Грава растерянно глянула на него с моноэкрана. Понятно, о чем она подумала. Сержант попросил ее сделать то, за что Метеобюро обычно более всего доставалось. Правда, однажды, еще во Франции, он попросил ее о таком же одолжении. Мохаммед Вене являлся старшим сыном в семье хорошо известного и обладающего немалым весом в политике и экономике страны араба.
— Подумаю, — неохотно ответила она.
— А еще лучше, — предложил Вене, — устрой бурю. С пронизывающим ветром, с проливным дождем. Что-нибудь жуткое, что помогло бы разогнать демонстрантов. Они уже мне порядком надоели. Их тут просто видимо-невидимо, а у меня всего два десятка с небольшим человек. Лучшего оружия против горлопанов, чем сильный дождь и пронизывающий ветер, не придумаешь.
— Когда?
— Желательно к утру.
— Чтобы запустить бурю, нам придется применить боевые лазеры, иначе так быстро не получится.
— Это моя проблема.
Вене тут же связался со штабом космических сил, отдал приказ. Там особенно не спорили, да и кто в здравом уме и твердой памяти позволил бы себе перечить сержанту Элиты МС? Тем более что задача выглядела пустячной — поработать несколько минут на Бюро погоды.
Договорившись, он сообщил Граве:
— Ты получишь лазеры.
* * *
Они ехали по Уэстуэй-стрит. Когда добрались до ее пересечения с бульваром Объединения, на светофоре загорелся красный свет. Это как раз в том месте, где Новоголландский туннель уходит под реку Гудзон. Сюзанна начала притормаживать, в этот момент на проезжую часть спикировали два «аэросмита» и заняли полосы по обе стороны от машины Монтинье.
Малко Калхари неторопливо отложил костыли и что-то негромко сказал Сюзанне. Та резко нажала на тормоза. Когда машина остановилась, Малко перехватил автомат поудобнее и, распахнув пассажирскую дверцу, выбрался наружу. Правая нога почти не слушалась, но он усилием воли заставил себя двинуться навстречу правому «аэросмиту», еще не успевшему полностью опереться на воздушные струи. Малко ткнул стволом автомата в прозрачный фонарь и нажал на спуск. Стрелял до тех пор, пока прозрачный пластик не треснул и не начал разлетаться кусками. Смертельный дождь обрушился на всех, кто находился в машине.
Второй приземлившийся «аэросмит» наконец обрел устойчивость. Прозрачная крыша с хлопком откинулась вверх, оттуда выскочил гвардеец с боевым лазером в руках и тут же открыл сзади убийственный огонь. Рубиновый луч, пронзив воздух, с шипением угодил в правое плечо Малко. Старик все-таки успел развернуться. Его указательный палец еще нажимал на спусковой крючок, и последние пули попали в миротворца. Кровь брызнула во все стороны, залила крышу аэрокара, в котором сидели Сюзанна и Трент. Раны, по-видимому, оказались не смертельными, и киборг продолжал стрелять из лазера.
Малко Калхари в пылу боя даже осознать не успел, что магазин его автомата пуст. Последним, что он запомнил, была яркая вспышка, когда киборг провел обжигающим лучом по его лицу.
* * *
Смерть Малко болью отозвалась в Комплексе, в головах всех его обитателей. По-видимому, тогда и родилось это существо весьма сомнительного биологического происхождения, не имевшее ни пола, ни формы. Оно было огромно, многолико, многоголово, многомысленно и, если так можно выразиться, виртуально. Никогда прежде на Земле не появлялось ничего похожего. Его неясные, разрозненные мысли пока с большим трудом связывались в нечто хотя бы отдаленно напоминающее смысл и последовательность. Одно не вызывало сомнений у новорожденного — его дальнейшему существованию угрожает что-то страшное, безжалостное. Его существование может очень скоро прерваться, если оно не отреагирует должным образом.
Но что означает «должным образом»?
Существо сомневалось, что сможет дать верный ответ на этот вопрос.
Причинять кому-либо вред оно тоже не хотело.
Но и позволить кому-то или чему-то бессмысленно и безвременно погубить его существо решительно отказывалось.
Удивительно, но его рождение также ощутили жители, населявшие ближайшие к Комплексу кварталы. Бессвязная, неосознанная тревога подняла их и погнала прочь, подальше от источника невыносимой, ввергающей в безумие тоски.
