, – это был бы самый обычный день в районе для преуспевающего рабочего класса.
На вершине холма Город раскинулся перед ними, как лоскутное одеяло. Холмы, такие же, как этот, сходили к ярким голубовато-зеленым водам Иса. Только башни, сверкающие на утреннем солнце, отличали этот город от любого человеческого мегаполиса – Женевы, например, или Сиднея.
– Вон там парк Раде, где мы с тобой ночевали. – Кумбер показал на темно-зеленый лоскут, опоясывающий, как кушак, район Сумерек – и Тео вдруг поразился тому, как мало растительности осталось в Новом Эревоне. Здесь, как в любом из человеческих городов, деревья уступили место домам и промышленным предприятиям. «Далеко же они зашли в своем подражании нам», – подумал Тео, когда автобус покатил вниз и строения заслонили вид.
– Ладно, насчет автобуса мне понятно. Но если Колышек тоже в нашей команде, почему он тогда не с нами?
– Пуговица сказал, что гоблин, едущий вместе с нами тремя, может привлечь внимание. Притом свою часть задания он, как видно, должен выполнить в одиночку. Он сядет на другой автобус.
– Ты, как я погляжу, веришь каждому слову этого Пуговицы. Уже записался в его армию, да?
– А ты разве не веришь ему, Тео?
– В том, что касается его планов, – полностью. Но мне как-то не верится, что моя жизнь дорога ему так же, как его собственная.
– Что ты такое говоришь! – Кумбер, оглянувшись по сторонам, наклонился к Тео. – Он очень высоко тебя ценит! Он повторял это несколько раз.
– Он говорит это как политик – вернее, как генерал. Себя он тоже высоко ценит, однако его как-то не очень волнует, что другие гоблины могут его убить за то, что он объявил это свое имя. – Тео тоже наклонился к Кумберу, почти касаясь губами его уха. – Не забывай, что Пуговица ведет войну и предусматривает потери, включая в них, возможно, и себя самого. Мне наплевать, высоко ли меня ценят, но я не хотел бы оказаться в числе погибших, особенно в списке под заголовком «а вот этого мы не учли». Это вообще не моя война.
– Но тебя пытается убить Чемерица, а не кто-то другой.
– Не беспокойся, я сразу об этом вспомню, когда сумею схватить за глотку того, кого надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96