Малко использовал все, чем могла помочь современная геронтология, в результате он прекрасно выглядел, его мозги были столь же свежи и находчивы, мускулы упруги и крепки, как и в сорок пять. Вот только как быть с бешенством, которое вызывала у него, человека, последние пятьдесят лет обходившегося тремя-четырьмя часами сна в сутки, необходимость смыкать веки на семь-восемь часов?
К сожалению, в ту ночь, несмотря на крайнюю усталость, он никак не мог заснуть — и это было хуже всего. Наконец сел на постели и выдвинул один из ящиков тумбочки, стоявшей возле кровати.
В первый раз за этот вечер Малко порадовался, что рядом в постели нет женщины. Никто теперь не помешает воспользоваться снотворным, а то начались бы расспросы: почему не спится, что его беспокоит? Он вздохнул и заглянул в ящик. В среде телепатов подобные средства не пользовались популярностью.
Самый легкий по своему действию препарат с названием «Полноценное засыпание» производился как побочный продукт проводимых под опекой МС исследований. Насколько Малко помнил, целью этих работ являлось создание эффективного, растворимого в воде снотворного средства. Распыленная в толпе в определенной пропорции взвесь должна была усыпить всех, кто попадай в зону действия препарата. Подобный метод был куда безопаснее, чем акустическая дубинка или стрельба анестезирующими пулями. Применивший средство мог не опасаться последствий воздействия. Нанюхавшийся этой пакости демонстрант просто проспал бы пару часов и затем проснулся бы без всяких побочных эффектов.
Он проглотил таблетку, запил ее водой, и через несколько секунд его неодолимо потянуло в сон.
В первое мгновение ему показалось, что он все еще бодрствует. Вокруг те же разноцветные блики на стенах, та же мешанина цветов — от кроваво-красного до небесно-голубого и изумрудно-травянистого. Затем понял, что даже при закрытом окне в состоянии различить доносящиеся с улицы выкрики пикетчиков. Как бы со стороны увидел, как встал и коснулся одной из клавиш устройства, позволяющего сдвинуть оконную раму.
Сознавая, что поступает нелогично, открыл окно. Холодный воздух обдал лицо, грудь. Вой толпы оглушил его. Он застыл возле подоконника, поеживаясь и наблюдая, как толпа прихлынула к воротам. Лазерные лучи, сбежавшись в одну точку, неожиданно воссоздали в воздухе раздутую куклу, символизирующую мерзкого геника. Чучело было хвостато, рогато и напоминало сказочного джинна, живущего в медной лампе. Джинн гордо реял над толпой, дико взвывшей при его появлении.
Малко усмехнулся — для полного сходства ему бы еще вилы подрисовали.
Демон медленно вращался. Когда чучело повернулось лицом к зданию, из его глаз ударили тончайшие лазерные лучи. Угодили в человека, стоявшего перед воротами. Тот закричал, его вопль неожиданно превратился в звуковой поток невероятной силы. Пронзительный вой проник в черепную коробку Малко и заметался там, отыскивая какое-то полузабытое, опаляющее душу воспоминание.
Наконец нашел.
Спотыкаясь, он, чем-то напоминающий духа из Дан-това «Ада», брел по опустевшему разгромленному лагерю, где всего несколько часов назад располагался его батальон. Под левой подмышкой держал лазерный карабин, в правой руке сжимал автомат. Лагерь «Сынов свободы», занимавший площадь два квадратных километра, раскинулся на склоне покатой горы, в редколесье, в Виргинии. День выдался жаркий, влажность была необычно высокой, и по телу ручейками стекал пот. Глаза прикрывали большие зеркальные очки. Они позволяли лучше видеть в ночной тьме и ослабляли яркий дневной свет. Если ему не повезет и его обстреляют из лазера, очки сумеют секунды на две защитить глаза, исключая, конечно, выстрел прямой наводкой. Пористая броня из поликарбоната защищала все открытые участки кожи, кроме ладоней. Форма под броней, сотканная из нитей зеленого и красного стекловолокна, тоже способна защитить от выстрелов из большинства моделей лазерных карабинов.
Он был защищен так же, как и сражавшиеся против него грязные миротворцы, как морские пехотинцы Короны. Другими словами, такой броней обладал любой солдат из воюющих армий.
Грег тоже.
После долгого пути он наткнулся на участок, усыпанный оплавленными полосками какого-то стеклянистого материала шириной примерно в метр каждая. В выжженном лесу еще что-то горело. Или догорало.