Чем яснее начинало ощущать себя существо, чем решительнее оно стремилось опровергнуть угрозу, тем дальше распространялись волны страха и отчаяния. Скоро эти приливы достигли Двести десятой восточной улицы. Здесь, на пересечении с Семьдесят шестой улицей возвышалось здание, где Карсон спрятал близнецов. Население в тех районах, испытывая ту же неопределенную и неодолимую тоску, начало сниматься с мест. У душевнобольных начали обостряться болезни, да и здоровые люди не могли отделаться от навязчивых, преследующих их видений. Каждому жителю тех районов Нью-Йорка начинало мерещиться то, чего он более всего опасался в жизни.
* * *
Сюзанну Монтинье и Трента арестовали тут же на улице. На Сюзанну надели наручники, и двое рослых миротворцев отвели их в ближайшее отделение МС, расположенное всего в нескольких кварталах от Комплекса. Один поддерживал за локоть с трудом переставлявшую ноги Сюзанну, другой вел за руку Трента. Они зашли со служебного входа, миновали проходную и поднялись на второй этаж, где пленников поместили в пустую, залитую пронзительно резким светом камеру, одна из стен которой была полностью забрана решеткой. Из мебели в камере обнаружились только две скамьи. После гибели
Малко Сюзанна не проронила ни слова, она до сих пор не могла прийти в себя.
Руки у Трента оставались свободными. Здесь, в камере, обоих наскоро обыскали, и все вещи, что нашли у них, побросали в пластиковый мешочек. Улучив момент, Трент успел спрятать следящее устройство в правый ботинок, миротворцы до мальчишечьей обуви опускаться не стали. Об этом фокусе он узнал из книжки о Гарри Гудини. К ротозейству солдат мальчик проявил полное равнодушие. После гибели Малко, произошедшей у него на глазах, он утратил способность удивляться.
Спустя какое-то время в клетку вошел незнакомый гвардеец. Мальчишка равнодушно взглянул на него, мысленно отметив, что этот, видимо, в больших чинах — вон сколько нашивок на мундире!
Командующий Брейлин долго и молча рассматривал Сюзанну Монтинье. На Трента он вообще не обратил внимания. Когда заговорил, его английский оказался на редкость правильным, жестяным, словно голос из плохонького динамика:
— Покушение на гвардейца является актом государственной измены, мадам. Любой суд Объединения без долгих проволочек осудит вас за участие в теракте и соучастие в убийстве. За такие преступления, доктор Монтинье, наказание бывает одно — смерть.
Он, по-прежнему не моргая, разглядывал Сюзанну. Та слушала молча, обхватив руками поседевшую голову. Наконец Брейлин вновь включил свой динамик:
— Полагаю, ваше презрение ко всему французскому вряд ли прибавит вам симпатии со стороны судей, хотя по происхождению вы и француженка.
Сюзанна по-прежнему молчала.
Брейлин, не дождавшись ответа, направился к выходу. В камеру вошел миротворец и, сложив руки за спиной, занял позицию между заключенными.
Сюзанна с трудом осознавала, что с ней случилось. С ней творилось что-то неладное. Казалось, она спит и все, что происходит вокруг, долетает до нее как бы через легкую дремотную поволоку. Она была знакома с Брей-лином, знала, какая у него репутация, и не сомневалась, что тот приложит все силы, чтобы добиться суда и смертного приговора
Этого ни в коем случае нельзя допустить! Мысль о возможном суде заставила ее оцепенеть. В случае когда обвиняемому предъявляют столь тяжкие обвинения, его по закону во время предварительного следствия обязаны подвергнуть промыванию мозгов. Сюзанна боялась даже представить себе, скольких товарищей она может выдать! Сколько людей, которым есть что терять, пострадают в результате этого просвечивания! Лучше бы она погибла на улице, а Малко остался жив!
Малко, Малко, полковник Калхари, единственный выживший из отряда «Сынов свободы»! Никто не знал наверняка, но все были уверены — уж кто-кто, а полковник Калхари конечно же состоит в «Обществе Джонни Реба». Террористы из «Эризиан Клау» — это не для него, а вот парни Реба — самая подходящая ему компания. И только Сюзанне было достоверно известно, что Малко никогда не состоял ни в каких подпольных организациях.
А она состояла!..
Сюзанну охватил ужас, она изо всех сил пыталась отогнать от себя страшные мысли. Выхода не было — ей необходимо совершить это! Таков ее долг. Угрозы Брейлина, касавшиеся ее личной судьбы, она едва воспринимала. Что значило любое наказание по сравнению с угрозой просвечивания? Ее ужасала сама мысль о том, что она станет предательницей. Пусть даже невольной. Какая разница тем, кого из-за нее поволокут на электрический стул?
