– Джаз!
Она едва могла дышать от страха.
Тело Джазира покрывали бабочки. Мантия из темных насекомых, шепчущих об удовольствиях полета. Дейзи протянула ему перо.
– Целия хочет, чтобы ты взял его с собой.
Джазир засмеялся и вытянул руку. Зеленовато-золотистое перо было единственным цветным предметом в этой комнате.
Играй и выигрывай
Макс Хэкл провел ночь и день в небольшой каморке – где-то в Доме Шансов. Исполнительный директор Крол пообещал ему аудиенцию с боссом и запер его здесь. Позже какой-то служащий – неприметный сутулый мужчина – принес ему завтрак. Он молча приоткрыл дверь, поставил поднос на пол и торопливо удалился, снова заперев замок.
Макс не имел представления, сколько сейчас времени. Они забрали его часы. Последние полсуток Хэкл делил компанию с Рогатым Джорджем – курсором души и уцелевшим фрагментом кошмара. Профессор попытался заснуть, но сон, похожий на бред, измучил его однообразием сюжета. Ему снились странники, сражавшиеся за обладание призом.
Главное – не поддаваться Костлявому Джокеру. Хотя бы еще какое-то время. Ровно столько, чтобы убить Мистера Миллиона.
Внутри него уже шла борьба. Он чувствовал, как Мигель подчинил, себе Доупджека. Знание спаривалось со знанием. Злые мысли начинали доминировать. Только Бенни – Сладкий Бенни, присутствие которого он сначала даже не чувствовал, – по-прежнему нашептывал о любви. Джокер собирал силы, чтобы наказать Макса Хэкла за непослушание. Пусть себе сердится.
Через некоторое время дверь открылась, и вошел исполнительный директор Крол.
– Добрый вечер, профессор. Надеюсь, вы выспались?
Хэкл язвительно усмехнулся.
– Мистер Миллион согласился увидеться с вами. Сюда, пожалуйста.
Восемь часов вечера.
В это время Темные фракталы начали финальный этап операции. Они собрались вокруг стола, который находился в центре лабиринта. Дейзи села напротив отца, высыпала из коробки потертые костяшки домино и хорошенько их перемешала. Джимми положил на стол еще одну коробку.
– Что это? – спросила Дейзи.
– Другой набор, – ответил он. – Нашел в библиотеке. Просто на всякий случай.
Провода и датчики связывали Джимми с игровым пространством и с двумя компьютерами-близнецами, на которых Джо проводил последние контрольные процедуры. Один из экранов показывал новый лабиринт. Второй был настроен на телевизионный канал АнноДомино. Целия стояла рядом, сжимая единственную кость и желая ради всего на свете, чтобы на этот раз все получилось как надо.
Наверху, в своей комнате, Джаз готовился к полету. Тело юноши, пьяное от ползающей жизни, было смазано вазом, сделанным по новому рецепту, никогда прежде не испытанному и, возможно, последнему в его короткой жизни. Он забрался на подоконник. Бабочка Масала, загруженная программой Тезея, держала в острых зубах перо Маленькой Мисс Целии. Ночной воздух, сырой от дождя, казался горячим. Рекламки, покрывавшие его тело, страстно трепетали, отзываясь на соблазны ночи. Джазир взглянул на часы. Пора начинать свою игру.
Пусть себе играют!
Джаз прыгнул в ночную мглу…
Дейзи показала наибольший дубль – четыре-четыре – и сделала первый ход. Ее отец ответил костью пять-четыре – личной костью. Джо следил за системой. Две костяшки домино появились на экране. Затем третья и четвертая, когда Дейзи и Джимми поочередно выставили еще по одной кости. Для большего удобства крохотная иконка Джимми, пять-четыре, была подсвечена серебристыми точками. Пока Дейзи обдумывала ход, Джимми кивнул Джо, и тот набрал определенную комбинацию. Через секунду все четыре домино, изображенные на экране монитора, раскрылись и выпустили из себя инфобабочек. Блурпс бесцельно запорхали над лабиринтом АнноДомино, выискивая пищу, но еще не находя лазеек и путей.
– Где Джаз? – спросила Целия. – Где его бабочка?
– Он еще не в системе, – ответил Джо.
– Джаз взял мое перо?
– Да, насколько мы знаем.
– Давайте-ка потише, – сказал Джимми. – Нам нужна абсолютная концентрация внимания.
Дейзи постучала по столу и вытянула кость с базара. И еще раз, после чего сыграла полученной костяшкой. Ее отец недовольно зашипел и сделал ход.
В лабиринте появились новые косточки, вставленные в виртуальные коридоры Дома Шансов. Мисс Сейер, поставщица карты, наблюдала за происходящим из своего небольшого окна. Она сравнивала компьютерную модель с реальностью и по ходу дела вносила соответствующие поправки. Часы на экране отмечали бег секунд…
– Я могу узнать, сколько сейчас времени? – спросил Макс у Крола.
– Конечно, можете. Пять минут.
– Пять минут какого?