Вокруг ни души. Выходит, он остался единственным живым существом на этой территории.
Калхари двигался к северу, смутно надеясь найти в той стороне морских пехотинцев. Присоединиться к ним или к тому, что от них осталось.
Еще утром их было двое. То есть солдат и офицеров вокруг находилось много, но они, Малко и Грег, как всегда, держались вдвоем. Сидели возле штабной палатки, болтали о том о сем. Грегорио Кастанаверас подтвердил худшие опасения Малко:
— Старик говорит, у нас нет выхода. Придется сдаваться.
Малко опустил голову, не хотел показывать выступившие слезы. Две ночи подряд они наблюдали за небесами, где полыхали зарницы, разгонявшие ночную тьму. Это все, что можно было заметить с земли. Там, на заоблачной высоте, в ионосфере, в те дни шла битва между орбитальным батальоном морской пехоты США и космическими силами Объединенных Наций. В два часа ночи вспышки окончательно угасли.
Теперь при свете дня Кастанаверас признался:
— Все кончено. Миротворцы одолели орбитальщиков.
— Я уже слышал, — глухо отозвался Малко. Грет достал коробочку со стимулятором, открыл крышку и тут же принялся вдыхать ее содержимое.
— Старик только что говорил с президентом. Тот объявил, что собирается капитулировать. Я думаю, это к добру не приведет.
По мере того как Грегорио Кастанаверас вдыхал дым, белые круги вокруг карих зрачков расширялись. Сонливость исчезла, он, как равнодушно отметил про себя Малко, заметно повеселел.
— Лично я, — Грег поделился с другом, — хотел бы поймать твоего дружка Дэррила. Оставили бы нас с ним один на один хотя бы на несколько часов, после чего я тут же бы капитулировал.
— Он мне не друг, — отозвался Калхари.
Следом во сне откуда-то издали еще раз долетело: не друг.
И снова полузабытые воспоминания, ставшие явью.
Грег недоверчиво посмотрел на него. Доброжелательность, только что сиявшая в его глазах, растворилась. Он зверел на глазах.
— Большего мерзавца не было и нет. Мне приходилось с ним встречаться. Это случилось еще до войны. Однажды. Так что, будь уверен, подобного негодяя еще поискать. Умру, но не позволю ублюдку порадоваться! — Потом шепеляво повторил, словно подтверждая клятву: — Умру, но порадоваться не дам. Пусть все идет прахом, пусть мне голову оторвут, но не дам. — Он заглянул в самые зрачки Малко. — Ты да я, да еще Старик — вот, считай, и все, что осталось от секретной службы. Да еще этот Дэррил. Но мы-то живы? Как полагаешь, Малко? Мы живы или нет?
Не дожидаясь ответа, он быстро заговорил:
— Если они примут нашу капитуляцию, тогда сразу за дело. Ты да я, и еще, может, Старик, если он согласится. Мы отыщем Амньера. Другие ублюдки, воюющие на стороне Алмундсен, меня не интересуют. Они, по крайней мере, уверены, что она права, или, попросту говоря, ей верят.
Грег помолчал, потом продолжил ровным, даже равнодушным голосом, не очень-то вязавшимся с полубезумным выражением его глаз:
— Дэррил всегда с теми, кто выигрывает. Так уж он устроен.
Запикал встроенный в ухо Малко микродинамик. Это пиканье эхом отозвалось в сознании, переворошило сон, насытило его реальными до безумия деталями. Он уже почти совсем забыл, как звучат армейские наушники. Последними эту модель использовали полицейские, наверное до сих пор используют. Их достоинство в том, что через эти наушники невозможно подслушать разговор. Что же касается новых, недавно, лет двадцать пять назад, появившихся моделей — кто знает? Весь последний год Малко не мог избавиться от ощущения, что за ним постоянно следят. Не прослушивают — это невозможно, но именно следят, то есть знают, где он находится в данную минуту. Теперь, правда, от полиции мало толку, их обязанности выполняют миротворцы.
В ухе раздался голос Старика:
— Всем немедленно собраться!
Малко посмотрел на Грега, тот отвел глаза.
— Давай-ка, — сказал Калхари, — пойдем послушаем, что еще плохого нас ждет.
