От броневика отскакивали искры, но несколько черных юнцов полетели на мост, словно бескостные куклы.
Из-за дыма и слез она ничего не видела. В ушах у нее звенело. Магазин ее карабина опустел, и она сообразила, что уже несколько секунд давит на спусковой крючок, но ничего не происходит. Пригнувшись пониже и оставляя между собой и звякающими, жужжащими пулями и перилами, она поползла назад к Максу и Джерри.
Они оказались убитыми. От их пулемета остались искореженные осколки. Карен вдруг сообразила, что шум боя стих. Она оглянулась через плечо, и на нее смотрела кучка удивленных юнцов с дымящимися автоматами в руках.
Один из них щелкнул затвором винтовки.
— Погоди-ка, — остановил его один из стоявших рядом товарищей, тощий, прыщавый паренек. Он был посветлее остальных, возможно, пуэрториканец.
Он подошел к Карен и снял дулом автомата шлем с ее головы. Тот залязгал по окровавленной мостовой, и ее желтые волосы сверкнули на солнце.
— Я же говорил, что это цыпочка, — ухмыльнулся он.
Карен потянулась за ножом в сапоге, но они схватили ее, болезненно прижали руки к спине и одним быстрым, яростным ужасающим рывком содрали с нее рубашку. Кричать она начала только тогда, когда ей раздвинули ноги и сорвали с бедер брюки.
Кирилл Мальков стремительно шел по ковровой дорожке перехода, связывавшего сороковой уровень европейского крыла высотной штаб-квартиры Всемирного Правительства с сороковым уровнем африканского крыла. Снаружи за сильно затемненным сводчатым стеклом над переходом, медное сицилийское солнце выжгло город и холмы до белого, как кость, цвета. Но в здании с регулируемым климатом температура всегда была бодряще прохладной, а влажность — действительно низкой.
Мальков пер как танк мимо пораженных секретарш и шныряющих в стороны референтов, не обращая внимания ни на температуру, ни на влажность. Но когда он ворвался во внутренний кабинет Кови Бовето, то внезапно ощутил угнетающую жару и неудобство.
— Как вы можете работать в такой болотной атмосфере? — спросил он, захлопывая за собой тяжелую деревянную дверь.
Бовето оторвал взгляд от видеоэкрана на столе, где пораженная секретарша пыталась сообщить ему о приближении Малькова.
— А как вы можете наслаждаться температурами ниже точки замерзания? — ответил Бовето. — И снегом?
— Мы ими не наслаждаемся; мы их выносим. — Мальков хлопнулся всем своим долговязым телом в кресло перед широким, безупречно чистым столом Бовето.
Бовето откинулся на оббитую шкурой зебры спинку вращающегося кресла. Его широкое крупнокостное лицо не показывало ни раздражения, ни удивления.
— Ты расстроен. Восстаниями в Америке?
— Конечно! Чем же еще?
— Это проблема Уильяма, а не наша… пока, — уточнил Бовето. — По-моему, американское правительство попросило помощи у канадской армии.
— А как насчет мексиканцев?
Бовето покачал головой.
— Янки боятся, что их коричневые соседи на юге примут сторону мятежников против белых. Никаких мексиканцев. Фактически, приличную часть американской армии перебросили подкрепить охрану границы с Мексикой.
— В то время, как их города сжигают дотла! Боже!
— Считай это уникальным экспериментом в области развития городов заново, — пожал плечами Бовето.
— Как ты можешь так спокойно к этому относиться! Что, если это начало всемирного движения ПРОН? Что если такие мятежи вспыхнут в Европе? Или в Африке?
— Ты ведь наверняка не опасаешься, что советские граждане открыто взбунтуются против своего правительства? — спросил, чуть улыбаясь, Бовето.
Лохматые рыжие брови Малькова сошлись на переносице.
— Это отнюдь не совершенно невозможно. Но вот Восточная Европа… Германия… что если вспыхнет там? Бога ради, это же может начаться здесь — прямо здесь, в Мессине! Ты же понимаешь, все эти бунты направляются ПРОН против Всемирного Правительства. Против нас!
— Знаю.
— А де Паоло сидит себе на койке, скорее мертвый чем живой.
— Кто-нибудь сообщил ему об этом кризисе?
— Сомневаюсь, — мрачно пробурчал Мальков. — Они все боятся убить его.