Они шагали по ярко освещенному коридору, изогнутому, как одна из инструкций АнноДомино. Рогатый Джордж неуклонно следовал за профессором, а мимо них пробегали служащие компании – маленькие винтики в игре без правил.
– Девятого, естественно. Пятничный вечер. Скоро начнется лотерея. Мистер Миллион хочет показать вам, как делается выбор комбинации. Очень редкая привилегия.
Крол остановился у ничем не приметной двери. Он улыбнулся видеокамере, висевшей над косяком.
– Сканирование зубов. Не хухры-мухры! Рентгеновские лучи. Ничего хорошего для старых десен. Надеюсь, вы не против, проф. Мы сделали несколько фото, пока вы дремали. Ну, давайте, улыбнитесь им.
Дверь открылась, открывая длинный изгиб коридора. Они зашагали по этой дуге.
– Мы теперь находимся на периферии здания. Верхний этаж. Как вам вид на город?
Огромное окно предоставляло прекрасный обзор Манчестера и его окраин. Макс мог видеть, как облака рекламок прилетали за пищей или улетали, нагруженные новыми слоганами.
– Крол, а вам не хочется вернуться в полицию?
– В полицию? Зачем?
– Разве вас устраивает эта работа?
– На самом деле моя работа осталась той же самой.
– Прикрытие убийств?
– Я лично посадил за решетку с десяток отвратительных убийц. Но, труд полицейского не всегда благороден.
– Да. Не всегда.
– Мы пришли.
Не заметив признаков двери, Хэкл с изумлением посмотрел на стену, а затем на исполнительного директора.
– Где-то здесь располагается офис Мистера Миллиона?
– Я не знаю, – ответил Крол. – Дальше мне идти не разрешается.
– Не огорчайтесь. Я расскажу вам, как он выглядит.
– Буду рад, если вы это сделаете.
Крол зашагал обратно по коридору, оставив Макса между окном и голой стеной. Профессор снова посмотрел на стаи бабочек, пятнавших вечернее небо. Затем он обернулся и взглянул на стену. Ничего. Что ему полагалось делать? Наверное, ждать. Внезапно краем глаза он уловил какое-то движение. Хэкл быстро повернулся к стене. Опять ничего. Но ведь что-то было… Он видел дверной проем во время поворота, головы. Профессор отвернулся и периферийным зрением заметил открытый проем, который исчез, как только его взгляд перешел на стену.
Макс надавил ладонями на пластиковую панель, холодную и твердую под его руками. Ничего не менялось. Он поворачивал голову и так и эдак, выискивая иллюзорный проход. При одном из таких поворотов Хэкл заметил, что Рогатый Джордж исчез. Бабочка пролетела мимо него и внезапно исчезла. Макс понял, что должен доверять своим чувствам. Он быстро шагнул в темноватое мерцание на периферии…
– Кто только что сыграл? – спросил Джо.
– Никто, – ответил Джимми. – А что?
– Мы получили чужака.
– Это Джаз? – спросила Дейзи.
– Нет, я говорю не о бабочке, а о кости.
– Какой номинал? – вмешался отец Дейзи.
– Два-пусто. Нет, значение изменилось. Дубль-зеро. Снова Два-пусто. Это Макс?
Джимми кивнул.
– Ладно, перейдем к другому плану. Хэкл в Доме Шансов. Мы уверены, что он несет в себе Костлявого Джокера. Где он?
Джо секунду рассматривал карту лабиринта.
– Верхний этаж. Почти рядом с периметром. Теперь он движется… внутрь. Вместе с ним какая-то бабочка.
– Что он там делает? – спросила Дейзи.
– Хотел бы я знать. У тебя есть два-зеро?
Дейзи кивнула.
– Хорошо. Убери кость из игры.
Джимми оттолкнул костяшку в сторону.
– Тяни еще одну.
Дейзи выполнила указание отца.
– А где Джазир? – спросила Целия. – Почему он не появляется?
Никто ей не ответил. Часы продолжали отсчет…
Если бы в восемь пятнадцать этого вечера какой-то случайный прохожий прогуливался по Барлоумур-роуд и рассматривал темное небо, он не заметил бы ничего странного. Но наблюдательный человек удивился бы облаку бабочек, которое направлялось к Дому Шансов. То был исключительно плотный рой, более шумный и медлительный, чем обычные скопища рекламок, прилетавшие за новыми слоганами.
Опытный блурпсолог был бы удивлен, с каким трудом рой проник в здание. Вершина Дома Шансов имела купол с широким отверстием. Эта так называемая скважина служила проходом, через который бабочки влетали внутрь рекламного улья. Обычно здесь они разделялись на несколько групп и без труда пролетали в отверстие. Но данный рой по каким-то причинам не желал трансформироваться и продирался сквозь скважину всей массой.
– Мы получили его! – закричал Джо Крокус. – Он внутри.
– Джазир? – спросила Целия. – Смотрите! У него мое перо.
Среди роя темных инфобабочек, которые ворвались в лабиринт, одна из блурпс выделялась желтовато-зелеными полосками.
– Ну что? – спросил Джо. – Мне активировать Тезея?