Он поднялся, протянул другу руку. Грег некоторое время удивленно смотрел на нее, потом крепко обхватил кисть. Малко рывком поставил его на ноги, и они вразвалку направились к палатке президента Соединенных Штатов, куда уже подтягивались их товарищи. В этом лесу собрались лучшие из «Сынов свободы», составившие батальон, во главе которого встал сам верховный главнокомандующий. Скоро весь личный состав собрался на поляне вокруг президентской палатки.
Малко шел на четыре шага впереди Грега.
В тот момент с неба обрушился ослепительный свет.
«Боже, какая красота!..» — тогда еще успел подумать Калхари. Следом сияние превратилось в толстые, ясно очерченные лучи рубинового света, вокруг каждого луча колебалось сказочной красоты сияние. Пока часть сознания любовалась неожиданным зрелищем, другая, более опытная и подготовленная, заставила его выхватить из кармана толстый неначатый тюбик. Малко принялся лихорадочно поливать себя поликарбонатным содержимым, особенно открытые участки кожи. Успел опорожнить тюбик, выхватить и натянуть на нос зеркальные очки. Успел даже включить их. Дураки вокруг попадали на землю — кто где стоял. Все они были здоровенные ребята — отличные мишени для лазерных орудий, установленных на космических челноках. Все они сразу оказались в перекрестьях электронных прицелов. Только Грег, не потерявший самообладания, яростно кричал:
— Вставайте, вы, чертовы идиоты! Сукины дети, на ноги! На ноги!
Его никто не слышал. Голос Грега потонул в криках и воплях тех, кому не повезло быть убитыми в первые же мгновения.
Малко стоял и, окаменев, наблюдал, как вспыхнула и горящим факелом взлетела вверх палатка президента, а на ее месте возник живой факел, им и был Старик.
Метровой ширины красновато-кровавые световые колонны не спеша перемещались по лагерю, оставляя за собой полосы обугленной спекшейся земли, а также сгоревшие останки человеческих тел. Правда, через поляризационные очки они казались бесцветными. Перед глазами ад предстал как черно-белое, пропитанное ужасом пространство.
Те невыносимо долгие часы, что он оцепенело стоял столбом, лучи как бы нехотя, без видимой цели бродили по выжженному горному склону. Ноги подкашивались, но усилием воли он сдерживал безумное искушение сдвинуться, побежать. Чувствительные к теплу сенсоры перестанут работать только с наступлением темноты, а пока его буро-зеленое покрытие, по-видимому, отражалось на экране бесформенным, напоминающим обгорелый куст пятном. Кроме инфракрасных датчиков на орбите хватало приборов, реагирующих на движущиеся объекты. Скоро последовало подтверждение его догадки: какой-то раненый солдат, не выдержав напряжения, попытался отползти в тень, отбрасываемую стволом дерева. Гигантская световая колонна тут же двинулась в его сторону, на мгновение осветила жертву и отползла в сторону. На земле теперь валялся обожженный обрубок. Несколько секунд он еще дергался, затем окончательно замер.
Грег, успевший, как и Малко, позаботиться о себе, стоял сзади и чуть справа. Все эти бесконечные минуты до Калхари доносился его чуть заунывный голос. Он без перерыва читал одну бесконечную молитву, только время от времени менялся язык. Грег переходил с английского на испанский и обратно, а то и просто бормотал на какой-то нелепой смеси из двух языков. Как ни называй эти звуки, но в них жила какая-то скрытая, страстная ненависть, чего никогда ранее Малко за Грегом не замечал.
За утренние часы лучи несколько раз обшарили горный склон. Спустя полчаса в живых осталось всего шесть человек, успевших повторить маневр Малко. По крайней мере, в поле его зрения осталось шестеро. Оборачиваться он не решился. Ближе к полудню число лучей уменьшилось, а оставшиеся лазеры в прежнем стохастическом ритме выискивали на открытой местности тех, кто сумел выжить. В воздухе невыносимо пахло озоном. Становилось жарко, так что Малко старался дышать пореже и поменьше забирать воздуха в легкие.
Внезапно позади оборвалась молитва, в последние минуты больше напоминавшая отборную ругань.
— Малко? — послышался тихий голос Грега.
— Да.
— Ко мне движется луч. Запомни, если меня накроют, ты должен убить Амньера.
Теперь Малко тоже обнаружил опасность. Луч находился метрах в сорока и перемещался со скоростью примерно метр в секунду. Двигался целенаправленно. Нервов не хватало следить за ним — хотелось рвануть ворот рубахи, взвыть, потребовать отвернуть в сторону. Отверни! Он сдержался, ответил хриплым тихим шепотом:
— О'кей.