— Но если мы должны предпринять какие-то действия… Если кризис распространится за пределы Северной Америки…
— Мы будем парализованы. Все межрегиональные акции должен одобрить Директор.
— Мы можем назначить И.О. Директора, — заметил с бесстрастным лицом игрока в покер Бовето.
— Даже это должно быть одобрено Директором! — воздел руки Мальков. — Мы стреножены!
Долгий миг Бовето ничего не говорил. Мальков, нервничая, шарил по карманам, пока не нашел серебряный портсигар и зажигалку.
— Я и не знал, что ты подвержен этому пороку.
— Только в уединении, — ответил Мальков, закуривая длинную светло-коричневую сигарету. Он выпустил облако дыма. — И при крайнем стрессе.
Бовето сочувственно кивнул.
— Нам придется сообщить ему, каким бы тяжким ударом это для него не было.
— Его сотрудники никогда и близко к нему не подпустят.
— Придется заставить его сотрудников расступиться. Мировое правительство не может оставаться, как ты выражаешься, стреноженным из-за одного большого старика.
— Это, знаешь, и впрямь убьет его, — предупредил Мальков.
Бовето пожал плечами.
Мальков бешено пыхтел сигаретой.
— Предоставь управиться с этим мне, — сказал наконец Бовето.
30
Всемирное Правительство обещает чудесное будущее, где все люди будут братьями. Но голодные всех стран не могут дожидаться завтрашнего дня. Они умирают с голоду сегодня. Угнетенные массы Соединенных Штатов уже поднялись на борьбу, стремясь захватить принадлежащее им по праву.
Четыре пятых населения всего мира состоит из голодных, больных, необразованных, лишенных надежды людей. Они доведены до отчаяния. Им не нужно Всемирное Правительство. Им нужна еда, земля, работа. Они готовы сражаться за эти элементарные потребности.
Нам не нужно Всемирное Правительство, огромный бюрократический барьер, защищающий богатых от бедных. Нам требуются более мелкие правительства, самостоятельные страны, способные откликнуться на вопли своих народов.
Бедняки Соединенных Штатов взялись за оружие. Бедняки других стран тоже восстанут. Если для разрыва со Всемирным Правительством понадобится кровопролитие, да будет так. Беднякам нечего терять.
Освободитель, речь по телевидению, переданная через спутник на весь мир, 27 ноября 2008 г.
Глубоко под землей, более чем на сто метров ниже ветшающей подвальной аркады старого Пентагона, усиленно пульсировал электронной энергией настоящий нервный центр американской военной машины.
Со времен Образования Всемирного Правительства и последовавшего за этим разоружения никакая национальная армия ни обладала ни ядерным, ни биологическим, ни смертельно химическим оружием. Функции армии свелись к пограничному патрулированию и поддержанию внутреннего мира. Всемирное Правительство объявило войну вне закона и конфисковало средства ведения войны с применением мегасмерти.
Но эта конфискация все же оставила в неприкосновенности уйму оружия, способного порадовать сердце любого бойца, от Чингиз-Хана до Джорджа С. Паттона: винтовки, пулеметы, пушки, танки, пистолеты, штыки, реактивные бомбардировщики, напалм, скоростные патрульные катера, вертолеты, реактивные гранатометы, тяжелые бронебойные лазеры, ультразвуковые «зуды», стробоскопические прожекторы, способные вызывать эпилептические припадки… длинный-предлинный список оружия.
Но самым полезным, самым необходимым инструментом военных действий являлись средства связи. Мгновенная электронная связь сообщала собравшимся генералам и полковникам, а также попадающимся среди них ошарашенным, сбитым с толку адмиралам, что и где происходит.
Все смежные сорок восемь штатов раскинулись на электронной карте, мигая огоньками и шифрованными оперативными сводками. Карта была такой большой, что самый высокий человек в подземном Командном Центре — самый молодой полковник из Миссисипи, блиставший в баскетбольной команде Вест-Пойнта — доставал только до светящегося желтым района, представлявшего Лос-Анжелес.
Много участников на карте пылало красным светом, обозначавшим опасность. Все города северо-востока, от Бостона до Цинцинатти горели красным. Чикаго пребывал в полной темноте; никто не знал что там происходит. Связь прервалась несколько часов назад. Даже «абсолютно» надежная связь через спутник пропала из эфира.
— Говорил же я им, — то и дело бурчал шныряющий по громадному командному Центру мужчинам и женщинам однозначный генерал. — Мои разведсводки предупреждали, что это надвигается. Но они не обращали на меня никакого внимания. — Никто не обращал внимания на него и теперь.