– Нет! Только тогда, когда я скажу. Джазир должен добраться до центра. Мы продолжаем играть. Дочь…
Дейзи сделала ход, приставив дубль-два к шесть-два и впустив в переходы лабиринта новых бабочек.
…Джазир находился в Улье – в небольшом помещении, где миллионы бабочек собирались перед тем, как устремиться по различным проходам. Над головой через сонмы влетающих рекламок он видел проблески луны. Его по-прежнему покрывали сотни насекомых. На них садились другие бабочки, прижимаясь, лаская, нашептывая. Пока он имел такую защиту, проблем не ожидалось. Рой направился к темному отверстию…
Хэкл потерялся в лабиринте. Он сделал лишь пару шагов, и дверь исчезла, став невидимой. Возможно, ее никогда и не было, – подумал он. – Возможно, я всегда скитался здесь. Ослепленный ярким светом, он зашагал по ветвящимся проходам. Рогатый Джордж повернул налево, и Макс последовал за ним. Отныне он мог полагаться только на курсорную бабочку.
…Масала, рекламка Джазира, прижатая к телу хозяина, ощущала реку ваза, которая струилась где-то в темноте. Сочась соком и секрециями, она рвалась вперед – к Королеве. Да, рой мчался к Королеве бабочек, которую Джаз никогда не принимал в расчет. Но эта мысль уже принадлежала не ему, а общему разуму роя: необходимо найти Королеву, она накормит, накормит…
Хэкл вошел в зеркальный павильон и изумленно уставился на свое отражение. Разбитая и тощая фигура шокировала его. Кого напоминало это существо с редкими прядками прямых волос и ввалившимися глазами? Неужели это он? Немощная оболочка прежнего Максимуса Хэкла. Раковина Костлявого Джокера. Он больше не чувствовал в себе присутствия Бенни. Только кость – сухую кость. Казалось, что его натянутая кожа готова была треснуть и оголить танцующий скелет.
Следуя за курсорной бабочкой, он вошел в один из тысяч проходов и снова затерялся в коридорах лабиринта. Это сооружение отличалось от всех его разработок. Мистер Миллион взял оригинальную программу Хэкла, исказил ее, помножил на саму себя и выкормил отвратительное чудовище, которое непрерывно сношалось с собой и размножало новые пути. А он шагал по ним, усталый и потерянный…
Хэкл закричал от отчаяния.
– Что-то пошло не так, – сказал Джо.
– Что именно? – не отрываясь от игры, спросил Джимми.
– Лабиринт… Он продолжает изменяться.
– Что? – переспросила Дейзи.
– Он меняется, – закричала Целия. – Похоже, он и раньше менялся все время. Как же мы тогда найдем…
– Сколько времени? – спросил Джимми. – Быстро!
– Восемь тридцать. Нет! Время только что изменилось. Сейчас восемь двадцать пять. Проклятье! Восемь сорок семь.
Внезапно отец Дейзи смел костяшки со стола.
– Хорошо. Мы начинаем новую игру.
Он открыл вторую коробку и быстро высыпал кости.
– Отец…
– Выбирай и играй!
– Но они…
– Играй! Играй до победы!
Дейзи играла, хотя любая кость, которую она брала в руки, менялась каждую секунду, даже когда ее опускали на стол. Так, в начале она предъявила дубль-пять, но комбинация костяшки превратилась в два-один. Отец взял инициативу на себя. Он выложил какую-то обычную кость, и та стала дублем-пять. Дейзи пыталась найти ей соответствие, но слишком медлила.
– Быстрее! Не думай! Просто играй.
Дейзи играла. Просто играла. И каким-то чудом находила соответствия.
– Лабиринт стабилизировался, – крикнул Джо.
– Хорошо, мы вернулись на правильный курс, – сказал Джимми. – Время?
– Восемь двадцать девять, – ответил Джо. – Восемь тридцать. Сейчас начнется шоу.
На втором экране зазвучал веселый мотив, за которым последовала тематическая песня:
Это время домитуч! Время доминочи!
Дом, дом, дом, время доминочи!
«Бабочки»
И во всем Манчестере, в туалетах, ванных и театрах, в спальнях новобрачных и кабинках стриптиз-баров, в собачьих питомниках и плавательных бассейнах, на автобусных остановках и мусорных свалках, в ночных кегельбанах и ремонтных гаражах, в ночлежках и развалинах, в каморках пьяниц и разбитых трейлерах, во дворцах и сияющих офисах, на стартовых площадках и военных полигонах, в госпиталях для бедных и пентхаузах, у кроватей больных и здоровых, в театральных закусочных и питомниках молодоженов, в сломанных ванных и мусорных барах, в стриптиз-офисах, на личных свалках и постельных полигонах, в сверкающих разбитых туалетах и ночных театральных трейлерах – везде, где царствовали риск и надежда – слабый проблеск надежды, искорка, лучинка, – игроки поглаживали свои кровно заработанные костяшки домино, мечтая о том, что Пышка Шанс станцует сегодня только для них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42