— Осталось десять метров, — выговорил Грег. — Господи, если он не свернет, мне конец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
К сожалению, в ту ночь, несмотря на крайнюю усталость, он никак не мог заснуть — и это было хуже всего. Наконец сел на постели и выдвинул один из ящиков тумбочки, стоявшей возле кровати.
В первый раз за этот вечер Малко порадовался, что рядом в постели нет женщины. Никто теперь не помешает воспользоваться снотворным, а то начались бы расспросы: почему не спится, что его беспокоит? Он вздохнул и заглянул в ящик. В среде телепатов подобные средства не пользовались популярностью.
Самый легкий по своему действию препарат с названием «Полноценное засыпание» производился как побочный продукт проводимых под опекой МС исследований. Насколько Малко помнил, целью этих работ являлось создание эффективного, растворимого в воде снотворного средства. Распыленная в толпе в определенной пропорции взвесь должна была усыпить всех, кто попадай в зону действия препарата. Подобный метод был куда безопаснее, чем акустическая дубинка или стрельба анестезирующими пулями. Применивший средство мог не опасаться последствий воздействия. Нанюхавшийся этой пакости демонстрант просто проспал бы пару часов и затем проснулся бы без всяких побочных эффектов.
Он проглотил таблетку, запил ее водой, и через несколько секунд его неодолимо потянуло в сон.
В первое мгновение ему показалось, что он все еще бодрствует. Вокруг те же разноцветные блики на стенах, та же мешанина цветов — от кроваво-красного до небесно-голубого и изумрудно-травянистого. Затем понял, что даже при закрытом окне в состоянии различить доносящиеся с улицы выкрики пикетчиков. Как бы со стороны увидел, как встал и коснулся одной из клавиш устройства, позволяющего сдвинуть оконную раму.
Сознавая, что поступает нелогично, открыл окно. Холодный воздух обдал лицо, грудь. Вой толпы оглушил его. Он застыл возле подоконника, поеживаясь и наблюдая, как толпа прихлынула к воротам. Лазерные лучи, сбежавшись в одну точку, неожиданно воссоздали в воздухе раздутую куклу, символизирующую мерзкого геника. Чучело было хвостато, рогато и напоминало сказочного джинна, живущего в медной лампе. Джинн гордо реял над толпой, дико взвывшей при его появлении.
Малко усмехнулся — для полного сходства ему бы еще вилы подрисовали.
Демон медленно вращался. Когда чучело повернулось лицом к зданию, из его глаз ударили тончайшие лазерные лучи. Угодили в человека, стоявшего перед воротами. Тот закричал, его вопль неожиданно превратился в звуковой поток невероятной силы. Пронзительный вой проник в черепную коробку Малко и заметался там, отыскивая какое-то полузабытое, опаляющее душу воспоминание.
Наконец нашел.
Спотыкаясь, он, чем-то напоминающий духа из Дан-това «Ада», брел по опустевшему разгромленному лагерю, где всего несколько часов назад располагался его батальон. Под левой подмышкой держал лазерный карабин, в правой руке сжимал автомат. Лагерь «Сынов свободы», занимавший площадь два квадратных километра, раскинулся на склоне покатой горы, в редколесье, в Виргинии. День выдался жаркий, влажность была необычно высокой, и по телу ручейками стекал пот. Глаза прикрывали большие зеркальные очки. Они позволяли лучше видеть в ночной тьме и ослабляли яркий дневной свет. Если ему не повезет и его обстреляют из лазера, очки сумеют секунды на две защитить глаза, исключая, конечно, выстрел прямой наводкой. Пористая броня из поликарбоната защищала все открытые участки кожи, кроме ладоней. Форма под броней, сотканная из нитей зеленого и красного стекловолокна, тоже способна защитить от выстрелов из большинства моделей лазерных карабинов.
Он был защищен так же, как и сражавшиеся против него грязные миротворцы, как морские пехотинцы Короны. Другими словами, такой броней обладал любой солдат из воюющих армий.
Грег тоже.
После долгого пути он наткнулся на участок, усыпанный оплавленными полосками какого-то стеклянистого материала шириной примерно в метр каждая. В выжженном лесу еще что-то горело. Или догорало.
Вокруг ни души. Выходит, он остался единственным живым существом на этой территории.