Гавайи, Аляска, Самоа и Пуэрто-Рико изображались на картах поменьше на другой стене. Первые три казались незатронутыми смутой. Мятеж на них не распространился. Но Пуэрто-Рико уже покинули в начале сегодняшнего дня, его гарнизон вылетел в Нью-Джерси, а острову предоставили самому заботиться о себе, пока не восстановят порядок на материке.
Хуже всего положение обстояло в крупных городах северо-востока, хотя из Лос-Анжелеса приходили крайне путаные и противоречивые сообщения, а Сент-Луис, Денвер, Атланта и Хьюстон горели ярким пламенем. Феникс погребен под обвалом воющих толп, стерших за час-другой с лица земли центры пенсионеров. Даллас — Форт-Уорт удерживали свои позиции, и техасские рейнджеры — при поддержке тяжеловооруженных местных граждан — отбивали улицу за улицей.
В Майами царила странная тишина, так же как и на большей части юга.
— Проклятые черномазые и так контролируют там города, — сказал один из адмиралов, вынужденный лишь наблюдать за ходом сухопутных сражений.
— Да, и они примут беглецов, убравшихся из атакованных городов, — сказал полковник разведки. — Черные позаботятся о своих. Через пару дней у нас заработает подземная железная дорога [Подземная железная дорога — переправа беглых негров на Север] наоборот.
Некоторые города казались совершенно не затронутыми волнениями. Миннеаполис докладывал о почти полном спокойствии, если не считать несколько стычек в районе аэропорта. Неожиданно ранний осенний буран спас весь верхний ярус Средне-Западных штатов. Сан-Франциско тоже остался равнодушен к всеобщему волнению, за исключением мирной демонстрации — спонтанной, как утверждали ее организаторы — в поддержку сражающихся по всей стране национальных меньшинств.
Но Бостон, Нью-Йорк, Филадельфия, Детройт, Кливленд, Питсбург, Индианополис — все умирающие, разлагающиеся, старые промышленные города — сделались ареной тяжелых боев. В осаде оказался сам Вашингтон, хотя солдаты и морские пехотинцы с окружавших столицу баз теперь переходили в контратаку и очищали улицы. Слишком поздно, чтобы спасти Белый Дом от второго сожжения в его истории [Первое произошло 24 авг. 1814 г. во время войны с Англией за Канаду]; слишком поздно, чтобы предотвратить убийство большинства оставшихся на время каникул в городе конгрессменов и сенаторов. Но военная обстановка в Вашингтоне определенно улучшилась.
— Ключ — Нью-Йорк, — сказал глава объединенного комитета начальников штабов, четырехзвездный генерал, носивший каждый день на мундире все свои орденские ленточки. Никаких изменений с этим не произошло и сейчас. Хотя прочие шныряли по командному Центру в форменных рубашках с закатанными рукавами, глава ходил в мундире, застегнутом как положено на все пуговицы и с отутюженными складками на рукавах.
— Помните учебники, джентльмены? — мрачно улыбнулся глава генералам и полковникам с пепельными лицами. — Помните, как маршал Жуков предоставил немцам перемалываться в кровавые ошметки на улицах Сталинграда, пока он наращивал силы для массированного контрнаступления за пределами города? Как он окружил армию фон Паулюса и уничтожил ее? Ну, именно это мы и сделаем с Нью-Йорком.
— Но, сэр… это же займет пару дней не так ли? К тому времени мятежники успеют перебить множество невинных горожан.
— Это война, любезный! — прогремел глава. — Мы здесь собрались не заложников выкупать.
— Однако, возможно, мы сумеем кое-что сделать, — предложил генерал ВВС. — Окутать город газом, побарабанить по ним нервными «зудами». Тактическое воздушное командование может ударить по ним, показать жителям города, что мы их не бросили, вызвать у мятежников достаточно бед для предотвращения всеобщей кровавой бани ночью.
— Посмотрите, что вы можете устроить в этом плане, — пожал плечами глава. На губах у него заиграла странная легкая улыбка. — Возможно это неплохая мысль, — держать мятежников ночью в тревоге. А тем временем мы будем стягивать вокруг Нью-Йорка петлю из солдат и танков. — Генерал ВВС уже сидел на телефоне, отдавая настойчивым шепотом приказ.