Трент, сидевший на противоположной скамье, пристально, со страхом вглядывался в лицо «бабули», так он про себя называл Сюзанну. Чтение мыслей — не его удел, но душевная буря, родившаяся в ближайшем родственном сознании, всколыхнула и его. Сюзанна подняла голову, взглянула на воспитанника.
— Трент, — окликнула она.
— Не разговаривать! Запрещено! — тут же рявкнул миротворец.
На этот раз Сюзанна с немой мольбой взглянула на мальчика. Тот отрицательно покачал головой:
— Я не слышу.
Миротворец повернулся к мальчишке, шагнул к нему и ударил по лицу. Удар опрокинул ребенка на пол.
— Я же предупредил, разговаривать запрещено, — спокойно проговорил солдат.
Сюзанна напрягла мышцы плечевого пояса. Далее, как учил ее наставник, привела в готовность мышцы спины. Включилось особое реле, встроенное в ее организм в основании черепа, — она даже услышала характерный щелчок. Теперь оставалось выговорить три заветных слова. Как их назвать? Паролем в страну смерти? Молитвой, сохраняющей честь? Какая разница. Главное- выговорить их членораздельно, в нужном порядке. Тогда сдетонирует капсула, встроенная в ее черепную коробку.
Трент вскочил на ноги и вновь сел на скамью. Его била крупная дрожь, хотя он не мог выдавить из глаз ни единой слезинки. Кровь хлестала из раны на щеке. Мальчишка не обращал на нее внимания, только во все глаза пялился на наставницу.
Она улыбнулась ему печально, словно прощаясь, затем закрыла глаза. Удивительно, но она не испытывала страха. Вся перегорела, страдая по Малко. Он забрал ее страхи с собой. Калхари всегда был отчаянным храбрецом, честный, гордый, исполненный благородства. К чему жизнь, если его нет рядом? Жаль малыша, но он пробьется. Он выживет, должен выжить. Сюзанна взглядом спросила: «Ты выживешь?» Он неожиданно кивнул и так же неожиданно разревелся. Сидел, вытирая стиснутыми кулачками кровь и слезы. Вот и хорошо, он все понял, теперь она совсем спокойна. Интересно, говорила ли она Малко, что любит его? Хотя бы разок за всю долгую и трудную жизнь? Наверное, не говорила. Это плохо. Ну ничего, скоро скажет. Они встретятся, и она все скажет. Ах, вот было бы здорово, если бы Трент догадался отвернуться!
Нет, он смотрит на нее. Что ж, выбора нет. Она вскинула голову и членораздельно, с выражением проговорила:
— Боже, благослови Америку!
Тихий свет вспыхнул перед ее внутренним взором.
И погас.
* * *
Все находившиеся в комнате, не отрывая взоров, следили за мониторами. Выкрашенные в черное боевые машины со всех сторон продвигались к Комплексу.
На экране, на котором были видны северные ворота, появилось смутно очерченное темное пятно. Разрешающая способность камер не позволяла четко выделить его. Капитан Диверс первым высказал предположение, что это разведывательная голографическая камера. Догадка оказалась неверной — как только пятно увеличилось, стало ясно, что это старый фордовский боевой аэрокар. Диверс передал на крышу предупреждение о возможной атаке. Еще через мгновение стало ясно, что это ложная тревога. «Форд» на несколько минут замер, потом начал отползать назад.
— Что за черт! — выругался начальник охраны и тут же словно язык прикусил. — Они что, самоубийцы?!
В следующую минуту нападению подверглись центральные ворота.
* * *
Сидя в боевой машине, в тепле, Мохаммед Вене наблюдал, как городские улицы начинало продувать порывами ветра. Скоро ветер окреп, набрал силу. Из Бюро погоды Венсу сообщили, что дождь ожидается ближе к полуночи. Ждать оставалось недолго.
Неожиданно из динамиков донеслись истошные крики и вопли, следом послышалось низкое, перекрывающее вой ветра и гул толпы басовитое гудение. Мохаммед, напряженно всматриваясь в экран монитора, даже привстал с места. Со стороны проезда на главные ворота Комплекса надвигался тяжелый аэрокар. Не успел Вене сообразить, как поступить с нарушителем, прорвавшимся через оцепление, аппарат на воздушной подушке, резко разогнавшись, ударил в створки. Искры брызнули во все стороны. Толпа через сорванные ворота, сметая охранников, бросилась к зданию. Находившиеся на лужайке перед главным входом телепаты, пытаясь остановить нападающих, открыли огонь из лазерных карабинов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59