Калхари двигался к северу, смутно надеясь найти в той стороне морских пехотинцев. Присоединиться к ним или к тому, что от них осталось.
Еще утром их было двое. То есть солдат и офицеров вокруг находилось много, но они, Малко и Грег, как всегда, держались вдвоем. Сидели возле штабной палатки, болтали о том о сем. Грегорио Кастанаверас подтвердил худшие опасения Малко:
— Старик говорит, у нас нет выхода. Придется сдаваться.
Малко опустил голову, не хотел показывать выступившие слезы. Две ночи подряд они наблюдали за небесами, где полыхали зарницы, разгонявшие ночную тьму. Это все, что можно было заметить с земли. Там, на заоблачной высоте, в ионосфере, в те дни шла битва между орбитальным батальоном морской пехоты США и космическими силами Объединенных Наций. В два часа ночи вспышки окончательно угасли.
Теперь при свете дня Кастанаверас признался:
— Все кончено. Миротворцы одолели орбитальщиков.
— Я уже слышал, — глухо отозвался Малко. Грет достал коробочку со стимулятором, открыл крышку и тут же принялся вдыхать ее содержимое.
— Старик только что говорил с президентом. Тот объявил, что собирается капитулировать. Я думаю, это к добру не приведет.
По мере того как Грегорио Кастанаверас вдыхал дым, белые круги вокруг карих зрачков расширялись. Сонливость исчезла, он, как равнодушно отметил про себя Малко, заметно повеселел.
— Лично я, — Грег поделился с другом, — хотел бы поймать твоего дружка Дэррила. Оставили бы нас с ним один на один хотя бы на несколько часов, после чего я тут же бы капитулировал.
— Он мне не друг, — отозвался Калхари.
Следом во сне откуда-то издали еще раз долетело: не друг.
И снова полузабытые воспоминания, ставшие явью.
Грег недоверчиво посмотрел на него. Доброжелательность, только что сиявшая в его глазах, растворилась. Он зверел на глазах.
— Большего мерзавца не было и нет. Мне приходилось с ним встречаться. Это случилось еще до войны. Однажды. Так что, будь уверен, подобного негодяя еще поискать. Умру, но не позволю ублюдку порадоваться! — Потом шепеляво повторил, словно подтверждая клятву: — Умру, но порадоваться не дам. Пусть все идет прахом, пусть мне голову оторвут, но не дам. — Он заглянул в самые зрачки Малко. — Ты да я, да еще Старик — вот, считай, и все, что осталось от секретной службы. Да еще этот Дэррил. Но мы-то живы? Как полагаешь, Малко? Мы живы или нет?
Не дожидаясь ответа, он быстро заговорил:
— Если они примут нашу капитуляцию, тогда сразу за дело. Ты да я, и еще, может, Старик, если он согласится. Мы отыщем Амньера. Другие ублюдки, воюющие на стороне Алмундсен, меня не интересуют. Они, по крайней мере, уверены, что она права, или, попросту говоря, ей верят.
Грег помолчал, потом продолжил ровным, даже равнодушным голосом, не очень-то вязавшимся с полубезумным выражением его глаз:
— Дэррил всегда с теми, кто выигрывает. Так уж он устроен.
Запикал встроенный в ухо Малко микродинамик. Это пиканье эхом отозвалось в сознании, переворошило сон, насытило его реальными до безумия деталями. Он уже почти совсем забыл, как звучат армейские наушники. Последними эту модель использовали полицейские, наверное до сих пор используют. Их достоинство в том, что через эти наушники невозможно подслушать разговор. Что же касается новых, недавно, лет двадцать пять назад, появившихся моделей — кто знает? Весь последний год Малко не мог избавиться от ощущения, что за ним постоянно следят. Не прослушивают — это невозможно, но именно следят, то есть знают, где он находится в данную минуту. Теперь, правда, от полиции мало толку, их обязанности выполняют миротворцы.
В ухе раздался голос Старика:
— Всем немедленно собраться!
Малко посмотрел на Грега, тот отвел глаза.
— Давай-ка, — сказал Калхари, — пойдем послушаем, что еще плохого нас ждет.
Он поднялся, протянул другу руку. Грег некоторое время удивленно смотрел на нее, потом крепко обхватил кисть. Малко рывком поставил его на ноги, и они вразвалку направились к палатке президента Соединенных Штатов, куда уже подтягивались их товарищи. В этом лесу собрались лучшие из «Сынов свободы», составившие батальон, во главе которого встал сам верховный главнокомандующий. Скоро весь личный состав собрался на поляне вокруг президентской палатки.