— Хочу посадить этих мятежников на ладонь своей руки, — говорил глава объединенного комитета начальников штабов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Из-за дыма и слез она ничего не видела. В ушах у нее звенело. Магазин ее карабина опустел, и она сообразила, что уже несколько секунд давит на спусковой крючок, но ничего не происходит. Пригнувшись пониже и оставляя между собой и звякающими, жужжащими пулями и перилами, она поползла назад к Максу и Джерри.
Они оказались убитыми. От их пулемета остались искореженные осколки. Карен вдруг сообразила, что шум боя стих. Она оглянулась через плечо, и на нее смотрела кучка удивленных юнцов с дымящимися автоматами в руках.
Один из них щелкнул затвором винтовки.
— Погоди-ка, — остановил его один из стоявших рядом товарищей, тощий, прыщавый паренек. Он был посветлее остальных, возможно, пуэрториканец.
Он подошел к Карен и снял дулом автомата шлем с ее головы. Тот залязгал по окровавленной мостовой, и ее желтые волосы сверкнули на солнце.
— Я же говорил, что это цыпочка, — ухмыльнулся он.
Карен потянулась за ножом в сапоге, но они схватили ее, болезненно прижали руки к спине и одним быстрым, яростным ужасающим рывком содрали с нее рубашку. Кричать она начала только тогда, когда ей раздвинули ноги и сорвали с бедер брюки.
Кирилл Мальков стремительно шел по ковровой дорожке перехода, связывавшего сороковой уровень европейского крыла высотной штаб-квартиры Всемирного Правительства с сороковым уровнем африканского крыла. Снаружи за сильно затемненным сводчатым стеклом над переходом, медное сицилийское солнце выжгло город и холмы до белого, как кость, цвета. Но в здании с регулируемым климатом температура всегда была бодряще прохладной, а влажность — действительно низкой.
Мальков пер как танк мимо пораженных секретарш и шныряющих в стороны референтов, не обращая внимания ни на температуру, ни на влажность. Но когда он ворвался во внутренний кабинет Кови Бовето, то внезапно ощутил угнетающую жару и неудобство.
— Как вы можете работать в такой болотной атмосфере? — спросил он, захлопывая за собой тяжелую деревянную дверь.
Бовето оторвал взгляд от видеоэкрана на столе, где пораженная секретарша пыталась сообщить ему о приближении Малькова.
— А как вы можете наслаждаться температурами ниже точки замерзания? — ответил Бовето. — И снегом?
— Мы ими не наслаждаемся; мы их выносим. — Мальков хлопнулся всем своим долговязым телом в кресло перед широким, безупречно чистым столом Бовето.
Бовето откинулся на оббитую шкурой зебры спинку вращающегося кресла. Его широкое крупнокостное лицо не показывало ни раздражения, ни удивления.
— Ты расстроен. Восстаниями в Америке?
— Конечно! Чем же еще?
— Это проблема Уильяма, а не наша… пока, — уточнил Бовето. — По-моему, американское правительство попросило помощи у канадской армии.
— А как насчет мексиканцев?
Бовето покачал головой.
— Янки боятся, что их коричневые соседи на юге примут сторону мятежников против белых. Никаких мексиканцев. Фактически, приличную часть американской армии перебросили подкрепить охрану границы с Мексикой.
— В то время, как их города сжигают дотла! Боже!
— Считай это уникальным экспериментом в области развития городов заново, — пожал плечами Бовето.
— Как ты можешь так спокойно к этому относиться! Что, если это начало всемирного движения ПРОН? Что если такие мятежи вспыхнут в Европе? Или в Африке?
— Ты ведь наверняка не опасаешься, что советские граждане открыто взбунтуются против своего правительства? — спросил, чуть улыбаясь, Бовето.
Лохматые рыжие брови Малькова сошлись на переносице.
— Это отнюдь не совершенно невозможно. Но вот Восточная Европа… Германия… что если вспыхнет там? Бога ради, это же может начаться здесь — прямо здесь, в Мессине! Ты же понимаешь, все эти бунты направляются ПРОН против Всемирного Правительства. Против нас!
— Знаю.
— А де Паоло сидит себе на койке, скорее мертвый чем живой.
— Кто-нибудь сообщил ему об этом кризисе?
— Сомневаюсь, — мрачно пробурчал Мальков. — Они все боятся убить его.
— Но если мы должны предпринять какие-то действия… Если кризис распространится за пределы Северной Америки…
— Мы будем парализованы. Все межрегиональные акции должен одобрить Директор.
— Мы можем назначить И.О. Директора, — заметил с бесстрастным лицом игрока в покер Бовето.
— Даже это должно быть одобрено Директором! — воздел руки Мальков. — Мы стреножены!
Долгий миг Бовето ничего не говорил. Мальков, нервничая, шарил по карманам, пока не нашел серебряный портсигар и зажигалку.
— Я и не знал, что ты подвержен этому пороку.
— Только в уединении, — ответил Мальков, закуривая длинную светло-коричневую сигарету. Он выпустил облако дыма. — И при крайнем стрессе.
Бовето сочувственно кивнул.
— Нам придется сообщить ему, каким бы тяжким ударом это для него не было.
— Его сотрудники никогда и близко к нему не подпустят.
— Придется заставить его сотрудников расступиться. Мировое правительство не может оставаться, как ты выражаешься, стреноженным из-за одного большого старика.
— Это, знаешь, и впрямь убьет его, — предупредил Мальков.
Бовето пожал плечами.
Мальков бешено пыхтел сигаретой.
— Предоставь управиться с этим мне, — сказал наконец Бовето.
30
Всемирное Правительство обещает чудесное будущее, где все люди будут братьями. Но голодные всех стран не могут дожидаться завтрашнего дня. Они умирают с голоду сегодня. Угнетенные массы Соединенных Штатов уже поднялись на борьбу, стремясь захватить принадлежащее им по праву.
Четыре пятых населения всего мира состоит из голодных, больных, необразованных, лишенных надежды людей. Они доведены до отчаяния. Им не нужно Всемирное Правительство. Им нужна еда, земля, работа. Они готовы сражаться за эти элементарные потребности.
Нам не нужно Всемирное Правительство, огромный бюрократический барьер, защищающий богатых от бедных. Нам требуются более мелкие правительства, самостоятельные страны, способные откликнуться на вопли своих народов.
Бедняки Соединенных Штатов взялись за оружие. Бедняки других стран тоже восстанут. Если для разрыва со Всемирным Правительством понадобится кровопролитие, да будет так. Беднякам нечего терять.
Освободитель, речь по телевидению, переданная через спутник на весь мир, 27 ноября 2008 г.
Глубоко под землей, более чем на сто метров ниже ветшающей подвальной аркады старого Пентагона, усиленно пульсировал электронной энергией настоящий нервный центр американской военной машины.
Со времен Образования Всемирного Правительства и последовавшего за этим разоружения никакая национальная армия ни обладала ни ядерным, ни биологическим, ни смертельно химическим оружием. Функции армии свелись к пограничному патрулированию и поддержанию внутреннего мира. Всемирное Правительство объявило войну вне закона и конфисковало средства ведения войны с применением мегасмерти.
Но эта конфискация все же оставила в неприкосновенности уйму оружия, способного порадовать сердце любого бойца, от Чингиз-Хана до Джорджа С. Паттона: винтовки, пулеметы, пушки, танки, пистолеты, штыки, реактивные бомбардировщики, напалм, скоростные патрульные катера, вертолеты, реактивные гранатометы, тяжелые бронебойные лазеры, ультразвуковые «зуды», стробоскопические прожекторы, способные вызывать эпилептические припадки… длинный-предлинный список оружия.
Но самым полезным, самым необходимым инструментом военных действий являлись средства связи. Мгновенная электронная связь сообщала собравшимся генералам и полковникам, а также попадающимся среди них ошарашенным, сбитым с толку адмиралам, что и где происходит.
Все смежные сорок восемь штатов раскинулись на электронной карте, мигая огоньками и шифрованными оперативными сводками. Карта была такой большой, что самый высокий человек в подземном Командном Центре — самый молодой полковник из Миссисипи, блиставший в баскетбольной команде Вест-Пойнта — доставал только до светящегося желтым района, представлявшего Лос-Анжелес.
Много участников на карте пылало красным светом, обозначавшим опасность. Все города северо-востока, от Бостона до Цинцинатти горели красным. Чикаго пребывал в полной темноте; никто не знал что там происходит. Связь прервалась несколько часов назад. Даже «абсолютно» надежная связь через спутник пропала из эфира.
— Говорил же я им, — то и дело бурчал шныряющий по громадному командному Центру мужчинам и женщинам однозначный генерал. — Мои разведсводки предупреждали, что это надвигается. Но они не обращали на меня никакого внимания. — Никто не обращал внимания на него и теперь.