Малко шел на четыре шага впереди Грега.
В тот момент с неба обрушился ослепительный свет.
«Боже, какая красота!..» — тогда еще успел подумать Калхари. Следом сияние превратилось в толстые, ясно очерченные лучи рубинового света, вокруг каждого луча колебалось сказочной красоты сияние. Пока часть сознания любовалась неожиданным зрелищем, другая, более опытная и подготовленная, заставила его выхватить из кармана толстый неначатый тюбик. Малко принялся лихорадочно поливать себя поликарбонатным содержимым, особенно открытые участки кожи. Успел опорожнить тюбик, выхватить и натянуть на нос зеркальные очки. Успел даже включить их. Дураки вокруг попадали на землю — кто где стоял. Все они были здоровенные ребята — отличные мишени для лазерных орудий, установленных на космических челноках. Все они сразу оказались в перекрестьях электронных прицелов. Только Грег, не потерявший самообладания, яростно кричал:
— Вставайте, вы, чертовы идиоты! Сукины дети, на ноги! На ноги!
Его никто не слышал. Голос Грега потонул в криках и воплях тех, кому не повезло быть убитыми в первые же мгновения.
Малко стоял и, окаменев, наблюдал, как вспыхнула и горящим факелом взлетела вверх палатка президента, а на ее месте возник живой факел, им и был Старик.
Метровой ширины красновато-кровавые световые колонны не спеша перемещались по лагерю, оставляя за собой полосы обугленной спекшейся земли, а также сгоревшие останки человеческих тел. Правда, через поляризационные очки они казались бесцветными. Перед глазами ад предстал как черно-белое, пропитанное ужасом пространство.
Те невыносимо долгие часы, что он оцепенело стоял столбом, лучи как бы нехотя, без видимой цели бродили по выжженному горному склону. Ноги подкашивались, но усилием воли он сдерживал безумное искушение сдвинуться, побежать. Чувствительные к теплу сенсоры перестанут работать только с наступлением темноты, а пока его буро-зеленое покрытие, по-видимому, отражалось на экране бесформенным, напоминающим обгорелый куст пятном. Кроме инфракрасных датчиков на орбите хватало приборов, реагирующих на движущиеся объекты. Скоро последовало подтверждение его догадки: какой-то раненый солдат, не выдержав напряжения, попытался отползти в тень, отбрасываемую стволом дерева. Гигантская световая колонна тут же двинулась в его сторону, на мгновение осветила жертву и отползла в сторону. На земле теперь валялся обожженный обрубок. Несколько секунд он еще дергался, затем окончательно замер.
Грег, успевший, как и Малко, позаботиться о себе, стоял сзади и чуть справа. Все эти бесконечные минуты до Калхари доносился его чуть заунывный голос. Он без перерыва читал одну бесконечную молитву, только время от времени менялся язык. Грег переходил с английского на испанский и обратно, а то и просто бормотал на какой-то нелепой смеси из двух языков. Как ни называй эти звуки, но в них жила какая-то скрытая, страстная ненависть, чего никогда ранее Малко за Грегом не замечал.
За утренние часы лучи несколько раз обшарили горный склон. Спустя полчаса в живых осталось всего шесть человек, успевших повторить маневр Малко. По крайней мере, в поле его зрения осталось шестеро. Оборачиваться он не решился. Ближе к полудню число лучей уменьшилось, а оставшиеся лазеры в прежнем стохастическом ритме выискивали на открытой местности тех, кто сумел выжить. В воздухе невыносимо пахло озоном. Становилось жарко, так что Малко старался дышать пореже и поменьше забирать воздуха в легкие.
Внезапно позади оборвалась молитва, в последние минуты больше напоминавшая отборную ругань.
— Малко? — послышался тихий голос Грега.
— Да.
— Ко мне движется луч. Запомни, если меня накроют, ты должен убить Амньера.
Теперь Малко тоже обнаружил опасность. Луч находился метрах в сорока и перемещался со скоростью примерно метр в секунду. Двигался целенаправленно. Нервов не хватало следить за ним — хотелось рвануть ворот рубахи, взвыть, потребовать отвернуть в сторону. Отверни! Он сдержался, ответил хриплым тихим шепотом:
— О'кей.
— Осталось десять метров, — выговорил Грег. — Господи, если он не свернет, мне конец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59