Гавайи, Аляска, Самоа и Пуэрто-Рико изображались на картах поменьше на другой стене. Первые три казались незатронутыми смутой. Мятеж на них не распространился. Но Пуэрто-Рико уже покинули в начале сегодняшнего дня, его гарнизон вылетел в Нью-Джерси, а острову предоставили самому заботиться о себе, пока не восстановят порядок на материке.
Хуже всего положение обстояло в крупных городах северо-востока, хотя из Лос-Анжелеса приходили крайне путаные и противоречивые сообщения, а Сент-Луис, Денвер, Атланта и Хьюстон горели ярким пламенем. Феникс погребен под обвалом воющих толп, стерших за час-другой с лица земли центры пенсионеров. Даллас — Форт-Уорт удерживали свои позиции, и техасские рейнджеры — при поддержке тяжеловооруженных местных граждан — отбивали улицу за улицей.
В Майами царила странная тишина, так же как и на большей части юга.
— Проклятые черномазые и так контролируют там города, — сказал один из адмиралов, вынужденный лишь наблюдать за ходом сухопутных сражений.
— Да, и они примут беглецов, убравшихся из атакованных городов, — сказал полковник разведки. — Черные позаботятся о своих. Через пару дней у нас заработает подземная железная дорога [Подземная железная дорога — переправа беглых негров на Север] наоборот.
Некоторые города казались совершенно не затронутыми волнениями. Миннеаполис докладывал о почти полном спокойствии, если не считать несколько стычек в районе аэропорта. Неожиданно ранний осенний буран спас весь верхний ярус Средне-Западных штатов. Сан-Франциско тоже остался равнодушен к всеобщему волнению, за исключением мирной демонстрации — спонтанной, как утверждали ее организаторы — в поддержку сражающихся по всей стране национальных меньшинств.
Но Бостон, Нью-Йорк, Филадельфия, Детройт, Кливленд, Питсбург, Индианополис — все умирающие, разлагающиеся, старые промышленные города — сделались ареной тяжелых боев. В осаде оказался сам Вашингтон, хотя солдаты и морские пехотинцы с окружавших столицу баз теперь переходили в контратаку и очищали улицы. Слишком поздно, чтобы спасти Белый Дом от второго сожжения в его истории [Первое произошло 24 авг. 1814 г. во время войны с Англией за Канаду]; слишком поздно, чтобы предотвратить убийство большинства оставшихся на время каникул в городе конгрессменов и сенаторов. Но военная обстановка в Вашингтоне определенно улучшилась.
— Ключ — Нью-Йорк, — сказал глава объединенного комитета начальников штабов, четырехзвездный генерал, носивший каждый день на мундире все свои орденские ленточки. Никаких изменений с этим не произошло и сейчас. Хотя прочие шныряли по командному Центру в форменных рубашках с закатанными рукавами, глава ходил в мундире, застегнутом как положено на все пуговицы и с отутюженными складками на рукавах.
— Помните учебники, джентльмены? — мрачно улыбнулся глава генералам и полковникам с пепельными лицами. — Помните, как маршал Жуков предоставил немцам перемалываться в кровавые ошметки на улицах Сталинграда, пока он наращивал силы для массированного контрнаступления за пределами города? Как он окружил армию фон Паулюса и уничтожил ее? Ну, именно это мы и сделаем с Нью-Йорком.
— Но, сэр… это же займет пару дней не так ли? К тому времени мятежники успеют перебить множество невинных горожан.
— Это война, любезный! — прогремел глава. — Мы здесь собрались не заложников выкупать.
— Однако, возможно, мы сумеем кое-что сделать, — предложил генерал ВВС. — Окутать город газом, побарабанить по ним нервными «зудами». Тактическое воздушное командование может ударить по ним, показать жителям города, что мы их не бросили, вызвать у мятежников достаточно бед для предотвращения всеобщей кровавой бани ночью.
— Посмотрите, что вы можете устроить в этом плане, — пожал плечами глава. На губах у него заиграла странная легкая улыбка. — Возможно это неплохая мысль, — держать мятежников ночью в тревоге. А тем временем мы будем стягивать вокруг Нью-Йорка петлю из солдат и танков. — Генерал ВВС уже сидел на телефоне, отдавая настойчивым шепотом приказ.
— Хочу посадить этих мятежников на ладонь своей руки, — говорил глава объединенного комитета начальников штабов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62